some kind of crap

Хосок выныривает из сна из-за резкого хлопка, явно означающего, что у Юнги что-то взорвалось на кухне только что. Его блядские эксперименты на кухне, на которой Хосок мечтал готовить себе вкусные ужины. Не срослось. Потому что Юнги. Хосок хмурится и тянется к телефону, что лежит на тумбочке, чтобы проверить время. Пять часов утра. Просто отлично, спасибо, Юнги. Спасибо ещё раз. Хосок скулит что-то неразборчивое, стаскивает откуда-то толстый фолиант по медицине, раскрывает его и кладёт на лицо, чтобы спрятаться от солнечных лучей, что так неугомонны летом. Хосоку спать ещё три часа можно, поэтому терять последние драгоценные крупицы сна не хочется. Парень закрывает глаза и моментально погружается в блаженную дрёму. Но у Юнги на его сон, видимо, какие-то свои планы. Хосок откидывает книгу, как только по квартире начинает раздаваться визг скрипки. И ведь Юнги умеет играть, но как назло давит на смычок слишком сильно и пальцами зажимает струны в пол силы, лишь бы звуки выходили ещё более отвратными, чем это вообще возможно. Хосок проклинает своё существование, проклинает Юнги и поднимается с постели для того, чтобы отвесить своему соседу парочку знатных пинков под зад вместо нравоучения. — Ты, вообще, видел сколько время? — кричит взбешённый Хосок, стоит ему только выйти из комнаты. Пиликанье скрипки на пару мгновений затихает, видимо, Юнги вслушивается, но затем возобновляется с удвоенной силой. — Да ты издеваешься, — бормочет себе под нос Хосок и плетётся в гостиную, следуя по зову самых отвратительных звуков на свете. — Ну и что же сегодня пошло не так? — спрашивает Хосок, прикрикивая, как только перед его глазами появляется Юнги. Тот флегматично оглядывает соседа и отворачивается к окну, продолжая раздражать слух своей игрой на скрипке. — Ты не мог бы прекратить? Или начать играть нормально, чисто ради прикола. Я тебе рекомендую сделать это сейчас, пока к нам в квартиру не ворвался Сокджин-хён с воплями негодования. Юнги Хосока мастерски игнорирует. — И он точно заставит тебя съесть несколько порций запечённого картофеля, — акцентирует Хосок. Смычок застывает в воздухе. Хосок невольно обращает внимание на ладони Юнги, замаранные белой канифолью. Пальцы Юнги слегка слипаются из-за неё, и отчего-то, это так манит Хосока подойти ближе. Дотронуться. Пожелать Юнги доброго утра (хотя для того, наверняка, всё ещё поздняя ночь). Хосок противится своему желанию изо всех сил, потому что он знает, что Юнги такое не понравится. Не тот характер. — Посмотри на эти статьи и скажи, что ты видишь в них общего, — вместо пожеланий доброго утра заявляет Юнги и забирается в своё любимое кресло, подогнув ноги и обхватив их руками. Хосок скептически оглядывает газетные вырезки, валяющиеся на столе, и честно пытается найти взаимосвязь между ограблением, убийством пожилого человека и пропажей ребёнка. — Я не… — Как всегда, — фыркает Юнги и вновь укладывает скрипку на плечо. — Подожди! — вскрикивает Хосок, пытаясь его остановить, и вновь рассматривает статьи. — Всё это сделал один человек? Юнги лишь смеётся над высказанным предположением соседа. — Не то, чтобы ты был далёк от истины, но всё же эти преступления совершили абсолютно разные люди. Это же очевидно. Хосок морщится, упирает руки в боки и дожидается внятного пояснения. — Но за их организацией, — шепчет Юнги, — определённо стоит один человек. И он явно играется со мной, Хосок. Думаю, нас ожидают весьма тёмные времена.