— Госпожа Кан, ваш отец принял это решение: он долго размышлял. Разве вам не сказали? — спросил доктор, приблизившись ко мне. Ему, наверно, надоело смотреть и слушать, как я рыдаю и зову только одного человека.
— Папа? — я не понимала, что происходит. Весь мой мир оказался разрушен. Я потеряла близкого человека и была обманута другим. — За что ты так со мной? Почему ты так поступил с мамой? Разве мы не ждали, когда она проснётся, чтобы вместе отправиться на пикник? — задавала я вопросы, понимая, что некому дать на них ответы. Я смотрела в пол, роняя на него слезы.
— Был большой процент, что ваша мама не очнётся, её состояние постепенно ухудшалось. Господин Кан просил не говорить вам, чтобы вы не волновались.
«Так поэтому он так часто приезжал в последнее время».
— Госпожа Кан, мы можем выписать успокоительное, чтобы вам стало легче.
— Как мне может стать легче? — с горечью усмехаюсь, продолжая гипнотизировать кафель. «Боль от утраты нельзя излечить таблетками».
— Госпожа Кан, я понимаю вашу боль, но вы не можете здесь оставаться. Прошу Вас, покиньте палату, — мужчина попытался поднять меня, взявшись чуть ниже плеча, но я со злостью одернула его руку. — Госпожа Кан, — повысив тон, позвал меня доктор, но я продолжала игнорировать его. Я делала это не специально, просто не могла прийти в себя.
— Я заберу её, — низким тоном отозвался вошедший в палату мужчина. Я видела приближающуюся тень, а потом заметила лакированные туфли.
— Вы её знакомый? Постарайтесь вывести девушку на свежий воздух и присмотрите за ней, — последнее, что я услышала от доктора.
— Наён, поднимайся, — придерживая за плечи, меня попытались поднять. Ноги не слушались, слезы продолжали медленно стекать, хотя казалось, что они давно иссякли.
— Моя мама… — произношу севшим голосом. Во рту всё пересохло.
— Знаю, — спокойно отвечает мужчина. Я узнаю этот голос, помню аромат духов, но не верю, что он может быть здесь. Потерянно поднимаю глаза к лицу и замираю.
— Тэхён? — «Почему он здесь?»
— Я пришёл забрать тебя, потому что узнал о твоей маме, — отвечает он на мой немой вопрос, вызывая во мне ещё большее непонимание. — Нам нужно идти, — спокойно произносит, подталкивая меня вперёд. Я послушно направляюсь с ним к выходу, а после сажусь на переднее сидение машины. Тэхён пристегивает мой ремень безопасности и, закрыв дверь, садится на своё место.
— Как ты узнал? — чуть заторможенно спрашиваю, когда машина начинает движение. — Ты следил за мной? — уверенности становится больше, но боль никуда не уходит. Скорее всего, организм пытается найти другой способ защититься, поэтому я становлюсь раздраженной, хотя причины злиться на парня, что приехал помочь, не должно быть вообще. Сейчас я не слежу, что говорю: эмоции затмевают разум.
— Я с самого начала был в курсе, что твоя мама в больнице. Даже раньше, чем об этом узнал Ви, — монотонно поясняет Тэхён, ещё больше пробуждая во мне злость. — У меня вошло в привычку, знать все об окружающих меня людях, и ты — не исключение, — строго подытожил он.
— Останови машину, я пойду сама, — грубо отзываюсь.
— И не подумаю, ты не в том состоянии, — холодно отрезает Тэхён, давая понять, что не намерен слушать мои «просьбы».
— Мне нужно на работу, отвези меня в клуб, — пробую другой способ. Но вместо ответа, Ким начинает кому-то звонить.
— Хосок, тебе придётся поработать пару дней без Наён. Рассчитываю на тебя, — без объяснения причины высказался Тэхён. Я готова была взорваться от злости.
— Я пойду на работу, мне нужно туда, — чуть ли не крича, настаивала я на своём.
— Я сказал, что ты не выйдешь на смену. Можешь злиться и кричать, но перед этим прекрати плакать, — грозно произнёс Тэхён. Только после его слов я поняла, что слезы до сих пор стекают по моим щекам. «Я так слаба, что не чувствую их», — замолкаю, ведь больше мне нечего сказать. Устало поворачиваю голову к окну и смотрю на город, который больше не кажется мне ярким.
По дороге я задремала, а когда проснулась, мы уже были за пределами города. Машина плавно увозила меня в неизвестное место. Редко проезжающие машины и высокие деревья — наши единственные спутники. Хотя нет, была ещё луна и звезды, но смотря на них, мне становилось грустно. «Мама любила ночное небо, очень любила…»
— Куда мы едем? — поинтересовалась я, не поворачивая головы к водителю.
— В одно тихое место, — не особо информативно ответил Тэхён. — Скоро там будем, — дополнил он.
Десять минут в тишине казались пыткой, нудной пыткой, которая вызывала дискомфорт и уныние. Но когда машина остановилась, стало немного иначе.
— Выходи, — произнёс Тэхён, перед тем как открыть свою дверь. Он не дожидался меня, а просто не спеша шёл вперёд. Мне пришлось ускориться, чтобы, выйдя из машины, догнать его. «Странный у него способ утешать», — недовольно хмурюсь, поравнявшись с парнем.
Старая, заброшенная смотровая площадка. Город находится очень далеко, от чего все его огоньки кажутся совсем крохотными. Выглядит как мерцающий океан: сказочный и нереальный. Красиво и одиноко, ведь это место почти никто не посещает. Аккуратно опускаю ладони на перила, чувствую их прохладу, которой они так щедро делятся. Тэхён становится чуть дальше, опираясь на перегородку сложенными друг на друга руками. Он смотрит куда-то вдаль. «У него тоже есть над чем поразмышлять». И это кажется необычным, потому что он выглядит уверенным во всем мужчиной, который способен быстро принимать решения, какими бы сложными они не были.
— Меня с самого детства учили быть твёрдым и самостоятельным: никаких поблажек, никаких игр, только учеба, только первые места, — неожиданно начал Ким. — «Ты должен быть приемником, лучшим, чем твой брат». Повторяла она каждый день, пока я жил с ней. А потом, она просто привела меня в дом отца и, с гордо поднятой головой сказала, что я имею право на наследство. Я получил шикарную жизнь, но потерял мать, которой и вовсе не нужен был, — усмехнулся Тэхён, на секунду опуская голову. — Моя прошлая боль меньше твоей и кроме как привести тебя сюда, я больше ничего не придумал, — произнёс он спокойно, после чего повернул голову ко мне. — Верно, тут ты можешь поплакать, — выпрямляясь, добавил Ким.
— Ты можешь обнять меня? — спрашиваю, с грустью сдвинув брови. Губы дрожат из-за горечи и слез. Я совсем не уверена, что у меня хватит сил самостоятельно побороть все это.
— Нет, — холодно отвечает Тэхён.
— Верно, объятия больше по части Ви, — произношу полушепотом, опуская голову вниз, чтобы скрыть ещё одну эмоцию: боль от обиды.
— Ты правильно подметила, объятия присущи Ви, но я — не он. Не сравнивай нас, — строго отозвался Тэхён. «Он услышал». Мне не найти оправданий. Это ещё одна моя ошибка, которую я совершила рядом с ним. Сжимаю руки чуть выше локтей, поджимая губы и роняя на землю слезы. Немного вздрагиваю, когда на плечи ложится теплое длинное пальто. Удивленно поворачиваю голову и вижу перед собой Тэхёна, что стоит в одной рубашке. Не успеваю ничего сказать, потому что он прерывает своим предупреждением: — Я буду в машине, — коротко и ясно.
— Даже не дал сказать спасибо… дурак, — грустно шепчу, цепляясь пальцами за края мужского пальто. Тепло и спокойно. Я прикрываю глаза, слушаю звуки ветра и стараюсь отпустить родного мне человека.
***
И пусть всю дорогу домой я проспала, однако стоило голове коснуться подушки, как я снова погрузилась в сон. Следующие дни были похожи один на другой. Я, правда, старалась отпустить маму. Но бывали моменты, когда слезы, без видимой на то причины, начинали литься из глаз. Ви не понимал, что со мной происходит, находя меня заплаканную в одной из комнат. Но после того как Тэхён ему все объяснил, он пришел в спальню, чтобы меня утешить. Крепкие объятия, ласковые поглаживания по волосам и приободряющие слова. Я была благодарна ему, и потом подолгу просила прощения, за испорченные вещи, в которые плакалась без остановки.
Хосок, приехал через два дня, потому как Тэхён снова позвонил ему, чтобы сказать о моей замене, и именно тогда он объяснил причину. В тот день было много шума: сначала я ругалась на Тэхёна, за то, что он вмешивается в мои проблемы; потом на него ругался Хосок, потому что о случившемся говорят сразу. А в итоге мы с Хосоком сидели как провинившиеся дети, пока Тэхён злостно нас отчитывал, потому что мы слишком избалованные и не знаем, когда уместно возмущаться.
Так пролетела неделя. Утешения от Ви и его доскональный присмотр. Частые посиделки с Хосоком, который каждый раз заваривал мне чай с ромашкой. И строгий контроль от старшего Кима, что было весьма странным явлением, но очень приятным.
***
— Где моя картина? — ворвавшись в комнату Тэхёна без стука, я сразу же задала интересующий вопрос. Задумчивое и усталое лицо приподнялось, отрывая глаза от чтения каких-то документов.
— Совсем манерам не учили? — хмурится, снимая очки и осторожно убирая их на стол.
— Хотела спросить о том же, не учили, что нельзя брать чужое? — не страшась, подхожу ближе к письменному столу и, уперев об него руки, чуть наклоняюсь к Тэхёну. — Где моя семейная картина? — повторяю вопрос со злостью в голосе.
— Оставь свой устрашающий и гневный вид для других, — делает предупреждение Ким, чуть опуская веки, отчего его взгляд становится тяжелее. — А теперь о твоей картине, — он откидывается на спинку стула и ждёт, когда я поумерю свой пыл. Выдыхаю и послушно выпрямляюсь, оставаясь стоять напротив стола. — Я верну её, если ты докажешь, что готова увидеть их, — спокойно поясняет. Он снова лезет не в своё дело и тем самым выставляет меня не в лучшем свете.
— Я готова, — виновато и в тоже время недовольно отвечаю, отводя раздраженный взгляд в сторону.
— Я сказал, докажешь, — повторяется парень, акцентируя внимание на последнее слово. — Тебе нужно сходить и навестить её, — говорит он условие, вызывая во мне смешанные чувства. «Да, мне стало легче, но нет, я так и не сходила к её могиле». — Тебе придётся смириться и попрощаться с ней, как это положено, — строго произносит Тэхён, поднимаясь с места. — Уверен, ты тоже этого хочешь, — проходя мимо, дополнил он.
Ким вышел из своей комнаты, оставляя меня одну на растерзание мыслям. Около пяти минут я стояла не в силах сделать шаг, будто мои ноги были прибиты к полу гвоздями. Но когда собралась с мыслями и повернулась к двери, чтобы уйти, снова застыла. Картина, что я рисовала после портретов братьев: девушка в ночи на смотровой площадке, висела в комнате Тэхёна.
— Неужели стала внимательней? — хмыкнул Ким, чуть приподнимая уголки губ. Я непонимающе смотрю то на него, стоящего в дверном проёме, то на картину, гармонично расположенную на стене.
«Я что-то пропустила? Или мне сейчас снится сон? Почему Тэхён странно себя ведёт? И что это за слабая, еле заметная улыбка?»
