some kind of crap

Хосок нервно улыбается своей соседке, которая медленно ковыляет к своей двери, опираясь на тросточку. Бабушка улыбается ему в ответ и даже машет подрагивающей рукой. Возможно, в другой день Хосок бы и умилился происходящему, но сейчас плотная пелена слёз застилает его глаза, а Хосоку очень бы не хотелось сейчас разреветься на лестничной клетке. Он пытается вставить ключ в замочную скважину, но руки трясутся так сильно, что раздаётся позвякивающий звук столкновения металла. — Чёрт, — шипит Хосок сквозь зубы и надеется, что это не привлекает лишнего внимания. Он прикрывает глаза и медленно выдыхает, пытаясь сосредоточиться. После этого ключ наконец попадает куда нужно, и парень открывает дверь. Зайдя в квартиру, Хосок роняет пакет с продуктами и стекает на пол. Его прорывает. Из горла вырываются лишь хриплые выдохи и зажатые всхлипы. Внутри лишь зияющая пустота. Мир видится лишь чёрным поглощающим пробелом, затягивающим в себя всё сильнее. Хочется кричать во всю силу своих лёгких, ломать вещи, ломать руки. Испытать боль, любую, лишь бы она затмила собой тот мрак, что воцарился теперь в душе. Хосок ударяется головой о дверь и вглядывается в сумрак своей квартиры. Такой пустынной и безжизненной. По венам словно льётся густая грязь, которая мешает нормально дышать, нормально думать. Верить в происходящее не хочется. Сердце кровоточит. Хосоку мечтается, что он забывает и тёплую улыбку, и нежный взгляд, и ямочки, что появляются на щеках. Было бы прекрасно забыть всё: любую мелочь, любое воспоминание, что бередит его воспалённый влюблённый разум. Винить в этой нелепой влюблённости Хосок может только себя. Ему никогда не давали надежды на что-то большее. Всё, что было нужно, Хосок выдумал сам. Когда истерика немного сходит, Хосок на ватных ногах поднимается, хватает пакет и тащит его на кухню. Достаёт там какие-то продукты, которые в слепую нахватал в супермаркете, укладывая их без разбора в холодильник. Финальным жестом он укладывает бутылку вина, бутылку водки и пачку сигарет на кухонный стол. Праздник удался. Хосок вытаскивает из ящика штопор и пытается открыть бутылку. Но всё будто продолжает напоминать ему, что этот день не его. Пробка ломается, Хосок почти заезжает себе рукой по лицу. Это до боли напоминает один забавный случай, когда… — Блядь! — кричит Хосок и отшвыривает штопор в сторону. Тот прилетает прямо в оконное стекло, которое дребезжит, но всё же не разбивается. Хосок тяжело дышит и, вместо того, чтобы протолкнуть пробку в бутылку, или решить вопрос как-то ещё, он просто скидывает бутылку со стола и тянется к водке. Бутылка с вином разбивается о пол, бордовая жидкость растекается по кафельной поверхности. Хосок завороженно наблюдает за развернувшейся картиной и заливается хохотом. Всё бессмысленно. Зачем ему нужно было вино? Хосок булькает смехом и тянется к бутылке водки. Открывает её с характерными щелчками и затем делает несколько глотков обжигающего алкоголя. Он не чувствует языка, горло опаляет, но буря лишь увеличивает обороты. Как же хочется забыться. Хотя бы на короткое время. Хосок больше не хочет помнить. Он тянется к валяющейся пачке сигарет, прикуривает от плиты. Дым свербит в глазах, в лёгких и разуме. Маленький бедный мальчик, что потерялся в тумане собственных заблуждений. Хосок открывает Какао-толк и находит диалог с сестрой. Потому что больше ему не с кем поделиться. Делает ещё одну затяжку, затем стряхивает пепел в раковину и только после этого нажимает на кнопку «Отправить». «У Намджуна появился парень)». И после этого Хосок напивается вусмерть.