Эйгон
Стоя на балконе, Эйгон сильнее склонился к балкам, чтобы получше рассмотреть новоприбывших в их ряды. Они сидели в тени статуи — там, где недавно он сам разговаривал с Арианной Мартелл. Конечно, услышать их беседу оказалось невозможно: слишком далеко Эйгон находился. Но, судя по активной жестикуляции младшего, между их будущими союзниками разгорался нешуточный спор. Последнее, что нам сейчас нужно, — спутники, постоянно нарушающие своим поведением и без того хлипкий покой. Иллирио сказал им, что нашел союзников в борьбе против Роберта Баратеона. Союзников, которые дали бы им значительное преимущество. Но личности столь ценных компаньонов магистр не раскрыл. Да и если честно, то Эйгона они особо и не интересовали. Но, если они потянут за собой неприятности, мы бы могли обойтись и без них. Эйгон заметил, как тот, что был повыше, потянулся, чтобы заключить в объятия второго. Младший же еще секунду сопротивлялся, но затем сдался и обнял первого в ответ. — Я сказал нет! — неистовый крик Коннингтона заставил парня вздрогнуть. Эйгон тяжело вздохнул, прежде чем вернуться в комнату, где обсуждение находилось в самом разгаре. Ролли и Халдон едва удерживали Коннингтона — отец, казалось, был лишь в шаге от того, чтобы ударить магистра. Иллирио же даже не моргнул: судя по всему, исходящая от Старого Грифа угроза нисколько не смущала его. — Что происходит? — Разум лорда-десницы затуманен яростью, ваша милость, — просто ответил Иллирио. После приезда Арианны Мартелл подобная официальность постоянно проскакивала при обращении к нему. Все, казалось, были уверенны, что принцесса вернется. Все, кроме Эйгона. — Затуманен яростью? Даже если так, я не собираюсь на это соглашаться! — Соглашаться на что? — несмотря на то что на балконе он провел едва ли пару минут, Эйгон совершенно не улавливал суть разговора. Коннингтон даже не взглянул на него. — Это дети одного из псов узурпатора. Я не позволю им находиться рядом с принцем! — твердо заявил Коннингтон. — Кто они? — кажется, Эйгон начал понимать, в чем дело. В комнате воцарилась мертвая тишина. — Сын и дочь Эддарда Старка, — Лемора была единственной, кто посчитал нужным ответить на его вопрос. Эйгон не знал, что и думать о сложившейся ситуации. С одной стороны, к восстанию эти дети имели ровно такое же отношение, как сам Эйгон к безумствам, творимым его дедом. С другой же — Эддард Старк был одной из главных причин успешного для Баратеонов исхода восстания. Он не мог понять, насколько ему нравится идея путешествовать вместе с детьми лорда Севера. — Иллирио, ты прекрасно знаешь, что мы премного благодарны тебе за все, что ты для нас делаешь. Но разве в этом есть необходимость? К тому же, это слишком опасно. Их воспитал Эддард Старк, а значит — они как никто верны Роберту Баратеону. — Его милость, как и лорд Коннингтон, не замечают самого важного, — Иллирио бросил на Старого Грифа взгляд, в котором ясно мелькало если не презрение, то как минимум пренебрежение. — Но, поскольку принц был достаточно вежлив в своем вопросе, я объясню. — Надеюсь, это того стоит, — пробормотал Коннингтон, отталкивая Ролли от себя. — Вы правы, они были воспитаны лучшим другом Узурпатора. Однако вы должны знать еще и то, что Роберт Баратеон собирался жениться на бедной девочке, — на мгновение перед очередным глотком вина на лице Иллирио появилась невиданная ранее гримаса, явно выражающая его отвращение к намерениям нынешнего короля Вестероса. — И что? — Эйгон никогда не видел Коннингтона настолько сгорающим от нетерпения. Должно быть, это как-то связано с Колокольной битвой. Когда-то Лемора рассказывала ему эту историю. Эйгон знал, что Коннингтон считал успех повстанцев своей ошибкой. Победи он Эддарда Старка в тот день и убей Роберта Баратеона, Железный Трон до сих пор бы принадлежал Таргариенам. Эйгон хотел бы убедить Старого Грифа в том, что в случившемся нет его вины, но это было бесполезно. Прощение Эйгона не имело никакого значения для Коннингтона. Джон Коннингтон хотел заслужить прощение его отца. Интересно, станет ли ему лучше, если мы вернем Железный Трон? — Решение друга не пришлось Эддарду Старку по душе, — продолжил Иллирио. — На другой стороне Узкого моря пташки поют о волке, планирующем съесть оленя, — на лице Магистра расползлась довольная улыбка. Разве это возможно? Эйгон не понимал, почему лорд Севера был столь категорично настроен против свадьбы его дочери с королем. В свое время Эддард Старк и сам женился только ради того, чтобы во время восстания заручиться поддержкой Речных Земель. — Твои пташки нещадно лгут, Иллирио, — Коннингтон отказывался слушать. — Ладно, давайте предположим, что Эддард Старк не готовит заговор против Роберта Баратеона. Но вы знаете, насколько Робб Старк был взбешен, когда его отец согласился на эту помолвку? Как думаете, какую сторону он примет, увидев, что его брат с сестрой поддерживают нас? — Это безумство, основанное на кучке глупых предположений. Не хочу слышать об этом ни слова! Коннингтон развернулся, готовясь уйти. Мгновенно отреагировав, Эйгон попытался остановить его. Не то чтобы законного принца особо убедили слова Иллирио, скорее его охватило болезненное любопытство. Он хотел познакомиться с кем-то, кто жил в Вестеросе уже после того, как Узурпатор пришел к власти. — Подожди, Коннингтон. — Только не говори, что ты поддерживаешь Иллирио, негодник. — Да. То есть нет, — Эйгон на мгновение замолчал, пытаясь привести в порядок свои мысли. — Конечно же, они не станут нашими союзниками — это слишком опасно. Но, когда придет время, из них могут получиться отличные заложники. — Я не могу доверить этим двоим твою безопасность. Мы абсолютно их не знаем. — Так мы не расскажем им, кто мы на самом деле. Просто не станем отпускать их слишком далеко. Коннингтон на мгновение замолчал, уставившись на принца так, будто видел его впервые. — Похоже, ты не столь беспечен, как я думал. Эйгон едва подавил победную улыбку. Ему удалось убедить Старого Грифа. — Отлично. Так давайте покончим с этой ерундой. Если мы не выдвинемся вечером, мы не успеем вовремя прибыть в Волантис, — радостно хлопнув руками, произнес магистр. Именно в Волантисе им должны были сообщить решение Дорана Мартелла. А поддержка Дорна была для них последним шансом в борьбе за Железный Трон. Иллирио приказал привести Старков в комнату, в которой пару мгновений назад между ними едва ли не вспыхнула ссора. Разве они не дети лорда Севера? — подумал Эйгон сразу после того, как Старки переступили порог. Нескладная девочка со слишком короткими волосами не особо вписывалась в привычный образ леди. Она была уменьшенной версией своего старшего брата. Оба обладали темными волосами, серыми глазами, длинными лицами, на которых застыло хмурое недовольство. Девочка ни на миг не выпускала ладонь брата из своей, скорее всего, пытаясь набраться от него хотя бы толики храбрости. Казалось, настороженность Старков по отношению к Эйгону и их компании в целом в разы превышала бдительность Коннингтона. Они мало напоминают угрозу. Но, видимо, Эйгон просто не замечал чего-то, что видели другие. На лице Коннингтона застыло выражение сущей паники, как если бы он увидел вторгнувшееся в Вольные города двенадцатитысячное войско во главе с Узурпатором. Хотя, признаться, Лемора едва ли выглядела лучше. Казалось, будто она призрака встретила. Она застыла, будто из легких выбили остатки воздуха и больше не позволяли ей вдохнуть. Септа буквально была на грани истерики. Иллирио подошел к двум незнакомцам, слегка подтолкнув их вперед. — Позвольте мне представить вам леди Старк из Винтерфелла и ее единокровного брата Джона Сноу, — Иллирио внимательно осмотрел своих гостей. — А это, волчата, мои друзья, о которых я так много рассказывал вам. Грифф из Тироша, его сын, Лемора, Халдон и Ролли. В комнате повисла неловкая, излишне затянувшаяся пауза. Видимо, Старки кожей чувствовали враждебность Старого Грифа. — Мы не хотим доставлять вам проблемы или мешать вашим делам, — начал Джон Сноу, ни на секунду не отрывая взгляда от пола. — Я просто хочу защитить свою сестру от Роберта Баратеона. Реакция Коннингтона на слова Сноу не заставила себя ждать. — Я избавлюсь от вас при первых же признаках проблем. Вы предупреждены, — заявил он, не в силах скрыть свое отвращение. Джон Сноу кивнул. Арья Старк сначала открыла рот, но затем, подумав, не стала отвечать Коннингтону, ограничившись молчаливой яростью. Да уж. Путешествие с ними будет довольно проблематичным. Первое впечатление об Арье Старк оставляло желать лучшего: она, очевидно, была проблемной девочкой, а Коннингтон ненавидел людей, за которым шлейфом тянулись трудности. Эйгон уже видел их будущие, вызванные взаимной неприязнью стычки. — Нам уже пора, — Коннингтон отвернулся от гостей, словно они были пустым местом. — Надеюсь, все уже готово, Иллирио? — Разумеется. Яндри и Изилла уже заждались вас. Они остановились там же, где и обычно, — на лице магистра заиграла довольная улыбка. — Халдон, Утка, проводите это отродье до входа. Убедитесь, что они в курсе всех мер предосторожности, которых мы придерживаемся во время путешествия. Слова протеста так и желали сорваться с губ Арьи Старк — приказ Коннингтона явно пришелся ей не по нутру. Но, к счастью для всех, ее брат вовремя заметил недовольство сестры и мягким движением руки усмирил ее гнев. — Пеняй на себя, Иллирио, если из-за этих наши планы потерпят крах, — прорычал Коннингтон, когда Старки покинули комнату. — Милорд, — казалось, Иллирио был оскорблен до глубины души. — Вы слишком утрируете. — Мальчик сильно напоминает своего отца, Гриф, — Лемора пыталась образумить Коннингтона. — Но он не Эддард Старк. — Скажи это себе, Лемора. Не хочется, чтобы твои эмоции еще больше осложнили и без того непростую ситуацию. Я видел, как ты на него уставилась. — О чем ты говоришь, Гриф? — Лемора устало закатила глаза. — Думаешь, он мог бы быть моим сыном? — Думаю, он был твоим сыном. — Брось, ты же знаешь, что это всего лишь слухи, — септа недовольно прищурилась, глядя на Коннинтона. Комментарий Старого Грифа абсолютно не задел Лемору. Хотя Эйгону стоило признать, что даже для отца он звучал слишком жестоко. Для Эйгона септа всегда была и будет просто Леморой. Он просто не мог принять, что когда-то эта женщина была Эшарой Дейн. Что когда-то она любила Эддарда Старка. Что когда-то из-за восстания она потеряла и его, и своего брата, и ребенка. Что у нее была жизнь и до Эссоса. До Эйгона. — Ты слишком груб, Коннингтон, — он взял Лемору за руку, потянул ее к двери. — Негодник! Не называй меня Коннингтон, — Гриф задыхался от раздражения. — Ты хочешь раскрыть нас?! Как будто они могут догадаться обо всем, всего-навсего услышав имя давно мертвого человека. Эйгон не проронил ни слова во избежание нового спора. — Я думала, что уже пришло время отбытия, Гриф, — теперь настала очередь Леморы тянуть его к выходу из комнаты. — Мы свяжемся с вами позже, Иллирио, — обернувшись уже у выхода, крикнул Эйгон. — Так какая у нас история? — спросил Юный Гриф отца, когда они шли к кораблю. — Ты о чем? — не поняв суть вопроса, Коннингтон нахмурился. — О том, почему мы ненавидим Роберта Баратеона. — Мы не должны перед ними ни оправдываться, ни объясняться. — Это что же получается: мы будем игнорировать их, если они спросят об этом? — Естественно. Тебе вообще следует избегать любого контакта с ними. — Подожди, что?! — Эйгон поморщился: он ненавидел, когда Коннингтон был настолько неразумным. — Мы будем путешествовать с ними долгое время. Возможно, даже годы. Мы не можем просто притворяться, что их не существует. Коннингтон резко остановился, заглянув прямо в глаза Эйгону. — Они нам не товарищи и не друзья. Мы используем их в случае необходимости, и все на этом. Ты меня понял, Гриф? — Коннингтон сделал акцент на его имени. Похоже, я обезумлю, как и мой дед, еще до возвращения Железного Трона. Наличие двух личностей временами сводило его с ума. — Да, отец, — единственно возможный ответ. Их спрятали в телеге с продовольствием. Как в принципе и всегда. Беспокоиться о детях Старка не пришлось: они сами упорно игнорировали его. Говорили они только друг с другом и всегда — шепотом. Шли дни. Эйгон поймал себя на мысли, что все чаще и чаще наблюдает за ними. Их отношения удивили его. Их лица постоянно были омрачены, но стоило только одному произнести всего слово, лицо другого тут же украшала сияющая улыбка. Они словно разделяли что-то, о чем Эйгон не имел возможности узнать. Они заставляли его думать о Рейнис. Если бы ничего не произошло, были бы они так же близки, как и Джон Сноу с Арьей Старк? Могли бы они забыть обо всем окружающем мире, просто находясь вместе? Какие бесполезные мысли. Глубоко в душе он понимал, что Рейнис мертва и изменить это никому не под силу. Упорно игнорировать Старков вплоть до последнего дня поездки в Ройн было отнюдь не самой сложной задачей. Ровно до тех пор, пока Эйгон не стал случайным свидетелем их спора. — Мы не можем сделать этого. — Да почему нет?! — Потому что мы не знаем это место. Кроме того, нам запретили выкидывать что-то подобное. — Я хочу все лишь немного прокатиться, — Арья Старк раздраженно закатила глаза. — Мы же не собираемся сбегать. Да и мы что, их заключенные?! Эйгон нахмурился, услышав слова девочки. Он предупреждал Коннингтона: их поведение вызвало у Старков множество подозрений. — А… Арри, они и так позволили нам путешествовать с ними. Мы не можем влипать в неприятности. — Им плевать на нас! Они вообще не замечают нашего существования! Не уверенна, что они обратят внимание, если мы исчезнем на полчаса. — Я не знаю, Арри. — Прекрати называть меня Арри! — потребовала она, явно выражая свое отвращение к такому обращению. Эйгон едва ли смог воздержаться от смеха, глядя на ее забавно надутые губы. — Мы ведь решили, что пока безопаснее будет звать тебя именно так. Мало ли кто может нас подслушать. — Тогда почему ты свое имя оставил? — Король ищет не меня. Плевать, если кто-то вдруг скажет ему, что Джон Сноу отправился в Эссос, — бастард лорда Старка сделал паузу. Выражение его лица слегка смягчилось. — Если тебе не нравится, ты можешь выбрать другое имя. Это не так просто. Отчасти Эйгон понимал Арью Старк. Она покачала головой. — Мне кажется, я сойду с ума, если меня больше никогда не назовут по имени. Я... — девочка, неожиданно для Эйгона, поймала его взгляд. Выражение ее лица резко изменилось. — И куда ты уставился? — Никуда, — Эйгон не знал, что еще ему сказать. Он лишь продолжал смотреть. — Маленькая сестрица, не стоит начинать драку. Пожалуйста, — Джон Сноу немедленно предпринял попытку избежать катастрофы. Они и без того уже привлекли внимание Коннингтона. Арья Старк в отвращении сморщила нос, глядя на Грифа, а затем и вовсе ускакала во главу колонны. — Прошу прощение за нее, — Джон Сноу старался не упустить свою сестру из виду. — Она пытается скрыть отчаяние и страх за злостью, — он взглянул на Эйгона. — Многое в нашей жизни уже не будет таким же, как прежде. Некоторое время Эйгон не мог отважиться нарушить тишину. Он не ожидал того, что Старки с ним наконец заговорят. Он не ожидал получить объяснения. — Хорошо, — он мельком взглянул на Коннингтона. — Я не такой предвзятый, как мой отец, — прошептал он. Джон Сноу лишь кивнул в ответ, прежде чем последовать за сестрой. Эйгон издалека уставился на них, а затем вновь начал движение. Они дети Эддарда Старка. Возможно, мои будущие враги. Но даже эти мысли не помогли ему прогнать то легкое сочувствие, которое Гриф начал испытывать к ним.Санса
Примерно в полдень королевская процессия прошла через Божьи ворота в Королевскую Гавань. Их встретило столпотворение: простолюдины смешались с верховными лордами, желая встретить своего короля. Крики, гомон, шум толпы доносился до слуха Сансы, но она даже не дернулась, чтобы отодвинуть занавеску и наконец хотя бы мельком взглянуть на столицу и ее жителей. Когда-то Королевская Гавань была пределом ее мечтаний, но сейчас все изменилось — девочке было плевать. Когда они вместе с королевскими придворными покинули Винтерфелл, Сансой овладело приятное волнение, предвкушение поездки на Юг. Посещение Красной Крепости, знакомство с настоящими рыцарями и высокородными леди — именно этого она с нетерпением ожидала. «Леди, достойная Хайгардена», — такой Санса мечтала себя увидеть. И так продолжалось до тех пор, пока Арья в очередной раз не разрушила ее планы. В замке Дарри процессия задержалась на две недели, чтобы только найти ее безрассудную младшую сестру. Ничего из того, что она так мечтала встретить, Санса не увидела. Только крики, бесконечные поиски и леденящая кровь казнь, свидетелем которой она стала совершенно случайно, невовремя выглянув из окна. «Да в стае волков она будет выглядеть уместнее, чем в нашей семье», — когда Арья пропала в лесу, злость и глухое раздражение одолело Сансу. Однако спустя пару дней — пару дней, за которые не удалось найти ни следа сестры, — гнев отступил, сменившись беспокойством. Сестры Старк никогда не были близки: попытаться понять друг друга было выше их сил. И поэтому они постоянно устраивали перепалки. Арья скорее напоминала конюшонка, нежели высокородную леди. Однако это не остановило нескончаемый поток слез Сансы, когда отец сообщил ей, что, возможно, они больше никогда не увидят Арью. Санса ничего не могла сделать — даже молитва была бесполезной. Отец и септа Мордейн при разговоре с ней старались осторожно подбирать слова. Но она слышала, что говорили другие люди, сопровождавшие процессию. И одна история была страшнее другой. Некоторые из них заканчивались предположениями, что Арья мертва: кто-то говорил, что от холода, кто-то — от голода. Другие же утверждали, что неудавшуюся королеву разорвали дикие звери. Были и те, кто считал, что Арью похитили, чтобы подвергнуть пыткам или вовсе изнасиловать. Почему она сбежала? Санса была уверенна, что сестра просто-напросто потерялась, заблудилась в лесу, пока не услышала разговор отца с Джори. Они говорили, что Арья сбежала. Она тяжело вздохнула и попыталась прогнать от себя эти страшные мысли. То, что именно случилось, не имело никакого значения. В любом случае Арья вряд ли когда-нибудь вернется. — Мы приехали, Санса, — сообщила ей септа. Санса кивнула и приняла руку Джори, чтобы выбраться из кареты. Она подняла голову, чтобы воочию увидеть Красную Крепость, выросшую прямо перед ней. Однако замок был не таким величественным, как она себе представляла: дух не захватывало, внутренности не сжимались от восторга. Кроме того, пахло на редкость дурно. — Джори, проводи Сансу в Башню десницы. — Да, мой лорд. Отец повернулся к ней: — У меня срочная встреча с Малым советом. Встретимся за ужином, Санса, — выражение лица Неда нагоняло на нее страшную тоску. Конечно, улыбка была редким гостем на лице лорда Севера, но настолько подавленным отца Санса не видела ни разу в жизни. Очевидно, причиной этому была Арья, даже если отец не упомянул ее имя ни единого раза с того момента, как поиски прекратились. Будто он хотел сделать вид, что его младшей дочери и вовсе никогда не существовало. Примерно так же дело обстояло и с тетей Лианной: отец никогда не говорил о своей сестре. — Хорошо, папа, — пробормотала она. В своих покоях она пребывала вместе с септой Мордейн. Спустя некоторое время в дверь постучали. Санса взглянула в окно — было слишком рано для ужина. По другую сторону двери она встретила слугу дома Тиреллов. Он вручил ей пергамент и поспешно удалился. — Что там? — спросила септа. — Маргери Тирелл приглашает меня на совместную прогулку по саду, — она аккуратно сложила послание. — Нужно вежливо отклонить предложение. — Думаю, тебе стоит прогуляться с ней. — Я нехорошо чувствую себя. — Учитывая все случившееся, естественно, что ты подавленна. Но отказываться от приглашения вашей будущей родственницы крайне неразумно. Санса едва сдержалась, чтобы не поморщиться — септа была права. Наверное, она впервые почувствовала непреодолимое искушение поступить не так, как следовало бы идеальной леди. Желание видеть кого-либо отсутствовало. — Хорошо, я пойду, — в конце концов она согласилась. Септа проводила ее до назначенного места. Маргери Тирелл они застали сидящей на скамейке, над которой возвышалась потрясающая по своей красоте арка из роз. Леди, прекрасней Розы Хайгардена, Санса еще не встречала в своей жизни. Заметив ее, девушка мило улыбнулась и привстала, чтобы встретить. — Я рада наконец познакомиться с вами, леди Маргери, — произнесла она, собираясь присесть в реверансе. Маргери Тирелл прервала ее действие крепким объятием. Санса потеряла дар речи — поступок девушки выбил ее из колеи. — Мне очень жаль вашу сестру. Я молюсь за нее с тех пор, как до нас дошли эти ужасающие вести. Молитвы ничего не изменят. Она достаточно молилась. — Вы очень добра, леди Маргери. — Называй меня просто Маргери. Мы же в скором времени станем семьей, — она снова улыбнулась. — Уиллас просил меня передать тебе это, — Санса почувствовала, как в ладонь вложили письмо, украшенное золотой восковой печатью. — Он бы очень хотел лично сопровождать вас. — Спасибо, Маргери. — Наверное, при других бы обстоятельствах это письмо произвело бы на Старк куда большее впечатление. И, кажется, Маргери это тоже заметила. — Знаю, это плохое утешение. — Что? Нет, я… это так неблагодарно с моей стороны. — Ты не обязана соблюдать со мной все эти формальности, — девушка сжала ее руку, взглянув прямо в глаза. — Я не смогу заменить тебе сестру, но мне бы хотелось стать с тобой подругами. — Было бы здорово, — чувство одиночества съедало Сансу. В последующие дни большую часть своего времени она проводила с Маргери. Ни сплетни, ни секреты придворных не укрывались от зоркого взгляда Розы дома Тиреллов. Она советовала, как следует с кем себя вести (акцентировала она внимание на мастере над Монетой), знакомила Сансу с другими леди и показывала места, где изготавливали лучшие платья и украшения. Она рассказывала, что ждет Старк в Хайгардене, но что более важно — она рассказывала ей об Уилласе. Маргери — идеальное воплощение всего того, что она ожидала от сестры. Приехав в Королевскую Гавань, Санса получила все, о чем только могла мечтать, будучи ребенком, но сейчас ей это не было нужно. Все нынешние желания Сансы ограничивались одним: она неистово хотела увидеть Арью, которая от головы до пят покрытая грязью, в разодранной одежде ворвалась бы к ней, не преминув бросить что-нибудь тяжелое в сестру. Она хотела видеть ее улыбку, слышать ее смех, погрузившись в мечты о Хайгардене. Она никогда бы и подумать не могла, что будет скучать по своей дикой сестре. Пробыв в столице примерно месяц, Санса впервые увидела Маргери огорченной. Прекратив вышивание примерно на середине, Тирелл рассеянно уставилась на распустившиеся в саду цветы. Санса забеспокоилась: Маргери всегда старалась казаться веселой и неунывающей. — Что-то не так? — собравшись с мыслями, Санса все-таки решилась спросить. Маргери медленно подняла взгляд и слабо улыбнулась. — Сегодня утром отец поведал мне новости, которые перевернут мою жизнь с ног на голову. — Она глубоко вздохнула, прежде чем вмиг выпалить: — Я выхожу замуж за короля Роберта. — А что будет с Арьей? — первым делом спросила Санса. Маргери покраснела: — Я не тот человек, который может ответить на этот вопрос. — Но мне нужно знать! — потребовала Санса, отбросив в сторону все реверансы, всю официальность. Ее отец не расскажет ей ничего. — Я слышала, что лорд-десница собирается продолжить поиски. Но Малый совет настаивает на том, что король нуждается в королеве и наследнике, — Маргери замолчала. — Он сделал предложение, и мой отец согласился. — Поздравляю. Должно быть, это невероятно важное событие для дома Тиреллов, — через силу Санса пробормотала то, что должна была. — Я бы выжила и без этой чести, — фыркнув, уверила ее Маргери. Конечно, реакция девушки сильно отличалась от действий Арьи в Винтерфелле, но было очевидно, что и она не в восторге от этой идеи. — Моя сестра тоже не хотела этого, — слова против воли сорвались с губ Сансы. Маргери осмотрелась вокруг, пытаясь убедиться в том, что они одни. — Сомневаюсь, что во всем государстве найдется хотя бы одна леди, желающая стать его королевой. Сансе не нужны были объяснения Маргери, чтобы понять причину столь резких слов. Наблюдая за королем достаточное количество времени, она поняла, что свадьба с ним — последнее, чего она желала бы. Даже не принимая во внимание то, что он сотворил с Серсеей Ланнистер. — Неужели ты не можешь поговорить с лордом-отцом? — Есть вещи, которые неизбежны для благородных дам. Далеко не все Великие дома столь снисходительны к своим дочерям. Санса не совсем поняла, что Маргери имеет в виду, но нутром чувствовала: это что-то неприятное. — Я могу только пожелать тебе всего наилучшего, Маргери, — печальная, но правда. — Мне пора возвращаться, — сообщила девушка. — Король пригласил нас с отцом на ужин, — прежде чем уйти, Маргери смерила Сансу странным взглядом. Еще около получаса Старк провела в саду. Ей потребовалось время, чтобы понять, где она уже могла видеть тот взгляд, которым одарила ее Тирелл. Когда-то Арья взглянула на нее так же, услышав, что Санса счастлива иметь сестру-королеву. Мне следовало понять это еще тогда. Она идеализировала многие вещи. То недолгое время, что она провела в Королевской Гавани, изменило ее. Сожаление поселилось в ее сердце. Она должна была все понять, когда Арья все еще была с ней.Эддард
На похоронах Арьи Роберт не присутствовал. Вероятно, в это время он либо литрами поглощал вино да другой алкоголь, либо охотился, либо посещал ближайший бордель. А впрочем, другого Эддард Старк от него и не ожидал. В конце концов, это была идей Мейса Тирелла. Не то чтобы лорд Хайгардена хотел почтить память его дочери. Он скорее желал публично объявить ее мертвой, чтобы девочка не мешала обручению Роберта с Маргери. Мейсу не было никакого дела до Арьи. Здесь вообще никому до нее не было дела. Сначала Эддард не понимал, почему Мейс Тирелл казался столь осторожным, изредка заводя с Недом разговоры после прибытия в Королевскую Гавань. Почему он спросил, планирует ли Нед отменить помолвку Сансы с его сыном. Почему он прямо задал вопрос о том, какова возможность найти Арью. Почему он предложил ему вернуться на Север, затворившись там на время, чтобы принять потерю дочери. Причины таких вопросов Эддард понял только после того, как объявили о новой помолвке короля. Мейс Тирелл хотел, чтобы его дочь стала правительницей Семи Королевств, а дочери Неда стояли у него на пути. Он боялся, что Роберт решит все-таки породниться с домом Старков, обручившись с Сансой. К счастью для них обоих, Роберт был одержим Лианной, на которую Санса ни капли не походила. Пара же замечаний от членов Малого совета убедили короля, что Маргери Тирелл хотя бы отчасти напоминает младшую сестру Неда. По правде говоря, Эддард стал всерьез сомневаться в своем решении выдать Сансу за Уилласа Тирелла. Если мужчина обладал такими же амбициями, что и его отец, он не самая подходящая пара для его мечтательной дочери. Решение следовало принять в ближайшие дни. Он также думал и о возвращении на Север. Старки не принадлежали столице, а сам Нед хотел оказаться рядом с семьей. Только боги знали, насколько он в них нуждался. Он бы с превеликой радостью отказался от своего поста десницы. Мейс Тирелл был бы вне себя от счастья, получив его должность. Однако Роберт не позволил ему уйти. Он упрямо настаивал на том, что править они должны вместе. На самом деле Эддард прекрасно понимал, что Роберт всего-навсего хотел, чтобы Старк взял на себя все заботы и обязанности, в то время как Баратеон продолжал бы свое аморальное существование. Нед чувствовал себя в ловушке. Неужели Роберту недостаточно того, что он уже у меня отнял? Но, по мнению Эддарда, вина Роберта была куда меньше его собственной вины. «Ну посмотри же, Нед, куда привела тебя твоя глупая честь», — голос Лианны не умолкал ни на секунду. И правда. Все сложилось бы по-другому, если честь была для него пустым звуком. Еще будучи в Винтерфелле, он бы бросил вызов королю. Тогда бы Арья была с ними, а Джон не сбежал бы. Он бы выполнил обещание, данное когда-то Лианне. Будь в нем хоть на каплю меньше благородства, Эшара Дейн не умерла бы. Не поставь он процветание своего дома выше счастья своей сестры, восстание никогда бы не произошло. Он и не заметил, как церемония подошла к концу. Он вообще ни на что не обращал внимания. Многие лорды приближались к нему, чтобы принести свои глубочайшие соболезнования. Эддард принял все, ни на секунду не задумываясь об их искренности. Это не имело значения. Глубоко внутри он знал, что Арья жива и — более того — находится вне досягаемости Роберта. Как бы больно не было от осознания того, что он больше не увидит свою младшую дочь, он почувствовал облегчение. — Вот и все, — прошептала ему Санса. — Арья исчезла навечно. Правда, отец? От девочки, вместе с ним покидавшей дом, не осталось ровным счетом ничего. Казалось бы, негаснущие огоньки веселья в голубых глазах Талли все-таки потухли. Она узнала: жизнь не песня. Она стала сильнее. — Для короля — возможно, — ответил Нед. — Но я не теряю надежды. А что насчет тебя? Буквально мгновение она обдумывала свой ответ: — Думаю, с ней все в порядке. — И я, милая.***
Неделю спустя в Великой септе Бейлора вновь проводилась церемония. Но на этот раз мрачная атмосфера похорон сменилась на радостное настроение, всегда присущее свадьбам. Эддард не мог упустить из виду тот факт, насколько мало город оплакивал Арью. Маргери Тирелл, кажется, светилась изнутри. Если она и чувствовала отвращение при мысли о свадьбе с Робертом, то потрясающе это скрывала. Санса больше самой невесты была удручена происходящим. Его дочь достаточно быстро сблизилась с юной леди, а посему сильно беспокоилась за Маргери Тирелл. Она даже спрашивала его, может ли он предложить Роберту на роль будущей королевы другую кандидатуру. Не то чтобы Нед не мог помочь. Просто если Мейс Тирелл решил женить Роберта на своей дочери, то у Эддарда не было никаких шансов сорвать планы лорда Простора. Хотя по отношению к девушке он чувствовал искреннее сожаление. Только боги знали, какая судьба ждет новую жену Роберта. Они обменялись соответствующими клятвами и обещаниями, за которыми неукоснительно последовал поцелуй. Толпа приветствовала новую королеву. Роберт выглядел невероятно счастливым. Так, будто не он отдал приказ обезглавить предыдущую королеву. Так, будто не он разрушил семью Эддарда, потребовав свадьбы с Арьей. Наблюдая за тем, как Роберт напивается на свадебном пиру, Эддард Старк решил, что не собирается находиться в Королевской Гавани больше ни дня. В ту же ночь он отдал соответствующие приказы. Эддард уже собирался сообщить Роберту о своем решении вернуться в Винтерфелл, как услышал шум в своей спальне. Обернувшись, он увидел мастера над шептунами. Лысый полный мужчина прижал палец к губам, призывая к тишине, и пальцем поманил его подойти ближе. Эддард с небывалой осторожностью последовал за ним. — Вижу вы, милорд, собираетесь покинуть столицу. У замка есть уши. Он прикладывал невероятные усилия, чтобы не дать себя обнаружить, но все пошло прахом. — Я отрекаюсь от должности десницы, — пытаться скрыть что-то от Вариса — глупость, достойная дурака. — Боюсь, я буду вынужден просить вас не делать этого, лорд Старк, — мужчина потер руки. — Как мы все знаем, наш дорогой король Роберт не особо обеспокоен заботой о государстве. Семь Королевств нуждаются в достойном и способном деснице больше, чем когда-либо. Роберту нет дела до государства. — Не думаю, что я подходящий на эту роль человек. Уверен, что лорд Тирелл будет благодарен судьбе за честь стать десницей. — Вы ошибаетесь, лорд Эддард. Король прислушивается к вам. Вы единственный человек, который отделяет Семь Королевств от катастрофы. — Мне кажется, я принес королю достаточную жертву, лорд Варис, — лишь на мгновение, но Эддарду удалось заметить, как меняются эмоции на лице Паука. — Его милость уже не тот человек, кем был раньше, уверяю вас, милорд. Речь сейчас идет не о защите короля, а о защите людей. — Эддард молчал, поэтому Варис продолжил говорить, и голос его был невозможно уставшим, — Мы застыли посреди зимы, конец которой, судя по всему, ближайшее время не предвидится. Простой люд начинает голодать, лорды потеряли всякое доверие к королю Роберту. — Мейс Тирелл более чем способен решить это. — Будьте разумны, лорд Старк. Лорд Тирелл беспрекословно выполнит любой приказ короля, только чтоб сохранить корону на голове своей дочери, — когда Эддард покачал головой, лицо Вариса стало донельзя серьезным. — Это Вы с Джоном Арреном сделали его королем. Мы заварили эту кашу, Джон. Если государство остановится в шаге от полного разрушения, их вина будет нисколько не меньше вины Роберта. О боги, помогите мне. Он глубоко вздохнул. — Я сделаю все, что могу. Ради людей. Паук улыбнулся. — Когда придет время, милорд, вы увидите, что сделали правильный выбор. «Благородный идиот! Годы тебя ничему не научили», — голос Лианны никогда прежде не был столь жестким и громким.Джон
— Смотри скорее, Джон! Там еще одна! — Арья неопределенно махнула рукой и тут же побежала за огромной черепахой, немедленно скрываясь за камышом. Сдержать улыбку было выше сил Джона. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, когда он в последний раз видел ее настолько счастливой. — Похоже, твоей сестре поездка пришлась по душе, — словно из ниоткуда за его спиной вырос Юный Гриф, держа в руке удочку. Джон изо всех сил пытался скрыть неловкость, когда тот сел на берегу реки рядом с ним. Дело было не в том, что Джон недолюбливал Юного Грифа. На самом деле их общение за все время сводилось почти к абсолютному нулю, а потому Джон не мог правильно оценить паренька. Однако выражение лица Старого Грифа, когда он или Арья случайно приближались к его сыну без позволения, ясно давало понять — от него лучше держаться как можно дальше. Тем не менее сам паренек, видимо, не замечал всего происходящего, не упуская ни одной возможности сблизиться с ними. — Она просто поражена, — ответил Джон. Игнорировать своего собеседника было верхом бескультурья. — Ничего похожего на Ройну нет ни на Севере, ни в остальных шести королевствах. — Конечно, возможности посетить остальную часть государства у Сноу не было, но в своих словах он был уверен. — В таком случае, думаю, ты счастливчик, раз тебе удалось увидеть все великолепие Ройны. Конечно, наши жизни просто не могли сложиться еще лучше. Место действительно было невероятным, не поддающимся всякому описанию, и они своими глазами увидели то, о чем не могли даже мечтать. Но ничего из этого не могло излечить их горькую тоску по Винтерфеллу и Северу. — Вы собираетесь рыбачить? — Джон предпринял попытку сменить тему разговора. Гриф широко улыбнулся. Паренек улыбался поразительно часто, что не могло не навевать на Джона воспоминания о Роббе. — Кто-то же должен кормить команду «Робкой Девы», — гордо заявил он. Джон картинно изогнул бровь: — Есть хотя бы что-то, что вы не можете делать? За все проведенное вместе время Джон видел, насколько блестяще Гриф разбирался и в политике, и в языках, и в поэзии, и в религии. Он тренировался с мечом, охотился, рыбачил, был вполне сносным наездником, хотя в последнем до Арьи ему было далеко. Джон не мог не задаваться вопросом, как вообще возможно, что сын Золотого меча имел такой широкий кругозор. — Ха-ха, ты слишком лестного обо мне мнения, — ответил он, бросая в воду приманку. — Я принесла тебе кое-что, Джон, — из импровизированной погони Арья вернулась до колен измазанная грязью, но с сияющей улыбкой и белой лилией в руках. Все это было слегка печально. Когда они жили в Винтерфелле, Арья всегда собирала полевые цветы для их отца. Джон и не помнил, когда у нее появилась эта странная привычка. — Спасибо, маленькая сестрица, — Джон принял цветок, хотя и представления не имел, что ему дальше делать с этим подарком. — Что он здесь делает? — Гриф, сидящий рядом с Джоном, заставил Арью нахмуриться. Сам парень внимательно наблюдал за ней, игнорируя вопрос. — Ты на самом деле высокородная леди? — Что ты имеешь в виду? — спросила Арья, повыше задрав подбородок. — Да нет, ничего. Просто никогда бы не подумал, что высокородные леди любят играть в грязи, — Гриф жестом указал на ноги Арьи. — Ты похожа на мальчишку-сорванца куда больше, чем на леди. Этот разговор не приведет ни к чему хорошему. Однако Джон не имел возможности вмешаться в ход беседы. — А ты красивее моей сестры, — немедленно заявила Арья. — Стало быть, ты леди? Не заметить, как покраснело лицо Грифа, было невозможно. Однако вместо очередных ожидаемых подколок, продолжающих перепалку, он начал смеяться. — Ты забавнее всех остальных леди, вместе взятых. Не сомневаюсь в этом. — Ты пришел сюда, чтобы ввязаться в драку? — Арри… Глаза Арьи метали молнии. Когда же девочка остановила свой взгляд на Джоне, Гриф вновь рассмеялся. — Я не хотел прерывать ваше, несомненно, важное занятие. Но так уж вышло, что вы решили поплескаться в лучшем для рыбалки месте, миледи. Арья недовольно сморщила нос, услышав такое обращение. Джон уступил: он не мог остановить их перепалку. В голове отчетливо зазвучал голос Старого Грифа, в очередной раз недовольного поведением Арьи. Арье потребовалось несколько минут, чтобы обдумать слова Грифа. — Ты можешь научить меня ими пользоваться? — поинтересовалась она, кивком указывая на удочки. Вот этого я точно не ожидал. Джон думал, что Арья огрызнется в ответ, как делала это всегда, начиная с их первой встречи. Не ожидал Джон и того, что Гриф примет ее предложение. — Я не возражаю. Но только если твой брат не будет против. Умоляющие глаза Арьи глядели на него, не отрываясь. — Не думаю, что это хорошая идея, — Джон обернулся к «Робкой Деве». — О моем отце можешь не беспокоиться. До заката он точно не вернется, — Гриф легко предугадал ход его мыслей. — Лемора и Утка не скажут ему ни слова, — вопрос казался решенным. Хотелось бы и мне увидеть Волантис. Дела их неожиданных союзников ни капли не волновали Джона — он просто хотел взглянуть на город изнутри. Но Старый Гриф приказал всем им оставаться у «Робкой Девы». Единственное, что они могли увидеть оттуда, — огромная Черная Стена, окружающая город. Да, Арья способна подружиться с кем угодно. Это было то немногое, что отличало их друг от друга. Она довольно улыбнулась Грифу, когда тот закончил свои наставления. Разыгравшаяся перед его глазами сцена пробудило какое-то неприятное ощущение в груди, но Джон не стал зацикливать на этом внимание. — Это займет ее внимание на некоторое время, — произнес Гриф, присаживаясь рядом с ним. — Ей лучше закончить до прихода твоего отца, — сообщил Джон. Гриф недовольно поморщился: — Может, он и не отличается дружелюбием, но это не делает его плохим человеком. В который раз он повторяет это? Гриф постоянно извинялся за своего отца. Он мог бы оградить нас от ядовитых слов отца, если бы просто держался от нас подальше. — Я не осуждаю его, — Джон замолчал. — Наверное, мы для него лишь болезненное напоминание о роли нашего отца в восстании. Магистр сообщил им, что во время восстания Старый Гриф принял сторону Таргариенов. Поэтому он и не любил Роберта Баратеона. Скорее всего именно поэтому он недолюбливал и Эддарда Старка, на которого, как говорили люди, Джон был невероятно похож. — Почему ты думаешь, что дело в восстании? — и голос, и поза Грифа излучали необъяснимую тревогу. Джон почувствовал легкую обиду. Неужели мы похожи на тех, кто сейчас же побежит обратно в Вестерос, чтобы только выдать изгнанника, который волей случая во время восстания оказался сторонником Таргариенов? Джон пожал плечами. — Магистр сказал, что именно поэтому вы скрываетесь от Роберта Баратеона. Ваш отец участвовал в Битве при Трезубце? — Участвовал, — тревога Грифа потихоньку рассеивалась. — После того как король лишил его титула и земель, мы отправились в Тирош, к семье моей матери. А потом он стал одним из Золотых мечей. — Золотые мечи служат магистру? — Отец больше не входит в их число. Он оставил это занятие сразу, как только Иллирио связался с ним. — Магистр сам связался с вашим отцом? — Иллирио искал сторонников Визериса Таргариена, чтобы вернуть Железный Трон. Мой отец мечтал возвратиться домой и поэтому согласился на его предложение. — Но разве Визерис Таргариен не мертв? Однажды — еще в Винтерфелле — он слышал об этом . Последним оставшимся в живых Таргариеном была принцесса, вышедшая замуж за дотракийского кхала. — Мертв, — Гриф сделал паузу. — Но его сестра все еще жива, — он пристально уставился на Джона, будто испытывая его. — Они все еще собираются свергнуть Роберта Баратеона? — беспокойство окутало Джона. Вторжение в Вестерос означало, что Винтерфелл вновь окажется втянутым в войну. И это даже не учитывая того, что Эддард Старк на данный момент являлся десницей короля. Лицо Грифа вновь приобрело непонятное выражение. — Я не знаю, — настороженность, легкая нервозность вновь явственно зазвенели в его голосе. — Сомневаюсь в этом. Мало верится, что у них выпадет такая возможность. Твоей семье не о чем беспокоиться, — Гриф вновь предугадал его мысли. — Ясно. Хотя я был бы не против увидеть, как Роберт Баратеон наконец теряет свою корону, — рассеянно проговорил Джон. Такое ощущение, будто он что-то скрывает. От удивления Гриф широко раскрыл глаза. — Уверен, что не ты один. — Джон! Смотри! — Арья вернулась, держа в руках крошечную рыбешку. Гриф тотчас же рассмеялся над ней: — Я бы не стал этим гордиться. Да даже комары больше этого головастика. — Ты все-таки хочешь со мной подраться? Только не снова. В этот раз Джон даже не попытался остановить их. Да это и не требовалось: прервать перепалку решил кое-кто другой. — Гриф! — старик вернулся раньше, чем его ожидали. Все трое вздрогнули, услышав крик. Джон видел, как Гриф в раздражении закатывает глаза, а Арья недовольно хмурит брови. — Что ты здесь делаешь? Джон потянул Арью за руку, желая укрыть ее от яростного взгляда неуклонно приближающегося к ним Старого Грифа. — Показываю леди, как поймать себе ужин. — Прекращай эти глупости, Гриф, — голубые глаза мужчины блестели от ярости. — Глупости творишь здесь только ты, отец. Старый Гриф яростно сжал кулак, настолько, что костяшки его пальцев побелели. Джон был практически уверен, что сейчас прилетит удар либо его сыну, либо самому Сноу. — Что-то не так, мой лорд? — вопросил сладкий голос, и эмоции мужчины претерпели небывалые изменения: злость тут же сменилась паникой. — Я же попросил вас остаться на корабле, моя… леди, — последняя часть предложения звучало донельзя странно. Молодая женщина сделала шаг вперед. Гладкая оливковая кожа, длинные черные кудри, огромные темные глаза и удивительно привлекательная фигура — она, несомненно, была самой красивой женщиной из всех, каких только Джон встречал за свою жизнь. Девушка лукаво улыбнулась, заметив на себе его пристальный взгляд. В горле мгновенно пересохло. — Кузен, — обратилась она к Грифу, — не хочешь ли представить мне своих друзей? Со стороны Старого Грифа послышалось недовольное рычание. Однако девушка смерила мужчину таким взглядом, что он утих и отступил. Гриф выглядел растерянным. Но лишь секунду. — Это Джон Сноу и его сестра Арья Старк. А это моя кузина А… — Энн. — продолжила девушка. Она вновь улыбнулась и сделала пару шагов к ним навстречу. Что-то глубоко внутри него заставило Джона слегка отступить. — Значит, бастард из Винтерфелла, — она внимательно изучала Сноу, будто бы оценивая. — Интересно. — Не называй Джона бастардом! — огрызнулась Арья. — Мои извинения, маленькая леди. Я не собиралась никого обидеть. — Моя леди, нам следует обсудить важные вопросы, — в очередной раз прервал их Старый Гриф. — Конечно, — спокойно ответила она, прежде чем взять Грифа за руку. — Вы двое остаетесь здесь, — тут же приказал Старый Гриф, одарив Джона с Арьей выразительным взглядом. — Прошу нас извинить, — произнесла Энн. — Надеюсь, мы продолжим наше знакомство чуть позже. Мне не терпится узнать вас поближе, — добавила она, ни на секунду не отрывая взгляда от Джона. Джон застыл, словно статуя: то, как она смотрела на него, как говорила с ним, заставило что-то внутри него встрепенуться. — Может, ты наконец перестанешь пускать слюни? — возмутилась Арья, хотя на ее губах красовалась понимающая усмешка. — Что ты хочешь этим сказать? — Ты прекрасно сам понимаешь, — попытки скрыть что-то от Арьи были бесполезной тратой и времени, и нервов. — А чего ты ожидала? У меня тоже есть чувства. — Ты отвратителен. — А мне кажется, что ты просто ревнуешь, — дразнить Арью было весело. — Не будь тупицей, — она слегка ударила Джона. — Ты такая милая, маленькая сестрица, — она вновь ударила его, что вызвало у Джона приступ смеха. — Да ладно, — он пихнул сестру в бок. — Ты должна поймать хоть что-нибудь на ужин. Эта многострадальная рыбешка не в счет. Арья улыбнулась и присела на берег. Джон перевел взгляд на «Робкую Деву». История Грифа не давала ему покоя. Сам Гриф, септа, магистр и Дейенерис Таргариен были как-то связаны между собой. Очевидно, они что-то задумали. Он был не настолько невнимателен и забывчив, как они бы того хотели. Это неважно. Пока они помогали ему прятать Арью от Роберта Баратеона, плести интриги против них было как минимум нерационально. Да и не волновало Джона, кто именно занимает железный Трон. Ко мне это в любом случае не имеет никакого отношения.Арианна
Джон Коннингтон ни секунды не желал молчать. Но принцесса явно не собиралась его слушать. Все мысли Арианны занимал один небезызвестный бастард. На ее взгляд, он был достаточно красивым, но привлек ее внимание он не этим. Выглядел парень донельзя наивным. Настолько, что ей завладело непреодолимое желание проверить, действительно ли он был таким невинным и доверчивым. Да и кроме того, Старки всегда славились своей неприступностью, а ей нравились трудности. — Я же говорил тебе держаться от них подальше! — Они не представляют никакой опасности. — Эддард Старк — десница Узурпатора! — Они услышат тебя, Гриф, — напомнила ему Эшара Дейн. — Он уже и так рассказал им все! — Только придуманную историю! — ее давно потерянный и неожиданно объявившийся кузен пытался защитить себя. Она пробыла в Дорне не больше трех дней. Как ни странно, столь малого срока ее дяде и отцу хватило, чтобы решить, что Гриф из Тироша и Эйгон Таргариен — один и тот же человек. Арианну в очередной раз заставили исполнять роль посыльного. Правда, на этот раз в одиночку. Без Песчаных Змеек. Сама же Арианна до сих пор не могла понять: отец действительно так сильно доверял ей или всего-навсего хотел от нее избавиться. Ее миссия была настолько же важной, насколько и глупой. Все зависело от раскрывающихся перспектив. Лучше бы тебе вернуть Железный Трон, кузен. Если бы с Квентином возникли проблемы, то оказавшийся перед ней в долгу король был бы как нельзя кстати. Но сначала я должна навести здесь порядок. — Думаю, кузен поступил правильно. — Объяснись, — явный скептический настрой Коннингтона изрядно выводил из себя. — Плоды от нашей с ними дружбы, очевидно, будут лучше, чем от их добровольного изгнания, — она пристально вглядывалась в голубые глаза Коннингтона. — Нам необходимы союзники. Особенно сейчас. Вы же слышали, что Маргери Тирелл вышла замуж за Роберта Баратеона? — Откуда ты это узнала? — Вчера вечером пришла весточка от отца. — Седьмое пекло! — выругался он. — Мы не могли упустить Хайгарден! — Какая жалость — Узурпатор украл неудавшуюся королеву моего кузена. Он не знал, — поняла Арианна, заметив хмурый взгляд Эйгона. Удивительно — союз с Простором был довольно предсказуемым. Придется обучить его некоторым вещам. — Пожалуйста, отнеситесь более серьезно к сложившейся ситуации, принцесса, — кажется, Коннингтон был готов тут же взорваться. — Тиреллы теперь — верный оплот короны. Узурпатор с каждым днем становится все сильнее. — Неправда, — ошеломленное лицо Коннингтона определенно доставляло ей удовольствие. — Мой отец уверен, что Эддард Старк не особенно доволен поведением своего старого друга. — Но нить, связывающая Винтерфелл с короной, только усилится, когда Уиллас Тирелл женится на Сансе Старк. — В таком случае нам следует заручиться поддержкой второй его дочери. Даже при самом худшем раскладе, он не станет выбирать между родными детьми. — Не позволю! Они не женятся! — сквозь зубы прошипел Коннингтон. — Успокойтесь. Разве я сказала слово «брак»? — Тогда что ты предлагаешь? Должно быть, отчаяние поглотило Коннингтона с головой. По пути в город он отчетливо выражал свое недовольство присутствием Старков рядом с Эйгоном. — Пусть они доверятся нам. Они же так далеко от дома и наверняка чувствуют себя одиноко. Казалось, Коннингтон вовсе не слушал ее. Поэтому она обратила свой взор к Эйгону. — Слишком подозрительно, — вынес вердикт Эйгон. — Мы все, если ты не заметила, были не особо добры к ним. — Зато я заметила, что лично ты в неплохих отношениях с ними, кузен. — Арья Старк вполне дружелюбна, но она не доверится нам, если ее брат останется таким же подозрительным. Джон Сноу уверяет ее быть с нами на чеку. Ситуация, в которой она оказалась, мгновенно заиграла сотнями ранее невиданных красок. Ее отец хотел, чтобы она была в Эссосе, — она так и сделает. Но постарается выжать из этого приказа максимум пользы для себя. Похоже, ей удастся знатно повеселиться. — О, оставьте ее брата на меня, — улыбка Арианны стала еще шире. — Я умею быть очень убедительной с мужчинами.