some kind of crap

Юнги всего лишь спокойно попивает чаёк, когда замечает на себе внимательный взгляд. Взгляд, который буквально прожигает насквозь, заставляя все внутренности полыхать эфемерным адским пламенем. Никто вокруг не обращает внимания на Чонгука. Тот вроде такой же, как и всегда: весёлый, много хихикающий и достающий своих хёнов. Обычненький такой Чонгук, вы что. Но Юнги то не слепой: он знает, что значат все эти томные взгляды из-под ресниц в его сторону. Возможно, Юнги сам в этом виноват. Немного. Не настолько сильно, чтобы признаваться в этом кому-либо, кроме себя. Юнги выдавливает из себя нервную улыбку, которую остальные воспринимают как раздражение на очередную сокджиновскую шутку, и тихонько сваливает в туалет, чтобы спокойно покурить в вытяжку и поразмышлять о собственной жизни. Спокойно не получается. Проходит где-то секунда или около того, когда следом за ним в ванную комнату вваливается Чонгук. Юнги стоит на закрытой крышке унитаза в своих беленьких носках и таращится на Чонгука во все глаза, а между его пальцев спокойно тлеет зажженная сигарета. — Хён, — выдыхает малой с пугающим обожанием, щёлкает щеколдой на двери, закрываясь от остального мира, и шагает навстречу Юнги. И тогда Юнги понимает, что виноват в происходящем совсем не немного. Ох уж этот блядский и не думающий мозг Юнги, но зато теперь можно без всяких обиняков признать, что Юнги виноват во всём, что касается его отношений с Чонгуком. Ну и согласитесь, как-то сложно защищать того, кто сдаётся под чужим натиском за сотую долю секунды. Чонгук шагает навстречу Юнги, кладёт ладонь ему на шею и заставляет наклониться к себе. В лёгких Юнги всё ещё держится дым от последней затяжки, и парень выдыхает его прямо на чонгуковские губы, прежде чем позволяет себя поцеловать. Чонгук целуется неловко и неуверенно, но одновременно с этим как-то умудряется совмещать сумасшедшее желание и энтузиазм. И Юнги, конечно же кроет в момент: всегда крыло, и этот раз не становится исключением. К тому же целоваться с Чонгуком за спиной у друзей, в тайне от всех, вот что заставляло кровь бурлить. Юнги, видимо, чёртов адреналиновый маньяк, но он никогда не чувствовал себя настолько живым, как в последнюю неделю. Юнги не может удержать низкий хриплый стон, что оседает на чужих губах и языке, когда Чонгук цепляется пальцами за его бедро и крепко сжимает. Они всё ещё в этой неудобной позе, когда Юнги приходится сильно наклоняться вперёд и держаться за чонгуковские плечи, чтобы не навернуться, а сигарета в руках, наверное, уже дотлела до фильтра, но как же на это сейчас насрать. Чонгук жмётся всё ближе, взъерошивает волосы на затылке хёна, и даже слегка привстаёт на носочках, чтобы оказаться ещё ближе. Это крошит сердце Юнги в мелкую пыль, и он уже готов отдать Чонгуку всё, что у него есть. Даже если тому захочется забрать сейчас жизнь Юнги, тот совсем не против. Чонгук разрывает поцелуй, но прежде чем Юнги успевает выразить неудовольствие, устраивает ладони у него на бёдрах, прямо чуть ниже задницы, и хватает, усаживая себе на талию. — Блядь! — совсем не по мужски взвизгивает старший, цепляясь всеми конечностями в Чонгука. — Сигарета, у меня в руках сигарета! Чонгук молча выхватывает почти потухшую сигарету из рук своего хёна и прицельным щелчком отправляет её в раковину. После этого он вжимает Юнги в стену и принимается зацеловывать чувствительную кожу шеи. Юнги невольно откидывает голову назад, давая Чонгуку больше простора для действий. Это какое-то безумие. Раньше Юнги никогда не задумывался о том, возможно ли кончить от одних только поцелуев и фрикций через одежду. Теперь задумываться уже поздновато. Чонгук смотрит восхищёнными влажными глазами и оставляет ещё несколько мокрых поцелуев на линии челюсти. — Так, блядь, — хрипит Юнги, которого ещё немного потряхивает от переизбытка эмоций. — Ты сейчас сваливаешь отсюда и даёшь мне привести себя в порядок. — Хорошо, хён, — хихикает засранец. Но у Юнги нет сил даже для ворчания. — Я останусь сегодня у тебя? И замирает. Юнги понимает, почему: у них до этого не было ничего, кроме нескольких поцелуев по пьяни, а тут что-то вроде этапа, нового уровня сложности? И это безумно смущает, но, вообще-то, Юнги не намерен из-за смущения пустить всё под откос. — Конечно, но прямо сейчас свали, пожалуйста, — Юнги расчёсывает взмокшие волосы пальцами и достаёт из кармана джинсов смятую пачку. — А я всё же покурю. — Окей, — на лице Чонгука расползается широкая улыбка, и Юнги с трудом сдерживается, чтобы не подойти поближе и чмокнуть этого придурка прямо в кончик носа. — Только не уходи без меня, ладно, хён? Я буду с парнями. — Ага, — Юнги неловко улыбается и залезает обратно на крышку унитаза. — Всё, иди уже. Чонгук выходит, оставляя Юнги наедине с его мыслями. А Юнги чуть не визжит, словно подросток, и краснеет. Слишком много эмоций.