Когда стрекочут кузнечики

Делать было нечего, спорить было не о чем: после обеда наступило то самое время, когда от меня ничего уже не зависит. Найдут наши изобретатели решение своей проблемы, не найдут — все возможные средства от меня они получили. Ребята стали потихоньку расходиться. Я в полной тишине продолжал ворошить несчастную котлету по всей тарелке. Наступила какая-то апатия. Видимо, ответная реакция организма после всего пережитого. Никто со своими расспросами\проблемами\мнением больше не лез ко мне в душу, а перед выходом из столовой проверяли уже не так часто: сперва каждого третьего, затем каждого пятого, потом и вовсе забили на это дело. Шурик со своей контрабандой уходил одним из последних, после чего я уж точно позволил себе облегчённо выдохнуть. Сегодня удача была на нашей стороне. Решив испытать её ещё немного, я попробовал прогуляться до остановки. Здесь ждало огромное (пусть и ожидаемое) разочарование: две бронированных машины, припаркованных тут, хоть и походили на автобусы, но точно не были четыреста десятыми. Когда я решился обойти эти чудеса техники, заметил у обочины ещё четырёх «агентов» — двое болтали о чём-то, а двое просто курили, с одной и с другой стороны. Все при оружии. Вероятно, охраняют свой транспорт. — Эй, паренёк! — свистнул мне один из них, самый ближний. От его глаз точно не укрылся мой интерес к сему чуду местного автопрома. Мужчина усмехнулся. — Покидать территорию лагеря без ведома взрослых запрещено. Или ты хочешь, чтобы я твоей вожатой нажаловался? В его усмешке я услышал больше скрытой угрозы, чем желания подколоть собеседника. Конечно! Зачем тебе ходить куда-то и жаловаться, если тому, кто слишком настырно лезет не в свои дела, ты можешь запросто пустить пулю в лоб? Всё ясно: так просто теперь никого отсюда не выпустят. Не то чтобы мне было куда идти, но… что и следовало доказать. Делать нечего, возвращаемся «на базу». По пути вглубь лагеря я ощутил, что меня конкретно разморило. Мысли о поиске виновника новых проблем сами по себе ушли на второй план: у меня слишком уж мало данных и целый лагерь подозреваемых, только голова сильнее болеть будет. Очень хотелось усесться где-нибудь в тенёчек и просто вздремнуть. Но ещё сильнее — сделать это подальше от лишних глаз. Например, глаз Ольги Дмитриевны. Идеальным пристанищем, по итогу коротких размышлений, стала скамейка возле медпункта: здесь вообще мало кто ходит. Недолго думая, туда я и направился. Мне даже удалось на какое-то время провалиться в приятное забытьё… Пока из нежных объятий Морфея меня не выдернул знакомый голос, звучащий едва ли не над самым ухом: — О, вот ты где… пионер. Я открыл глаза. Встрепенулся, сгоняя остатки сна. Передо мной стояла Виола — пожалуй, самая обворожительная медсестра по эту сторону земного шара. Вот только та ещё фурия: знает, как трудно ей отказать, и этим нещадно пользуется. Я считаю подобный тип женщин самым опасным (куда уж там приставучим вожатым). В первую очередь потому, что вы представить себе не можете, как невыносимо трудно говорить ей своё твёрдое «нет». Ещё за то, что она всегда знает, как застать врасплох. Имеет талант появляться пред моими очами в самый неожиданный момент… вот как сейчас. — Разве Ольга Дмитриевна не сказала, что ты мне нужен? — тут же спросила она, подпустив немного укоризны в бархат своего голоса. Я припомнил недавние события: да, вроде было. В домике. Как раз перед тем, как нас прервали. Потом мне стало настолько не до этого… И всё же как, чёрт возьми, тесен наш мир! Не стоило, ох, не стоило мне об этом забывать. А теперь работа сама нашла. — Да, было вроде… — пробормотал я, потирая сонную голову. — Там дел-то всего на часок: надо помочь перебрать лекарства. Управишься быстрее — чем-нибудь угощу! — Мне показалась, или она подмигнула? Ох, давайте пока без этого, вчера наугощался на пять смен вперёд. Но вслух я, конечно, сказал другое: — А разве Лена тогда не должна была?.. — Много ты хочешь от одной девочки. — Виола смерила меня хитрым взглядом. — Конечно, она начала. Но там много было! Не дрейфь, боец, я тебе помогу. — … — Пойдём уж… пионер. Делать нечего: я снова оказался в тисках этой коварной женщины.

***

Вечерело. Своды обиталища медсестры давно уже утопали в золотых лучах закатного солнца. Ветерок из приоткрытого окна нежно трепал светлые занавески, принося в душную комнату медкабинета хоть какую-то прохладу. Ну, а мои копания в груде коробок наконец-то подходили к концу. Нет, за час я точно не управился: их было около дюжины, некоторые — едва ли не в половину моего роста, и почти все заполнены доверху! Не приходилось удивляться, что Лене одной подобный объём было бы попросту не осилить. Тем не менее, как говорится, вода камень точит! Было бы желание со всем поскорее управиться… Поначалу всю работу под её непрестанным бдением я делал сам, Виола же, кажется, только лениво листала тот самый журнал мод. Видимо, в какой-то момент заскучав (либо прочитав всё от корки до корки по десятому разу), медсестра принялась усиленно выводить меня на разговор: — Так откуда ты, говоришь?.. Ничего такого я ни ей, ни кому бы то ни было другому, к своему великому счастью, пока ещё не говорил. Напрямую, по крайней мере. — Издалека. — Отчего-то очень уж сильно захотелось поиграть в Ольгу Дмитриевну. — Какой-то ты кислый сегодня… пионер. И чего человеку неймётся, спрашивается?! — Послушайте, если у вас есть силы на разговоры и вы всё равно никуда не собираетесь — может, лучше тогда подсобите? — не выдержал я. Не хватало мне быть извечным рабом на побегушках у вожатой, так теперь ещё и она! Виола промурчала что-то про «непочтительное отношение к старшим», но всё же уселась рядом, помогать. В итоге остаток нашей работы шёл так: я диктовал ей наименование изделия, артикул, если есть, и количество, а медсестра оперативно вписывала всё это в учётный лист (или как там оно называется). Не бог весть что, конечно, но работа пошла быстрее. Я и оглянуться не успел, как мы закончили. — Что же касается твоей награды, пионер… — Вальяжно расположившись на столе, Виола сверлила меня самым томным взглядом из всех ей доступных. С этакой ноткой азарта. Было в ней что-то от кошки, готовящейся поймать несчастного грызуна в свои пушистые объятия. Она только переложила ногу на ногу, а в голову мне уже полезло множество грязных (но приятных) мыслей. Вспомнилась сцена допроса из фильма «Основной Инстинкт». Возможно, если бы нас не разделял статус, там, в моём мире, я бы такую награду и принял. А здесь же… Я растерянно почесал голову: — Да? — Там, на шкафу, — заговорщически подмигнув, она вдруг указала за мою спину, — стоит коробка. Можешь взять оттуда, сколько захочешь! Главное — знай меру. Подобное предложение больше походило на испытание золотом (или любым другим искушением) из какой-нибудь старой сказки. Я — случайный путник, а она — тот, кто живёт под горой. Было во всём этом что-то жуткое. Но любопытство сильнее! Оно, как говорится, кошку сгубило. Моего роста явно не хватало, чтоб дотянуться туда — пришлось воспользоваться стулом. Виола стояла сзади, с интересом любуясь шоу. Я провёл рукой по верху шкафа — здесь пыль когда в последний раз протирали – перед смертью Сталина?! А вот и коробка. Я попытался было нащупать содержимое вслепую, но решил, что лучше будет снять её целиком. Тяжёлая, зараза! Пока тащил к себе, что-то плавно спикировало на пол. Вроде листка бумаги. Виола помогла мне опустить непосильную ношу на пол. Внутри оказалось несколько бутылок «Островского»! Для полной коробки, по сути, не хватало только парочки. Похоже, кто-то здесь «дрожжами» увлекается в свободное от работы время… Я ждал от неё дальнейших комментариев, в духе «бери любую, пионер» или «много не пей», да даже банального «удивлён?», но медсестра была занята чем-то другим. Она подняла с пола тот самый квадратик бумаги, разгладила, трепетно прижала к груди: — Всё-таки нашлась, наконец. У меня получилось заглянуть через плечо: это была старая, изрядно потрёпанная чёрно-белая фотография. Оттуда на меня сурово взирал толстый лысый мужик. В парадном, весь увешан какими-то орденами. Родственник, наверно. Подпись снизу была частично оторвана, но та часть, что осталась, гласила: «О. Коногин». Я невольно встрепенулся: а ведь знакомая фамилия. Где-то я её уже слышал. Или видел… Муки моих размышлений не прошли её стороной: — Мой дедушка, — заговорила Виола. Уверенно взглянула на меня. — И ты о нём слышал… верно же, пионер? — Да было дело, — пробормотал я. — Не помню только, от ко… И осёкся. Точно! Чёрная тетрадь! Не так ли звали того злого полковника, что был приставлен контролировать наших учёных? Получается… Мысли засуетились в голове с безумной скоростью. Догадки уже выстраивались в ряд, стремительно открывая цельную картину происходящего. Кажется, я сейчас невольно приблизился к ответу ещё на один вопрос, мучивший меня с самого прибытия в лагерь сегодняшним утром. Приблизился на слишком опасное расстояние. «Так это была ты…» Выражение лица выдавало меня с головой. Медсестра заметно насторожилась: — Мне всегда казалось, что ты какой-то особенный! И откуда же ты о нём знаешь… пионер? — хитро спросила она. — Похоже, сегодня нам всё-таки придётся поговорить. — Вы мне сейчас угрожаете? — пробормотал я. — Я что? Да я ничего! — Она наигранно пожала плечами. — Ну, так скажи. Сделай тёте Виоле приятное. Я знаю, у тебя получится. — Советской историей я увлекаюсь, вот что! И не надо так на меня смотреть. — Судя по всему, он действительно был там важной шишкой. Ну, что ты скажешь на это? Обвинить-то меня не в чем: доказательств моей лжи у тебя нет. В голове, между тем, раз за разом трезвонила совершенно другая мысль. Мне нужно выбраться отсюда, покинуть стены чёртового кабинета! Чего бы она ни хотела, добром для меня (да и, возможно, для всего лагеря) это не кончится. Виола коварно улыбнулась: — Хорошо. С какого года рубль стал официальной валютой СССР? А то что-то не припомню. — Я не понимаю, какое это имеет отношение… Она усмехнулась: — Ну, ты сказал, что увлекаешься историей своей Родины. Вот и сделай милость: ответь. Стараясь как можно незаметнее переместиться по другую сторону стола от неё, краем глаза я заметил в окне движение: парочка вооружённых хлопцев уже перегородила дверь в медпункт. Похоже, выпускать меня отсюда просто так никто не собирается. Вот дерьмо. Ведь если раньше, несмотря на все странности этого места и его обитателей, со мной не происходило почти ничего по-настоящему плохого или просто странного (чего не могло бы случиться в обычной жизни при других обстоятельствах), то сейчас… моя жизнь может быть в реальной опасности. Нужно и дальше строить перед ней дурачка, во что бы то ни стало! Актёрские умения у меня, конечно, такие себе, но убедить Виолу в моей непригодности (для её планов, какими бы они ни были) должно получиться! А потому я сделал самый уверенный вид, на который был способен, и произнёс: — Я сказал, что увлекаюсь советской историей. Увлекаться и знать назубок — это разные вещи. Ну что, шах и мат? Кажется, она расслабилась и даже немного отступила. А потом сказала: — Хорошо, тогда последний вопрос. Для очистки совести, так сказать! Но не бойся: на него ответит даже первоклассник… а ты ведь гора-аздо старше, правда, пионер? — Я всё ещё не понимаю, чего вы от меня добиваетесь! Может, спутали с кем-то? — постарался я включить дурачка. Виола не отреагировала. — В каком году… — томно протянула она. Время словно остановилось. Ну что там? Опять история? Должно быть что-то простое. Когда Гагарин в космос летал, может быть? Это я смогу ответить: двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года, дамы и господа! Смерть Сталина? Тоже что-то припоминаю. Революция? Великая Отечественная Война? Ну, это вообще классика жанра. А даже если что-то напутаю с датами (или в этом мире они немного отличаются, в чём я почему-то сильно сомневаюсь), главное — говорить с уверенным видом. Вообще любую ересь. Может, я в тот день уроки прогуливал! Но вот секунды побежали снова. — …ты сейчас находишься? — Только-то? Да это же элементарно! — Нервно усмехнулся я. — Ну что за глупости. Вы серьёзно? Внутри у меня всё оборвалось. Капут, аллес, баста! Это конец. — Серьёзно, серьёзно… — усмехнулась Виола и, кажется, даже стала ещё красивее, словно подпитывая свою жизненную энергию от моего глупого страха. — Давай, пионер, я в тебя верю! — Тысяча… — протянул я. Чёрт, чёрт, чёрт! Где же Алиса и Электроник, когда они так нужны? Хоть кто-нибудь, ау?! — …Девятьсот восемьдесят… Я чувствовал себя тем самым школьником, забывшим дома голову. Мгновения тянулись неумолимо. — Смелее, смелее! — весело подгоняла меня медсестра. Для неё это уже стало забавной игрой. Точь-в-точь как для кошки погонять мышку, прежде чем придушить её. Нужно было что-то решать. — …Шестой! — Выпалил я. Она звонко шлёпнула ладонями о гладкую поверхность стола, а в глазах заиграло шальное безумие: — Не-вер-но! Ну, здравствуй, провал. Виола громко рассмеялась. — Вот ты и попался, пионер! Я слышала, как ты задавал кому-то этот не самый обычный вопрос. Будешь ещё отпираться, или к делу перейдём? — Да что вам от меня нужно-то?! — Ответы, глупенький. О-па, знакомая история. Она тяжело вздохнула: — Видишь ли, пионер… деда Олег был для меня всем. Ты и представить себе не можешь, ЧТО для него близкие люди, СКОЛЬКО он сделал для нашей семьи! — Виола перешла на крик. Отдышалась. И хотя грудь её вздымалась чаще обычного, она, вроде бы, успокоилась. На глаза женщины навернулись слёзы. — Но потом эти идиоты-учёные… они должны были сдать ему секретную разработку, не укладывались ни в какие сроки, а в самый последний момент и вовсе исчезли! Дезертиров пытались отыскать всей страной, несколько лет пытались, всё безуспешно! В итоге обвинения повесили на дедушку. Измена Родине, пособничество иностранным шпионам… он был расстрелян, а наша семья признана врагами народа. Родителей забрали в лагерь… — Она грустно усмехнулась, оглядываясь. — Нет, не в такой лагерь. — Это всё, конечно, очень грустно… — начал было я. Виола не услышала. — Я осталась совсем одна. И в приюте поклялась очистить доброе имя дедушки! Во что бы то ни стало!!! Не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы выбраться из грязи, но вот, выпускница МГУ с отличием, красавица, спортсменка, комсомолка… — А можно уже узнать свою роль в этой истории? — Не перебивай. Я начинаю налаживать связи, о каких раньше и не мечтала, искать зацепки: ничто в мире не пропадает бесследно… и тут всплывает этот лагерь. Двадцать с лишним лет спустя, в богом и чёртом забытой глуши, где никому отродясь ничего не надо! В том самом месте. Может ли это быть простым совпадением? Ха! Я кинулась сюда, едва услышала, и да — почвы для исследований здесь полно. Местные феномены — это что-то… — Виола мечтательно закатила глаза. — А потом появляешься ты. Самый странный пионер в округе! Я бы сказала, местная достопримечательность. Всегда было интересно, можешь ли ты знать что-нибудь эдакое? Ох, каких трудов стоило мне снова и снова вытягивать тебя на разговор, а теперь — бинго! Как выяснилось, можешь. Подумать только… всё это время она работала здесь и не догадывалась, что причина всех её проблем прямо у неё под носом! За ответами вообще не нужно далеко ходить — нам двоим достаточно просто заглянуть в кружок кибернетики. Только не думаю, что в случае с ней для учёной братии это хорошо закончится. — Мы, правда, уже вовсю работаем — сегодняшняя история Ульяны не пролетела мимо моих ушей! Я давно была на низком старте, — продолжила она. — Но две головы лучше, чем одна, м? — Виола наклонилась ко мне через стол. — Тем более, что теперь я знаю: кто бы ни стоял у руля, ты точно в этом замешан… пионер. — И что же вам нужно конкретно от меня? — в который раз искренне поинтересовался я. — Информация! Доказательства существования всей этой безумной истории. — Я вспомнил про свой мобильник. Вполне себе хорошее доказательство. — Уверена, они у тебя есть. — … — Ну, так как? — Она вперилась в меня своим хищным взглядом. — По-хорошему или по-плохому? Выбирай… пионер. Уверен, здесь та же ситуация, что и с выбором между цветной капустой или брокколи (откуда это вообще всплыло?). Итог мне точно не понравится, и неважно, каким будет вариант. Виола странно взглянула на меня. Неужели я это вслух? Воспользовавшись секундной заминкой, хотел было опрокинуть на неё стол… в спине что-то предупреждающе хрустнуло. Он здесь что, блин, приколочен?! — Я слышу у вас какую-то возню, — донеслось, прерываемое шипением, у неё из кармана. Да там рация! — Помощь нужна? Виола достала устройство, вышла на связь. — Всё нормально, — сказала она. — Пионер просто хочет немного поиграть. В другой её руке, откуда ни возьмись, появился шприц. Решив не дожидаться окончания переговоров, я воспользовался своим последним шансом уйти отсюда и сиганул в распахнутое окно.