Дневник фарфоровой куклы

      На следующий день меня преследовал ненавидящий взгляд Фэша. Только вот мне было все равно, если бы мне не сказал Маркус, то я бы и не заметила. Мы сидели на скамейке после уроков, когда это случилось.       — Почему он на тебя так смотрит? — спросил он.       — Любуется, — усмехнулась я. — Я не знаю, Марк, что у него в голове.       Марк скривил свои красивые губы, когда мимо нас прошла троица во главе с Драгоцием. Они сели через скамейку от нас и весело что-то обсуждали. Фэш с ненавистью посмотрел на Марка, а потом на меня, только вот я не смогла ничего прочесть в его взгляде.       Маркус притянул меня к себе и впился в губы, терзая мой рот. В этом поцелуе не было ни нежности, ни ничего подобного. Я посмотрела в лицо любимого — его глаза были направлены в сторону компании и в них читалось нечто похожее на злорадство. Я проследила за его взглядом и наткнулась на Драгоция — тот со злобой смотрел в глаза моего парня. Мне стало очень обидно и, схватив сумку, встала со скамейки и пошла домой, вытирая слезы. Он все это время делал все назло Фэшу, зная, что я ему нравилась.       — Василис, — моего плеча коснулась рука Дианы.       Девушка прекрасно видела все детали этого бездарного спектакля. А я действительно пожалела о том, что не послушала ее и начала эти отношения. Стало ясно лишь то, что Маркус никогда не полюбит меня как девушку.       Я обернулась к ней.       — Диан, не надо, — попросила я, вытирая слезы. — Мне уже все это надоело.       — Пойдем, — она взяла меня за руку и потянула в сторону Ника.       — Нет, — оставалась я стоять. — Я пойду, мне правда нужно по делам.       Я всхлипнула и вымученно улыбнулась. Мы с ней попрощались и я пошла домой. Там я разделась и пошла в ванную, где просидела час. Вода была уже холодной, когда я вылезла из нее. Мои волосы уже отросли где-то на три сантиметра и я напоминала мальчишку.       — Василис, там к тебе! — позвал меня голос отца.       Я наскоро вытерлась и оделась в джинсы с свободной футболкой. Надев парик, я медленно спустилась по лестнице. В коридоре стоял Фэш и нервно теребил лямку своего рюкзака.       — Чего застыла? У тебя через час процедура, — буркнул он.       Я лишь вскинула бровь и молча стала обуваться. Вот его я не ожидала увидеть, тем более после всего.       — Папа, я ушла! — крикнула я и хлопнула дверью.       Мы молча дошли до остановки и сели в автобус. У меня не было сил и желание с кем-то говорить.       — Василис, я ведь предупреждал, — начал он, а я горько усмехнулась. — Он никогда не делает что-то просто так.       — Зато ты такой простой, — я отвернулась к окну.       — Знаешь, почему у нас война? — неожиданно спросил он.       — Естественно, что не знаю, дебила кусок, — процедила я.       — Потому что он… — начал он.       — Гей? — нервно хихикнула я.       — Дура тупая, дай мне договорить, — прошипел он. — Короче, как-то раз этот… А знаешь, я реально не помню, — он потер затылок.       Я посмотрела на него и слегка улыбнулась. Вот почему меня не угораздило влюбиться в него, а в Марка.       — Да, ладно тебе, — махнула я рукой.       — Нет, ну ведь не может, чтобы мы с первого класса друг-друга ненавидели? — он вопросительно вскинул бровь.       Я пожала плечами и облокотилась лбом об стекло.       — Василис, что мне с Захаррой делать? — спросил он.       — Поговори с ней, — пожала плечами я. — Объясни, что помимо Дениса есть и другие, помоложе.       — Ага, только если я начну объяснять, то она меня возненавидит. С этим то я поговорил и он обещал что-то предпринять, утешитель хренов, — сказал Фэш.       — Молодец, — сказала я.       Мы как раз уже подъехали на нужную остановку. Я зашла в магазин, чтобы купить газировку, а этот пошел за мной и ждал возле стойки.       — Вы будете что-то брать? — спросила толстая продавщица у Фэша.       — Я смотрю пока что, — ответил он и сделал вид, что разглядывает витрину с чипсами.       — Молодой человек, это вам не магазин элитных автомобилей, если ничего не будешь брать, то на выход, — начала возмущаться тетка.       Я чуть не заржала, а вот парень был невозмутим и, ехидно улыбнувшись у выхода, сказал:       — А ассортимент у вас так себе.       — Вот хам! — возмущенно сказала тетка, смотря вслед Фэшу.       — Извините, можно апельсиновый сок в бутылке, — сказала я ей. — И сникерс большой.       Та, пыхтя от возмущения, принесла мне это и, расплатившись, я вышла из магазина. Там меня уже ждал парень. Мы с ним быстро дошли до поликлиники, где я сделала последнюю химиотерапию. Я до сих пор не могла понять, почему Драгоций возится со мной. По сути, мы довольно разные и постоянно ссоримся, да и моя болезнь не была для этого положительным поводом.       Мы вышли из больницы пошли пешком: погода была хорошей и мне было бы неплохо прогуляться. Драгоций не возражал и молча шел рядом.       — Хочешь шутку? — спросил он.       — Не особо, — ответила я.       — Правильно, потому что у меня ее нет, — кивнул он.       — Слушай, я все хотела спросить тебя, — начала я, — а почему тебе не нравится свое имя?       — Оно мне не то что не нравится, — выдохнул он. — Хотя да, оно мне не нравится. Я считаю, что имя должно подчеркивать индивидуальность. Вот смотря на тебя, я сразу понял, что ты Василиса.       — Конечно, — засмеялась я.       Драгоций улыбнулся мне и споткнулся об бордюр, от чего я снова залилась смехом.       — Вот видишь, — выдохнул он. — По идее, мое имя должно означать «удачный» и «благополучный», а мне по жизни повеситься хочется.       — Ты везучий, — улыбнулась я. — Ты можешь бегать, прыгать, не боятся оголить свое тело, только потому что оно покрыто гематомами. В мире миллиарды разных смертельных болезней и ты не одной не переболел.       Он молча на меня смотрел, а я — впереди себя. Мы шли и нам оставалось еще пара кварталов до моего дома.       — У тебя есть мать и сестра. Наверняка, они тебя любят и хотят, чтобы ты был рядом. Я не буду говорить, что жизнь прекрасна и все такое, потому что это не так. Ты живешь и вместе с тем разочаровываешься, ненавидишь, презираешь. Однако кроме этого есть и маленькие мгновения счастья, когда для счастья достаточно просто идти по улице и смотреть на ту самую жизнь у других. Извини, я не знаю, почему меня вдруг прорвало на философию, — рассмеялась я.       — Знаешь, наверное, самое мое большое везение в моей жизни — встреча с тобой, — тихо сказал он у моего дома.       По канону сейчас мы должны были поцеловаться и разойтись, а потом не спать двое-трое суток, думая друг о друге. Тогда бы я поняла, как ошибалась и что вот она — самая настоящая вечная любовь. Вот только моя жизнь не книга какого-нибудь романтика, а обычная, местами пошлая история разочарования и боли. Мне было больно видеть в глазах парня намек на теплые чувства ко мне, которые перерастали в привязанность. Я прекрасно понимала то, что Драгоцию нужно время для того, чтобы у него прошла эта глупая влюбленность.       — Фэш, увидимся в школе, — сказала я ему в губы и забежала в дом.       Я громко хлопнула дверью и скатилась по ней спиной. В моей бестолковой голове не было не одной мысли, как мне быть дальше. С Марком я уже не хотела заводить третий раз отношения, чтобы снова обжечься.       — Василис, чего так поздно? И что это за парень? — из-за угла показался отец.       Я стянула ботинки и молча прошла на кухню за стаканом воды. Папа непонимающе вскинул бровь и последовал за мной.       — Я с кем разговариваю?! — сел он напротив меня, когда я присела за стол, чтобы запить таблетку.       — Это мой одноклассник, — запоздало ответила я. — Его мама берет у меня анализы. И да, он в курсе, чем я болела, так что насчет него можно не переживать.       — Ты совсем? — зеленые глаза папы потемнели, но мне было фиолетово. — Если он скажет кому-то?       — Папа, у меня не сифилис и не СПИД с ВИЧем, — процедила я. — Он ничего никому не скажет, потому что мы друзья.       — Я за тебя переживаю, — спокойно сказал он.       Я чуть водой не поперхнулась. Серьезно?! Шестнадцать лет не переживал, а на семнадцатый вспомнил, что у него есть дочь?! Интересные у него отцовские чувства.       — Ты чего? — он похлопал меня по спине.       — Ничего, — ответила я. — Ладно, пап, я спать. Спокойной ночи.       — Спокойной, — ответил он.       Я пошла в комнату, где содрала парик и, упав на свою кровать, разрыдалась. То, что творилось в мой жизни, мне совершенно не нравилось. Раньше я могла все рассказать Лешке или же пойти с ночевкой к бабушке. Она всегда заваривала какие-то травы, после которых я хорошо засыпала под рассказы о маме. А сейчас мне приходится рыдать в подушку и рассказывать все змеенышу. Он сидел на моей ладони после моих рыданий, а я гладила его желтые ушки.       — Жалко, что ты не гадюка или не гремучая змея, — всхлипывая сказала я. — Я бы подкинула тебя этому Марку. Хотя нет, я ведь его люблю. Его мягкие волосы, черные глаза, идеальный нос и мягкие губы. Наверное, это я отвратительная и созданная для того, чтобы использовать.       Змееныш периодически высовывал розовый язычок, я слегка улыбнулась и засунула его в террариум. А сама стянула джинсы и футболку, которые были мокрые от моих соплей. Я подошла к зеркалу и осмотрела себя.       — Да уж, Огнева, твоя фамилия тебе не соответствует, — горько усмехнулась я.       Угловатая и неловкая, скорее напоминала мальчишку-подростка, чем девушку.       — И ты реально думала, что он полюбит тебя? Наивная дура, — ядовито сказала я сама себе и рассмеялась. — Вот и слетела твоя корона, царица.