***
В ту ночь не спалось не только Елене, но и ее сестре Ларисе. Или беременность, или вечный стресс, виной которому часто была сама Елена, но так или иначе Лариса проснулась среди ночи. Она вздохнула, машинально погладила совсем чуть-чуть округлившийся живот, потом открыла глаза и посмотрела на часы. Ей ещё спать и спать! Она с трудом развернулась, чтобы прижаться к Олегу, но вторая половина постели была пуста. Лариса пожала плечами, потом поднялась, кутаясь в ночную рубашку. Она уже почти вышла из спальни, как услышала звук открытия входной двери. Лариса затаила дыхание и прислушалась — почему Олег… куда-то пошел среди ночи? — Да… да, я все так и сделал, — разговор по телефону сопровождался звуком расстегиваемой молнии на куртке, — нет, Лариса спит, — сразу же перешел на шепот, и Ларисе пришлось напрячь слух, — все? От меня больше ничего не потребуется? — Олег направился на кухню, а Лариса мышкой выскользнула из спальни. Она встала рядом со стеной, которая граничила с кухней, и зажала рот ладошкой. Сначала она хотела закатить ему скандал и спросить, где он так поздно ходил, но, услышав в странном разговоре свое имя, передумала. — Хорошо. Нет, я не стал больше ничего делать, — усмехнулся, — а почему должен был? Это — твои проблемы, ты понял? Я основную часть сделки выполнил еще триста лет назад. И вообще, ты понимаешь, что я мог и не делать этого? Почему ты вообще затягиваешь меня в свои проблемы, а?! Лариса вздрогнула — она не помнила, когда слышала от Олега столько злости. И с кем он разговаривает? Она услышала, как он положил трубку и направился к выходу из кухни. Лариса мгновенно задрожала, но в самую последнюю секунду успела метнуться в спальню и забраться под одеяло — благо, постель не скрипела. Она отвернулась от входа, накрылась одеялом и закрыла глаза, чувствуя, как стучит сердце. Стучало оно, как бешеное. Олег вошел в спальню, но свет включать не стал, переодеваться начал в темноте. Лариса лежала и старалась дышать нормально. Ей было страшно. Через пару минут она почувствовала, что Олег лег на постель и обнял её. Лариса заворочалась, потом яуть-чуть отодвинулась, показывая таким образом что не хочет этого — так она делала часто, и Олег не должен был ничего понять. Тот понял намек и отвернулся, а Лариса открыла глаза, поняв, что сегодня уже не уснет. Не здесь, не с ним. Она бросила взгляд на часы и выдохнула — прошло десять минут с момента, как проснулась. Ей можно было бы поспать еще пять часов, но Лариса поняла, что сон покинул её безвозвратно. Где был Олег? Почему он где-то был ночью, а она не в курсе? Любовница? Лариса прикрыла глаза и выдохнула — вряд ли бы он разговаривал с ней так грубо, хотя… кто знает. Сомнения по поводу этого человека снова поселились в её душе, а назад дороги больше нет — она беременна от него, а он про это знает. И вообще — они вот-вот должны пожениться. Только почему её всё время терзают сомнения в отношении этого человека? Почему она не может ему довериться до конца? И всякий раз, когда происходит спорная ситуация, Лариса хочет убежать и исчезнуть из его жизни? «Может быть, так и сделать? Вернусь в Питер…» — мелькнула мысль в голове, а через секунду Лариса сама поняла, как это глупо — Олег знает, где она живет и найдет. Может быть, не для того, чтобы сделать зло, просто спросить — почему она так поступила. Лариса вздрогнула, понимая, что накручивает себя, но липкий страх обволакивал каждую клеточку её организма. Так и пролежала до утра, не сумев поймать сон.***
Михаил Борисович бросил сочувственный взгляд на своего командира, которая за прошедший рейс выпила целых две кружки кофе, с пассажирами поздоровалась сквозь зубы, с экипажем не разговаривала, а на все слова реагировала злобно. Сергей в свою очередь махнул другим, чтобы не трогали Елену, потому что на него в такси уже вылилась часть её плохого настроения. Самолёт приземлился в Нижневартовске, и, Елена, погрузив всю документацию на Серёгу, пошла на трап курить. Да — её нервировало то, что сломалась машина, потому что Елена терпеть не могла обращаться к кому-то за помощью. Терпеть не могла, когда её авто подводило. Да, машина была не новой, но Елена не считала, что пора списывать в утиль. В конце концов, её тогда тоже туда надо. Она усмехнулась, закуривая. Ведь сама намекала на Игорю, чтобы тот перешел на что-то другое, но у него была идея — купить новую машину ей. Ни того, ни другого он не сделал. — Зато дочерей наплодил, да, Игорёк? — она посмотрела на белое небо, закуталась в пальто и вновь затянулась. Сегодня особенно злилась на мужа. Она в принципе на него злилась после того, как узнала про измену. Да, Елена плакала, чуть ли не волосы на себе рвала, пытаясь понять — как же так получилось, что его отняли у неё? Сейчас, особенно на холоде, она понимал, что Игорь — мертв. И тот, кого она видела — хочет ее напугать. А по-настоящему Елену пугала только одна вещь, и это никак не призрак умершего мужа. Она нашла способ, как проверить точно, и теперь ей требовалось время. И ей нужно только одно — наказать тех, кто разлучил её с любимым мужем, с человеком, который был для Елены поддержкой. Но измену она так и не простила. Не могла, не хотела, не принимала этого. И до сих пор не понимала — почему Игорь, спустя два месяца после того, как они поженились, полез к другой? Не спустя шесть лет, когда у них были проблемы, когда Елена боялась, что он уйдет на работу, а возвращаться будут только алименты для Маруси. Наконец, не спустя десять, пятнадцать лет, почему он переспал с ней почти сразу? «Да может он тебе изменял на протяжении всех лет брака, но с другими» — едко проговорила совесть. Елена цокнула языком — этого ей еще не хватало. Если будет еще и про это думать, то окончательно сойдет с ума и разобьёт все его фотографии. Одно знала точно — смерти Игорь не заслуживал. Если бы она узнала про измену, то ушла бы, исчезла, растворилась, но не убивала бы. Ну, может, чуть-чуть прошлась бы шваброй. Да, у Игоря было много девушек, причем, как он сам рассказывал, ненадолго задерживались. И какой смысл ему был жениться, чтобы собственноручно запереть свою свободу в свидетельстве о браке? — Нет, — сделала вывод Елена, потом осторожно сбросила пепел в небольшую пепельницу, которую носила с собой, чтобы доказать всем, что ничего тут не сожжет, — так бы он поступать не стал. Ему-то какой смысл? Действительно — Елена давно не думала, скорее сразу приняла измену Игоря как доложенное, но… сейчас, когда ее никто не трогал, в те редкие секунды покоя, Елена стала осознавать — неужели она так быстро сдалась? — Лен, — она вздрогнула, чуть не выронив сигарету, и обернулась. Наталья закуталась в пальто, потом улыбнулась. — Извини, если напугала тебя. Елена мгновенно выкинула все мысли, которые касались умершего мужа из головы, и пожала плечами. — Если меня кто-нибудь когда-нибудь напугает, то это будешь не ты, сто процентов. Что-то хотела? Наталья покачала головой, потом посмотрела куда-то вдаль. На самом деле, еще год назад она бы не обратила никакого внимания на пассажира, который просит что-то, что не входит в прямой круг её обязанностей, но… Наталья произвела тонкий расчет в голове, сама не понимая того. Елена глубоко вздохнула — у нее не было никакого желания сейчас разговаривать с Натальей, и сначала она даже хотела сказать, чтобы та убралась куда подальше и не мешала командиру расслабляться перед следующим рейсом, но… Елена прикусила язык и даже попробовала улыбнуться — вспомнила недавний разговор с Михалычем. Конечно, напрямую она не будет спрашивать Наталью, потому что если это не она, то слух о том, что Елену собираются уволить, разлетится по всей авиакомпании, и своему авторитету, который так тщательно выстраивала все это время, она сможет сказать «прощай». — Слушаю тебя, — проговорила она, потом снова затянулась… вернее, попыталась. На холоде сигарета «умерла» еще быстрее, чем если бы это произошло в тепле. Елена с раздражением отправила бычок в пепельницу и выжидающе посмотрела на Наталью. Та покачала головой — кто бы сомневался, что дружелюбной реакции не получится. — В общем, там тобой мужчина интересовался, — проговорила она, потом засунула замерзшие ладони в карманы пальто — забыла перчатки дома. Елена несколько секунд переваривала информацию, потом качнула головой. — И что? Подожди… как он вообще про меня узнал? — Ну, ты же представляешь пассажиров, — проговорила Наталья, потом вдохнула, — простите, «вы». В этот раз Елена не обратила внимание на панибратство, её больше волновало, что по-прежнему находятся мужчины, которые считают её красивой куклой за штурвалом. Да — этому было объяснение, потому несколько лет назад таких случаев была масса, и одному, особо настойчивому, Игорь объяснил, что не нужно трогать его жену. — Так, и. Что он хочет? Автограф? Жаль, — она цокнула языком, — я проводила сессию вчера, а он не пришел и… упустил свой шанс, ты знаешь? Вот так ему и передай. Наталья усмехнулась — так и знала, что реакция будет именно такой. — Да нет, он не похож на таких… из бизнес класса, ухоженный, — она вытащила из кармана салфетку с логотипом авиа-компании, — вот, держи. Оставил свой номер, но активно просил твой. Елена резко вырывала записку и скомкала ее, даже не взглянув. — Послушай, оставь меня и Сергея в покое, поняла? Раз уж этот пассажир такой особенный, то сама за него замуж и выходи, поняла? И займись, наконец, своими прямыми обязанностями. Наталья вздохнула — черт побери, почему она никогда не может ответить грубостью на её грубость? Почему Елена возомнила себя кем-то особенным, хотя, по факту, кроме того, что она каким-то образом ухитрилась стать вторым пилотом, а потом командиром, хотя даже сейчас люди не воспринимают нормально женщин-пилотов, а уж десять лет назад… или сколько она сидит уже в этом кресле? — Лен, — крикнула она и пошла за ней, прибавив шаг, — тьфу… Елена Викторовна, послушайте меня, — Наталья догнала её около кабины и развернула к себе. На лице Елены была написана вселенская скука, хотя, если быть честной, записку она не выкинула. — Наташ, я тебе уже всё сказала. Не нужно меня ни с кем сватать. Что делать с этими записками — ты можешь придумать сама, чем с успехом занималась все те годы, которые мы работаем вместе. Почему сегодня ты не выкинула эту бумажку ко всему остальному мусору? Наталья выдохнула, потом медленно досчитала до десяти и вновь посмотрела на Елену. — Потому что я понимаю, что твои отношения с Сергеем — временные. Ты добиваешься своего, используя тот факт, что ты его начальник, — Наталья говорила спокойно, без вызова, даже в чём-то пыталась образумить Елену, — поэтому он никогда не сможет оставить тебя… потому что испугается, что ты что-то сделаешь с его карьерой. Елена закатила глаза, потом цокнула языком, но почему-то слова, которые она так хотела сказать Наталье, так и не слетели с языка. В глубине души что-то шевельнулось, но она постаралась отогнать это куда подальше. — Наташа… — Лен, я просто говорю тебе, что Сергей всё равно тебе не подходит, и рано или поздно он уйдёт от тебя, несмотря на то, что ты — его начальник и при желании можешь сделать что-нибудь. А ты можешь, мы обе это знаем. — Какая поразительная забота, — проворчала Елена, потом выдохнула, — Наташа, я тебе ещё раз говорю. Оставь в покое, ладно? Вот сама сходи к нему на свидание, ладно? Мне он не нужен. Мне никто не нужен. Кроме Сергея, разумеется. И я не считаю, что наши с тобой отношения располагают к такому разговору. Так что, если ты больше ничего мне не хочешь сказать, то лучше займись своей работой. Ведь я, в случае чего, и тебе могу… так сказать… подпортить. Наталья усмехнулась, потом пару секунд думала, что же теперь сказать. — Я просто не хочу, чтобы ты страдала также, как страдала из-за своего мужа. Да, если ты думаешь, что твои запои остались незамеченными — это далеко не так. Абсолютно все в курсе того времени, в курсе того, что с тобой происходило. И ты сорвешься снова, как все срываются. — Наталья, оставьте меня в покое и идите… идите к своим пассажирам, настраивать личную жизнь. У вас у самой дочь без отца растёт, верно? — прошипела Елена и уже хотела было вернуться обратно, но Наталья вновь встала на пути в кабину. — Лен, если ты думаешь, что я всё это делаю из-за Серёги, то это не так. Я же знаю, правда знаю, чем это всё закончится. И я хочу сказать — тебе нужно понять, что существуют другие мужчины. И ты им нравишься, он тебя видел. Когда ты заходила в самолёт. В общем, я просто хочу, чтобы ты меня услышала, — Наталья мягко улыбнулась, — он даже своим видом ну никак не походил на ведьмака. Единственное — весь седой, но… ты тоже не брюнетка. Я пойду, ладно? Елена вспыхнула. — Наташа, я тебе ещё раз говорю, если тебе так понравился этот пассажир, то забери его себе, ясно? — Лен, — Наталья прикусила губу, — я вижу, что сейчас у тебя всё хорошо. Но я помню те дни, когда всё было плохо. И я не хочу, чтобы эти дни повторялись, понимаешь? — И поэтому мне нужно лечь под первого попавшегося пассажира, так? Наталья покачала головой. — Да ты можешь вообще забыть о нём… но, считай, что это дружеский совет. — Наташ, займись своей работой, а? — в который раз бросила Елена, потом, наконец, развернулась на каблуках и зашла в кабину. Её затрясло. Седой пассажир, который ею заинтересовался? Она села в кресло, убедилась, что Сергей занят документацией, Михаил Борисович читает карту, а Гена, судя по всему, пошёл проверять заправку, Елена достала смятую салфетку из кармана. Имени не было — ещё бы, этот кто-то не дурак, наверняка Наталья в курсе, как звали мужа Елены. Ну, специально ей про это никто не говорил, но ведь действительно большинство в компании знали, что у неё погиб муж. А совсем немногие знали, как его звали. — В кошки мышки решил со мной поиграть? Хорошо, — её губы искривились в усмешке, Елена посмотрела на Сергея и выдохнула, — у нас всё сходится? Сергей кивнул. — Всё в порядке, товарищ командир? Он слышал обрывки фраз около кабины, но почему-то посчитал, что это бортпроводницы что-то обсуждают. — Да, всё хорошо. Видишь, — она улыбнулась, а в глазах появился блеск, прямо-таки лихорадочный, — настроение повысилось. Да, всё нормально. Сейчас вернёмся обратно, потом я поеду в сервис… — Ленчока, — Михаил Борисович, увидев, что Елена стала немного адекватнее, предложил ей бутерброд. Ему Кудрин сказал, что действительно встал вопрос об увольнении, и Бершидский искренне не понимал, кто такой умный, что нажаловался на неё. Да — она в чём-то может быть жёсткой, иногда не совсем справедливой (особенно со стажёрами), но Елена — настоящий профессионал своего дела. И Борисыч лично поручился приглядеть за ней и одёрнуть там, где нужно. Елена поблагодарила за бутерброд, потом уставилась на вывеску аэропорта. Кто бы это не был — она ему объяснит, почему не связывается с пассажирами.