contrariety

Чонгук, честно, никогда не влюблялся, да и желанием особым не горел. Он, в отличие от своего брата, не считал, что смысл всей человеческой жизни — любовь, и что счастье заключалось только в ней. Напротив, он был в корне с ним не согласен. Для Чонгука счастье было в мелочах: в хорошей оценке, в похвале родителей, в возможности приятно провести время, во вкусной еде, в новых хобби и увлечениях, в ярких эмоциях и путешествиях. Да даже простые моменты смеха есть само счастье. И поэтому он не считал, что счастье заключается только в любви. Нет, дело было не в том, что он не хотел дарить кому-то любовь, и точно не в том, что у Гука не было отношений. Быть-то были, но лет в 11. Но и этого опыта, кажется, ему хватит на всю жизнь. Он даже сейчас не понимал, что такого прикольного было сидеть в кафешке, есть еду с одной тарелки и пить из одного стакана (это же негигиенично!), держаться за руки, пока ладони не вспотеют, укрывать половинку курткой, если ей вдруг холодно, в чем прикол всех этих сюсюканий (родители мало баловали, или что?) и «бабочек в животе», которых он так и не ощутил. Может, хотел, но сейчас перехотел. Все вышеописанное касается почти всех парочек, и потому любовь для Чонгука была банальна до скуки смертной. Он это успел осознать еще будучи в младшей школе, не понимая своих сверстников, что так хвастались отношениями в раннем возрасте. Чонгук ожидал чего-то большего и стоящего, что ли. Провстречавшись неделю с отличницей из своего класса, он её бросил, и конечно, без последствий не обошлось. «Бывшие», как оказалось позже, бывают порой мстительными тварями, и этот раз не был исключением. Под конец младшей школы весь табель оценок Чонгука родителей чуть до обморока не довел. Это послужило ему уроком на всю жизнь, и это — одна из весомых причин не иметь отношения. Особенно с одноклассницами. Особенно с мстительными. Особенно если она любимица всех учителей и ее словами верят как словам божьим. Что ж, Чонгук этот урок усёк и сам для себя решил в подобные драмы больше не лезть. Но в какой-то момент что-то пошло не так. Ну, а началось все, пожалуй, с того, что Ким чертов Тэхён был чересчур красивым. Он чересчур облизывал свои и без того распухшие губы, чересчур много улыбался, чересчур часто поправлял волосы, да и вообще всего в нем было «чересчур». Настолько, что Чонгука это сбило с толку, вывело из строя и что-то в мозгу щелкнуло звуком выключателя, словно произошло короткое замыкание. Хотя парень и не отрицает, что, возможно, так все и было. Вообще, у всякого действия, всякой мысли и в целом у всего в мире бывает какая-либо причина, обоснование и смысл. Например, почему муха летает? Потому что хочется. Потому что ей вдруг это понадобилось. Потому что ее грубо отогнали газетой или убийственной мухобойкой. Потому что еды на вон том пыльном столике больше или у нее вдруг лапки затекли. Вариантов множество, но все-таки они хоть есть, в то время как у такого шквала эмоций Чонгука в отношении Тэхёна их не было. Он не мог ответить на это, на первый взгляд, простое «почему», так же как и не мог понять, что заставляло его возвращать взгляд на эти обкусанные, по-детски пухлые, но совсем не по-детски соблазнительные губы и почему он представлял то, каково было бы эти губы целовать. Ему вдруг захотелось, чтобы Тэхёновы губы были покрасневшими не из-за вредной привычки своего хозяина, а по вине долгих и частых поцелуев. Что главное, не с кем попало, а с ним самим. «Блять, какого черта?» — у Чонгука проснулось неистовое желание дать пощечину самому себе за такие мыслишки. Что он вообще себе позволяет надумывать? Или это на нем сказывается отсутствие «снятия стресса» в течение последних двух-трех недель? Ну, а как еще объяснить то, что сердце его бьется не хуже, чем после пробежки марафона, от одного только двухсекундного взгляда в свою сторону и прикосновений невзначай? Даже от простых рукопожатий, которые по самой сути существуют для выражения уважения и никакого двусмысленного значения не имеют и не могут иметь. Что уж говорить о Тэхёновой фирменной квадратной улыбке, которая и вовсе одним своим видом заставляет юношеское сердце трепетать и порхать, как бабочка в небе? Чонгук так не реагировал бы, даже если бы ему подарила улыбку сама Мисс Корея 2019. И почему он ощущает это до чертиков неприятное чувство, когда Тэхен повисает на шее его брата или лезет к нему с объятиями? Была бы его воля, он бы просто отнял у того Тэхена, жутко приговаривая: «мое, мое, мое». В ванильных романах нуны он читал, что это зовется ревностью, но эй. Какого черта? Как он вообще может ревновать, а тем более, ревновать Тэхёна? Слишком много вопросов, на которых логичного и нормального ответа практически нет и не может существовать. Разве что почти. И Чонгук далеко не глупый мальчик, он прекрасно знает, что осталось только одно предположение, что стало бы ответом на все вышеперечисленное, но он бы предпочел, чтобы это предположение и вовсе не лезло ему в голову. Потому что это невозможно. Потому что Чонгуку нравятся только девочки. Потому что Чонгук не из этих. Его раздумья, как нельзя кстати, прерывает сам объект его мыслей. — Ты чего такой хмурый? Расслабься, малыш, — говорит Тэхен своим низким, бархатным голосом, ласкающим слух, и кладет руку на загривок Чонгука, начиная ласково поглаживать и играть с ним. Такой жест, по сути, должен успокаивать, только вот Чонгук нихуя не успокоился. Все сначала. Паника, учащенное сердцебиение, мурашки по коже и, под конец, «короткое замыкание», после которого мозг вырубает просто к чертям. И Чонгуку уже не до выяснений по типу «я что, гей?», потому что ему интересно, не гей ли Тэхён. Но вместо второго вопроса он, а точнее его защитная реакция, выпаливает следующее: — Ты что творишь? — и грубо убирает руку Тэ, на что тот удивленно распахивает глаза. Нет, ну представьте, общаетесь вы нормально с человеком, ладите вроде хорошо, и стоит вдруг только коснуться его, как он шарахается от вас как от огня и спрашивает, мол, ты что себе позволяешь? Типа это не он буквально минутой ранее млел от прикосновений и уж точно никаких протестов не выдавал. Поэтому вместо ответа Тэхён просто недоумевающе смотрит на Чонгука, и этот взгляд еще больше сбивает его с толку. — Пожалуйста, не трогай меня так. — Так это тебя смутило? — уголки его губ приподнимаются, образуя ехидную улыбку, и Тэхён, вместо того чтобы послушаться, начинает приставать только больше. — Не знал, что ты такой чувствительный, Чонгук~а. Он заключает брыкающегося Чонгука в крепкие объятья, утыкаясь носом тому в шею и вдыхая еле уловимый, но приятный запах мяты. Кожа у юноши нежная, почти шелковая, отрываться от нее сейчас — последнее, что хотел бы Тэхён. А еще его безумно забавляет то, как младший начинает краснеть аж до ушей. Смущенный и такой невинный Чонгук — просто до непостижимости очаровательный, и Тэхёну думается, что он мог бы хоть вечность того смущать. — Пусти, — но кажется, самому Чонгуку не до шуток. Он отталкивает Тэхёна и быстро уходит прочь, кинув напоследок: — Не прикасайся ко мне больше. И до Тэхёна вдруг доходит, что он малость переборщил. Парень бросается следом и ловит за запястье, после чего тянет на себя и обнимает вновь. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел… — а чего Тэхён не хотел? Он и сам не знает, что такого серьезного он натворил. Но пока он придумывает, как закончить предложение, Чонгук больно бьет в грудь, отталкивая его так сильно, что он ударяется спиной о стену. Затылок ноет от боли, но еще больнее становится тогда, когда Чонгук вместо извинений говорит «Да пошел ты к черту» и громко хлопает дверью своей комнаты. «Доигрался» — ругает сам себя Тэхён. Но извиняться ему уже не хочется, в конце концов, это ведь Чонгук ни с того ни с сего стал недотрогой, да еще и стал виной его больного затылка и спины, где, он уверен, появится синяк. Конечно, новоиспеченные «ранения» волновали его меньше всего, но всё-таки, в этой ситуации он своей вины не видел и явно не собирался пренебрегать своей гордостью, чтобы извиняться за то, что просто решил пообжиматься поиграть со своим донсеном. В конце концов, с кем только он так не балуется? И до Чонгука его никто не посылал. Ну, может только отпихивали и выражали недовольство, но не столь грубо, серьезно и резко. Тэхён в таких случаях обычно обижался, дул губы и обзывал «какашкой» (а через некоторое время снова лип к своей жертве), но почему-то сейчас ему захотелось просто оставить младшего и уйти. Не мешать и не быть бельмом на глазу. Впервые Тэхен задумался о том, что его выходки могут кого-то раздражать настолько сильно, и впервые его это действительно волновало. Что ж, если Чонгуку неприятна его компания, он не станет ему докучать. Тэхён глубоко вздыхает, и когда Хосок наконец возвращается из магазина с обещанными тремя пачками чипсов, говорит ему о том, что у него возникли неотложные дела и что они обязательно устроят киновечер как-нибудь потом. Ну, а тем временем Чонгуку, который заперся у себя в комнате и не собирался покидать ее в ближайшие три часа, даже после ухода Тэхёна кажется, что он до сих пор чувствует это обжигающее дыхание у себя на шее. А еще кажется, что сегодня заснуть у него не получится и что та квадратная улыбка отпечаталась у него в памяти намертво.