Шепот Пламени

      Шум прибоя разносился над островом, вторя крикам разбуженных чаек, с трудом переосиливающих гнев ветра, чье настроение не задалось уже с самого утра и все еще тусклая заря окрашивала бледно-голубое небо яркими и теплыми красками, прогоняя вдаль минувшую ночь и кликая светлый день, что не спешил подниматься из-за горизонта вместе с солнцем, сонно выглядывающим из-под толщи воды.       Ветер остервенело бил ее в лицо и тут же ударял в спину, взмывая вверх по-утреннему растрепанные волосы и терзал подол белой сорочки, в которой она так и вышла из замка, даже не подумав переодеться.       Положив руку на свое плечо, она нащупала жесткую корку, спрятавшую под собой рану от удара плетью и разочарованно вздохнула, чуть наклонив голову на бок. Еще не зажила… Азер сказал, что возможно, через два-три дня она полностью закроется, постепенно превращаясь в уродливый шрам, который с годами будет становится все бледнее, но так и не исчезнет до конца, всю жизнь напоминая ей о его происхождении и том, кто наградил ее этим несмываемым клеймом…       При мысли о своем Женихе она вспыхнула, в миг покраснев от корней волос до кончиков ушей. Сердце как безумное заколотилось в груди, а ладошки предательски задрожали, покрываясь холодным потом и ноги стали совсем как ватные, просто каким-то чудом все еще удерживая ее от позорного падения на холодный песок.       Он… Он был в ее спальне…       Она проснулась от жара, что окутывал ее со всех сторон и удивилась, ведь по утрам в покоях всегда довольно прохладно и тепло было только под одеялом, а когда открыла глаза и натолкнулась вместо вида на лазурное море на что-то совершенно иное, то просто обомлела, вытаращив глаза на своего Жениха, который лежал поверх одеяла в одних шароварах, положив на нее свою руку, а другую подложив под щеку.       Она до сих пор не могла понять, как сумела не закричать и даже не лишилась чувств, потому что проснутся и увидеть его так близко, да еще и в собственной постели она никак не ожидала!       Все эти тягостные минуты проведенные в немом изумлении, которые словно назло тянулись бесконечно долго, она лежала неподвижно и дышала через раз, не смея даже пошевелится и открыть рот, потому что боялась, что стоит ей разомкнуть губы, как оттуда тут же вырвется крик и он проснется, увидит ее всю такую бледную и до ужаса перепуганную и… Что? Что было бы потом? Он бы посмотрел на нее, улыбнулся и сказал «доброе утро»? Или просто встал бы и ушел как ни в чем не бывало? Что бы он сделал? А что бы сделала она?!       И пока она усиленно размышляла, в панике решая как ей быть, он по-прежнему преспокойно спал в ее кровати, на соседней подушке, рядом с ней, очень близко… Чересчур близко! Даже слишком, слишком близко!       Она всей своей кожей ощущала тепло исходящее от его тела. Оно окружало ее, обволакивало и согревало, прогоняя прочь холод подступающего утра, смешавшись с терпким запахом огня и неба, напомнившим ей о доме и успокаивающим расстроенные струны ее души, сглаживая биение сердца и вместо страха заполняя покоем и неожиданной нежностью, неким чувством, что застало ее врасплох, но ничуть не испугало, а лишь немного удивило.       Успокоившись, она уже просто смотрела на него, не чувствуя больше никакого страха и желания тут же сбежать и даже закричать, нарушив этим его сон и уж тем более возмутиться, что он так нагло вторгся в ее личные покои и что вообще… лежал с ней в одной постели… Она просто смотрела и неожиданно для себя залюбовалась им, с каждой пройденной секундой отмечая ту или иную деталь его внешности, на которую раньше никогда не обращала внимания, воспринимая как нечто само собой разумеющееся… Например на правильность и мужественность черт его лица, на аккуратный и не слишком большой нос с широкими крыльями; на поджатые в тонкую линию губы с полной нижней и узкой верхней, на разрез глаз с длинными ресницами и на высокий, умный лоб, на который чуть ниспадали прядки золотисто-песочного цвета, взлохмаченные во сне и торчащие во все стороны в легком беспорядке…       Странно, но она действительно не замечала этого… Не замечала… его… своего Жениха… Не видела в нем… мужчину…       Он был так близко… Только дотронься…       Ее щеки порозовели, едва она подумала об этом. Опустив взгляд на его грудь, широкую, покрытую бронзовым загаром и закаленную вольной жизнью, она покраснела еще больше и нервно сглотнула, поверхностно дыша и не понимая, почему испытывает такое волнение и… искушение.       Судорожно сглотнув, она не устояла перед ним и несмело, даже робко протянула руку и едва коснулась кончиками пальцев, тут же отдернула, в миг обжегшись. Какая горячая… Втянув воздух сквозь приоткрытые губы и мелко дрожа всем телом, она все-таки решилась попытаться еще раз и крепко зажмурившись, дотронулась всей ладонью, растопырив пальцы во всю длину и шумно, прерывисто выдохнула, чуть не задохнувшись от незнакомых и поразительных ощущений.       Его грудь была словно раскаленное железо и прикасаясь к ней, она чувствовала себя так, словно плавится, превращаясь в жидкий металл, растекающийся лужицей по… по…       Он пошевелился, от чего она тут же испуганно отдернула ладонь, прижав ее к своей груди и переложил свою руку с ее бедра на талию, чуть притянув ее к себе и вздохнув так, словно ему больше ничего не надо, затих, вернувшись в царство сна, так и не пробужденный и не осознающий, что только один в этой постели все еще спит, предаваясь сладким грезам, в то время как она задыхалась от волнения и собственной смелости, которая напугала ее даже больше, чем его близость и возможность быть разоблаченной.       Прижав к губам дрожащую ладошку, она не могла поверить, что только что сделала это — поддалась искушению трогая своего Жениха, который просто спит в ее постели…       Жених… просто спит… в ее постели… Эти ключевые слова набатом отбивали ритм в ее голове, переполненной звоном от собственных чувств и эмоций, что торопились выйти наружу и… и дать себе волю наяву.       Да что с ней такое происходит?! Она так…так изменилась за это время, стала такой… такой другой! Сначала творила всякие глупости, шарахалась и избегала Азера, словно он был прокаженным страшной болезнью и что он воспринял совершенно спокойно, не став ни ругать ее ни обижаться, а потом, когда она вдруг осознала, что он — не ее отец и она может относится к нему как захочет, не подстраиваясь более под чужие желания, и вовсе лишилась чувства всякой меры, став нахально бродить где ей вздумается, не помышляя о последствиях, своих поступках и поведении в целом, пугая и беспокоя этим Азера, который в кои-то веки показал ей свое недовольство и дал понять, что она зашла слишком далеко. И даже когда она наконец осознала свои действия и устыдившись, взяла себя в руки, дав клятвенное обещание самой себе, что такого больше не повторится и что вообще, отныне будет послушной и кроткой, вдруг… с того ни с сего… распустила руки…       До боли закусив губу, она схватилась за голову, зарываясь пальцами в волосы и отчаянно пыталась привести в порядок тот сумбур, что творился меж ушей и никак не желал утихать, напротив, нарастая с каждой секундой все сильнее, грозя свести ее с ума. Ох, как же все так обернулось? Когда она вдруг стала такой… такой распущенной? Она не должна была так поступать, так вести себя с ним. И пусть он не ее отец, пусть он не требует от нее полного послушания и ведет себя совсем иначе и даже относится к ней по-доброму, не давит и не требует, он все-таки ее Жених, будущий муж и она должна его слушаться, быть ему хорошей женой…       Он ведь уже ясно дал ей понять, что ему не нравится ее вольная, легкомысленная сторона, которая почему-то так ярко проявилась именно здесь и сейчас, — неужто это то понимание так сильно на нее повлияло?! — и она должна впрячь ее в узды, чтобы больше не злить и не тревожить его…       Ведь ее и саму пугало то, какой она тогда стала, как изменилась в те дни…       Но еще больше она испугалась того, что ей это понравилось — быть свободной, вольной, словно сам ветер… Не думать ни о чем, делать, что хочется и как хочется… И не боятся, совсем не боятся, что за малейшую ошибку, за крохотный шажок не туда, на нее тут же накричит разъяренный отец и отлупив чем потяжелее запрет в хлеве, где она будет сидеть, тихо плача в тишине и полумраке, совершенно одна…       Она знала, что Азер никогда с ней так не поступит. Знала, отныне и впредь, что он отнесется к ней с пониманием и снисхождением, чтобы она не сделала и не натворила, лишь отдергивая всякий раз, когда она в своем легкомыслии потеряет голову и перейдет черту дозволенного. Одно только его отношение к ее чудачествам чего стоило… А если бы отец был на его месте, одним ударом плетью бы все не обошлось…       Отняв руки от головы, она, с трудом сдерживая свои чувства, от которых слезы наворачивались на глаза, нежно дотронулась своей ладошкой до его щеки, чуть огладив непривычно горячую кожу…       Какой же он добрый, чуткий и понимающий, ее Жених… Ничего не требующий и не принуждающий ее ни к чему, а просто позволяющий жить полной жизнью, не ограничивая ни в чем, всего лишь прося быть осторожнее и не делать глупостей… Ну почему он выбрал именно ее? Ведь есть лучше и пригоже, красивее да умнее, более терпимого нрава, чем у нее… Она же слабая и глупая, бросающаяся из крайности в крайность, легкомысленная, вечно витающая в облаках, да еще и неудачливая… С глубокой раной на спине, которую он вынужден лечить и пугливый, кроткий характер, с которым приходится мирится, вместо того чтобы делить с ней ложе и наконец-таки стать ей полноценным мужем, чтобы…       Ее глаза широко раскрылись. Она изумленно уставилась на спящее лицо Азера, потрясенная осознанием. Вот оно что! Как же она сразу-то не поняла?!       Он ведь не просто так к ней ночью-то пришел, а потому что… потому…       Опустив голову, вперив взгляд ему в грудь, она бесшумно выдохнула, на мгновение прикрыв глаза и чувствуя, как жарко пылает ее лицо. А затем, пересилив себя, прижалась к нему всем телом и под самым ухом услышала, как размеренно и гладко бьется его драконье сердце.       Он ведь говорил, что хочет завести семью… и выбрал своей женой именно ее, потому что… потому что она ему… понравилась… так он сказал ей тогда, тогда на…       Она снова широко распахнула глаза, снова потрясенная осознанием. По… Понравилась? То есть он… Как Карон с Савеллой? То есть он… он любит ее?       В тот момент она так изумилась, что неосознанно оттолкнулась от него, слишком ошарашенная мыслями, которые пришли в ее голову и случайно, действительно случайно спихнула его с кровати, что с легкостью удалось ей сделать только потому, что он спал на боку и на самом краю, а она, вдобавок ко всему, толкнула его со всей силы, под порывом взорвавшихся чувств…       Тут же отвернувшись, она с головой зарылась под одеяло, зажала рот ладошкой и застыла, не смея даже вдохнуть, сжавшись в маленький комочек и из-под толщины одеяла услышала, как он встал, постоял с мгновение, а потом, что-то тихо и эмоционально высказав, прошествовал к балкону и оттуда же спикировал вниз, на ходу обратившись в дракона…       Отбросив одеяло и сев, она повернулась к морю и увидела его летящим над водой в сторону горизонта, с каждым взмахом крыльев становясь все меньше и меньше, пока окончательно не исчез с поля зрения, и чтобы хоть как-то унять дрожь и привести себя в чувство, она вскочила и бросилась бежать, спеша к единственному, что способно ей помочь и успокоить, иначе после всего того, что случилось этим утром в ее же собственной постели, она наверное, не выдержит и действительно сойдет с ума.       И теперь, стоя у кромки воды, что омывала ее ноги по-утреннему холодной водой, остужая бушующие внутри чувства и возвращая необходимую ясность мысли, она наконец поняла, что должна сделать, как отблагодарить его за доброту и за понимание.       Заправив волосы за ухо, она решительно вздернула подбородок и круто развернувшись, быстро направилась обратно к замку, но ходу мысленно перечисляя все то, что ей понадобится…

***

      Вытерев пот со лба, она устало выдохнула и уцепившись непослушными пальцами за шершавые стены, с испугом глянула вниз, когда шаткая скамья стала опасно наклоняться, грозя свалить ее вместе с собой. Убедившись, что она стоит ровно и падать больше не собирается, Амэя снова взялась за венок, всеми силами пытаясь повесить его как надо. Ну же, давай, еще чуть-чуть…       — Что ты делаешь?       От неожиданности она вздрогнула и дернулась, подаваясь сначала назад, а затем вперед, чуть было не врезавшись в каменную стену лбом. Глупо взмахнув руками, она оступилась и скатилась по поверхности приставленной к стене деревянной скамейки, больно ударившись о ее тупой край коленом и еще бы чуть-чуть и падение закончилось бы для нее куда более болезненным приземлением, если бы Азер не успел ее подхватить.       Густо покраснев, она не сразу нашла в себе силы посмотреть на него, а когда посмотрела, то увидела, что он выглядел встревоженным и немного уставшим, но в его глазах, вопреки обманчивому виду, она отчетливо разглядела совершенно обратное — озорство и любопытство, а еще знакомый блеск янтаря, так испугавший ее вчера. Поставив ее на ноги и убедившись, что она вполне может стоять и сама, он перевел взгляд на красивый и довольно большой, со сложными сплетениями венок из цветов и ягод, украшенных листьями и травой.       — Что это? — с недоумением спросил он.       — Это… Это подарок, — ответила она смущенно, нервно сплетая пальцы и пояснила, заметив его непонимающий взгляд. — У-у нас делают такие венки для домовых, в благодарность за то, что они берегут дом и-и присматривают за ним.       Он вскинул брови, глянув на нее сверху вниз.       — Для домовых? Так ты его для замка сделала, что ли? — понял он и вскинул голову, глядя так, словно увидел саму душу замка. А кто знает, может действительно увидел…       — Д-да… Н-не нравится? — расстроенно спросила она, отметив, что он никак больше не реагирует, а просто молча смотрит и даже не улыбается.       — Это ты не у меня спрашивай, — хмыкнул он, подмигнув ей и поправив мешок на спине, направился внутрь, но вдруг остановился, будто что-то вспомнил и бросил через плечо. — И да, идем, нам надо собираться.       — Собираться? — удивилась она, глядя ему в спину, — Мы куда-то уходим?       — Нет, просто летим на прогулку, — возразил он, не оборачиваясь и ступил на лестницу, поднимаясь вверх.       — На… прогулку?.. Л-летим?.. — растерялась она, рассеянно хлопая глазами, а затем, словно очнувшись, подобрала тяжелые юбки и бросилась его догонять, чуть было не споткнувшись о подол длинного платья, наступив на него, пока взбиралась по лестнице. — П-постой! А куда? — воскликнув это, она заглянула ему в лицо, когда наконец-то сумела догнать своего Жениха и поспевать за его широким шагом, неожиданно очень живым, несмотря на то, что он выглядел явно уставшим после того, как вернулся спустя несколько часов, улетев еще до восхода солнца, а ведь сейчас было уже далеко за полдень…       Он неожиданно улыбнулся и посмотрев на нее, сверкнул янтарными глазами, явно что-то задумав.       — Скоро сама увидишь. А теперь иди, быстренько переодевайся во что-нибудь удобное и не забудь взять теплые вещи. Лететь нам придется до-о-олго.       — Л-ладно… — пробормотала она, все еще растерянная и непонимающая, что происходит, изумленно наблюдая, как он входит в свои покои и начинает что-то торопливо искать, бросая некоторые из найденных вещей в все тот же мешок, который принес с собой.       Увидев, что она все еще стоит на месте, он поторопил ее:       — Амэя, не стой столбом. Если мы не вылетим сейчас, то не успеем и до ночи.       — Да, я уже иду! — подорвавшись с места, она быстренько помчалась в свою спальню, на ходу судорожно размышляя над словами Азера и пытаясь понять, что это на него нашло и с чего он вдруг вообще захотел куда-то лететь, да еще и на прогулку…       Осознав, что ей предстоит лететь верхом на драконе, она споткнулась и едва успела ухватится за обвалившиеся наполовину перила, лишь каким-то чудом вовремя подвернувшиеся ей под руку, спасая от долгого полета вниз, окончившегося бы для нее плачевно. Замерев, она выпрямилась и глубоко, шумно задышала, сглаживая сбившееся дыхание после утомительного бега по коварным лестницам. Лететь… на драконе…       Она не делала этого с тех самых пор, как он уговорил ее посмотреть на замок и окрестные земли с высоты птичьего полета, то есть еще с того, самого первого раза… До этого момента ей даже мысль такая в голову не приходила, да и сам он ей больше не предлагал… А сейчас вдруг, с того ни с сего… Так неожиданно…       Интересно, что он задумал? Не просто же так он это делает, верно?       Глубоко вдохнув, она снова подобрала юбки платья и продолжила подъем, на этот раз внимательно глядя себе под ноги и стараясь держаться подальше от края. Ну, она хотя бы теперь знает, где он пропадал столько времени…

***

      Лететь и вправду пришлось очень долго. Когда они наконец достигли суши, солнце уже скрылось за горизонтом и на землю опустилась кромешная ночь, такая же темная, как и вчера, а о прошедших часах, что они провели в полете, не останавливаясь ни на минуту, напоминали лишь тусклые отблески ушедшего за край мира солнца, с каждой минутой становясь все бледнее и невзрачнее, пока не исчезли совсем и небо не превратилось в одно единое, чернильно-синее пятно, которое озарял только свет серебренной луны и блеклые огоньки бесчисленных звезд, сверкающих то тут, то там над их головами.       Азер так и не сказал ей куда они летят и зачем, оставив это в секрете и не сказав больше ничего кроме того, что это будет долгая прогулка и потому, сидя у него на шее, крепко перевязанная за талию, она терзала себя догадками и предположениями, сходя с ума от любопытства и вместе с тем, от беспокойства. Ведь она не знала, что ее ждет там, в конце пути, а неизвестность всегда пугала…       За это время она напридумывала себе всякого, то отвергая свои догадки, то наоборот, подтверждая их. Например, так она поняла, что назвав это прогулкой, Азер немного слукавил, потому что было бы намного проще, если бы они вылетели утром и неспешно, наслаждаясь видом, кружили бы над морем и островками, что были хаотично разбросаны по поверхности воды, любуясь ими вдоволь, а не двигались бы на такой огромной скорости, словно за ними гнался кто или спешили куда.       Это же навело ее на мысль о том, что у прогулки есть конечная цель и заканчивается она не в замке, как действительно было бы, если бы это и вправду оказалась просто прогулка, а где-то в другом месте, куда они как раз и спешат, по-видимому, намереваясь успеть до темноты.       И так, по цепочке, складывая одно предположение за другим и соединяя их в одну, цельную картину, она догадалась, что прогулка о которой говорил Азер, скорее всего, на самом деле пешая и состоится как раз таки там, куда они так торопятся и что вероятнее всего, там есть и еще что-то, что он хочет ей показать, иначе зачем им лететь так далеко неизвестно куда, а не просто побродить по окрестностям замка или пойти в лес, посмотреть на тамошние красоты?       И по-видимому, они задержатся там на пару дней, раз взяли с собой теплую одежду, еду и спальные принадлежности.       А в какой-то момент, ей даже подумалось, что он летит познакомить ее со своим братом и его Невестой, но вскоре отбросила эту мысль. Если уж еду они взяли бы как гостинец, а теплые вещи, чтобы не мерзнуть в ночи, то спальники им бы там точно не понадобились… Если только его брат не живет в пещерах, как древний человек. Но почему-то она сомневалась в этом.       В итоге, к концу полета она вся извелась и изнервничалась, измотав себя попытками разгадать задумку Азера и потому была очень рада, когда на горизонте наконец появилась суша, которая при подлете, оказалась довольно большим островом, с действующим вулканом, венчавшим его вершину, небо над которым приобрело красноватые, зловещие оттенки.       Она думала испугаться, ведь вулкан, способный извергнуться в любой момент — это было не совсем то, что она ожидала увидеть, но за долгие часы перелета так устала, что даже сил на то, что бы удивится у нее особенно не осталось. Поэтому неизведанные земли она встречала как-то равнодушно, без должных эмоций.       Дракон приземлился на берегу острова и дождавшись, когда она развяжется сама и развяжет его, освободив от изрядно поднаторевших пут, с явным удовольствием распахнул свои крылья и вытянулся, разминая перетруженные мышцы. Поглядев на него, она сделала тоже самое, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие, слыша, как хрустит каждая косточка в ее околевшем теле.       Уловив краем уха загадочное шипение, она сначала перепугалась, а когда до нее долетели искры, тут же успокоилась, поняв, что это всего лишь дракон уступает место человеку.       — Ох, ну и устал же я… — донеслись до нее слова Азера, в которых отчетливо слышалось облегчение, а еще странное возбуждение, будто он был ведом какой-то целью, придающей ему сил. Выждав несколько томительных мгновений, рассматривая раскинувшийся перед ней чудной лес из деревьев, которые росли и подле замка и на повстречавшихся ей островах, но в гораздо меньшем количестве, чем тут, она обернулась и не сумев побороть свое любопытство, спросила:       — Что это за место?       — Как видишь, остров. На нем есть вулкан, но его ты тоже уже видела, — ответил он, подбирая заблаговременно отвязанные сумки и мешки, парочку самых легких бросив ей. — Пойдем, — с этими словами, он направился вглубь загадочного леса неожиданно бодрым шагом, вновь удивив ее своей выносливостью. Он и вправду не человек. Любой другой на его месте уже давно валялся бы без сил, а он идет себе и идет… как ни в чем не бывало…       — А зачем мы сюда пришли? — не удержалась она от очередного, очень важного для нее вопроса, огибая незнакомые, извилистые деревья, чья крона будто листья папоротника росла только на вершине, сам же ствол был полностью голым и шершавым.       — Ты хотела сказать прилетели? Это я скоро сам тебе покажу, — произнес он и в его голосе она услышала улыбку. — Не отставай, здесь очень легко заблудится.       — Хорошо, — кивнула она, хоть и знала, что он не увидит и подобрав подолы платья насыщенно-синего цвета из плотной ткани, чтобы не путались в ногах, поспешила его нагнать, ступая теперь за ним след в след.       Какое-то время они шли молча, все дальше уходя в лес, который казался бесконечным, все больше пугающим неизвестностью, что таилась в темноте, с каждым шагом, становящаяся все глубже и глубже, словно они попали на дно бездонной ямы и солнечный свет никогда не настигнет их, попросту не сумев дотянутся до такой глубины…       Тишина, лишь изредка нарушаемая загадочными и странными, а оттого пугающими шорохами, заставляла ее нервно оглядываться вокруг и искать в тенях злых монстров из сказок и еще плотнее жаться к Азеру, что шел себе спокойно и ничего не боялся. Не выдержав больше такого давления, она снова спросила, заламывая руки и вертя головой во все стороны:       — Это сюда ты летал сегодня утром?       — Да.       — А почему мы прилетели сюда сейчас, так поздно, а не завтрашним утром, например?       — Хотелось показать тебе это как можно скорее.       — Это? Что «это»?       — Скоро сама все увидишь, — ответил он загадочно, а в его голосе снова послышалась улыбка.       И они опять двинулись в пугающей тишине.       Закусив губу, она подпрыгнула на месте, когда ее ноги что-то коснулось и бросив взгляд вниз, судорожно выдохнула, с облегчением переводя дух, когда осознала, что это всего лишь то самое странное дерево, поваленное на землю непогодой или старостью.       — Азер, а что это за деревья? — не удержалась она и в этот раз.       — Деревья? — не понял он сначала, а потом сообразил. — А, так это пальмы.       — Пальмы?       — Да, тропические деревья, любят тепло и влагу, жаркие места… На них еще растут кокосы, это такой фрукт, он сладкий и липкий. Если хочешь, я сорву тебе один. Или несколько. Хочешь?       — Х-хочу, н-наверное… — ответила она неуверенно, уворачиваясь от лапистых ветвей, тянущихся к ее лицу.       — Смелее, они вкусные. Тебе понравится, я уверен, — без колебаний заявил он и свернул куда-то вправо, шагая так легко и непринужденно, словно знал, куда идет и что его там встретит.       — Надеюсь… — проговорила она себе под нос и со вздохом прибавила шагу.       В скором времени она осознала, что они все это время поднимались в гору. Идти в темноте становилось все труднее, да еще и усталость после изнурительного перелета давала о себе знать, нагоняя сонливость. Она уже хотела было спросить его, долго ли еще идти, когда он вдруг остановился, отодвинул массивные ветви какого-то другого незнакомого дерева и полыхая янтарными глазами, с широкой улыбкой на губах сказал:       — Смотри, мы пришли. Подойди. Не бойся.       Обрадовавшись услышанному, она ступила вперед и обойдя завесу из листвы, вышла на каменистую поляну у самого подножия горы, тут же высокого задирая голову на вулкан, что грозно и устрашающе навис над ней, будто желая раздавить ее, посмевшую нарушить его покой.       Глядя на него во все глаза, чувствуя как страх стремительно завладевает ей, она в испуге попятилась и натолкнулась на ладонь Азера, преградившую ей путь.       — Он еще не скоро извергнется, так что не беспокойся — мы в безопасности. Я проверял.       Бросив на него взгляд и натолкнувшись на ободряющую улыбку, она тяжело сглотнула и прошла дальше, с некоторым замешательством оглядывая пустынную местность, которую словно сторонилась буйная растительность остальной части острова и глубоко вдохнула, тут же закашлявшись от горячего воздуха, от неожиданности обжегшего легкие.       — Здесь так… тепло, — все еще кашляя и держа руку на груди, произнесла она, поверхностно и часто дыша.       — Потому это место и будет нашим ночлегом, — пояснил он, бросая сумки и мешки на плоский валун, на котором они сейчас и стояли, — К тому же, тут нет всяких насекомых, которые будут по нам ползать.       — Ползать? — пискнула она, тут же представив себе, как проснется и увидит, что по ней ползают эта… эти… Какая гадость! Увидев ее лицо, он засмеялся и уперев руки в бока, задумчиво поглядев сначала на разбросанное тряпье, а после перевел взгляд на нее, хитро прищурил глаза и лукаво спросил:       — Ну что, пойдем посмотрим сейчас или после того, как поедим?       — Н-на что? — не поняла она, возвращаясь в реальность и отгоняя прочь отвратительные видения, что заполнили воображение и вызывали удушливое отвращение одним только своим существованием.       — На то, ради чего я привел тебя сюда.       Так значит, она была права и все это не просто так… Что же такого интересного он хочет ей показать?       — Хорошо. Я… Я хочу посмотреть, с-сейчас, — согласилась она, сгорая от любопытства и не имея даже ни малейшего понятия, чем это может быть.       — Правильно, — подтвердил он, но тут же с сомнением посмотрел на небо. — Правда, я все-таки немного опоздал, но ничего страшного, — он подошел к ней и протянул руку. — Держись за меня и не отпускай. Идти придется в темноте. Факел впопыхах я взять не догадался, — покаялся он, разводя руками, мол, что уж теперь поделать.       — О, я взяла! — опомнилась она и бросилась к своей сумке, лежащую неподалеку, доставая оттуда такую необходимую в ночное время вещь.       — И ты молчала? — опешил он, округлив глаза от удивления.       — Э… Н-ну… Я с-совсем про него з-забыла, п-прости… — застыдилась она, запинаясь от волнения и моментально покраснев, мысленно отругала себя стоит за допущенную оплошность. Забрав факел у нее из рук, он потрепал ее по голове, взлохматив собранные в тугую косу золотистые волосы и ослепительно улыбнулся, еще больше вогнав ее в краску.       — Все в порядке, — сказал он с неожиданной нежностью и быстро зажег факел, всего лишь дотронувшись до него рукой, вызвав у нее изумленное «ох», а потом бережно взял за руку и повел за собой по дебрям джунглей, без особого труда огибая преграды в виде деревьев и кустов, а так же коряг и камней, что иногда, но все же встречались им на пути, вырастая как непреодолимая стена, просто из ниоткуда.       Они явно шли куда-то вниз, потому что ступать было легко и просто, практически не прилагая никаких усилий, а еще становилось все холоднее, словно они оказались очень далеко от жаркого вулкана, вынуждая ее кутаться в благоразумно накинутую на плечи шаль, и отгонять от себя назойливых насекомых, что так и норовили испробовать ее крови. Вскоре она ощутила в воздухе запах сырости, но в нем не было аромата соли, как если бы они вышли к морю, а наоборот, появлялся совсем другой аромат, который она уже ощущала там, дома, и впитала в себя, навсегда сохранив их в памяти.       Они направлялись к какому-то водоему, запрятанного посреди этой дикой и непостижимой ей природы.       Глубоко вдохнув этот до боли знакомый запах, она на мгновение прикрыла глаза, вспоминая как часто любила сидеть на крохотном мосточке, перекинутом через ручей и болтать ногами, разбрызгивая холодную воду, со смехом любуясь ими, искрящимися на ярком, полуденном солнце… Сделав еще один шаг, она налетела на Азера, врезавшись ему в спину и тут же услышала его тихое «мы пришли» прозвучавшее так таинственно и так проникновенно, что она не смогла не покраснеть, ощущая всем телом его тепло, ничуть не уступающее жаркому вулкану…       Отлипнув от него, смотрящего на нее так, что у нее засосало под ложечкой, она выпустила его руку и перевела взгляд на небольшой пруд, едва слышно журчащий в ночной тишине, гладкая, блестящая при серебренном свете луны, поверхность которого была почти целиком усеяна… О Боги, что это за цветы?       Белоснежные, покрытые мельчайшими капельками, как росинки на траве утренней зарей, они тянули свои нежные лепестки к свету, купаясь в его холодных лучах и словно пели ему колыбельные, баюкая весь этот остров и окружающие его воды, наполняя их покоем и мягкими тенями, отогнав прочь холодную тьму и напряжение, что улеглось вместе с ветром, канув в небытие.       — Это лотосы, — услышала она тихий шепот Азера, прозвучавший где-то над самым ухом и его дыхание опалило ее кожу на виске. — Именно их я и хотел показать… Ну как, тебе нравится?       Она изумленно взглянула на него, с трудом оторвав взгляд от плавно покачивающихся на воде удивительных цветов, захвативших все ее внимание.       — О, они прекрасны! — выдохнула она, тут же возвращая к ним свой взгляд и сделала робкий шаг вперед, желая дотронутся, прикоснуться… — Как ты их нашел? — присев на самом берегу, она дрожащей рукой огладила их лепестки, наслаждаясь нежностью, которая на ощупь оказалась еще поразительнее.       Присев перед ней на корточки, он оглядел небольшой пруд и ответил:       — Случайно. Как-то пролетал здесь пару лет назад и попал в шторм. Несколько дней я не мог улететь из-за ливней и ветра, и от скуки облазил весь остров, обойдя его вдоль и поперек, найдя и это место.       — Вот как… — произнесла она, с любовью глядя на цветы, перебирая их лепестки пальцами и наклонив голову так, словно хотела услышать их пение, их голос, который был ей недоступен… Затем моргнула и смущенно взглянув на своего Жениха, ненавязчиво наблюдающего за ней, спросила, сведя брови у переносицы. — А почему ты… показал их мне? Почему… сделал это?       Он стрельнул янтарными огоньками, от которых его зрачки горели, будто пламя и щелкнув по носу, произнес:       — Ты сама попросила меня об этом, когда рассказала свою любимую легенду.       Она потрясенно уставилась на него, широко раскрыв глаза.       — Так ты!.. Так ты запомнил?..       — Конечно!.. — искренне удивился он, а затем протянул руку к самому ближнему цветку и осторожно сорвав его, протянул ей, при этом продолжая говорить. — Ты же моя маленькая Невеста. Разве я не могу порадовать тебя, исполнив твою мечту?       — Азер… — прошептала она, неверяще глядя ему в глаза, а затем прерывисто выдохнув, дрожащими руками взяла цветок в свои руки, бережно держа его как самое драгоценное сокровище и улыбнулась. Улыбнулась так, будто сейчас расплачется… От счастья.

***

      Ночная тишина окружила остров, наблюдая за миром через луну и звезды, что вовсю сияли на чистом, без единого облачка небосводе, проверяя свои угодья через бессонный ветер, что иногда, нет-нет, но все же проскальзывал мимо, пробегаясь мурашками по коже… Костер потрескивал в темноте, освещая пятачок земли, подбрасывая в воздух снопы искр, на котором лежали пуховые одеяла, обложенные полупустыми мешками и чистой посудой, оставленной на утро для завтрака после простого, почти легкого, но сытного ужина.       Возле огня расположилось полусухое полено, на котором сидела девушка с волосами цвета золота, распустившимися вдоль стройного тела, с цветком заколотым за ухом и обнаженной спиной, что осторожно оглаживали мужские руки, втирая в них целебную мазь.       Азер то и дело бросал взгляд на ее макушку, хмурясь от беспокойства и непонимания — ее молчание тревожило его.       — Амэя… — наконец не выдержав, тихо позвал он ее. — О чем ты думаешь? Ты молчишь с тех пор, как мы ушли оттуда. Я сделал что-то не так?       Она вздрогнула, чуть повернула голову, затем замерла, сделала глубокий вдох и только после этого обернулась к нему, придерживая ткань сорочки на своей груди.       Он ждал ответа, не сводя с нее глаз, но она молчала, почему-то не спеша отвечать и смотрела на него странным взглядом, в котором читалось столько чувств и мыслей, что понять и отделить каждое из них было слишком сложно.       — У тебя глаза горят… — прошептала она голосом, звучавшим будто издалека.       — У меня что?.. — не понял он, но смолк, когда она, развернувшись к нему всем своим телом, обхватила его лицо ладошками, смущенно и в тоже время решительно глядя ему в глаза, словно пыталась что-то в них разглядеть… Платье соскользнуло вниз, оголив ее грудь…       — Амэя… — начал было он, но она покачала головой, а затем подалась вперед и робко, едва касаясь, примкнула к его губам, почти беззвучно выдохнув:       — Я хочу…