Наследник Певерелл

- Дети! Меня зовут Роланда Хуч, и я собираюсь научить вас сносно летать на метле, что станет жизненно необходимым умением для тех из вас, кто по какой-то причине не научится аппарировать. На моих уроках дисциплина будет жесткой, а за нарушение моих указаний можно вылететь из школы быстрее, чем кто-то скажет «квиддич». Вопросы? - Что такое аба… апар… - подняла руку светловолосая девочка с гриффиндорской стороны. - Аппарировать? – догадалась преподавательница – Это умение мага исчезать в одном месте, и мгновенно появляться в другом месте, иногда отдаленном на сотни километров. Ещё вопросы? – она обвела взглядом притихших детей, и в её желтых ястребиных глазах промелькнул какой-то странный, неестественный отблеск. – Раз нет, тогда начнем. Сейчас вы все быстро и без толкотни становитесь каждый у ближайшей метлы, и стоите ровненько, а я на вас взгляну. Как женщина и ожидала, дети мгновенно превратились в подобие вавилонского столпотворения, и, как и каждый год, более-менее организовались только через две минуты, когда одни были оттолкнуты подальше, а другие уверенно встали у желаемых мётел. - Тишина! Не наступайте на метлы и не берите их пока в руки. Осмотритесь внимательно, и поднимите каждый правую руку, направив её ладонью на метлу. – она внимательно посмотрела на детей, двое из которых не знали, какая из рук – правая, но они быстро сориентировались по стоящим рядом – Хорошо. Теперь вы скажете «вверх!», представляя как метла притягивается к вашей руке. Ну же! - Вверх! Вверх! Вверх! Вверх! – послышались отовсюду детские голоса, на разный манер пытающиеся приказать метлам. Роланда, как опытный учитель, моментально увидела тех, кто наиболее вероятно попадет в квиддичную команду, тех кому метла едва ли не сама прыгнула в руку: светловолосый и темноволосый мальчики со Слизерина, в которых без труда можно было узнать Драко Малфоя и Гарри Поттера, а также неизвестный женщине смуглокожий мальчик с Гриффиндора. Что же касается самого Гарри, то он слегка ошалел, когда его ладонь сжалась на рукоятке метлы едва ли не быстрее, чем у Драко, по рассказам которого можно было понять, что тот летал с самых ранних лет. Блондин покосился на своего приятеля, но говорить ничего не стал – всё равно общаться в таком гаме было решительно невозможно. Тем временем ситуация вокруг становилась всё забавнее: те немногие кто до сих пор не смог призвать метлу всё отчаяннее вопили «вверх!», и в их числе был Уизли, умудрившийся на глазах у всех трижды получить метлой по рукам, и один раз прямо по грязному носу. Драко едва сдерживался, чтобы не засмеяться, смотря на попытки этого «предателя крови». Однако, всё кончается рано или поздно, и точно так же закончились мучения с метлами. Мадам Хуч провела короткий инструктаж про управление метлой, состоявший в основном из фраз по типу: «Потяните рукоять влево, чтобы повернуть влево, и потяните вправо, чтобы повернуть вправо», после чего все уселись на метлы, и спустя десяток взвизгиваний от девчонок, все зависли в двух футах над землей. - Теперь по одному начнем. Тот, кому я прикажу, - вещала мадам Хуч, прохаживаясь между рядов – легонько потянет рукоятку метлы вверх, поднимется на фут, после чего так же аккуратно опустится на прежний уровень. Всё по… Мальчик, ты куда?! – вскрикнула профессор, но Невилл, стремительно набирающий высоту её уже не слышал. Изумрудные глаза Гарри неотрывно следили за взмывающим Лонгботтомом, уже преодолевшего высоту в полсотни футов… сотню… Поттер не выдержал: уперся ногами в землю, толкнулся, дернул рукоятку на себя и полетел. Чувство щенячьего восторга на миг захлестнуло его, летящего, точно выпущенное из пушки ядро, навстречу оторвавшемуся от метлы и падающему мальчику, но Гарри тут же подавил этот восторг в себе. На высоте двадцати футов он дернул падающего Невилла за руку, пытаясь поймать, но лишь замедлил его, забыв об инерции, и от рывка ударился плечом о древко метлы. Хрустнуло, Лонгботтом взвизгнул, у Гарри вырвался крик боли, оба полетели вниз. Мадам Хуч выкрикнула какое-то заклятие, но опоздала на долю секунды. Оба мальчика упали, едва-едва замедлившись от формирующегося заклятия подушки. В последний момент перед потерей сознания от боли, юный Поттер услышал хруст дерева, и почувствовал удар своего тела о землю, а дальше была лишь тьма… *** - Мистер Поттер! Мистер Поттер! – кто-то мягко, но настойчиво звал. Видение странного места с шумом паровых молотов и тысячами оттенков серого и черного, очень неохотно отпускало Гарри. «Как я мог забыть это место? Я ведь видел его тогда, в поезде» - думал мальчик, смотря по сторонам – «Почему всё вокруг такое странное?» И тем не менее, свет, проникавший откуда-то сверху, настойчиво и крепко держал мальчика, вытягивая его наверх, подобно щупальцам Кракена, притягивающим корабли к чудовищу. Первое, что почувствовал Поттер, была боль: тонкими иглами она пронзала левую руку, череп, ребра… Нет, терпеть её было можно – у него были ситуации и похуже, - но терпения было критически мало. Он даже чувствовал себя обиженным, просто из-за того, что с ним снова что-то произошло. Глаза не хотели открываться – веки будто весили по тонне каждое, но сделав усилие над собой, у него получилось. Перед глазами предстали два лица: женское и мужское. - Поппи, я не вижу адекватной реакции со стороны мальчика. Может всё же дать ему бодрящее зелье? – Гиппократ Сметвик, бледный как смерть, с темными кругами под глазами, стоял над его кроватью, и смотрел на полнолицую старушку, одетую в старомодную одежду сестры милосердия. Гарри, попытавшись отказаться от зелья вслух, смог только захрипеть – пересохшее горло нещадно саднило. Мальчик попытался сесть, но снова потерпел неудачу, а боль, казалось, утихшая, вернулась, ввинчиваясь в мозг, едва ли не заставляя кричать. Мадам Помфри, заметившая движения мальчика, мгновенно приподняла ему голову и начала вливать воду в иссушенные уста. Старший целитель громко и облегченно выдохнул, а затем отер пот со лба: - Скажите мне, мистер Поттер… - Д-да? – запнувшись, прошептал мальчик, как только закончил с питьём – говорить ему было всё ещё неприятно. – Как ты себя чувствуешь, Гарри? – мягко спросил мужчина. - Есть очень хочу. – быстро нашелся с ответом юный маг, чувствуя, что в его желудке пусто. - Болит что-то? – с усмешкой уточнил свой вопрос целитель. - Левая рука, череп и ребра со всё той же стороны. Сильнее всего рука, а слабее – ребра. – затараторил Гарри, привыкший к точному отчету ещё с Мунго. - Тогда, Поппи, будь добра, обезболивающее. - Несу. – ответила женщина, и скрылась из глаз, уйдя куда-то за ширмы, что с трех сторон окружали кровать Гарри. - Может не надо? – попросил Гарри – Пожалуйста… Болит не так уж сильно. И что со мной произошло? – он сам удивился, но с каждым словом шептать становилось всё легче. - А ты не помнишь? – приподнял бровь Сметвик. - Помню, как летел на помощь тому мальчику, как его… Невиллу. Схватил его за руку. Ударился о метлу, упал, что-то хрустнуло. Вроде всё… - Ну тут два варианта, - ухмыльнулся чародей – либо это была твоя рука, либо палочка твоего товарища, которого ты так опрометчиво и героически бросился спасать. Не делай такого удивленного лица, сейчас всё объясню. Там, где вы тренировались, наложены специальные чары, вследствие чего, любого, кто бы падал как юный Лонгботтом, поймало бы заклинание левитационной подушки, и на высоте в двадцать футов, или чуть меньше, вышеозначенный юноша был бы просто захвачен и медленно опущен на землю. Именно поэтому, кстати, мадам Хуч так медленно среагировала – она ожидала, что сработают страховочные чары, но увы. Будь чары исправными, твоя «спасательная миссия» была бы опрометчивой, а точнее - бессмысленной. Ну а героизм в том, что ты не знал, и рискуя жизнью бросился спасать незнакомого тебе мальчика с «чужого» факультета. Впрочем, многие слизеринцы наверняка скажут, или покажут тебе, что считают подобное несусветной глупостью. - А чем это считаете Вы, мистер Сметвик? - Если тебя интересует моё мнение, то ты совершил достойный поступок. Гарри молча кивнул, откашлялся, и глубоко вдохнув, спросил: - Так что там со мной? Что пришлось собирать, как паззл, а что решили ампутировать? – вспомнил Гарри шутку одного из целителей в Мунго. - Мозги собрали, а остальное залили костеростом и заживляющим, но за результат ручаться не можем, сами понимаете - инферналы дело тонкое. – продолжил мужчина расхожую в госпитале шутку. - А если серьёзно? – спросил Поттер у отсмеявшегося мага. - Перелом левой руки, одно ребро сломано, и мы его восстанавливали с нуля, два треснули, ну и в черепе была трещина. – мужчина палочкой вывел в воздухе какую-то замысловатую фигуру, и озадаченно нахмурился. - Сколько же я здесь пробыл? - Восемь часов, и я честно не понимаю, почему так мало… - В каком смысле? – удивился Гарри. - После потери сознания ты метался по траве, издавая такие стоны, будто ты в огне живьём горишь, а кожа у тебя, судя по рассказу мадам Хуч была холодной как снег. Однако, стоило ей отлевитировать тебя и Невилла к мадам Помфри, как ты тут же затих, а температура кожи поднялась до нормальной. Был уведомлён директор, а он, в свою очередь, вызвал меня. И если с травмами юного Лонгботтома Поппи справилась сама, то влиять на твой организм она откровенно опасалась, ввиду твоего недавнего лечения. Мы с ней тебя подлатали, а сейчас приводили в сознание, чтобы провести более глубокую диагностику, предварительно обезболив. И вот, приходишь ты в чувство, и судя по показаниям заклятия, у тебя почти полностью зажила рука, чего я ожидал бы только через ещё четыре часа, а также закрылась трещина в черепе. Вот ребра заживают «по графику», так сказать. А если сказать не так, то это труп и тащите его в морг. – вспомнил он ещё одну шутку. - Но сэр, пациент сопротивляется! – поддержал Гарри. - Если целитель сказал в морг, значит в морг! Угостите его Ступефаем. – закончил мужчина, и рассмеялся своим низким, грудным смехом. Он удивился, но буквально тут же к нему присоединился хриплый смех Поттера. Ни разу Сметвик не слышал прежде смеха от этого мальчика. А тот хохотал, хрипел и кашлял, задыхаясь. Главный целитель всей магической Британии не сразу понял, что у юного мага истерика, но заметив дорожки слез, катящиеся по щекам мальчика, связал два и два. Изредка, но все же приходилось ему встречаться с подобными посттравматическими реакциями, а значит и противодействие было известным: Эннервейт, чтобы прервать спазматические сокращения диафрагмы внешним воздействием, и успокоительное зелье влить в рот ошарашенного пациента, благо оно стояло рядом, на прикроватной тумбочке. Глава Рода Поттер задрожал всем телом, а затем обмяк, и медленно перевел глаза на мужчину, подскочившего со своего стула. - Что тут произошло? – мадам Помфри приоткрыла ширму, и вошла, неся поднос с едой. - Истерика. Я влил успокоительное. – кратко ответил мужчина – А теперь перейдём к менее прозаическим вещам. Поппи, продиагностируй состояние нашего подопечного. - Я? Но… - Просто сделай. – мягко приказал мужчина. - Хорошо… - всё ещё не понимая его мотивов, растеряно сказала колдоведьма, а затем, использовав необходимое заклятие, и вовсе уставилась в одну точку – Это как так? - Молодой и магически сильный организм – единственное внятное объяснение. — Это разве плохо? – спросил Гарри ровным голосом. - Плохо? Нет. Это хорошо, просто немного аномально. Необычно, понимаешь? - Да. А что с Лонгботтомом? - Сломана его палочка, трещина в правой лодыжке, вывих правого же запястья, и трещина в ребре. А если бы не ты, то был бы тяжелый пациент, если не труп. Его бабушка, Августа Лонгботтом, Леди-консорт Рода, очень благодарна тебе, и решительно взяла на себя все траты на твоё лечение. Ни грамма не изменилась со времен нашей юности… - пробормотал он – Кхм. Так вот, как только она закончит скандалить с Дамблдором, она почти наверняка придет к тебе, чтобы лично выразить признательность, а заодно проведать Невилла, если он проснется к тому времени. - Мистер Поттер, Вам стоит поесть. – напомнила мадам Помфри. Целитель Сметвик тут же заклинанием усадил мальчика, а под спину подложил ему подушки, прилетевшие из-за ширмы. Колдоведьма поставила на кровать поднос, оказавшийся небольшим столиком, который тут же поместили на колени мальчику, и он, схватив ложку, начал рассматривать стоявшие перед ним блюда. Посмотреть действительно было на что: свежий хлеб; гороховый суп, судя по запаху сваренный на бульоне из копченых ребрышек; жареная картошка с сочным куском прожаренного мяса; стакан черного чая; и небольшое ассорти из свежих овощей. От этих яств шел такой аромат, что у мальчика потекли слюнки, а в животе «запели киты» и, тем не менее, мальчик не приступил к еде. - Гарри, чего ты ждешь? Ешь. – мягко, но в то же время убедительно приказал целитель. - Еда…- замялся Поттер, не хотевший, чтобы его восприняли как привереду. - А что с ней? – приподнял бровь мужчина. - Горячая. Я не люблю горячей еды, так что подожду, пожалуй. - Мы маги, или кто? – усмехнулся мужчина, и взмахнул палочкой. Пар, валивший от еды, будто от миниатюрной копии парового котла, тут же исчез. -Так гораздо лучше. Спасибо, сэр. Немного поморщившись от боли в туго забинтованных ребрах, юноша принялся за еду. - Вообще-то, все эти деликатесы можно было заменить одним эликсиром и парой отваров, которые с легкостью можно ввести даже в бессознательное тело, но я, честно говоря, опасаюсь вызвать у тебя интоксикацию. - Интоксикацию? – спросил мальчик, запив кусочек мяса чаем. - Да. Все магические зелья в той или иной мере токсичны, но организм без проблем справляется с ними в небольших дозах. У тебя же, кроме крайне медленно выводящегося из организма эликсира по улучшению обмена веществ, недавно был курс быстрых и сильных, но очень токсичных зелий. Вот я и опасаюсь, ведь любое воздействие уже может вызвать проблемы с печенью или почками. - Однако… - прокашлялся Гарри, к которому понемногу возвращался голос. – Значит, вместо того чтобы лечить, новые зелья могут убить меня? - Вроде того. А вообще, я раскрою тебе небольшую тайну, Гарри. Точнее, это не совсем тайна, но напрямую этого никто нигде не пишет, и просто так не говорит. В зельеварении, чем сильнее сваренный препарат, тем больше вероятность, что это яд. Можно сварить зелье, которое будет отращивать новые кости не за ночь, как костерост, а за два часа. Но человек умрет от болевого шока, а если нет – скорее всего его печень просто перестанет пропускать кровь. Пораженный Поттер предпочел не отвечать. *** Она стояла прямо напротив него, и пристально изучала его взглядом, как и он – её. Женщина, которой на вид было едва ли шестьдесят, с удивительной внешностью: круглое лицо, с мягкими чертами, контрастировало с глазами цвета стали; зелёное платье с лисьим палантином, и красная сумка на боку подошли бы какой-то маггловской женщине, не знавшей физических нагрузок ни разу в жизни, но движения посетительницы были присущими скорее воину, или профессиональному спортсмену. Августа Лонгботтом, а это была именно она, появилась во владениях мадам Помфри, когда Гарри, сам удивленный своей наглостью, доедал уже третью порцию еды, полностью соответствующую составом и объемом первой. Гиппократ Сметвик, удовлетворенно хмыкнув, смотря на аппетит своего подопечного, уходя в кабинет школьной колдоведьмы отодвинул одну из ширм. Именно благодаря этому юный Поттер загодя увидел новую посетительницу. Мадам Помфри, молча кивнувшая в сторону кровати мальчика, стала своего рода подсказкой о личности вошедшей. Так что, когда леди Лонгботтом приблизилась, Гарри не стал ничего говорить, а принял «правила игры» навязываемые этой женщиной, и вот уже почти минуту взглядом изучал её. Он заметил, что на правом предплечье, в рукаве платья, скрыт чехол для палочки, столь похожий на его собственный. На мощной шее посетительницы виднелась серебряная цепь с толстым круглым жетоном аврора, на котором виднелись более десятка треугольников с оплавленными краями, будто выжженых в металле. Наконец, женщина, будто увидев то, что желала, тихим контральто произнесла: - Мистер Поттер. Род Лонгботтомов признаёт Долг перед Родом Поттеров. Я благодарна Вам за Невилла, и если он пожелает, то так же признает личный Долг Жизни, что необязательно, но желательно. Хотелось бы мне познакомиться поближе, но времени нет – меня выдернули прямо с заседания Совета Попечителей, и необходимо донести до них всю полноту произошедшего. Пишите в любое время дня и ночи. Всего хорошего. Она развернулась, и быстрыми шагами дошла до камина, где, воспользовавшись летучим порохом, исчезла, произнеся «Малый зал Попечителей». Гарри, так и не успевший сказать ей хоть слово, перевел удивленный взгляд на своего целителя, который, скорее всего хотел поговорить со старой знакомой, но успел лишь выскочить из кабинета. - Августа! – развел руками Сметвик, и это было всё объяснение. *** Рано утром, когда солнце ещё не появилось из-за горизонта, а часы на башне показывали 6:30, Северус Снейп был вынужден направиться к вратам замка. Заступив на дежурство два с половиной часа назад, он успел поймать двоих рейвенкловцев направлявшихся в сторону кухни, и умудрился наступить на хвост миссис Норрис, после чего на её возмущенный мяв прилетел Филч, и едва не пригрел профессора зельеварения метлой, приняв последнего за какого-то школьника. А теперь сработали сигнальные чары, и он, как находившийся ближе остальных преподавателей к вратам, должен был направиться туда, и понять кто же пожаловал в столь ранний час. Всё-таки зря он надеялся на спокойное дежурство. Засветив на конце палочки Люмос, мужчина попытался рассмотреть посетителя, однако это не удалось ему. Тихо выдохнув, он спросил ровным, практически ледяным голосом: - Кто Вы, и какого дементора Вам понадобилось в Хогвартсе в такую рань? - Гиппократ Сметвик. Прибыл для обследования своего пациента – Гарри Джеймса Поттера. – ответили ему с насмешливым официозом. Зельевар закатил глаза: «Конечно же в этом замешан Поттер, кто бы сомневался». - Покажитесь, уважаемый. – приказал Снейп. - Хорошо. – главный целитель св. Мунго стал к воротам на пару шагов ближе, чтобы сияние заклинания могло осветить его лицо. Зельевар, убедившись, что это действительно Сметвик, провел палочкой по стыку створок врат, и они приоткрылись ровно настолько, чтобы гость мог пройти. Гиппократ же, перехватив покрепче ручку своего саквояжа, шагнул на территорию, и едва он это сделал, как ворота закрылись, громко лязгнув. Этот звук, неожиданный и необычайно громкий, для человека постороннего мог и вовсе показаться ужасающим, как минимум из-за металлических статуй крылатых кабанов, что стояли на колоннах по обе стороны от ворот. Дело было в том, что лязг издавали не сами створки, а вышеупомянутые кабаны своими огромными пастями. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что просто так никто не будет анимировать два куска металла, что приводит к следующей мысли – по обе стороны от входа на территорию Хогвартса стоят два полноценных боевых голема, напоминающих каждому входящему, о высоком риске любой агрессии по отношению к местным обитателям. - Можно ли поинтересоваться, почему Вы явились так рано? – прорезал утреннюю тишину голос Мастера Зелий - Вряд ли По… мистер Поттер проснется раньше восьми утра. - Этот юноша провел у меня почти две недели, и я точно знаю, что он с легкостью начинает поглощать книжную премудрость ещё до того, как восходит солнце. Причем, если не прервать это занятие, то поглощение завтрака может так и не начаться – была пара прецедентов. – с добродушной улыбкой ответил главный целитель Мунго, проходя в освещенный факелами холл – и спасибо, что проводили меня. - Таковы мои обязанности. И до Больничного крыла я тоже проведу. - Не доверяете? – прищурился Сметвик. - Нет. – отрезал Снейп, на чьем лице не проявилось ни единой эмоции. Дальше шли молча, так что Гиппократ снова погрузился в свои мысли. «Идет справа, чуть впереди, но спину не подставляет, рука возле пояса, вероятно с боевыми зельями, а лицо ко мне в пол-оборота – напрямую не смотрит, но из периферии взгляда не выпускает. Интересно, Пожиратели всех так натаскивали, или он проходил какую-то специальную подготовку? И ведь мы в Хогвартсе! Чуть что – все преподаватели придут ему на выручку. Да и доспехи эти… Их в одном только холле на стенах до полусотни, да и в коридорах на двадцать метров – минимум два постамента. Интересно, сколько из них чуть что – превратятся в големов?» Сметвик прикрыл глаза и сфокусировался на том, как вибрируют его глазные яблоки. Как бы странно это не звучало, но именно такой образ был самым эффективным триггером, для включения магического зрения. Выдох, вдох с одновременным ментальным усилием, и сквозь закрытые веки мужчины проступили несколько особо ярких цветных линий. Картина, что предстала пред распахнутыми очами целителя была, мягко говоря, очень необычной для обывателя: цветные точки, и линии разных размеров складывались в замысловатые фигуры, что фантастически дополняло реальность, придавая ей новый оттенок, новый… смысл? Пожалуй что так. Каждый раз, при каждом использовании магического взора, ещё с тех самых пор, как старый учитель Сметвика, доктор Сэвэдж, научил ещё юного подмастерья этому приёму, Гиппократу приходилось бороться с искушением. Воистину, подобно наркотикам действовало на мужчину это зрение, ведь когда оно было включено, мир казался правильнее, лучше и понятнее, но самое худшее было в том, что привыкнуть к нему было делом плевым. И, что ещё ужаснее, после отмены этого воздействия на глаза, тело начинало едва ли не агонизировать, если Гиппократ использовал данную возможность больше двенадцати часов кряду. Но сейчас, перед осмотром Гарри можно было позволить себе небольшую вольность. Первым делом главный целитель взглянул на своего вынужденного «гида», и не без удовольствия отметил, что шар магической энергии, насыщенного темно-синего цвета, находившийся чуть выше солнечного сплетения зельевара, был на несколько сантиметров меньше собственного бело-зелёного магического ядра целителя. Впрочем, зная какой силы зелья получались у этого молодого человека, Гиппократ немного остудил свой пыл, и осознал, что неизвестно, кто из них двоих вышел бы победителем боя. С одной стороны, Сметвик, с его мощью и опытом, а также широким арсеналом разнообразных заклятий магии жизни, но с другой зельевар, с его распыляемыми ядами, сильным «допингом» и темномагическими проклятиями. Целителю вспомнились те годы, когда первая магическая война была в самом разгаре, а Гораций Слизнорт, тогдашний преподаватель зельеварения, прислал очередной список перспективных пятикурсников, что могли бы пригодиться в св. Мунго. Из восьми подростков, шесть так или иначе были отсеяны, и остались двое. Они же и получили по письму, лично от Гиппократа. Одаренная в Чарах девочка с ярко-рыжими волосами и талантом к зельеварению, получившая рекомендацию ещё и от Филиуса Флитвика, и самый талантливый юный зельевар своего поколения, о познаниях которого в темной магии перешептывалась вся школа: Лили Эванс и Северус Снейп. Юная Эванс согласилась не раздумывая, и сдавала исключительно профильные СОВы, а Снейп выразил сомнение, но всё же сдал среди прочих и требуемые для целителей экзамены. Позже, когда пришла пора сдавать ПАУК, Лили, уже обрученная с Джеймсом Поттером, едва ли не дважды в неделю слала письма Гиппократу, с расспросами о нюансах своей будущей работы. Северус, в свою очередь, уже после экзаменов, написал Сметвику письмо, состоявшее всего из трех слов, но в достаточной степени выражавшее выбор юноши: «Мне жаль, сэр». Как позже узнал мастер-целитель, Северус на тот момент уже состоял в Пожирателях Смерти. Когда же малыш Гарри, сын той самой Лили, что даже беременной умудрялась до пятого месяца исцелять раненых, работая в Мунго, поверг Волдеморта, и начались суды… В то время Гиппократ снова попытался заполучить зельевара, и снова потерпел неудачу, когда Дамблдор забрал последнего в Хогвартс под свою ответственность, и, почти наверняка, под Непреложный обет служения Северуса Альбусу. Вот если бы… - Пришли. Заходите. – сухо отчеканил Снейп. - Что? – растерянно заморгал Сметвик. - Заходите внутрь, и взбодритесь, будьте добры. Меня не прельщает мысль о том, что ученик моего факультета может не пережить обычного осмотра от мастера-целителя. - Сомневаетесь в моей квалификации? – улыбнулся Гиппократ, приподняв левую бровь. - Скорее в вашей сконцентрированности на происходящем. – ответил Снейп, закрывая за посетителем школы дверь. Сметвик, окинув взглядом помещение, одними губами ругнулся – он забыл взглянуть на доспехи. «Этот взор… что же мне не повезло с ним так?!» - мысленно повторил свой извечный вопрос целитель. *** Гарри, как и ожидалось, уже не спал, вдумчиво изучая «Гоблины. О войне и деньгах» - довольно небольшую книгу в светло-серой обложке, и толщиной примерно в три сотни страниц. Над левым плечом мальчика висел, чуть подрагивая шар света, размером с мячик для гольфа, что было весьма занятным по двум причинам. Первая состояла в том, что заклинания «Люмос орбис» не было в учебнике Чар за первый курс, изучалось лишь на третьем, но в силу своей узкой специализации, и малой удельной энергоёмкости, практически никем не использовалось. Тот же «Люмос солем», при вливании дополнительной энергии превращалось в луч опаляющего солнца, способный и поджечь что-то и врага ослепить, а вот «орбис» просто распадался на десяток искорок, так что использовался лишь в ситуациях, подобных той, что была у Гарри. Вторая же причина заключалась в том, что этот самый шарик света, висел над правым плечом юноши. Однако, ради большего удобства, это заклинание было создано так, чтобы шар размещался по другую сторону тела от доминантной, а значит, пишущей и колдующей руки мага. Поэтому и возникал вопрос: у правши Гарри Поттера, свет справа из-за ошибки в плетении заклятия, или из-за того, что мальчик – потенциально амбидекстр, который ничего не знает о подобном? - Доброе утро, мистер Поттер. – полушепотом сказал мужчина. - А? – перевел взгляд Гарри, с трудом фокусируя его на вошедшем – Доброе. Почему так рано пожаловали? - Потому что знаю, что Вы не спите. Как самочувствие? - Аппетит очень сильный, а так – ничего особенного. Рёбра не болят, рука тоже. Проснулся, поел, и вот, читаю. Вставать только опасаюсь, чтобы не разбудить мадам Помфри – она ушла спать далеко за полночь, после разговора с Невиллом и принятия им нескольких зелий. Скажите, я ведь правильно понимаю, что она каким-то образом заколдовала мою кровать, чтобы узнать, если я её покину? Гиппократ взглянул на указанный предмет мебели, и действительно, вокруг него была «проведена» нить следящего заклятия: стоит только опустить ногу, и Поппи тут же получит сигнал. - Да, ты всё понял верно. Откуда, скажи на милость, ты узнал об этом? У тебя магическое зрение в талантах затесалось? – удивился целитель. - Нет, сэр, хотя я и не уверен, что именно Вы имели ввиду под словами «магическое зрение» … - О, это просто. – вклинился в ответ юноши мужчина. – Магия далеко не всегда оставляет видимые следы, но если развить в себе дар магического зрения, то можно заметить большинство из них. Например, невидимые нити сигнального заклятия. Можно также воспользоваться «стеклами Левассера» или «очками Сяо Линь» - это такие артефакты в виде очков, что помогают видеть магию. Ну а если повезет, то вместо магического зрения можно научиться «взгляду истины» - в отличии от первого, второе, при условии полного развития, помогает увидеть не самые грубые из энергетических следов, а их ВСЕ. – он сделал особое ударение на последнем слове – И да, прости, что я тебя перебил. - Ничего страшного, проф… Я хотел сказать, мистер Сметвик. Насчет сигнальной нити… Нет, я не вижу её. Но когда Невилл ночью ходил в туалет, то едва он обулся – прибежала мадам Помфри. – объяснил Поттер. - Хм. Похвальная наблюдательность, Гарри. Однако, почему ты в это время не спал? - Невилл так кряхтел, пытаясь встать, что мертвого бы разбудил. – ухмыльнулся Гарри. Мужчина хохотнул, но быстро замолк, покосившись на койку Лонгботтома. Тот спал, и даже не думал просыпаться. - Он крепко спит, иначе проснулся бы в те пятнадцать минут, пока я пытался создать этот шар. – мальчик кивнул на свой импровизированный светильник. - Кстати об этом… - мужчина умолк, и, дождавшись вопросительного взгляда пациента, продолжил – Почему он у тебя над правым плечом? - Ну, я подумал что так будет удобнее… - ответил Гарри. - А откуда ты его знаешь? Если я не запамятовал, то этого заклинания нет в учебнике Чар для первого курса. В ответ, Гарри поднял с прикроватной тумбы ещё одну книгу, показывая белое тиснение на обложке, складывающееся в слова «Заклятия присущие джентльменам и им сочувствующим». - Мадам Пинс настойчиво порекомендовала изучить эту книгу, когда я спросил, откуда можно выучить заклятие тишины. - Понятно. «Ну Ирма! Ну… - внутренне ухохатывался целитель. – Дать мальчику книгу с базисом дуэлей, контрацептивными и антипохмельными чарами! Да я сам узнал об этой книге на седьмом курсе, и то с подачи нашего книгочея Адама Кристалла. Нет, ну заклинание тишины там есть, но это всё равно что лечить головную боль при помощи Секо. Хотя… Так, ладно. Осмотр-осмотр-осмотр!» Сконцентрировавшись на текущем задании, мужчина вздохнул, достал палочку и сказал: - Гарри, я начну с проверки нервной системы. Взгляни-ка на кончик палочки. Дождавшись, пока Поттер исполнит просьбу, Гиппократ произнес: - Адэ даэнти! *** В восемь часов утра, когда Гарри, уже переодетый в новую робу, складывал учебники в сумку, в неплотно прикрытую дверь его спальни постучались. - Да? – немного удивленно произнес он. - Гарри, это ты? – послышался из-за двери голос Малфоя. - Да, заходи. На пороге тут же показались Драко, Грегори и Винсент. Первый, немного помятый, очевидно одевавшийся впопыхах, подлетел к хозяину комнаты, и аккуратно схватив его за едва излеченную руку, попытался её рассмотреть, чему мешал темный рукав гольфа, надетого под робу. - И я рад тебя видеть, Драко. – ухмыльнулся Гарри. - Не болит ведь? – будто не заметив реплики товарища спросил Малфой-младший. - Если бы болела, я бы ещё пару дней в Больничном Крыле пробыл. - Кстати, а почему тебя так быстро выпустили? Не то чтобы я против, но странно это. – тихо сказал Гойл. - Ко мне ещё на рассвете целитель Сметвик приходил. После полной диагностики тела он позвал мадам Помфри, и едва ли не приказал ей выписать меня, чтобы я не терял времени и побыстрее наверстал то, что пропустил. - Целитель Сметвик? – удивленно переспросил Драко. – Главный целитель св. Мунго? - Да… - Гарри взглянул на собеседника, который никак не отпускал его предплечье. – Он курирует меня из-за того случая в начале месяца. Отпусти мою руку, и объясни что тут такого. - Ну, он берется только за самые тяжелые случаи, или работает за ну оооочень большие деньги. - У меня был тяжелый случай, ты же знаешь. И он согласился в течении года регулярно осматривать меня, и заниматься моими ранениями, если случится нечто подобное вчерашнему. - Кстати об этом… - молвил Гойл. - Это было впечатляюще. – подхватил Крэбб. - Да! Я бы в жизни не поверил, если бы мне сказали что на этой рухляди, называемой школьной метлой, можно так летать. Флинт, когда увидел моё воспоминание, капитан нашей квиддичной команды, сказал, что не будь ты первогодкой – попал бы в состав без отбора. - Эм… А что такого? И как он увидел твоё воспоминание? – от потока информации, Гарри, ещё не отошедший от чтения «Гоблины. О войне и деньгах», плохо понимал, что пытается ему донести Драко. - Скорость и твоя реакция, вот что такого! – возопил Драко – Как ты не понимаешь?! Ты, на почти нереальной для такого летающего антиквариата скорости, в один момент взлетаешь на полсотни футов, хватаешь ОДНОЙ рукой, этого гриффиндорского тюфяка за запястье, тормозишь его, и при этом даже с метлы падаешь не сразу! Да если бы я не знал, то сказал бы, что ты летал на метле каждый день ещё с пелёнок! – покрасневший от экспрессии блондин устало выдохнул, и махнул рукой на своего недоумевающего друга. - А воспоминания? - Пошли, успеешь увидеть перед завтраком. – вымученно ответил Малфой под дружное «угу» Крэбба и Гойла. *** За черными высокими дверьми с надписью «Омуты» на серебряной табличке, в гостиной Слизерина обнаружилась небольшая комнатка. Никакой мебели внутри не было, только одна лампа на потолке, и две двери, по левую и правую стороны от входа, с табличками «Омут #1» и «Омут #2». - Ко второму Омуту и его комнате надо пароль, а он доступен только старшекурсникам. Почему - не знаю. Когда я спросил у Лиама он только похихикал, и сказал «Потом поймёшь». - Потом так потом. – меланхолично ответил Гарри, увлеченно изучая зал первого Омута. Комната, пять на пять метров и высотой в два с половиной, выглядела роскошно: шкафы из красного дерева под стенами, на полках которых стоят ряды из десятков пузырьков со странной жидкостью, похожей на жидкий искристый туман. В центре комнаты каменный куб со стороной в полметра, а на нем странная каменная чаша. Вокруг постамента мягкие кресла, по пять с каждой из четырех сторон. Сама чаша – с толстыми стенками, а на ободе – золотые руны, вплавленные в камень. Внутри – такой же искристый туман, на поверхности которого возникали какие-то неясные образы лиц, растений, животных, зданий и прочего. Подошедший к Омуту Памяти Драко положил руку на обод и нахмурился. Спустя пару секунд жидкость в чаше успокоилась, а ещё через мгновение в серебристом зеркале воспоминаний зазеленела трава, какой её видел Драко сутки назад. - Коснись лицом Омута. - Что? – озадаченно спросил Гарри. - Лицо в Омут. Просто сделай как я сказал, прошу. Поттер неуверенно последовал совету приятеля и тут же отпрянул, усаживаясь в кресло, с серебристой маской на лице к которой тянулось щупальце всё того же дымчатого вещества, из которого состояли воспоминания. Драко знал, что приятель не чувствует обивки кресла в этот момент, а падает, точно Алиса в кроличью нору, будто в сказке этого сквиба Кэрролла. С громким выдохом, Малфой-младший повторил действия приятеля и ощутил как падает головой вниз, сквозь колодец, состоящий из мириад оттенков и цветов, названия которым нет ни в одном известном языке. *** «Это было … стремительно.» - думал Гарри, во время обеда в Большом Зале – «Да, это лучшее слово». Воспоминание, увиденное в Омуте Памяти, настолько впечатлило мальчика, что он снова и снова прокручивал его в голове. Никогда в жизни он не видел себя со стороны ТАКИМ. Нет, он видел себя в зеркале, но это даже близко не было похоже на недавнее происшествие. Более того, выражение собственного лица перед полётом настолько потрясло Гарри, что он бы попросту не узнал этого черноволосого мальчика, оттолкнувшегося от земли рядом с Драко, не будь Поттер уверен, что это и был он. Мальчику кусок не лез в горло, а чай был слишком горячим, чтобы Гарри мог его попробовать, и поэтому он просто сидел, уставившись в одну точку и вяло отмахиваясь от участия в разговоре с Драко и Грегори. Невиданное доселе чувство зарождалось в груди Поттера, будто маленький, но очень теплый огонек – мальчик, которого почти всю сознательную жизнь называли ничтожеством, в один момент понял, что, возможно, они ошибались. Он почувствовал, что важен, и что пригоден хоть для чего-то хорошего. Он почувствовал, как наполняется решимостью доказать всем, и себе в первую очередь, что способен на хорошие и великие дела. В этот момент осознания, тот самый шарик пламени достиг какой-то точки невозврата и будто бы взорвался, наполняя живительным теплом всё тело. Гарри облегченно вздохнул и воздух показался ему таким сладким, как никогда в жизни. От удовольствия глаза закрылись сами собой, а когда, спустя минуту, веки мальчика поднялись, он принялся за еду и напитки, что стояли на столе. В перерыве между разжевыванием пищи, он вставил пару ремарок в диалог своих приятелей. Затем начал что-то доказывать и объяснять, а Драко, Грегори и Винсент, почувствовавшие резкую перемену в настроении товарища, просто удивленно слушали его, и внутренне радовались, что он так оживился. В то время, как завтрак подходил к концу и первые ручейки учеников потянулись к выходу из Большого Зала, к слизеринскому столу подошел Невилл, и встал позади Поттера. Тот заметил это, и развернулся. - П-привет Гарри. – немного заикаясь произнес Лонгботтом. - Привет. Все в порядке? – юный Поттер просто сиял жизнью и был дружелюбен, как никогда прежде. - Д-да. Спасибо, что спас меня. Бабуля передавала тебе благодарность, а ещё мы с ней идем выбирать новую палочку. Отцовская ведь сломалась… - Кха… - поперхнулся Драко. - Не переживай. Всё хорошо. Новая палочка будет лучше, вот увидишь. – мягко сказал Гарри. - Надеюсь. – как-то грустно сказал Невилл, и побрел в сторону выхода. - Невилл! - Да? – он развернулся и взглянул на своего спасителя. - Просто помни, что слизеринцы – не значит враги. – с усмешкой сказал тот.