some kind of crap

Чонгук сидит на полу и не отводит сосредоточенного взгляда от экрана. Фильм, на самом деле, не особо интересный, и конкретно для Чонгука, ещё и абсолютно непонятный. Чонгук только делает вид, что он внимателен и увлечён вымышленными событиями. Но на самом деле его куда больше волнуют осторожные подушечки пальцев, скользящие по его оголённым татуировкам. Чонгук впервые решился прийти к Юнги в футболке, не скрывая ничего. И теперь тот изучает тыльную часть его ладони, предплечье и плечо, словно Чонгук — самая ценная книга на свете, написанная шрифтом Брайля. Словно Юнги может прочесть всю его историю, каждое его чувство лишь простым прикосновением пальцев. — Кажется, каждая из них по-своему особенная, да? Чонгук безумно признателен Юнги за то, что тот заговорил первым. Чонгук поворачивается к нему, и по мановению вечернего сумрака цветные мелькания экрана отражаются у Юнги в глазах. Чонгук ощущает себя зачарованным, потому выдаёт, не задумываясь: — Однажды я расскажу тебе смысл каждой. Юнги кивает, довольный этим ответом, поэтому Чонгук не пугается. И не важно, как сильно бьётся его сердце. — Расскажи сейчас об одной, — шепчет Юнги несколько мгновений спустя. Чонгук смущается, понимая, что все эти мгновения он разглядывал лицо Юнги. — О самой первой. Чонгуку бы не следовало. Но Юнги не настаивает, а в его голосе звучит не просто любопытство, но стремление понять. И Чонгук берёт ладонь Юнги в свою и переводит его пальцы на имя, выбитое на хангыле на внутреннем сгибе локтя. Чимин. — Это моя первая любовь, — говорит он со слабой улыбкой, свойственной лишь ностальгии, стирающей весь негатив прошлого. — Наверное, тогда казалось, что это навсегда? Чонгук невесело усмехается. — Эта любовь была безответной. Он отверг мои чувства, как только их понял. Поэтому эта история скорее о разбитом сердце. Чонгук слишком поздно понимает, что сказал. Чимин могло быть и женским именем. Ему незачем было вновь подставлять себя под удар. Чонгук такой глупый. Он опускает голову, стараясь спрятать лицо за длинными волосами, и торопится подняться на ноги. — Думаю, что мне пора… — Подожди. Юнги хватает его за запястье и взглядом просит снова сесть. Чонгук невольно его слушается. Юнги словно боится поднять на Чонгука взгляд, но не отпускает его руки. Он продолжает держать, гладить и мягко надавливать на костяшки и выпирающие косточки. — Представь, — наконец говорит Юнги. — Если бы я завтра уехал. Он делает долгую паузу, и Чонгук ощущает себя неуверенным в том, стоит ли ожидать продолжения. Но Юнги всё же заканчивает: — И мы бы больше никогда не увиделись. Я бы стал одним из этих воспоминаний? Чонгук тихо смеётся, смущённый вопросом, но Юнги выглядит ещё более неловким сейчас. Поэтому Чонгук вновь отвечает честно. — Да, ты бы стал последним. Юнги наклоняется и целует его, а Чонгук с неведомым ранее трепетом целует его в ответ.