Луч света выхватил до боли знакомую фигуру. Позади меня стоял Шурик. Да, этот парень умеет быть тихим…
Выглядел он, мягко говоря, потрёпанным. Его некогда ладная форма потеряла всякий лоск, что немудрено: она была сплошь перепачкана алым. А в руке наш старый знакомый держал фомку, такой нужный и, можно даже сказать, незаменимый инструмент.
— Отойди, — он подвинул меня. — Тут надо знать, куда приложить силу. Как говорил Архимед, дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир.
—
Чё?..
До меня всё ещё не доходило: он, что… нам… помогает?..
Ульянка подошла ближе, принюхалась. Подождите-ка, этот резкий запах мне знаком: не кровь.
— Краска?.. — пробормотал я.
— Ольга Дмитриевна попросила нас нарисовать плакат к закрытию смены. У Двачевской было своё… кхм… видение картины, — спокойно пояснил он, всё ещё продолжая возиться с дверью. Зная Алису, продолжать было необязательно.
— То есть ты не убивать нас пришёл?
— А с чего бы мне это делать?
— …
— Нет, Семён, — ответил Шурик. Дверь наконец-то поддалась ему. — Я пришёл дать тебе ответы, которые ты так долго искал. Заходите.
И первым скрылся в зияющем оскале тёмного проёма. На самом деле меня не радовала перспектива застрять с ним в одной комнате где-то под тоннами земли даже, если он КАЖЕТСЯ нормальным. Да даже, если предложит мне все ответы мира! Психи — народ очень хитрый…
Ульянка мою настороженность не разделила, она вся просто лучилась счастьем:
— Ух! Круто! Круто! Пошли!!!
Несколько секунд он там с чем-то возился, а затем послышался щелчок, и… под потолком зажглась парочка больших белых плафонов и щедро осветила комнату. Вот теперь можно и войти.
Вместо ожидаемых пробирок с эмбрионами; полок, доверху уставленных смертельным оружием будущего, или стола с препарированным пришельцем на нём, мы оказались в… простой жилой комнатушке. Стол, два стула, раскладушка, холодильник и небольшой шкаф с вещами. Из общего благолепия выбивалась лишь ещё одна дверь в дальнем конце комнаты. Тоже бронированная, и… этот кодовый замок выглядел гораздо живее своего собрата.
— А мы пойдём дальше? Пойдём?! — решила Ульяна не ходить вокруг да около.
Но Шурик оказался непреклонным:
— Для того, чтобы провести разъяснительную беседу, нам достаточно расположиться и здесь.
— Какой ты скучный…
Он проигнорировал её и вместо ответа подошёл к холодильнику, начал рыться в его — внезапно — не таких уж и скудных недрах:
— Да вы пока присаживайтесь, присаживайтесь! — С каждым словом он всё больше напоминал мне не сбежавшего психа, а какого-то забавного учёного. Мультяшного такого, добродушного. Хотя… все гении немного того.
Ну, «того» или не «того», а вскоре стол оказался уставлен кое-какими яствами: здесь были соленья, шпроты, консервы, бутерброды с копчёной колбаской и даже…
— То, что ты услышишь, будет трудновато воспринять на трезвую голову, Семён. — На стол опустилась полная бутылка «столичной». — Детям могу предложить только чаю. — Он кивнул на металлический чайничек, уже закипающий на электроплитке. Мило. Помнится, у моей бабушки была такая.
— Ну, зануда! — насупилась Ульяна. — Я всё Ольге Дмитриевне расскажу. — Она ещё раз обдумала сказанное. Наконец, сдалась под нашими грозными взглядами. — Эм-м… нет, конечно, но… хотя бы полстопочки?! На сон грядущий, а?
Вот ведь алкоголичка малолетняя.
— Посмотрим, — смилостивился Шурик. И тут же ловко перевёл тему. — Ну, Семён, спрашивай! У нас вся ночь впереди.
Теперь вопросы в голове роились сотнями, если не тысячами, но начинать, как и всегда, нужно с малого:
— Где твой неразлучный друг?
— Электроник остался в лагере, для алиби. Вам, ребята, очень понравилось в Клубе кибернетиков, и вы решили там задержаться. Обычное дело. — Шурик пожал плечами.
— Когда ты позавчера исчез, он тоже «для алиби» остался? Фиговое оно получилось, я тебе скажу. — Усмехнувшись, решил всё же рубить сплеча и узнать о том, о чём уже догадывался. — И что за цирк ты позавчера устроил? Только не вздумай опять начинать про голоса и всю эту ерунду.
— Во-первых, — он принялся загибать пальцы, — в тот раз вожатая уже поняла, что меня не было в лагере. А Электроник — не такой дурак, чтобы придерживаться одной и той же линии поведения при двух кардинально противоположных версиях событий.
— Всегда знал: этот скользкий тип хитрее, чем кажется, — усмехнулся я.
— И всё же провести Ольгу Дмитриевну при подобных обстоятельствах не получилось бы даже у него. Она слишком хорошо его знает. Но вернёмся к теме, — продолжил Шурик, и на лице у него мелькнула тёплая улыбка. — Никаких голосов не было, здесь ты прав. Но и допустить вас до правды я тоже не мог. На тот момент. Пришлось импровизировать!
— Вот оно как… — Я всё же осмелился откусить кусочек бутерброда: есть после всех этих приключений на самом-то деле хотелось жутко. А ещё сильнее — поспеть за прожорливым растущим организмом, сидящим на кровати рядом со мной. Или такими темпами весь шведский стол Шурика достанется одной Ульяне. — И что же изменилось?
— В своих стараниях узнать правду вы зашли слишком далеко и всё равно бы её открыли. Моя цель — подготовить вас к этому как можно лучше и защитить от опасного недопонимания.
— Всё изменилось после чёрной тетрадки?
Ульянка оторвалась от еды и с интересом взглянула на нас.
Шурик кивнул.
— Про которую вы, конечно же, знали?
— Да. Это были своего рода дневниковые записи. Писали мы в ней вместе, потому что тетрадь, которую можно очень хорошо спрятать, должна быть только одна.
Я едва куском хлеба не подавился. Похоже, мы подошли к самому интересному:
— ВЫ — это ты и Электроник?
— Да.
— То есть те записи — сущая правда?!
— Полнейшая. Мы потому и решили, что скрывать всё дальше не имеет смысла. Как далеко ты продвинулся? — Он деловито поправил очки.
— Да не очень, на самом-то деле… тетрадь пропала.
— Скверно, — задумался Шурик. Затем продолжил: — Придётся объяснять больше, чем я думал. Ладно. Времени у нас полно. Вот с этого момента можно немного выпить. — Он взглянул на Ульяну и направился к шкафу, искать подходящие чашки. — А даме я сейчас принесу чаю.
— Так вы всё-таки из прошлого?! — Не стал дожидаться я (имея в виду
ДАВНЕЕ прошлое, конечно).
— Да.
— Но почему тогда так молодо выглядите?
— Тот же вопрос к тебе, Семён! — Уже разливая чай по чашкам, парировал Шурик. — Только ты у нас из будущего, получается.
Ульяна округлила глаза, вопросительно глядя на меня.
— Потом! — отмахнулся я. — Не сейчас. Ешь. — И быстро вернулся к нашим баранам: — Как я успел понять, вы отправились в светлое будущее с помощью какого-то устройства. Вот на что на самом деле шли государственные деньги?
— О, да, — невесело усмехнулся наш учёный. — Измена Родине — не лучшее хобби для образцового пионера, не правда ли?
— Да я и сам никогда не считал себя образцовым… — я неумело попытался сгладить острые углы. — Пионером, тем более. Но Ольга Дмитриевна бы за такое точно убила.
— Видишь ли, в чём штука… — Он пристально взглянул в мои глаза, и на мгновение я увидел напротив совсем другого человека. Не того вечно серьёзного паренька из кружка изобретателей-самоучек и даже не психа с арматурой наперевес. Мне открылся кто-то… кто-то новый. Человек, который знает ответы на все вопросы. Человек, который, по сути, сам является ответом! — Проект по созданию пространственно-временного транспортёра и впрямь казался высшим мира сего билетом в счастливое будущее. Вот только мешало неприглядное настоящее: мы, по большей части, занимались
ВОЕННЫМИ разработками. А попробуй себе представить, как малейший прыжок во времени может изменить ход сражения! Ход истории, в конце концов. Да, скажешь ты, можно одним ловким скачком завершить войну капитуляцией противника и безоговорочной победой. Вернуть к жизни погибшего, если всё дело в несчастном случае. Нажми на кнопку – получишь результат!
—
И твоя мечта осуществится…
— Чего?
— Ничего-ничего! — быстро отмахнулся я. — Ты продолжай.
— Ты когда-нибудь общался с настоящими политиками, Семён? — внезапно перевёл тему Шурик. И, не дав мне слова вставить, продолжил: — Вот я — да. И я скажу так: зачастую ты представить себе не можешь, какие ужасные люди управляют нашей информацией. Как думаешь, что будет, если дать им в руки подобное изобретение?
— Ничего хорошего, — честно признался я. — Оруэлл какой-то.
Не ручаюсь, понял ли он последнюю фразу, но Шурик продолжил:
— Да, с подобным устройством наша Родина достигла бы небывалых высот. Мы смогли бы править целым миром! Но… — Он обречённо покачал головой. — Это была бы уже не та страна. У такого государства не могло быть светлого будущего.
— Тогда зачем же вы её строили? Ту машину, в смысле.
— Потому что есть слово «НАДО», Семён! — Шурик сорвался на крик. Почти как тогда, в полубезумном состоянии. — Нам тоже, знаешь ли, хотелось жить! И осознание того, что по завершении проекта завершатся, скорее всего, и наши жизни, не очень помогало в работе. Зато… — Он ухмыльнулся. С хитринкой в глазах, свойственной, скорее, Электронику. — Мы лучше всех представляли, какие козыри у нас на руках. Оставалось лишь всё правильно разыграть.
— Как вам удавалось скрывать устройство? Оно ведь немаленькое, должно быть, в карман не положишь.
— Мы снабдили его некоторой… — снова эта хитринка в глазах, — системой безопасности, скажем так. Не стану вдаваться в подробности и объяснять принцип работы, который ты всё равно не поймёшь… но смысл в том, что, глядя на неё, человек не видит перед собой НИЧЕГО НЕОБЫЧНОГО. Соответственно, перед ним что-то, совершенно нормальное для него. Каждому своё. Если не знать, где и что искать, ты в жизни не догадаешься, пусть даже устройство стоит прямо перед тобой.
— Обалдеть! — Ульянка подала голос. Впервые за долгое время.
— Соответственно, мы сбежали, — продолжил рассказчик. — Времени было не очень много, и некоторые проверки машина пройти попросту не успела. Первоочерёдные функции в основном работали удовлетворительно, так что… Вуаля! Как изменников Родины, нас могли бы отыскать даже на другом конце планеты. Подвергнуть пыткам и, в конце концов, казнить. Потому вернее было спрятаться всё здесь же, но…
двадцать пять лет спустя! Достаточно, чтобы сменилось целое поколение, сменилась власть, забылись наши прегрешения, забылось это место. Четверть века минула, как-никак.
— Что-то мне подсказывает: это ещё не конец… — пробормотал я.
— Ты прав, мой юный друг! Далеко не конец. Как и ты, мы стали молодеть — медленнее, правда. Также с самого начала нам не было ясно, остались ли мы по прибытии в первичном мире. Некоторые признаки говорили «за», некоторые — «против». В общем, побочных эффектов, как и пространства для исследований — выше крыши. И всё надо как-то решать.
— Вот только на какие шиши?
— Хороший вопрос, Семён! — Учёный потянулся через стол и крепко пожал мне руку. — Ты очень проницателен. Как можно догадаться, деньги эти нам, без истории, без имени нужно было как-то «отмыть». И здесь решающим фактором выступила всеми нами любимая «ОД».
— «ОД»? Та женщина-робот? Как её там…
— Опциональный Делопроизводитель! Можно просто… — Он усмехнулся, готовясь разыграть очередной козырь. —
Ольга Дмитриевна.
— ЧЕГО?!
Моему удивлению не было предела. Может, чувство юмора у него такое? Так сейчас немного не то время: мы вроде бы как обсуждаем серьёзные вещи!
— Да-да, не удивляйся. — Он подмигнул мне. — Вступай в Кружок кибернетиков! И не такое будешь
знать.
Вот теперь мне точно выпить не помешает. Я открутил крышку и налил себе стопку доверху. Осушил в два глотка. Горло обожгло, по внутренностям разлилось приятное тепло, а на глазах выступили слёзы. Я налил ещё. Рассказчик терпеливо ждал.
Мир словно бы немного закружился, в башке загудело. Мне определённо многое нужно переварить…
—
…тит! Хватит! — донеслось до меня сквозь пелену накатившей прострации. За этим последовала пара мощных пощёчин. —
МНЕ УЖЕ ХВАТИТ!
Только сейчас я заметил, что следующую порцию наливаю в Ульянкину кружку. Она наполнилась почти доверху. Собратья по несчастью таращились на меня с плохо скрываемой тревогой.
— Пожалуй, это мы всё-таки заберём! — Техник отставил бутылку на дальний край стола (туда, где мне труднее всего достать) и поменял чай моей коллеге. — Если тебе трудно слушать дальше, Семён…
— Мне! Мне не трудно! — перебила его резвая Ульянка. Я поддержал её слабым мычанием.
— Хорошо, — Шурик деловито поправил галстук. — О чём мы там? Ах, да. Ольга Дмитриевна. Пожалуй, наше лучшее творение. Её я бы поставил в приоритет даже злосчастной машине времени!
— А по-моему, от неё одна морока… — в сердцах промямлил я. Как говорится, что у трезвого на уме…
— Ты не понимаешь! — Пуще прежнего засиял наш умник. — Где ещё вы видели машину, которая ВСЕМУ ОБУЧАЕТСЯ САМА?! А ведь начинала она как простой механизм для выполнения вспомогательных функций вроде мытья полов, таскания тяжёлого оборудования, сортировки утвари и прочего! Но в какой-то момент что-то пошло не так. Она начала познавать мир и даже обрела зачатки собственной воли. Возможно, далеко не последнюю роль в становлении её личности сыграло и наше перемещение, но этого, как и объяснение множества других феноменов, доподлинно выяснить пока так и не удалось.
— То есть она — машина?! — Ульянка прямо подпрыгнула на стуле, едва не шлёпнувшись на пол. В ней энергии хватало на нас двоих и ещё на пару сотен пионеров оставалось. — Прямо как в том фильме: супер-сильный робот, прилетевший в другое время для…
— Да в том-то и дело, что НЕТ! По воле случая или же преднамеренно, но в какой-то момент она перестала считать себя
всего лишь машиной! А воспоминания, связанные с этим, смогла или безвозвратно удалить, или скрыть… — задумчиво ответил Шурик. — И стала, возможно, даже большим человеком, чем кто-либо из нас когда-либо будет!
— Но ведь так не бывает! — Я кое-как взял под контроль свой заплетающийся язык, стукнул кулаком по столу для большей убедительности. — Всегда ведь есть эти штуки…
как их там… запреты, программы, парадоксы, которым жестянки не могут противоречить. У них просто башню срывает, и они ломаются. Это же классика жанра научной фантастики.
— Она научилась противостоять и им! — с жаром возразил учёный. — Избегать, переключаться на что-то, игнорировать… я не уверен точно, как это работает. Но вспомни хотя бы свои попытки разговорить её! Ну, не чудо ли?! Она никогда не скажет, если не захочет, и найдёт на это тысячу причин! И это я молчу про перекладывание обязанностей…
— А вы и это видели? — пробормотал я, тупо пялясь на него и стараясь припомнить мои бесполезные попытки добиться от неё хоть чего-нибудь вразумительного.
— Мы многое видели, Семён. Многое. — Загадочно подмигнул мне Шурик. Знать не хочу, на что он намекает.
Но если вдуматься, то да. В плане ухода от ответов вожатой равных нет. Здесь она частенько ведёт себя странно. Просто раньше я приписывал это крайне эксцентричной женщине, а не чуду советской инженерии!
— В её голове для меня как для учёного — сплошные потёмки! — продолжил восхищаться он. — При этом ценностные ориентиры всегда остаются на высоте. Она, как бы это сказать…
чиста! И многого из опасных искушений, грехов, коим мы денно и нощно пытаемся противостоять, тех назойливых голосов, раз за разом зовущих нас совершать непоправимое,
попросту не понимает! Или не слышит их. Во имя Науки, это ли не идеальный человек?! В редкие моменты, когда мы собираемся здесь вдвоём, Электроник может говорить об этом часами! Но что-то мы отклонились от нашей истории.
— Ага, — сонно кивнул я.
Ульянка протяжно зевнула. Даже её нескончаемой батарейке порой нужно время, чтобы немного остыть.
— И чем же таким она помогала? — Кажется, у меня получилось вспомнить, на чём мы остановились.
— Зарабатывала себе доброе имя! Занималась волонтёрством в окрестных деревнях, то да сё.
— Я что-то не понимаю, как это…
— Москва не сразу строилась, Семён! — загадочно усмехнулся Шурик. — Москва не сразу строилась. А потом её стали замечать. Заметил и один видный местный деятель — Генда. Они стали хорошими друзьями. Слово за слово… так появился наш лагерь, «Совёнок».
Во дела! Кто бы мог подумать, что у истоков всего могут оказаться три таких чудаковатых личности? Ещё мне стало интересно, снятся ли Ольге Дмитриевне сны об электрических овцах, но этот вопрос было решено оставить на потом.
— Всё это, конечно, здорово и познавательно… — честно похлопал я. И тут же перешёл к главному. — Но я пока не вижу в этой истории себя.
— Не переживай, Семён. Мы уже подходим к этому. — Шурик запнулся и принялся чесать затылок, явно подыскивая нужные слова. — И здесь следует ещё раз заметить, что перемещение сквозь пелену пространства и времени не прошло бесследно. Появилось большое количество феноменов, связанных с этим местом. Многие из них ты уже имел счастье испытать на себе, даже если пока об этом и не догадываешься. Реальность тут очень здорово перекручена, знаешь ли. Ещё она…
нестабильна. Было ли так всегда или причиной тому стало наше прибытие — не знаю.
— Нестабильна? — я потёр голову, гудящую от выпитого. — Что ты имеешь в виду?
— Провалы, закольцовки, появление неких
существ… — он задумался. — Объяснять сейчас слишком долго. Если хочешь, прочтём тебе двухчасовую лекцию, где всё опишем как можно подробнее! Завтра, например.
— Спасибо… я подумаю. — На самом деле не очень-то и хотелось.
А Шурик, между тем, продолжил:
— Конечно же, мы пытались эту самую реальность немного, так сказать, починить. Вот только наших, скажем так, технических возможностей не очень хватило. Говорю я скорее о возможностях
времени, нежели
места.
— А?..
— Если проще, то некоторые детали ещё даже не изобрели. И материалов таких у нас тоже не хватает. Посему было решено отправить пространственно-временной транспортёр лет на тридцать вперёд… как раз в твоё время. Видишь ли, мы хотели связаться с кем-то, кто имеет доступ к тем самым технологиям будущего. Нам и нужно-то там всего ничего.
— И здесь в игру вступает ваш покорный слуга… — подытожил я. — Но почему именно я?! И как?
— Хороший вопрос! — усмехнулся Шурик. — Мы настроили машину на поиск обладателей нашей ДНК. Ожидали встречи с самими собой через несколько десятков лет! Уже в преклонных годах, но, вероятно, знающими, как найти выход из данной ситуации и готовыми поделиться дарами своего прогресса.
— Но разве это не создало бы временную петлю, которая?..
— У нас были такие мысли, но выбора-то особо нет. Не перебивай! — прикрикнул он тоном «это-я-здесь-учёный». — Однако по какой-то причине машина, запрограммированная на поиск НАШИХ генокодов, привезла
тебя. Есть версия, что она попросту не нашла «оригиналов» и, не задумываясь, стала выбирать из чего-то наиболее похожего.
— Ты намекаешь, что…
По такой теории всё могло бы сойтись. Дедушек своих я толком не знал: один умер ещё до моего рождения, второго же последний раз видел где-то перед вторым классом. Мы вместе ездили за город. Была ещё парочка смутных воспоминаний и некоторые рассказы родственников в нечастые моменты семейных собраний, но никакой конкретики в мои размышления это не вносило. А больше ничего и не помню.
Но всё же — нет, нет, НЕТ! Да это же полнейший бред! Пусть и не многим более бредовый, чем всё остальное. Не могут они —
кто-то из них — быть… или могут?!
Не могу! Голова раскалывается…
Кажется, Шурик прочёл что-то такое по выражению моего лица и потому тут же поспешил успокоить:
— Осмелюсь заметить, что в нашем суровом прошлом ни я, ни Электроник не отличались особой социальной активностью, ведя всё больше затворнический образ жизни. — Ну, хоть что-то общее, не без доли сопереживания подумал я. — Семей, и уж тем более детей, у нас не было. Есть предположение, что ты являешься потомком Электроника или Шурика
из другой временной линии. Или, что называется, вообще седьмая вода на киселе. Потому что мы понятия не имеем, как долго и какими путями машина искала, прежде чем наткнуться на тебя.
— Ну, хорошо, а как? — Мой котелок уже почти не варит, глаза заволакивает сонная дымка, но, думаю, мы всё-таки подходим к развязке.
— Как машина «поймала» тебя? — наш гений уловил меня с полуслова. — Не забывай, что она имела вид чего-то совершенно обычного. Как снаружи, так и внутри. И вот, — он развёл руки в стороны. — Ты здесь!
Ну хорошо, 410-й автобус – это хоть как-то объясняет. Но и только.
— Раз так, то какого чёрта тогда сразу было не сказать? — проворчал я. Хотелось хорошенько разозлиться, быть может, даже вмазать ему от души, но ещё сильнее хотелось спать. — Зачем был весь этот цирк?! Пионеры, Клуб кибернетиков… сказали бы всё как есть, и дело с концом!
Шурик заметно смутился, на щеках проступил предательский румянец:
— Если говорить совсем напрямую, то ситуация вышла несколько странной даже для нас. И, если честно, нам не очень нравилась твоя реакция… мы не знали, чего от тебя ожидать.
— Конечно! А какая ещё должна быть реакция у человека, которому?..
— Ну, тихо, тихо! — Шурик вытянул руки в примирительном жесте. — После пары попыток выхода на контакт, не завершившихся, однако, особым успехом, мы решили дождаться конца смены и попробовать пойти на новый виток. Вновь безуспешно: машина опять нашла только тебя. И так ещё множество раз, и всё время, даже при полной готовности сотрудничать, что-то мешало нашим планам. Твоё сближение с другими людьми, например, или не совсем адекватное восприятие ситуации, или нежелание идти на контакт… бывали и вовсе витки за гранью разумного — в таких к привычным проблемам примешивалось нечто вообще за гранью человеческого понимания, а кто-то из нас и вовсе погибал. Вот, в общем, и всё! Только ситуация с миром — мирами? — сделалась от этого ещё хуже, реальности сплелись в невероятную путаницу и…
Он продолжал объяснять что-то ещё, но дальше я уже не вникал. Не было сил. И потом, по большей части, ответы-то получены.
И если обычно мой процесс развёртывания идей походит на оживлённую автостраду в час пик, где мысли носятся в бесчисленных количествах, то и дело обгоняя и подрезая друг друга, то сейчас это скорее заброшенная тропинка посреди глухой чащи, куда нога путника может не ступать и по нескольку лет.
А потому всё, на что меня хватило, чтобы хоть как-то подытожить длиннющий рассказ Шурика, – это жалкое «м-м».
Я взглянул на подругу по несчастью. Ульянка уже тихо похрапывала прямо посреди недоеденных угощений, пустив на стол маленькую лужицу слюны.
Помню, что на еле держащих ногах помог учёному как можно аккуратнее перенести её бренное тело на кровать. Помню, как на какой-то его вопрос промямлил, что ещё бодр, полон сил и вообще готов на любые подвиги.
А больше ничего не помню.
***
День шестой.
— Ё-моё! Уже половина двенадцатого! — слова эти точно принадлежали не мне.
Я резко вскочил, садясь на кровати. Несколько секунд озирался по сторонам, пытаясь припомнить скромно обставленную комнатушку без окон, в которой и находился. Напротив меня стоял Шурик, поглядывающий на наручные часы. Судя по лежащим у ног постельным принадлежностям, спал он на полу, здесь же. Вид наш гений кибернетики имел весьма помятый. Мне вообще прежде не доводилось его видеть в майке-алкоголичке и красных семейниках (с серпом и молотом!), да ещё с растрёпанными волосами. Картина маслом: «Привет, похмелье». Вот и водочка на столе стоит.
Впрочем, судя по собственным ощущениям, моё состояние не сильно отличалось от коллеги по цеху. Теперь в голову разом начали приходить воспоминания о минувшем дне.
Поход, ночная вылазка, поиск ответов, небольшое застолье… теперь всё встало на свои места. Я огляделся ещё раз, но так и не нашёл Ульянку.
—
А где?..
— Я вроде бы слышал, как она уходила под утро, — пожал плечами Шурик, нащупывая рядом помятую форму. В пятнах краски. Посмотрел, поёжился, оставил лежать на полу и тут же достал из шкафа новую. — А ты как? — Он с интересом взглянул на меня, продолжая одеваться.
Я отряхнулся, сгоняя последние остатки сна. Потёр саднящую голову. Вроде бы вернулось воспоминание, как накануне кто-то крайне назойливо пытался меня растолкать. Скорее всего, не сон. Ну, ушла, и ладно. За неё я не волновался, обратную дорогу найдёт. Однажды ведь уже находила! Эту вообще ничем не проймёшь.
— Бывало и лучше. Водички бы…
— Сейчас принесу! А ты пока собирайся, — сказал он и быстро направился куда-то из комнаты. — Времени уже много.
Ещё с пару минут я просидел в прострации, слепо шаря рядом с собой в поисках формы. Надо же. А Шурик-то — вполне нормальный мужик! И выпить с ним можно, и поговорить по душам… чего мы раньше не общались, спрашивается?
Если бы ещё не этот цирк…
***
Минут через пятнадцать мы уже покинули бункер и дружно направлялись в сторону лагеря. Свежий лесной воздух и ледяная вода подземных источников немного привели меня в чувство. Если бы ещё не палящее солнце, утро начиналось вполне неплохо.
— А в чём проблема? — вдруг поинтересовался я. Идти в тишине становилось как-то скучновато. — Почему ты так
её боишься? Ну, придём мы немного позже. Она же, по сути,
твоя…
Он не дал мне договорить:
— Ольга Дмитриевна одинаково строга ко всем! Если ты чего-то не видишь, то не значит, что этого нет. Для неё мы — такие же пионеры. И, скорее всего, за весёлую ночку нагоняй она нам устроит, мало не покажется.
Даже если так, перспектива быть отруганным вожатой смущала меня сейчас в последнюю очередь! Ведь теперь я получил ответы! Узнал причину своего прибытия сюда и…
А ведь точно. Я кое-что вспомнил.
— Слушай, Шурик. Вещей у меня было немного, но КОЕ-ЧТО из технологий нашего мира я с собой захватил.
Да. Я говорю сейчас о моём телефоне. Уж не знаю, окажется ли это полезным, но модель относительно новая. Это здесь она сгодится лишь на цветной металлолом, а в нашем мире ей ещё двух лет не исполнилось. Так чем чёрт не шутит?
— Правда? И что это?! — заметно оживился Шурик.
— Мобильный телефон, если тебе оно о чём-то говорит.
Он задумчиво потёр подбородок:
— Слушай, ну ты принеси, мы посмотрим. Потому что звучит, я бы сказал, довольно обнадёживающе.
Пожалуй, ещё вчера сама мысль отдать мою единственную по-настоящему ценную (пускай в данных реалиях и бесполезную: телефоны не ловят, вай-фая нет) вещь на растерзание этим гениям советской робототехники казалась мне чем-то до невозможности раздражающим. Да что там, скорее даже не приходила в голову. Однако сегодня, после нашей задушевной беседы, многое встало на свои места. Ко всем загадкам этого лагеря я начал относиться… легче, что ли. Спокойнее. По крайней мере, окончательно для себя уяснив, что ничего уж по-настоящему опасного для меня в этом мире нет. Ну, так отдыхай, Семён!
В таком случае, и правда, почему б не поделиться с коллегами достижениями своей эпохи? Даже если на запчасти пустят, ну… пускай. Похожу со старой звонилкой, когда…
если вернусь! Наверно, я это заслужил. Возможно, в чём-то он был прав. Моё поведение на новом месте во многом и впрямь оказалось не из лучших, сказывались повадки старой жизни. Так что, если благодаря этому карма пройдёт небольшую очистку, я считаю, это даже полезно.
— Хорошо! — улыбнулся я. — Вступить не обещаю, но ещё в Клуб кибернетиков обязательно загляну.
— Договорились, — кивнул мне Шурик.
Вот и славно. Если память мне не изменяет, вот-вот из-за деревьев должны будут показаться умывальники. О, и правда.
Я зашагал было вперёд, обгоняя его:
— Ну, бывай тогда! Пойду выслушивать вожатую. На обеде встретимся!
Настроение было просто сказочное. Птички поют! Солнце светит и взрослым, и детям. А раз уж мне достался такой занятный лотерейный билет, отчего бы не отнестись тогда к самой лотерее как к забавной игре? Где-то поддаться, а где-то и обыграть. Вот и…
Он крепко сжал мою руку:
—
Стой.
По его жуткому выражению лица мне тут же вспомнился проклятый поход в катакомбы. Вернулось туда что-то по-настоящему безумное. Я искренне надеюсь, что Шурик просто хороший актёр.
— Что такое? Лево руля, Ольга Дмитриевна прямо по курсу?
— Хуже. Смотри! — Он указал куда-то за умывальники. Поначалу я его не понял.
А затем до меня вдруг дошло: у нас ведь нет пионеров в форме каких-то спецслужб? Один, два, три, и это только здесь. Где-то наверняка бродят ещё.
— А у нас, что, сегодня, по плану военные учения? — тихо спросил я.
— Понятия не имею, — Шурик смерил меня с ног до головы серьёзным взглядом. Он весь побледнел. —
Никогда такого не было.
