Игра

1

»…вся стена покрыта темным — отчего-то кажущимся ядовитым — льдом, что плавно стекает на траву и ползет по полю, как вода из опрокинутого кувшина.». «…тонкий водный настил распространяется мгновенно, в одночасье затвердевая и обращаясь в смердящий смертью лед.». «…я остановил кровь и заморозил края, видишь?». «…глаза заклинателя воды горят красным цветом, как летний рассвет.». «…кровь заклинать могли лишь три существа из тысячи.». Аомине собирал крупицы наблюдений тщательно, перерабатывая каждый момент в голове по сотне раз. Лед — половина Гидросов способны овладеть частью стихии второго порядка, в этом нет ничего экстраординарного. Магия крови — другой разговор. Момои качала головой и искоса поглядывала на друга детства. Силы Кисе развивались экстремально быстро, собирая в себе практически все прямые ответвления элемента, когда-то породившего десятки стихий. Дело было в боли, подарившей их товарищу открытие магии, или в чем-то еще? У Куроко пламя только меняло цвет, а тело приобрело огнеупорность; Мурасакибара мог подчинять многие разновидности минералов — не только исконную землю и почву — и «чувствовать» некоторую флору; Акаши приобрел острое обоняние, в совокупности с чем-то еще, возможно подозрительно напоминающее телекинез или что-то в этом роде, но достоверно неизвестно, капитан пока умалчивал о своих одиночных тренировках; Мидорима имел влияние на погоду, также свободно разбрасываясь электричеством направо и налево; Сацуки преобразовывала фотоны света в материальные объекты, а Дайки из собственных резервов лепил из себя «железного человека». Кисе обращал воду в лед, смещая молекулы, и контролировал кровь, сосредотачиваясь на ее водной составляющей. Только у Тецуи и Кисе их стихийные особенности брали основу из интуитивного плана, и если у Призрака все обстояло безобидно, то у копировщика внушало тревогу. Нельзя было быть уверенным точно, что блондин мог легким движением кисти обрывать жизни, останавливая кровяной поток, но, черт подери, разве не нечто схожее случилось с шершнями на Блотере, когда Гидрос, не мешкая, перебил целый рой? Ферро ловил тот алый взгляд еще пару раз на совместных миссиях. Кисе тогда менялся, кардинально, на доли секунд, которые приметить сложно, если специально не следить. А Дайки следил. С самого начала, с той злополучной тренировки, когда Элементаль Воды в порыве эмоций построил ледяную стену. Ее мерзлый холод и колючую неприступность игнорировать не выходило. Каждое новое задание Аомине бдил, подмечал, передавая информацию Момои. Девушка, по возможности, искала ответ, но в доступе было прискорбно мало — никому не выгодно разглашать свои секреты. Авенира тоже не знала, чем помочь — заклинатели, хоть и были древнейшими существами, но, по сути, известно о них было мало. Были какие-то циферные значения, понятия, относящиеся к месту обитания, вероятному происхождению, традициям, быту, культуре, магических талантах — но ничего из этого не отвечало на вопрос, как один Гидрос может владеть стихией и первого порядка, и двух других, что входят во второй. Потому как, каким бы своеобразием не сквозили черты магии остальных, они оставались в переделах своих стихий. Все, кроме Реты. — Над чем трудитесь? — капитанский голос эхом прокатился по КЦУ, заставив двух собеседников дрогнуть. Аомине и Момои разом повернулись в сторону входа, встречая заинтересованные взгляды красных и зеленых глаз. — Просто болтаем, — улыбается Сацуки, в который раз удивляя Аомине своей игрой в «хорошую девочку». Он так не умел, наружу вечно прорывался огрызающийся и словоохотливый беспредельник, появившийся во времена Тейко. Тот Дайки не держал язык за зубами, не притворялся и не юлил, выливая на всех всю подноготную своего паршивого характера. Нынешний же предпочитал отмалчиваться, лишь бы все не запороть. — Сигнал удалось поймать? — спрашивает Сейджуро, изучая сокомандников тем самым взором — внимательным в поиске лукавства. — Нет… — Сацуки ловким движением прикрывает примечательные вкладки на мониторе, возвращаясь на основную страницу. — Он есть, но глушится внешне. Кто-то его прибрал к рукам. — И никогда на блюдце с голубой каемкой, — хмыкает Акаши, — в очередном отсутствии выбора прид… Сильфа прервало предупреждающее пиликанье, пронесшееся по базе. Игроки всполошились, замерев на месте. Алый цвет тревоги мигнул по помещениям. Юни что-то ляпнула про проникновение. Возле центрального экрана открылась известная одному из присутствующих пространственная брешь. Малахитовые искры из ничего сверкнули и закрутились, превращаясь в массивный овал. Щекочущий ноздри резковатый запах озона ударил в голову. Через секунду из портала шагнула фигура в черном пальто, предусмотрительно не делая попыток двинуться дальше. Момои и Аомине вскочили с кресел, активируя магию. — Какого хуя, — прошипел Ферро, держа вокруг себя металлические шипы из вставок на куртке. — Эй, спокойно, — встрял Мидорима, быстрым шагом преодолевая разделяющие их метры, становясь между Игроками и гостем. — Он здесь по нашей просьбе. — Блять, серьезно? — рычит Дайки, оборачиваясь на капитана. Тот, не теряя самообладания, кивает. — Нахера? — Прекрати сквернословить, — морщится Сейджуро, — Мы предложили ему сделку. У Лорда есть нужные нам знания, а мы, в ответ, согласились оказать услугу. — Какую услугу? — говорит Сацуки, не отрывая глаз от наемника. Искры света слетают с кончиков пальцев, щелкая. — Сейчас узнаем, — отвечает Шинтаро, опуская поднятые в примирительном жесте руки. Снайпер поворачивается медленно, следя, чтобы друзья не ринулись в драку раньше времени. — Меня все еще напрягает эта кличка, — усмехается Барго, с интересом оглядывая комнату, — так вот как это все выглядит изнутри. Простенько. Аомине, под напором капитанского взгляда, возвращает шипам первоначальный облик, цепляя их на место. Синие радужки горят негодованием. — Что вы задумали? — Помнишь ту книжку, что Атсуши притащил с Иогана? — кивок. — Прочитать ее мы не смогли, Шинтаро не столь осведомлен в языке, к тому же диалект элементалей оказался зашифрован, Юни не смогла подобрать комбинацию, сыграл человеческий фактор. Лорд – единственный нам знакомый заклинатель, что может опознать символы и найти ключ к их расшифровке. — И вы не придумали ничего лучше, чем открыть убийце парадный вход?! Он наемник! — У всех свои недостатки, — Акаши скрещивает руки на груди, спокойно встречая гнев форварда. — Это не недостаток, это один огромный минус!.. — Я все еще тут, — Эйрс насмешливо поднимает ладонь, привлекая внимание. — И да, я действительно могу это сделать. Осталось обговорить цену. — Просто скажи уже, незачем его бесить, — шепчет Мидорима, дергая головой в сторону взбешенного мага Металла. Лорд смотрит на бывшего ученика, вдруг ухмыляясь: — Кстати, тут по тебе соскучились. Из-за спины наемника выплывает по воздуху ядовито-желтый комок, позвякивая колокольчиком на шее. Шутер с непонятной радостью узнает фамильного фамильяра Барго, не удержав легкой улыбки. — Бэйя. — Хозяин Мидорима, — лиса склоняет голову, судорожно вмахивая пышным хвостом. — Рада снова вас видеть. — Сколько раз повторять: я тебе не хозяин, вот что, — уголки губ вздергиваются сильнее. Оказывается, он тоже тосковал по учтивому зверьку. — Вопрос спорный, — бросает Лорд, вновь обращаясь к Акаши. — Я готов взяться за работу, если твои люди помогут мне. — То есть? — Мой друг попал… в переделку, — Эйрс продолжает вышагивать, осматривая КЦУ. Любопытная черноволосая голова заглядывает в соседнюю комнату, где находится стенд с собранными Игроками осколками. — Дело серьезное, одному мне не потянуть. Если вы согласны предоставить поддержку, то и я не останусь в долгу. Хватит и одного, но это уже на твое усмотрение, капитан. Акаши прищурился. Намек в сторону снайпера слишком очевидный. Значит, без этого все равно никак. А на что еще они рассчитывали? Мидорима второй по последности Вольп во вселенной, естественно, что урожденный Элементаль Электричества будет оказывать интерес в его отношении. Одно похищение чего стоит. И, конечно же, Сейджуро не согласится отпускать Шинтаро одного. Подстраховка важная вещь в переговорах. — Гидрос и Геномос. — Предусмотрительно, — фыркает Лорд, намереваясь из любознательности нажать на одну из цветастых кнопок на панели, но остановленный шлепком по руке от Люмен. Серые глаза встретили розовые. Гидрос — идеальный проводник, и Геномос — идеальный глушитель. В зависимости от ситуации, либо подсобить, либо остановить. — Акаши-кун, это опасно, — Момои подходит вплотную к капитану, не желая, чтобы их слышали. — Отпускать с ним ребят, после того, что было с Мидорином… — А что с ним было? Он цел и невредим, лучше всех нас управляется со своей силой, что еще нужно? — прерывает Акаши, тут же одергивая себя. — Я в том смысле, что, хотел бы он навредить — сделал бы это давно. Я тоже не в восторге, и последнее, чего бы мне хотелось, это отправлять наших вместе с ним в неизвестность, но Шинтаро доверяет ему, а значит и я. Сацуки склоняет голову набок, отчего-то странно улыбаясь. — Что? — Ты прислушиваешься к другим. Не могу привыкнуть. — Я и раньше слушал. — Да, но не слышал. Сильф прячется за фырканьем, отворачиваясь. — Согласен? Лорд отрывается от многочисленных вопросов фамильяра, облетевшего помещение вдоль и поперек. — Да, я же сказал, на твое усмотрение. Аомине был по-прежнему недоволен, особенно от новости, что в незапланированную миссию отправится целая тройка из их команды, среди которых тот, за кем нужен старательный досмотр. И непонятно, чего в этом волнении было больше, того, что этот кое-кто потеряет голос разума и навредит кому-то, или того, что этот кто-то потеряет голос разума.

2

В Крайнем Космосе жизнь теплилась не только в галактиках и на искусственных планетах, дрейфующих повсюду, она коснулась и мелких детищ космического пространства, бывших обломками когда-то жилых миров, или созданные кем-то плато — вроде Ангафи — или плутоиды со своим подобием атмосферы. Нельзя найти такого укромного местечка, куда не ступала тяжелая нога разумного существа. А на Земле до сих пор отправляют капсулы с посланиями во тьму, питая надежду когда-нибудь получить ответ. Ц-42 — так называется парящий в Четырнадцатом секторе плутоид, окруженный вуалью космической пыли. По базе данных никаких зафиксированных сигналов жизнедеятельности там не значилось, Ц-42 был еще одним элементом в огромной системе скоплений в этой галактике, пустой и непримечательный. Момои все же кое-что волновало. Если плутоид необитаем, то каким образом перемещается осколок? Его местонахождение в конкретной точке установить не удавалось, урывками артефакт скакал по карте, тем не менее не покидая границы территории в размере двух гектаров*. Если это аномалия, сотворенная самим пазлом, то масштабы трагедии не столь велики, если же это рук дела кого-то живого… Кого-то, кто не попадает под радары Службы Переписи. Кто не фиксирован в списках. Кто умеет скрываться. Уровень опасности — смертельный, так бы Момои это охарактеризовала. За прошедшие два месяца информатор не колеблясь могла сказать, какая сигнатура буквально вопит о своей угрозе, скалясь периодическим миганием на мониторе. Ц-42 первая цель, не несящая в себе ничего. Никаких сведений, никаких конкретных данных. Шлейф из космического «мусора», окружающий плутоид, также добавлял пару единиц беспокойства. Если там действительно кто-то есть, то этот кто-то сильно заботится о своей безопасности, и уже из этого предположения можно строить не радужные выводы. Беглец. Преступник. Отшельник. Будет чистым везением, если это окажется пара молодоженов, ищущих уединения. Магнитное поле было нестабильно для мгновенного перемещения, и верный Рыжик вновь сыграл свою значительную роль, поднимаясь с посадочной площадки. Гравитационные двигатели мурчали, маневровые работали как свежие часы, балансирующие щитки на хвосте и крыльях чуть подрагивали. Пассажиры разбрелись по шаттлу, пребывая каждый в своих мыслях. Аомине не мог простить капитану инцидент с Лордом, избегая не только его взгляда, но и его самого. Ферро не видел весомых причин обращаться к наемнику за помощью и, более того, отправлять с ним хер знает куда половину команды. Ну может он прочесть пару закорючек, и что с того? Лебезить и зад целовать? Дайки бесился не столько из-за этого, сколько из-за детской обиды за проигрыш. На корабле Тихоходок Барго знатно потрепал его, не прилагая особых усилий. И после многочисленных тренировок в тандеме с Вольпом, Аомине никак не мог понять, как природному усилителю металла удалось нагнуть его с грацией и простотой. Мидорима сколько не атаковал, только щекотал кожу, и раздражался от этого опять же синеволосый, тогда как снайпер не выглядел уязвленным или злым. Он переводил дыхание и командовал: сначала. Дайки слушался, потому что результат желал видеть больше, чем кто бы то ни было. После обучения у Лорда Мидорима перенял пару его движений и привычек, и каждый новый спарринг Аомине видел перед собой Эйрса, с непроницаемым лицом готовившегося отправить его к праотцам, но в крайнюю секунду снова появлялся шутер, и посланный электрический залп проходил лишь покалыванием и жаром по телу. Увидеть Лорда спустя столько времени с момента унижения на пиратском корабле — спусковой крючок. Акаши во всем этом послужил проводником, средством вымещения, и, как бы морально за пережитые приключения не вырос Ферро, а натура брала свое. На Рыжике царило мрачное безмолвие, длящееся до самого подхода к контрольной точке. — Почему Четырнадцатый? — обстановку, как ни странно, решил разрядить Фантом, устав бегать глазами от капитана к бывшему свету и обратно. — Так звали того, кто открыл сектор. Какой-то малоизвестный естествоиспытатель, прославившийся только этим, — Сацуки сидела за штурвалом для вида. Находиться в компании парней, терпящих подростковый кризис в отношениях, ей не хотелось. — Его звали Четырнадцать? — подает голос Аомине из своего темного угла, где, привалившись к стене, упорно глядел только в иллюминатор. — Ага. — И почему я не удивлен, — хмычет Акаши, получая смешки в ответ. Впервые за пару часов взгляды Сейджуро и Дайки пересеклись. Оба долго не желали сдавать позиций, пока заклинатель металла наконец не отвел глаза, чтобы тут же вновь посмотреть на капитана и коротко кивнуть. Сильф почувствовал облегчение. Он понимал, что на нем лежит малая доля вины, ему самому не нравилось принятое вместе с Мидоримой решение привлечь наемника, но настигшее положение требовало определенных мер. Обида сокомандника давила на сердце, мешая трезво мыслить. Он мог как в прежние времена огрызнуться на самого себя, говоря, что, как капитан, он вправе не согласовывать своих действий с другими членами команды, только вот больше это было не акутально. Стало таким еще до Игры, когда Тецуя приструнил его разыгравшееся альтер-эго. И подкрепилось двухмесячными миссиями. Особенно ему запомнился Каекус. Тогда Куроко снова взял все на себя, в который раз без слов доказывая, что держаться они могли не на силе и уме капитана, а на работе вместе с ним, принимая ответственность в том же размере, что и он. Они не зависели от него, они хотели его слышать, как своего товарища, а не обособленную скалу, держащуюся поодаль. До Сейджуро только сейчас дошел смысл слов Момои, что с улыбкой говорила ему об изменениях. Поэтому небольшая размолвка с Аомине осела камнем на душе. Потому что он больше не мог обособляться. Отголоски Императора твердили, что это слабость, что так им ничего не добиться, но Акаши не давал этому поглотить себя. Он напоминал себе, что как раз таки тот подход прямая дорога к поражению, этот же, новый, отчасти пугающий, предлагает выбор. Много выбора. — Снижаемся, — оповещает Момои, напряженно закусив нижнюю губу. Ц-42 побил все рекорды по унылости и серости внешнего вида. Даже Нуар казался парком развлечений, а ведь это априори черно-белый мир. На черной хрустящей почве ничего не росло. Туманность, обвивающая кольцом плутоид, с этого ракурса предстала марево-темными грозовыми облаками без единого просвета. Фиолетовые и багровые оттенки покрыли сплошь бугристое небо. «Зачатки» деревьев зачахли на подростковой стадии роста, превратившись в уголь, не теряя формы. По земле то и дело проносились волны чернильной пыли, растворяясь в никуда и приходя из ниоткуда. Из живого пока что встретились москиты, доставучие и громкие. Через мили вперед гигантами возвышались аспидные горы, с обрывками кучевых облаков на верхушках. Если оглядеться кругом, можно представить, что они высадились в «чашу», окруженную цепью хребтов. Недалеко находилось печальное здание, с облагороженным садом и вымощенными из белого кирпича тропинками. С виду дом напоминал дворянское поместье, небогатое, но красивое и ухоженное. Владелец территории в два гектара очевидно любил это место, несмотря на скудность растительности и земли везде, в цветнике росли потрясающие и диковинные кусты и цветы. Эти проклятые два гектара, по которому шнырял осколок, ни в какое сравнение не шли с Бломстером, дьявольским убежищем флористов, погибших от чумы. Будь здесь Кисе, он бы обязательно высказал это вслух, возмущаясь по поводу того, почему все дома из ужастиков не могут выглядеть как этот. «Только этот пугает отчего-то больше», — думает Акаши, следуя за группой. Неизвестные владения впустили их легко. Решетчатые ворота с острыми наконечниками копий наверху закрылись за последним вошедшим. Сейджуро подергал прутья. Заперто. Вход бесплатный, а выход, видимо, нет. До поместья ведет извилисто-прямая тропинка, со всех сторон пахнут и насаждают яркие растения, порою высотой преграждая обзор. Двигались молча, не теряя бдительности. Аомине кое-что не давало покоя. Если путь прямой, на кой черт эти гребаные извилины? — Эй, а где все? — внезапно раздается хриплый голос Шамала из часов, заставив Игроков подпрыгнуть на месте. — Твою мать, волчара, нахера так делать, — рявкает в ответ Дайки, приближая левую руку к лицу. — Успокойся, мужлан, я просто спросил, — говорит доктор, копаясь в холодильнике. — Я только вернулся, а в «золотой клетке» никого. Аомине и Шамал не поладили, чему никто не удивился. Скорее, это было ожидаемо. Ферро на всех незнакомцев смотрел с недоверием, и если раньше Акаши считал этой чуйкой, то вскоре понял, что это обыкновенная черта характера. Аомине нужно было доказательство, прежде, чем проявить доверие. К Аве он стал относиться терпимее после ее подарка в виде Идониама, потом, правда, чувства колебались, но после инцидента с О’Фалли и продолжающейся помощи журналистки все снова пришло в относительную гармонию. Шамал пока ничего не сделал, чтобы заслужить доверия, в довесок его нескончаемый флирт с Сацуки доводил до кипения. Беситал не переходил границ, лишь оказывал, как это назвал Кисе: «галантность», ничего не опошляя и ничего не ожидая в ответ. Но Дайки раздражал сам факт. Как и все бывшие ухажеры подруги — прежде, чем на что-то надеяться, сначала надо пройти проверку у него, и лишь потом осмеливаться назначать свидание. Шамал свиданий назначать не собирался, он вообще ничего не собирался делать, только вот форварда и это не устраивало. «Не выпендривалась бы эта псина, все было бы прекрасно», — скрежетал зубами маг Металла. Куроко, шедший рядом, покачал головой. Чего не исправить — того не исправить. — Шинтаро, Атсуши и Рета на специальном задании, — отвечает Акаши, устав от перебранок, — мы же ищем осколок. — «Специальном задании»? Боюсь даже предположить, что у вас землян это значит, — хмычет полуволк, хвостом стряхнув крошки, упавшие на стул. Тащить еду в предоставленный ему медблок и лабораторию он не станет из принципов. — Они пошли с Лордом по условию сделки, — Аомине покосился на капитана. — Лорд? Кто это еще такой? — Шамал устроил ноги на краю стола, с прежним восторгом осматриваясь. Ему здесь определенно нравилось. Минималистично и с оттенком чуждости. — Имя Эйрс Барго тебе о чем-нибудь говорит? — встревает Момои, вспоминая непроницаемые серые радужки. Доктор подавился. На другом конце связи послышался сдавленный кашель и хлопок. — Барвко? Мне не пофлыфалось? — с набитым ртом промямлил бестиал, отдышавшись. — Что такое? Неужели, слышал? — издевательски тянет Аомине, убирая от глаз плетучаю лиану, похожую на виноградную лозу. Акаши игнорирует явный сарказм. Дайки больше не злится, все это злобное подрунивание — еще одна обыкновенная черта характера. Сейджуро знал, потому позволял форварду спускать пар, им всем же лучше будет. — Только глухой не слышал о нем, — Шамал отложил бутерброд, нахмурившись. — Не представляю, каково это. Остаться последним из своего вида. У Аомине слетела ухмылка с лица. Он рассчитывал, что новый попутчик узнает Барго по репутации наемника, того, кто за деньги может устроить дворцовый переворот, но никак не ожидал напоминания о другой стороне «монеты». Эйрс последний Элементаль Электричества, потерявший дом, семью, народ. Гораздо проще было думать о Лорде с результатов его деяний, чем задумываться над их причиной. Отбросить все детали, и его привязанность к Мидориме понятна, как ясный день. И его готовность подсобить — тоже. Одиночество. Снайпер рассказывал как живет Вольп. Слои паутины на мебели, затворничество, слепая зона. Барго был один и пытался как-то с этим справиться. — Не знал, что вы ведете с ним дела, — заговорил Шамал после продолжительной паузы. — Это долгая история, — бурчит Дайки, ускоряя шаг. Херова тропа все текла и текла вперед, а поместье так и оставалось вдалеке. Сделав шаг, группа неожиданно ощутила неясный толчок. Замерев на месте, Игроки с недоумением заозирались, попеременно сталкиваясь взглядами. Дом, к которому они приближались, оказался слева, хотя двигались они прямо. — Какого хуя, — ругнулся Аомине, отбегая назад. Картина та же. Здание слева. — Как это возможно? — Могу ошибаться, но… — Момои повторяет за другом, отходя еще дальше. Снова внутренний толчок. — Ками-сама, это оно. — Что? — Тецуя чувствует вибрацию Мурамасы спиной, и ему это не нравится. — Похоже на мультимедийный лабиринт, — отвечает менеджер, возвращаясь к товарищам. — Суть в том, что картинка и звук не совпадают с действительностью. В обычном лабиринте то, что ты видишь, и есть реальность, а в мультимедийном же наоборот. Все это иллюзия. — То есть, если мы видим дом впереди, он ни черта не впереди? — Аомине вздыхает, сцепляя пальцы на затылке. — И да и нет, — Сацуки копается в часах, пытаясь настроить если не карту, то хотя бы компас. — Он, объективно, может быть впереди, просто перед этим нужно будет пройти десятки коридоров в разных направлениях. — Невидимые стены и искажение пространства, — говорит Акаши, осматриваясь. Пейзаж не поменялся. Они стоят на углу, который снова выводит их к поместью, но уже не к центральному входу, а намного правее. — И как нам его пройти? — Не знаю, — Люмен опускает руки, — как с обычным лабиринтом не сработает вариант всегда поворачивать налево или направо, мы можем только идти и надеяться, что однажды выйдем отсюда. — А нельзя вернуться назад и придумать что-то еще? — ворчит Ферро, уперев руки в бока. — Я, блять, не хочу плутать тут до старости. Эта херня явно устроена так, чтобы мы тут сдохли в итоге. — Может есть и другой решение, — шепчет Куроко, прислушиваясь к мечу. Катана, созданная ловить порчу, зовет продолжить путь. Фантом слушается, уверенно возобновляя шаг. Трио позади переглянулось. Момои первая последовала за голубоволосым. Акаши, поправив полупрозрачную накидку, пожалел, что карманы на штанах ложные, и некуда пристроить чесавшиеся разбить все воздушным сечением кулаки. Аомине повозмущался немного, но пошел вслед за всеми, не желая остаться одному в невидимой ловушке.

3 Интермедия.

— Тебя не пугает то, что есть какие-то Высшие, что управляют всем? — с надрывом произносит Касамацу, закидывая мяч в кольцо. Всего пару недель без тренировок и навыки упали, пробив пол в спортзале. — Разве люди не придумывали Богов* до этого? — отвечает Химуро, грациозно ловя мяч. Поединок один на один. Оба вымотаны странными снами, где кошмаров больше, чем чего бы то ни было. Реакция хромает, внимательность рассеяна, а мысли заняты все одним. — Придумывать и увидеть воочию — разное, — хрипит Юкио, отнимая лидерство и забрасывая трехочковый. У стены дернулся Такао, под нос по привычке проговаривая чужие ошибки в технике. Казунари отдыхал после игрового спарринга с бывшим капитаном Кайджо, попивая воду и отвлеченно наблюдая за новой игрой. Хоть Касамацу и бросил баскетбол, натренированное тело помнило все за него, инстинктивно проводя атаки и уходя в оборону. В пустом зале пахло потом и ночной весенней прохладой. Стертыми подошвами кроссовок и мешком мячей, что использовались для оттачивания бросков. Такао теперь каждый вечер учился грамотно кидать трехочковые, копируя его жесты. — Я стараюсь не думать об этом, — выдыхает Тацуя, в очередной раз упустив шанс на первенство. Проследив за полетом рыжего мяча, парень легко улыбается, признавая поражение. — А о чем тогда думать? — Юкио вытирает пот, как-то обреченно посмотрев на тех, кто принял правду раньше него. — О том, о чем ты боишься, — отвечает вместо приятеля Такао, поднимаясь. Ноги дрожат. — Ни меня, ни Химуро не волнуют боги* или как их там, и даже факт того, что Земля может разорваться на куски в любой момент, — серые глаза тускло сияют в ламповом свете. — мы о них думаем, вот и все. — Уже два мира погибло, — говорит Тацуя, поправляя мокрую челку, — нам это понять сложно, ведь мы здесь, а о они там. — Но почему мы знаем? — Касамацу трясет головой, откидывая мысли об увиденных смертях. — Почему мы помним? — Из-за связи? — Казунари собирает сумку, устало выпрямляя ноющую спину. — Согласитесь, мы так или иначе были близки с… Игроками, — сюрреалистичность сказанного режет глотку. — Может, это такой у богов вид издевательства, наблюдать, как дорогим нам людям приходится тяжело? — Почему тогда не все помнят? У родителей, черт подери, нет связи со своими детьми? — Эй, я не знаю, для нас правила не оглашались, — Такао жмет плечами. Он устал. Слишком сильно устал. Сейчас бы прижаться к боку занудного шутера, слушая его молчание во время чтения, и лениво выводить узоры на рельефном прессе, притираясь щекой к груди. Сейчас бы обманчиво нежно поцеловать крепкое плечо, раздразнить, провести коленом по чужому бедру, ожидая, пока хлипкое терпение лопнет. Сейчас бы вновь оказаться в хватке рук пианиста, видя, как серьезность и непрошибаемость снайпера слетает с лица и души, обнажая перед разыгравющим защитником чувственное естество. Какое же наслаждение из раза в раз становиться единственным свидетелем настоящего Шинтаро, пылающего и сгорающего от эмоций. Такао бы все отдал, лишь бы прямо сейчас увидеть его. Обнять и сказать: я рядом. Но приходилось делать извечный вид, что все в порядке, и что он не разваливается на самом деле на части, подбирая и роняя самого себя снова и снова. Снова и снова. Потому что есть такие же, как он, и если хоть кто-то из них даст волю паники — настанет конец. — Чем же все закончится? — Касамацу берет свои вещи, вглядываясь в сумерки, просачивающиеся через открыте седзи. — Я имею в виду, при положительном исходе, когда наша планета не превращается в террористическую жертву. — Ну… — Химуро теряется, опуская взгляд. — Они утратят силы и вернутся как ни в чем не бывало? Мы все забудем? Для остальных ничего аномального не произойдет? — парень дергает плечом, поправляя съехавшую лямку. — Это ведь буквально как вернуться с войны, только… не знаю, хуже? Космос, другие измерения, и все такое… можно ли после такого жить по-прежнему? Баскетболисты не ответили. Подобное грызло и их, с того момента, как пришло понимание, что это не помешательство и не психическое расстройство, что они видят реальность, происходящую где-то далеко отсюда. — Мы можем только ждать, — повторил Тацуя, чуть не обернувшись через правое плечо, за котором обыкновенно стоял Мурасакибара. Горечь волной хлынула на сердце. Ждать. Ждать. Как же все это заеб…

4

Они потеряли в лабиринте полтора часа, натыкаясь на тупики и иногда бродя по кругу. Аомине сноровисто выучил незначительные отличия, позволяющие ответить, насколько этот поворот отличается от аналогичного. Всегда было что-то не так. То ветка похожего на борец цветка не так вытянута, то кривая дорожка начинается не с той волны, то разломы дальних гор выглядит иначе. Акаши пришлось признать, что животное начало в тяжелом форварде преобладает на высшем уровне, ведь только зверям подвластно рефлекторно замечать природные изменения на уровне подсознательного. Опытным охотникам и следопытам обучиться подобному уходят десятилетия, тогда как Дайки делал это по наитию. Это напомнило Сейджуро их первую миссию в древней Японии. Когда дело касалось ориентира на местности Аомине становился незаменимым спутником. Сыграет ли это плохую шутку с ним, вопрос времени. — Сколько можно? Мы ходим кругами, — Момои захныкала из-за монотонной ходьбы. Куроко не слушал и упрямо шел куда-то, прислушиваясь только к мечу, то усиливающему, то приглушающему вибрации. — Нет, не совсем, — сказал Аомине, поведя носом, — запах новый. Сладко. Акаши был с ним солидарен. Кислородный поток переменился, доза приторности била по носу Сильфа отбойным молотком. Ощутив заежженный толчок, группа неожиданно вышла на открытое пространство, состоящее из небольшой теплицы посередине и четырех ответвлений из белого кирпича. Куроко замер, вперившись взглядом в стекла парника. Акаши встал рядом, обеспокоенно посмотрев на напряженного Призрака. Угадать, что именно Мурамаса вел Инферна не трудно — в таких случаях Тецуя предпочитал отмалчиваться — даже на прямые вопросы — и глаза его отдавали оттенком белизны, похожей на ту, что Сейджуро довелось видеть будучи на Нуаре, в схватке двух мечников. Капитан не переставал нервничать, когда Куроко использовал проклятую катану. Мурамаса обладал собственным самосознанием, его цели отлично известны, и Тецуя во всем этом лишь посредник. Почему за тысячи лет существования клинка именно Куроко выпала «удача» стать пятым наследником? Вопрос на миллион: а почему за тысячи лет существования хозяинов меча насчиталось всего пять, включая Фантома? Должна быть серьезная причина, какие-то критерии отбора. Но какие? Куроко робко шевельнулся, отвлекая Акаши от мыслей. За стеклом теплицы кто-то скурпулезно возился с растениями в горшках. По внешнему виду — девушка, тонкая, точно зубочистка. Кожа обтягивала кости, черные волосы контрастировали на фоне зелени. Вдруг незнакомка остановилась, медленно повернув голову в их направлении. В больших карих глазах промелькнул ужас. Фигурка вскочила, бросая дела и подрываясь к дверце. — Вам нельзя сюда! Уходите, скорее!.. — Эм… мы не можем, — Момои вышла вперед, придержав Куроко, — как тебя зовут? Это твой дом? — Элли, — пробормотала девушка, — не мой. Вам нужно уйти. Срочно! — Элли, как в Изумрудном городе? — Сильф постарался мягко улыбнуться, как и Люмен удерживая Тецую. Мурамаса стремился приблизиться к черноволосой, и Куроко это не контролировал. — Ты с Земли? — Акаши оглядел собеседницу, ссилясь найти нечто инородное, но терпя крах. Она человек, в этом нет сомнений. — Вы знаете про Изумрудный город? — Элли изумилась, сделав еще один шаг. И пожалев об этом. На ногах девушки тяжело звякнули кандалы. Цепь уходила внутрь теплицы. По земле прошелся прохладный ветерок. — Поздно… — Погоди, что значит «знаете»? — Аомине усмехнулся, не веря. — Вы же из Изумрудного города, не так ли? Иначе откуда вам известно, — пролепетала девушка, пятясь в пределы парника. — Это уже не имеет значения, простите, это из-за меня… — О чем… Ветер усилился. Растения и кустарники зашевелились, пугливо прячась. Из всех проходов повалили высокие фигуры в черных доспехах, наставляя на вторженцев копья. Дайки резко принял оборонительную позу, концентрируясь на чужом оружии. — У нас проблема, — прошипел Ферро, оттесняя спиной товарищей. — Какая? — Акаши повел пальцами, призывая стихию. — У них все из серебра, — ответил Аомине, цыкая. Серебро. Херово серебро, на которое не действует магия Элементалей. — Я могу… — начал Куроко, протягивая руку назад. — Нет! — воскликнул Сейджуро, перехватывая запястье. — Не надо. Тецуя посмотрел в глаза напротив. Кошачьи зрачки слегка расширены из-за недостатка света. Стражники тем временем оцепили незваных гостей, безмолвно взирая на них сквозь темные забрало. — И что теперь? — поинтересовалась Момои, стараясь унять дрожь. Элли, прижимая руки ко рту, стояла позади. С минуту ничего не происходило, как вдруг сторожа двинулись на Игроков. Кто-то оставил копья наготове, а кто-то убрал, вместо этого вытащив веревки. Полтора часа они пытались понять как добраться до поместья, а, оказывается, нужно было всего лишь попасть в плен. Стража знающим ходом провела их через невидимую путаницу троп за мгновения. Теплица и Элли остались в неизвестном «позади». Куроко успел уловить ее обреченный взор, прежде чем «толчок» скрыл девушку в просторах лабиринта. Вблизи поместье не утратило красоты. Два этажа, пара башен по краям, отполированные окна, сизая кровля, лакированные брусья. Оно не походило на роскошный дворец или резеденцию, не имело вычурных колон и статуй, арок и парапетов — из простой древесины и фантазии архитектору удалось сотворить чудо. Когда открылись входные двери восхищение сменилось тревогой. Их провели внутрь, будто в совершенно другой мир. Шамал, наверное, скулил бы от счастья. С виду избушка, на поверку исследовательский центр. Оборудование высшего сорта, изоляционная система, мониторы на каждом миллиметре свободного места, роботы, снующие из угла в угол, провода у потолка и приветственный вельветовый коврик у порога. Стража встала по разные стороны, остолбенев. Игроки напряглись. — Так-так, что тут у нас? — из правого коридора «выплыл» некто. — Земляне. Интригующе. Некто был овального вида, полупрозрачный — точно дымка — с круглой головой и цилиндрической шляпой поверх. Лицо гладкое, без носа, губ и глазниц. Рот широкий, с акульими клыками, растянутый в затвердевшем оскале. На левом глазу — черном кругляшке — монокль, на теле — фиолетовый сюртук в золотистую полосочку. Вместо ног призрачный хвост, как у джинна из сказки. Паучьи костлявые пальцы с узкими длинными когтями переплелись. Массивные перстни, казалось, тянут существо вниз. — Игроки! — некто обрадованно облизнулся змеиным языком, — вашей братии у меня еще не было. Так-так… Сейчас я немного занят, вам придется подождать. В карцер. Сторожи синхронно кивнули, подхватив пленников под локти. Аомине рыкнул и дернулся, получая тычок копьем в поясницу. Некто, сложив руки в замке и поигрывая кончиками когтей по драгоценным камням в кольцах, внимательно следил, оставшись позади. Двое из четырех вызывали любопытство, но он разберется с этим позже. Поколение Чудес миновало многочисленные коридоры и комнаты, где ожили сцены из ночных кошмаров. В изолированных помещениях находились разнообразные существа с разных уголков Крайнего Космоса. К ним были подключены трубки и проволоки, они кричали, бились о стекло, плакали, расчесывали собственную кожу до кровавой корки, сидели смиренно на земле, обняв себя лапами-руками, ковыряли места проколов, загоняя кровь под ногти, грызли суставы. «Здесь проводят опыты», — стучит глухая догадка, вызвав стайку ледяных мурашек и тошноту. Существа бросались на стены, царапали их, драли. Широко раскрытые пасти и рты оголяли побелевшие языки в коричневых язвах. По подбородкам и шеям с губ текла густая слюна коричневого оттенка. В затуманенных глазах не было и капли рассудка, но они упорно боролись за свободу, пускай и машинально. Игроков завели в огромный транспортировочный лифт. Акаши бросил взгляд на панель. Вниз. Вниз и вниз, на минус пятый уровень. Подземелье светлое, дезинфицированное, стерильное. Длинный холл с дверьми по бокам. Их определили в камеру под номером шесть. Просторная, пустая и воняющая хлоркой. Недавно здесь убирали. — Козел, — прошипел Аомине, передергивая плечами, когда дверь захлопнулась. — Круто. Чем займемся? — Юни, ты провела рентгеноанализ? — Момои шевелит связанными кистями, молясь, чтобы здесь была связь. — Да, — отвечает ИИ, четко и ясно. — Раса «Аниритас*», класс Джинн. Являются хранителями Знаний и Души. Аниритасы регулируют сердцебитный поток вселенной, отслеживая частоту перерождений. Данный представитель известен как Кашиф Кайрасов — Коллекционер. — Это что такое? — Акаши, не скрывая удивления, смотрит на Сацуки. — Вместо того, чтобы каждый раз просить узнать, с чем мы столкнулись, я решила, что скорректировать базовые настройки под мгновенный анализ проще, — Люмен коротко и отчего-то виновато улыбается. — Рентгеноанализ независимо от ситуации сканирует местность излучением, выдавая отчет. — Поразительно, — выдает Куроко, заставив Момои покраснеть. — У меня пара вопросов, — Аомине хотел поднять руку, но столкнулся с препятствием в виде веревки. Он мог бы с легкостью ее разрезать, используя железные лезвия на куртке, но в последствии это кончилось бы плохо — как выбраться они не знают и что-то подсказывало, что пятый уровень под землей это много. Сверху куча вооруженных солдат с броней из серебра, из чего выходило, что лишнее провоцирование им не в плюс. — «Перерождение» это, нахрен, в смыле? И почему «Коллекционер»? Кажется мне, это никак не связано с марками. — Любая существующая душа имеет свой срок возрождений, — отвечает Юни, — духовная субстанция приходит из Космоса и возвращается туда же после смерти оболочки. Формирование происходит спонтанно, по каким причинам и при каких условиях — неизвестно. Аниритасы — существа, сотканные из отрывков несформировавшихся душ — направляют новорожденные или перезапущенные Души в разные сектора, позволяя им найти новую жизнь. Количество перерождений варьируется, точной суммы нет, среднее число — пять десятков. При потери всей энергии субстанция рассеивается, пропадая также неизвестно, как и появилась. Игроки потрясенно застыли, осознавая услышанное. — То есть… мы действительно реинкарнируем? — Момои уставилась в одну точку, чувствуя подступающую к горлу панику. — Душа — единственное, чему нет научного объяснения, — после короткой паузы говорит Юни. — Кашиф Кайрасов прозван Коллекционером за то, что собирает особенные виды духовной субстанции. Он был изгнан из своего мира за радикальные взгляды в отношении изучения Души. Кашиф числится в розыске в сорока семи секторах Крайнего Космоса. — Безумный гений, а я все ждал, когда же, — закатив глаза произнес Акаши, не зацикливаясь на информации о перерождении. Если и так, что с того? Жил он раньше, или это его первый «заход», какая разница, смысл ведь не в этом. Далеко не в этом.

5

— О боже!.. — вскрикивает Авенира, увидев двойные уши из-за спинки кресла. Шамал резко оборачивается, держа на вытянутых руках разомлевшую Картошку. Журналистка и доктор пронзают друг друга взглядами. Долгими-долгими взглядами. — Ты кто? — спрашивает Ши Ломно, настороженно заведя пару нижних рук за спину, где за поясом хранятся два ножа — со времени провальной экспедиции в Бломстер. — Доктор, гид, филантроп и просто хороший мальчик*, — усмехается бестиал, опуская Гнорда на пол. Картошка мурлыкнула и обвила хвостом ногу полуволка. — А кто вы, прекрасная леди? — Авенира, можно просто Ава, — ответила фаллианка, — я думала, здесь никого нет. — Отчего же? Пару дней назад я был назначен штатным врачом, — Шамал склонил голову набок, с интересом рассматривая знакомую незнакомку, статьи которой читал уже пару лет. Удивительные существа, эти люди, умудрились обрасти связями с самыми неожиданными личностями Крайнего Космоса. — Что ж, не знала, — Вэладжо не сходила с места, чувствуя себя неуютно. Ей нужно было скопировать ай-пи адрес по новой, ведь тот обновлялся на базе каждые семьдесят два часа, и чтобы продолжить вести соперников чудесатых по ложному следу необходимы были свежие данные. Присутствие чужого лица осложняло задачу, журналистка не собиралась тратить время на разъяснения, но, судя по всему, придется, иначе этот звериный доктор надумает лишнего. — Ого, так значит, ты неплохо на них наживилась, — после рассказа говорит Шамал, гладя Картошку по спине. Псевдолисица крутилась у новенького, облюбовывая когтистые лапы полуволка, играясь с ними. Бестиал поджимал пальцы, что никак не мешало Гнорду улечься на пол и игриво царапать кожу через шерсть. — Вроде того, — замявшись, ответила девушка. — Я осознала свой прокол, ясно? — Да, хорошо, — Шамал поднимает руки, хмыкая. — На безводье и рак рыба, да? — О чем ты? — фаллианка опасно прищурилась. — Ну, твоя профессия не предполагает тесных отношений, а твой дом был подорван, поэтому… — Намекаешь, что я снова их использую, только теперь в угоду непрофессиональных интересов? Шамал неопределенно пожал плечами и повел головой. Волчий хвост вяло мотнулся. — Да ты… — Авенира ощеренивается, сверкая малиновыми белками, — я проебалась, понятно? И дважды ошибок не повторяю. Они хорошие люди, и пусть мой мир сгинул, им я такой участи не желаю. В отличии от меня землянам их планета дорога. — Да кто возражает, — полуволк примирительно прижал уши к голове. — Мне не все равно, но это не тоже самое, что испытывают они, — Ава поддалась сдерживаемым эмоциям, неосознанно открываясь перед попавшимся встречным. Так ведь всегда проще, поделиться переживаниями перед тем, кого видишь впервые. Вылить подноготную, ничего не ожидая взамен. Излить душу, просто потому что. Потому что этот кто-то не осудит и не скажет, как быть дальше, а только выслушает, подарит миг ощущения, что не одному тебе вариться в этом котле. Краткий и блаженный момент единения, односторонний, обманчивый, но такой необходимый. — Я свой дом ненавидела, презирала, винила в том, что приходится платить за родительские грехи, искала оправдания, да все напрасно. Никто не виноват. Такова жизнь. Шамал смотрит исподлобья, наблюдая за изменениями реакций. Ши Ломно тяжело дышала, не в силах найти опоры. Фаллианка ходила взад вперед, перебирая четырьмя руками одежду, волосы, посторонние предметы. — Как давно? — доктор наклоняется, уперев локти в колени. — Что? — журналистка тормозит, затравленно глядя на бестиала. — Моя практика насчитывает двадцать с лишним лет, неужели ты думала, что я не замечу очевидные симптомы депрессии? — полуволк отклоняется на спинку кресла, позволяя Картошке кусать себя за икроножные мышцы, не прикрытые одеждой. — Пока что первой стадии, но без должного лечения… Ты обращалась к специалистам? Психологам? Психотерапевтам, если совсем в себя не веришь. — Что?.. Я не… Нет. — А зря. Тебе это нужно, — говорит Шамал, отмахиваясь от львиной кисточки на кончике хвоста Гнорда. — Никогда не понимал твердолобость в отношении психотерапии. Многие почему-то считают, что могут справиться сами, не понимая, какой ущерб при этом себе наносят. Ментальное и психическое здоровья требуют такой же тщательной обследованности, что и физическое, да кто поймет. Если не видишь, оно и не болит как будто, правда? Авенира нахмурилась, теряясь под напором облепиховых волчьих глаз. — Душевную боль можно унять силой воли, можно прибегнуть к другим средствам… но это не решение. Она никуда не уйдет. Проявится через время, и, по закону подлости, в самый неподходящий момент, подкрепляясь новыми стимулами. Как доктор я рекомендую обратиться за помощью, но не ко мне. Исходя из фактов, нам еще не раз предстоит взаимодействовать, а работу и терапию лучше не совмещать. Вэладжо выдохнула, унимая буянство внутри. Шамал прав, с тех пор как О’Фалли погибла, ей трудно контролировать себя. Поговорить с Цуки откровенно не было возможности, Люмен продолжала держать дистанцию, а больше высказаться было некому. Ее команда — это просто коллеги, не обязанные слушать не рабочий треп. Родному миру надо было погибнуть, чтобы Авенира осмыслила окружающее ее ничто.

6

Их выпустили спустя пару часов, мучительных и тоскливых. Не так много развлечений можно сообразить в пустой комнате. Повели их другим путем. В конец раздражающе белого и однотипного коридора, к другому подъемнику. Он был меньше, в дубовом цвете, и система подъема была старого типа: на ручной тяге. Стражников было двое, один караулил пленных, другой крутил рычаг, натягивая лебедку. Механизм скрежетал, скрипел и трясся. К чему его наличие в оснащенном по последнему слову техникой доме та еще загадка. Акаши в очередной раз удержал равновесие, недовольно прищурившись. Как же неприятно чувствовать беспомощность. Он и забыл, что значит быть обычным человеком. Магия привязала к себе пугающе легко. Все становится не таким страшным, если знать о волшебной подстраховке. Лифт взвизгнул в крайний раз, останавливаясь с утихающей раскачкой. Сторож поднял рольставни*, после отодвигая клетку. Вероятно, этот допотопная машина служила персональным видом передвижения, так как привела их в обставленный по классике кабинет. Массивный стол посередке у окна, с лампадной лампой и кучей бумаг в стопочке. Окрас стен и пола — темно-багровый, дискомфортный. Дорогой ковер истоптан вусмерть, торшеры кривые, абажуры кое-где местами облезлые, книжный стеллаж один, пристроившийся сиротливо в углу, шторы блеклые, выцветшие, почему-то зеленые, урна у стола переполнена бумажными комками и пакетиками из-под сока. Стражники одновременно отдали воинское приветствие*, тут же отходя к входным дверям. Игроки недоуменно замерли там, где их поставили. В комнате больше никого не было. — Может, если мы тихонько слиняем, они и не заметят? — прошептал Аомине, наклонившись к капитану. — Заметят, еще как, — снова этот голос, противно высокий, протяжный. В кресле материализовался Коллекционер. Аниритас поставил локти — если они у него были — на поверхность стола, придавив открытый ежедневник. Бездонные дегтярные глаза, чудилось, смотрели на все сразу. — Люди. Такой редкий ресурс, посмотрим… — Кашиф прошел сквозь мебель, на секунду став прозрачнее обычного. Остановился перед Дайки, запуская когти в грудную клетку. Аомине выдохнул, ощущая давление где-то у сердца. Крови не было, как и раны. Тело парализовало, запрещая и думать о том, чтобы стряхнуть костлявую руку. — Хм… Посредственность. Много энергии утрачено на прошлую ипостась. Даже копаться не буду, — Коллекционер брезгливо выдернул пальцы, элегантно очистив их влажной салфеткой. — Ублюдок, какого… — просипел Ферро, вернув способность двигаться и говорить. Силы покинули организм. Жутко захотелось спать. В груди что-то ноет и свербит. — Я собираю души, как, по-твоему, можно определить ценность экземпляра? — ученый встал напротив следующего, с усмешкой вперившись в алые радужки. — Только на ощупь. Акаши согнулся, когда когти пробрались змеей через кожу и ребра. Судорога свела все мышцы. Справа дернулись Момои и Куроко. — Так-так… Небольшая двойственность, ошибка моих братьев и сестер, — хихикнул Кашиф, перебирая кончиками палцьев. — Первая сущность подавила вторую. Сожрал своего близнеца, да? Сацуки, будучи третьей на очереди, закрыла глаза и отвернулась, не в состоянии выносить вида «процедуры». — В остальном тоже, ничего экстраординарного, — протянул Кайрасов, вынимая ладонь. Сейджуро упал на колени, рвано хватая воздух. Без предисловий, повторив ритуал с очищением, аниритас заглянул в душу Люмен, что стоически перенесла вторжение. — О, как я и думал, это будет полюбопытнее. Какая светлая. Мощная! Я бы даже сказал… Каменное лицо впервые исказилось в болезненной гримасе. Складки на гладком лбе испещрили имитацию кожи. Коллекционер резко выдернул руку, вызвав у Момои вскрик. — …обжигающе мощная, — когти оплавились, урезавшись на три четверти. — Хороший материал. Хороший. Ты подойдешь. Так-так… а ты чем порадуешь? Куроко, сдерживая ярость за друзей, гневно перевел взгляд на Кашифа. Тот радостно покачал головой. — С характером, но внутри… — аниритас использовал другую руку, ожидая, пока на доминатной восстановятся ногти. Веселье потускнело. Черные кругляшки лихорадочно заблестели. — Неужели… правда… это ты. После стольких столетий исканий, я тебя нашел. Половинчатый. Призрак ответить не мог. Когти ученого проходились по внутренностям, что-то сжимая и оглаживая. Остальная часть квартета едва не теряла сознания после грубого исследования нутра. Аомине силился сделать шаг и хотя бы сбить с ног парящую сущность, тогда как Акаши из раза в раз проваливал попытки встать с пола. Момои боролась с кричащей болью в грудине, оставленной как последствие прерванного изучения. — Вселенная состоит из множества тайн и загадок, и самая большая — что такое душа? — продолжал Коллекционер, наслаждаясь находкой. — Откуда она? Из чего состоит? Как рождается? Где? Куда уходит? Ни один вопрос так и не получил своего ответа. Меня почему-то невзлюбили за интерес к этому. Остальные, глупцы и идиоты, беспрекословно выполняли работу, назначенную кем? Почему? Никто из этих пустоголовых дураков даже не подумал задуматься!. А я спрашивал. Уточнял. Пытался найти ответчика, но бестолку. Марионетки решили избавиться от девианта, — Кашиф расхохотался, наконец вынимая руку. У Тецуя пропала опора под стопами. — Зато теперь никто мне не указывает что делать, и никто не мешает понять. Большинство душ единообразные, скучные, посредственные, но попадаются и такие, от которых… дух захватывает. Они почему-то иные, и вопросов становится больше, но главный, тревожащий меня с момента рождения, почему такие как ты, обладающие лишь половиной души, существуют? Инферн, повесив голову, слушал. Тело не подчинялось. Во всем естестве бурлила опустошенность. Смысл сказанного Коллекционером доходил медленно, не до конца осознаваясь. Половиной души? У него лишь часть души? Что это значит? Как это… половина? Половина души. Воображаемый шарик, гипотетическая душа, поделен. И у него только одна половинка? — У Половинчатых энергии ровно на одну попытку, да и та насмешка какая-то. Те, что я встречал до тебя, жили лишь пять-шесть лет, после чего погибали от нехватки эфира. У меня есть теория, что Половинчатые — это те, кто превысил средний срок перерождений, сильно превысил, в результате чего понемногу стирают сами себя. Какая же должна быть жажда жизни, чтобы так над собой издеваться? — Кайрасов с искренним интересом «присел» перед Фантомом, осматривая. — Я спрашивал, почему мы направляем таких как ты через Мост, если срок ваш невелик. Мне не отвечали. И знаешь, что? Ты первый, кто прожил больше пяти-шести отведенных лет. Сколько тебе? М-м… семнадцать. Поразительно. Изумительно! У меня будто день рождения! Коллекционер, пылая от счастья, закружился по кабинету, пощелкивая клыками. Он что-то бубнил, размахивая паучьими пальцами. Думал. Куроко нахмурился, испытывая горечь. Значит, в этом все дело? Его незаметность, физическая ограниченность, подверженность болезням. Вот почему в Бломстере настоящие призраки приняли его за своего. Вот почему Авенира нервничала в его присутствии, со слов Сацуки. У него всего лишь отсутствует важный кусок души, по неясным причинам либо стерший сам себя, либо еще почему-то. Ну почему именно так? За что ему такое «везение»? Прошлые «я» в чем-то провинились, и теперь он пожинает плоды? Почему? Почему? — Девушку в западную башню. Его на первый уровень. Остальных убить, — махнул рукой Кашиф, возвращаясь в кресло. Оба стражника по команде пришли в движение. Один взял под руки Аомине и Акаши, волокя их к дверям. Второй повел Момои и Куроко к лифту. — Черт… нет, — беззвучно пробормотал Сейджуро, не имея никаких сил сопротивляться. Оставалось только беспомощно наблюдать за тем, как Сацуки и Тецуя скрываются за черной решеткой.

7

Момои пришла в себя внезапно, не понимая, где она. Голова гудела, конечности — вата, внутренности выворачивало наизнанку. Понимая, что позыв сдержать не удастся, девушка нашла глазами глубокую чашу с водой для умывания на тумбочке, и, одним движением вылив содержимое на пол, опорожнила желудок. Рвало долго, с натужностью. Желчь обжигала пищевод и глотку, слезы холодили веки. Громкий кашель разносился по белоснежному помещению. Переждав время после последнего спазма, девушка вытерла рот краем простыни. Состояние паршивое. Хотелось забиться в кокон одеял и не вылезать оттуда никогда больше. Сацуки поднялась на ноги, шатаясь. Место похоже на то, где их продержали пару часов перед встречей с Коллекционером. Только здесь была мебель, много мебели, и панорамное окно, к которому пыталась добраться Люмен. Все отвратительно белое, с уже приевшимся ароматом хлорки. И одежда. Ками-сама, ее кто-то переодел. Больничного вида футболка и штаны, такие же бесцветные, но мягкие. Такое носили подопытные, которых они видели перед заходом в лифт. Вновь скрутило живот. — Спокойно, все хорошо, — вслух пробормотала Момои, дойдя до окна. Вид открывался на передний двор с садом-лабиринтом, только вот… Теперь все потайные ходы и круги были видны, точно на ладони, и теплица, где они встретили Элли, ярким пятном выделялась среди монотонности поворотов. Вспоминая, как однозначно на нее среагировал Тецуя, информатор, прижавшись лбом к стеклу, поднесла левую руку ближе к лицу. — Шамал… Шамал, слышишь меня? — Конечно, миледи, чем могу быть полезен? — почти воскликнул полуволк. — Где ты сейчас? — В центре, балуюсь с техникой, — без утайки ответил доктор, почесав ухо. — Отлично, — Сацуки глубоко вдохнула, прочистив горло. — Найди местоположение осколка. Красная кнопка, в левом углу. — Ага… нашел, — бестиал обратил внимание на главный монитор, увидев горящую точку. — Все в порядке? — Нет, — сказала Момои, проморгавшись, — он движется? Сверь с моим сигналом. — А?.. — Набери на панели цифру семь и мое полное имя. — Та-ак… если верить карте, то вы в двадцати метрах друг от друга. Он перемещается, но не сильно. Буквально милиметры, — Шамал откинулся в кресле, обспокоенно замотав хвостом. — Что случилось? Менеджер не ответила, повернувшись спиной к окну и съехав спиной вниз по стеклу. Если догадка верна, то артефакт у Элли. Может быть, даже внутри нее. На их первой миссии пазл застрял в голове кабана, так почему бы ему не зайти в этом дальше? Особенно, учитывая способности Коллекционера. Момои поежилась. Возможно, Кашиф просто-напросто не нашел применения найденного осколка, и на время спрятал его. Иначе почему Элли из Изумрудного, черт его подери, города, трудится в цветнике, тогда как остальных разбирают по частям в лабораториях? В это время Аомине и Акаши оказались брошены ненужным хламом на землю. Их вывели наружу, на задний двор, маленький и бесхозный. Сейджуро, едва вернув обладание телом, приподнялся на локтях, тут же пожалев об этом. Слева зияла огромная дыра, наполненная трупами разных существ. Москиты обгладывали открытые участки кожи, личинки копошились среди тухлого мяса, объедая края. Вонь стояла удушающая. Сильф поспешно отвернулся, как только взгляд упал на мутный белок, по которому ползла сороконожка — или что-то вроде — и сгреб пальцами почву, отползая. Дайки контролировал себя куда лучше, Кашиф с ним не особо усердствовал. — Надо мной как будто надругались, — прокряхтел Ферро, прикрывая капитана. Стража нацелила на них копья. Всего двое. Двое, в экипировке из серебра. Думай, Аомине, думай. — Тоже же самое, — прошептал Акаши, чуть не воя от безысходности. Кто же знал, что проверка души приносит за собой полное истощение. Ему еле удалось перебороть сонливость, теперь же надо как-то заставить руки и ноги шевелиться. — Кэп, надо что-то придумать, пока из нас не сделали кебаб, — Ферро сконцентрировался, почуяв знакомый отклик металла. — Как их одолеть? — Дай… секунду. — У нас нет секунды, думай скорее! Ну же, ты ведь Акаши Сейджуро, парень, у которого всегда есть идея! Сторожа надвигались единым маршем, зияя чернотой в глазницах забрало. Еще немного и они присоединятся к пиршеству насекомых. Сильф смирился с положением и перевел ориентир на солдат. Серебряные доспехи делают их неуязвимыми к стихийным атакам. Собственными силами они себя поднять не могут, нечего говорить и о рукопашном бое. Давай же. Анализируй. Думай. Думай! «У всего есть слабое место, знай, где оно, и будешь победителем». Спасибо, отец, а еще туманнее нельзя было… О. Слабое место. Доспехи. — Шея, подмышки, пах! Целься туда! Аомине не стал переспрашивать. Преобразив нашивки с куртки в небольшие лезвие, Ферро взмахом руки направил их в указанные точки. Стихия покладисто свистнула в воздухе. Послышался серный запах. Стражники рухнули подкошенными куклами. Металл вернулся на место. — Я же говорил, — выдохнул Аомине, ложась на землю. Копоть отпечаталась на лице. — Как понял? — Для того, чтобы двигаться, в доспехах предусмотрены бреши. Слабое место, — ответил Акаши, с дрожью выпрямляясь. — Вставай, нам надо… Оглушительный грохот заглушил фразу. Поместье содрогнулось, потеряв часть нижних комнат. Пламя вздыбилось, начав поглощать все остальное. От ударной волны Сейджуро чуть не полетел в яму, вовремя подхваченный форвардом. Дайки помог капитану прочно встать на ноги, только потом обернувшись. — Что за черт? — Опоздали, — цыкнул красноволосый, подталкивая товарища вперед. Минуя обломки и высвобожденных обезумевших существ, Игроки добрались до переднего входа, покачнувшись от еще одного взрыва. Стекла в окнах лопнули, жар заполонил округу. В этот раз пострадал весь верхний этаж, разлетевшись в щепки. Две башни стояли на месте, досталось лишь облицовке. Невидимый лабиринт закоптился, кое-где вспыхнули небольшие очаги пожара. Подопытные, сломя головы, ринулись бежать, не разбирая дороги. Они шли по телам друг друга, обрывая провода. Марево в небе сверкнуло фиолетовой молнией. Заморосил дождь. — Найди Сацуки, им займусь я, — скомандовал Акаши, почувствовав возвращение сил. — Кем? — Аомине дернулся, стирая влагу со лба. Прогремел третий взрыв, оголив первый этаж. Темное пламя рвало и метало, буйствуя. Фигура с черной катаной отчетливо проступила среди падающих стражников и скачущих существ. Белые глаза безжалостно сверкали в подступающих сумерках. — Им, — повторил Сильф, набирая в грудь воздуха. Больно. — Тецу, — понял Ферро, еще некоторое время глядя на мечника. Вылепленная из черноты фигура грациозно расправлялась с противниками, мелькая иллюзорной точкой. — Иди же! — рявкнул Акаши. Элементаль Металла запнулся, послушно забегая в горящее здание. Сейджуро призвал ветер, подходя к обломкам. Пожалуйста, услышь меня. Куроко смотрел и не видел. Когда их завели в лифт, все смерклось. Сознание отказалось разбираться с действительностью, заперевшись в себе. Тогда на смену пришел другой. Призрак открыл глаза и увидел метель. Снежную, непроглядную, но никак не вредящую. Ему не было холодно, снежинки не залепляли взор, идти было легко. Снег тверд, остальное — размыто. Игрок шел, ни о чем не думая. Что-то не давало покоя, но что? А так ли важно? Несмотря на непогоду, ему здесь нравится. Тут тихо. Умиротворенно. Уютно. Как дома. А как дома? Где дом? И есть ли он? Пурга усилилась, прерывая раздумья. Кажется, в небе промелькнула птица. Рыжая, изящная. Тецуя остановился. Что-то не так, верно? Яркое крыло снова разрезало снежную волну. Посторонний — и единственный — клекот ударил по перепонкам. Что-то давило, ломало, сжимало. Призрак, зажав уши, упал, застонав. Свечение перьев озарило пространство. Птица выпорхнула перед человеком, неспешно приземлившись подле. Куроко, превозмогая тяжесть, поднял голову. Зверь смотрел в упор, огромный, пылающий. — Красивая, не так ли?— глубокий голос врезался в мозг. Позади птицы чернел человеческий образ. — Кто ты? — Инферн кричал, хотя в этом не было нужды. Метель ревела, кружила, петляла, но отдаленно. — Ты знаешь. Вспомни. Куроко посмотрел на птицу, чувствуя непреодолимое желание коснуться ее. — Слова Джинна породили смуту, но обоснованно ли? — субъект показал на бушующий ураган. — Ты в смятении. Позволь мне разобраться с этим. Тецуя, загнанно дыша, отнял ладони от ушей. Птица мурлыкнула, вспархивая вверх. Фигура заняла ее место, протягивая руку. Фантом немного поколебался, прежде чем протянуть свою в ответ. Акаши отлетел на пару метров, врезавшись спиной в сухое деревце, разламывая ствол. Как бы он ни пытался, Куроко его не слышал. Мурамаса в свое удовольствие разрезал сторожей пополам, не трогая подопытных. Они разбегались от него, как от чумы. Сейджуро поднялся, утирая с брови капли крови. Душно. Дождь не приносил облегчения, только бесил, и огня не тушил. Взрывы теперь раздавались сами по себе. Действия Призрака затронули энергоснабжающую систему, кислородные баллоны первые жертвы, когда же температура достигнет критической точки, полетят и бойлеры, и тогда от злополучных двух гектаров не останется и пепла. — Тецуя, остановись! — крикнул Акаши, прикрываясь рукой от летящей пыли из-за рушущегося здания. Мурамаса уверенно вел хозяина, уничтожая ряды оппонентов. Сейджуро с досады прикусил губу. Он не знает, что делать. Как достучаться до потерявшего самообладание Куроко. Иронично, ведь Куроко в свое время знал, что делать. — Так, а это нехорошо… — Коллекционер не сбежал. Сильф был уверен, что того и след простыл после первого взрыва, но вот он, возник из воздуха, мигая своей прозрачностью. — Давай не будем горячиться, всегда ведь можно договориться! Акаши, в любой другой ситуации, посмеялся бы, оценив каламбур, но сейчас мысли заняты другим. Добежав до места стычки, он подошел к черной фигуре, вглядываясь в молочные глаза. — Тецуя… Мурамаса замахнулся клинком. Кашиф пискнул, прижатый к полу. — Нет! Тецуя, пожалуйста, — опрометчиво схватившись за тьму, Сейджуро поморщился, игнорируя охватившую огнем ладонь. — Слушай мой голос, иди на него. Я здесь, ты не один. Прошу, не делай этого. Фигура застыла. Темное пламя утихло. Безликое лицо повернулось к капитану, пронзая белизной глаз. Терпя назревающий ожог, Акаши не отпускал руки, начиная подрагивать от боли. Катана опустилась вниз. — Эй, что такое? — Я знаю, где осколок. Вместе сказали Аомине и Момои, выбравшиеся из-за завалов со стороны западной башни. Трио Игроков посмотрели друг на друга, упустив момент, когда испарился Коллекционер. Мурамаса вырвал руку из захвата, двинувшись на улицу. — Стой… — Нет, Акаши-кун, пусть идет, — прервала Сацуки, дав Дайки намек идти следом. Поместье полыхало. Жутко представить, что это дело рук одного человека. Лабиринт проявился, сжигаемый заживо. Подопытные шныряли по округе, безличные и одичалые. Капитан попросил Юни вызвать бригаду медиков и полиции, не в состоянии переиначивать все на космический лад. ИИ и так все поймет. Как Момои и думала, Мурамаса привел их к теплице, где, закованная, сидела на пороге Элли, оглядывающая оранжевающее зарево. Фигура медленно подошла. Люмен остановила друзей, что собирались преградить проклятому мечу путь. — Доверьтесь мне. Акаши, изнывающий от ломоты в костях, тревожно наблюдал за действиями Фантома. Мурамаса встал перед девушкой, убрав катану. Элли напуганно поднялась, понимая, чего хочет Призрак. Тьма протянула руку, касаясь грудной клетки. Это было не как с Коллекционером. Пальцы не погрузились внутрь в желании перебрать органы. Туманное свечение вспыхнуло и погасло. Элли вздохнула, когда осколок, упрятанный в душе, вытянули на свободу. — Мурамаса заточен охотиться на порчу. Артефакты, взаимодействующие с живыми организмами, становятся в некотором роде проклятием, — поясняет Момои, принимая от чернильного образа пазл. — Сказки лгут. Все инородное — скверна. К ней нас привел Тецу-кун, следуя зову меча, поэтому я подумала, что все немного сложнее, чем обычно. — Куда уж сложнее, — пробормотал Аомине, наблюдая как дымка рассеивается, проявляя прежнего Куроко, обессиленного и измученного. Акаши подхватил Фантома, не давая тому упасть. Тецуя безвольно повис в руках капитана, бережно перехватывающего его за пояс. Сердцебиение пришло в относительную норму. Волнение и беспокойство не ушло, учащаясь при каждом мимолетном взгляде на бессознательного Куроко. Им предстоял разговор. Тяжелый, удручающий. И это при условии, что Инферн позволит этой беседе состояться, после услышанного. Акаши хотел бы не дать Тецуе в черт знает какой раз погрузиться в самокопание, но от него мало что зависит. Покрепче перехватив тело товарища, капитан кивнул. Юни вернула их на базу в тот момент, когда Корпус Космического Следования показался в атмосфере плутоида. Элли вернется домой, а жертвы нелегальных экспериментов получат квалифицированную помощь. — Что, блять, случилось?! — в который раз вопрошает Шамал, принимая из рук Акаши обмякшее тело Фантома. — Будни, чтоб их, — фыркает Аомине, усадив Момои в кресло. Оповестительный маячок мигнул. Открылся малахитовый портал, выпуская остальных членов Поколения Чудес вместе с Лордом и двумя незнакомцами. Акаши, только секунду назад лелеявший мечту о ванне и теплой постели, напрягся. Никто не подавал голоса. Осколок поплыл в соседнюю комнату к своим собратьям. — Есть вероятноть, что мы развязали войну, — выдыхает Мидорима, стирая со щеки порох. Сейджуро запрокинул голову и мысленно обматерил всю вселенную и Высших в придачу.