Наследник Певерелл

*31.10.1991. Спальня Гарри Поттера, подземелья Слизерина. 05:30* Юный Поттер потянулся на своей постели и открыл глаза. Сладостная нега сна сменилась для юноши реальностью, лишенной всякой сонливости. Приподнявшись на локтях, он дотянулся до прикроватной тумбочки и, подняв палочку, создал привычный шар света. Яркие лучи последнего заставили Гарри поморщиться от жжения в глазах, но это быстро прошло. Наручные часы, лежавшие там, где и палочка пару секунд назад, показывали половину шестого утра – самое время для зарядки. Пятнадцать отжиманий, два десятка приседаний, несколько наклонов, после чего утренний поход в ванную – занятия абсолютно механические и привычные – самое время для традиционного перебора воспоминаний с начала учебы в Хогвартсе, а точнее с того злополучного урока Полётов. «За отвагу в сложной ситуации» Поттер получил тридцать баллов, лично от директора Хогвартса, так что даже самые пессимистичные слизеринцы перестали выражаться насчет «гриффиндурской храбрости». Знакомство с преподавателями и их предметами прошло весьма колоритно, так как все они решили так или иначе выразиться насчет посещаемости Гарри. Так, например, Минерва Макгоннагал, превратившись из кошки в человека, сказала, что «рада наконец увидеть Вас на своём предмете, и надеюсь, что всё пройдет без эксцессов». Профессор Спраут, хоть и была очень добродушной женщиной, но во время переклички, наткнувшись на имя Гарри в журнале, всё же попросила его быть очень аккуратным и «не отправиться в Больничное Крыло до конца занятия». Декан Слизерина и самый молодой Мастер Зельеварения, Северус Снейп и вовсе оказался настолько необычной личностью, что даже несколько недель спустя Гарри находился под впечатлением от своего первого урока у этого мужчины. Почему? О, всё было очень просто: в черном плаще с темно-серым подбоем… *** В черном плаще с темно-серым подбоем, стремительной воинской походкой, ранним утром семнадцатого числа осеннего месяца Сенокоса в просторный класс зельеварения между двумя крыльями подземелья Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс вошел Мастер-зельевар Британии Северус Снейп. (1) - Приготовление снадобий и эликсиров – тонкая наука, напрочь лишенная махания волшебной палочкой – практически шепотом начал он, крепко приковав к себе внимание аудитории – Поэтому некоторые из вас могут решить, что это и вовсе не волшебство. Однако, если кто-то всё же сможет понять красоту булькающего в котле зелья, с его блестящим ароматом, почувствовать как оно может двигаться по венам, своей хрупкой энергией очаровывая разум и обостряя до предела чувства… Такого человека я смогу научить, как поймать на крючок славу, как приготовить истинный триумф, как создать удачу, и как закупорить в фиале неминуемую смерть. Класс молчал, восторженно слушая немногословного прежде мужчину. - Начнем перекличку! – резко произнес он в установившейся звенящей тишине, и все ученики вздрогнули. - Мистер Поттер – наша юная знаменитость! – дойдя до имени Гарри в списке, сказал зельевар, блеснув своими темными глазами на ученика – Наконец-то Вы почтили наш урок своим присутствием! Гриффиндорцы захихикали, но быстро умолкли под взглядом преподавателя. - Скажите мне, мистер Поттер, в чем разница между «клобуком монаха» и «волчьей отравой»? - Не уверен, профессор… - начал было мальчик, но Северус перебил его. - Так-так… Неужели времени в госпитале Вы провели недостаточно, чтобы прочесть те главы учебника, которые пропустили? Снова раздались смешки, на этот раз громче, но и они утихли. - Простите, сэр – потянул руку вверх Гарри. - Вы хотите что-то сказать? – приподнял бровь Снейп. - Да, сэр. Хочу сказать, что не уверен, корректно ли название «волчья отрава», применимое также к ягодам «волчья слеза», но упомянутые в Вашем вопросе прозвища принадлежат одному растению – акониту. - Хорошо. Тогда, быть может, Вы знаете где можно добыть в природе безоар? - В желудке козы, сэр. - А как нужно обрабатывать иглы дикобраза, перед добавлением их в зелье? - Зависит от зелья, но чаще всего их промывают и серебряным ножом дробят на части не больше двух дюймов в длину. - Десять балов Слизерину, Поттер. Садитесь. – как-то отрешенно ответил Снейп, после чего резко и угрожающе-тихо поинтересовался у притихшего класса – А вы почему не записываете? *** Варить зелья было не слишком сложно – во всяком случае это было не сложнее ухода за садом Дурслей, или приготовления какого-нибудь заковыристого блюда. Несомненно, требовалось внимание, вдумчивое следование рецепту и аккуратная, почти что идеальная подготовка ингредиентов, чего было сложно требовать от обычного ребенка одиннадцати лет. Гарри Поттера назвать обыкновенным было трудно. Он и сам понял за полтора месяца учебы, что отличается от остальных детей. Едва ли не с первого учебного дня он ощущал какую-то неправильность то ли в своих действиях, то ли в действиях окружающих его детей. Пытаясь осознать, что именно он чувствует, мальчик начал искать время для анализа каждого своего дня и каждого поступка. Полторы недели «просеивания» окружающей реальности сквозь мелкое решето дали Поттеру возможность «зацепиться за хвост» идеи, и постепенно прийти к определенным выводам. Каждый из них был подобен озарению, из-за чего Гарри решил создать список на отдельном листе пергамента, который он тщательно прятал на дне своей сумки для учебников. Во-первых, память у юного Поттера была, или стала, на порядок, или даже на два порядка, лучше чем у сверстников: прочитав учебник летом, достаточно было просто пробежаться глазами по необходимому материалу, после чего этот самый материал Гарри мог рассказать на память, с не слишком частыми отступлениями от дословного цитирования книги. Однако, куда удобнее для мальчика было иносказательное повествование, которое он и использовал дабы отвечать кратко и по сути. В бесплодных попытках понять, когда именно его память так сильно скакнула вперед в своём развитии, юноша смог лишь определить, что это произошло явно после первого посещения Косого Переулка, так как, например, события в хижине на безымянном острове были подернуты дымкой, будто неправильно проявленные фото. Во-вторых, рассудительность и игнорирование провокаций. Так, он посчитал разумным не уподобляться всевозможным зазнайкам, и не демонстрировать свою улучшенную память тогда, когда это вообще возможно. Именно поэтому Гарри не тянул руку, когда преподаватели задавали вопрос классу. С другой стороны, сами преподаватели достаточно быстро поняли, что если никто из учеников не знает, то можно спросить Поттера и почти наверняка получить ответ. В результате, не было такой недели, чтобы мальчик не добавил в копилку своего факультета двадцать – тридцать баллов. А ещё, по вине врожденной хитрости этого юноши, через несколько дней после первого урока Полётов, Гриффиндор лишился девяноста баллов. Дело обстояло так… *** В четверг, после окончания всех уроков, когда Гарри со своими тремя товарищами направлялся в библиотеку, из-за угла коридора, ведущего в Большой Зал, показались двое гриффиндорцев: один – тощий, рыжеволосый и веснушчатый; второй – бледнокожий, с темными короткими волосами и, почему-то, лицом измазанным в саже. - Эй! – крикнул веснушчатый, хотя две группы учеников разделяло не больше шести метров. - Чего тебе, Уизли? – повернулся на крик Драко. - Я не к тебе. Я к Гарри Поттеру. – уже не криком, но всё равно громко произнес тот. - Я слушаю. – Гарри, не хотевший оборачиваться до последнего мгновения, был просто вынужден это сделать. - Гарри! Я Рон! Рон Уизли! – хоть мальчик и подошел едва ли не в плотную, но тише говорить он не стал. - Приятно познакомиться. – выдохнул Поттер, поняв, чью рыжеволосую семейку он видел на Кингс-Кросс. - Куда идешь, Гарри? – спросил гриффиндорец. - В библиотеку. Эссе писать. - Пошли с нами. Мы с Симусом вот решили в подрывного дурака поиграть в пустом классе. - Игрушка в самый раз для тебя. – пробормотал Драко, которого, как и Поттера, оглушал громогласный голос Уизли. - Чего ты сказал? – набычился Рон. - Сказал, чтоб ты потише был, Уизел. – Малфой отвернулся от собеседника, и сказал – Пойдем, Гарри. - Да что ты с этими змеями общаешься, Гарри? Пошли с нами! - Они – мои друзья. – спокойно ответил Поттер – Поэтому я буду общаться с ними. Кроме того, мне и вправду нужно написать эссе. - Да потом напишешь! И вообще, твои родители вряд ли хотели бы, чтобы ты общался с детьми Пожирателей. Драко дернулся, как от пощечины, его белое лицо начало стремительно краснеть и он развернулся обратно к гриффиндорцам. - ТЫ… - Малфой задыхался от возмущения. Гарри, в противоположность своему товарищу, побелел, будто мел, из-за чего стало хорошо видно, как на его лице заходили желваки. - Ты уверен, что знаешь, чего бы ОНИ хотели? – чеканя слова, выдавил из себя Поттер. Температура воздуха в коридоре, где происходила перепалка, заметно упала, а Драко, наконец выйдя из ступора, проорал в лицо Рону: - ДУЭЛЬ! В ПОЛНОЧЬ В ТРОФЕЙНОМ ЗАЛЕ! МОЙ СЕКУНДАНТ – КРЭББ! - А мой – Симуc. - Уизли стушевался от такого напора, но не отступил. Малфой отскочил от Рона на несколько шагов, будто завидев ядовитую змею, и быстрым шагом пошел в сторону библиотеки. Вслед за ним направился Гарри, понявший что у него снова едва не случился выброс. Винсент и Грегори, стоявшие всё это время, точно молчаливые тени у стены, хрустнули костяшками и ушли за своими приятелями, то и дело бросая хмурые взгляды на гриффиндорцев, продолжавших стоять на месте. Уже перед входом в обитель знаний, Поттер, догнавший Драко, в очередной раз медленно выдохнул, окончательно успокаиваясь, и спросил у блондина: - Ты же не собираешься туда идти? - Ты о чем? - О дуэли. - Что значит, не собираюсь идти? Это же дуэль! - Не смешно, Драко. - А я и не смеюсь. Гарри рухнул в кресло у любимого библиотечного столика и внимательно посмотрел на своего светловолосого приятеля. Последний, как всегда почувствовавший этот взгляд, уже приготовился к пространному монологу, который всегда следовал за этим специфическим холодом в глазах товарища. - Скажи мне, Драко, - уставшим голосом начал черноволосый – ты – аристократ? - Чегооо?! – захрипел Малфой, всё ещё неспособный побороть свои опасения по поводу хогвартской библиотеки. - Чшш. Спокойней. Я некорректно выразился. Ты правила дуэлей изучал? - Да. – побагровевший Драко немного расслабился и откинулся в кресле. - А Дуэльный Кодекс? - Нет. – блондин заметно смутился – Отец считает правильным, что к нему мы приступим не раньше моего двенадцатого дня рождения. Погоди, ты хочешь сказать, что успел его прочесть? Это же толстенная книженция! - По правде говоря, судя по моему списку книг, которые я хочу прочесть, добраться до него у меня выйдет ближе к Пасхе – край к концу января. Суть не в этом, а в том, что тут – он помахал «Заклятиями присущими джентльменам» перед лицом своего товарища – написано, что «на дуэль чести вызывают в присутствии великого скопления людей, и только в том случае, если хозяин территории согласен на проведение оной дуэли, и не имеет собственного мнения на счет задетой чести одного из дуэлянтов, потому что в ином случае он имеет право назначить виру виновному в оскорблении». - Но ведь Хогвартс… - Хогвартс – целиком и полностью подвластен директору, пока тот не покинет своего поста. Технически, директор школы и есть хозяин территории. Это раз. Два состоит в том, что мы с Крэббом и Гойлом, ну никак не подпадаем под определение «великого скопления». Ну и три, это уже более логический вывод, чем какое-то правило. Вот скажи мне, ты считаешь Уизли ровней себе? Судя по тому, что я от тебя слышал – нет. - Не считаю. – рассеяно кивнул головой Малфой. - Так почему ТЫ вызываешь его на дуэль? Разве это не значит, что ты ставишь его на свой уровень? - Эм… Наверное. И что делать? – блондин погрустнел, и вся его вспыльчивость исчезла, а из тела будто выдернули стальной стержень. - Думать. Если ты не придешь на дуэль, а Уизли, хотя бы в половину не такой тупой, как ты его описывал, то он завтра расскажет всей школе, какой ты трус и побоялся «могущества Рона Уизли». - Плохо. - Согласен. Есть мысли? - Может Филчу рассказать, что в полночь в Трофейном Зале кое-кто будет? - А если они не придут? Выставишь себя дураком перед завхозом. - И что, он же сквиб! - Может и так. Но этот сквиб тут может пробыть до конца твоего обучения, и так или иначе попадет в какое-то важное для тебя событие. Допустим, задержит тебя, когда тебе бежать надо или ещё как напакостит. Ты уверен, что тебе стоит начинать знакомство с ним с такого вот обмана? - Ладно, ладно. Тогда может заложить крестному? - И Рон расскажет, что ты его сдал своему декану, а «Снейп – это зло в чистом виде, потому что только такой может быть главой факультета подлых змей!» - У тебя есть идеи получше? – взвился Драко. - Есть. – он помолчал. – Сдать их профессору Снейпу. - И что дальше? Сам же сказал… - начал было Малфой, но Гарри продолжил. - А что, если ты сегодня в гостиной скажешь, что завтра Гриффиндор не досчитается пары десятков очков? - И? – не понял блондин. - Можно сказать, что этот Рон возомнил о себе слишком много – зашел с другой стороны Поттер. - И тогда можно сказать, что я его обманул, потому что он не достоин дуэли со мной. Ну а что он крестному попался, так кто этому олуху виноват? - Именно так. – ухмыльнулся Гарри. - Но что нам это даст? - Сплетни. Ты расскажешь свою версию раньше, а значит, что больше людей услышат её первой. Вообще, люди склонны доверять именно самой первой версии новой информации, и убедить их в её ложности, или неполноте будет гораздо сложнее. - И откуда ты столько знаешь? – удивленно покачал головой Драко. Гарри только пожал плечами, доставая учебник по трансфигурации. *** Случилось всё так, как и задумывал Гарри: с Гриффиндора сняли 90 очков, за троих, гуляющих посреди ночи, студентов – в компании с Уизли и Финниганом оказался Дин Томас. Все трое львят получили неделю отработок с профессором Снейпом. Что касается Драко, то его авторитет на факультете неслабо взлетел, и даже старшекурсники похлопывали его по плечу, а однокурсники внимательно слушали рассказы блондина. Сам Гарри, одеваясь хэллоуинским утром и раздумывая над той ситуацией, был только рад, что о его участии во всей этой афере никто так и не узнал. *** Третьим, и, пожалуй, самым интересным доказательством необычности юного мистера Поттера являлась его магическая сила и феноменальный контроль над ней, что, вместе с памятью, давало потрясающий, как для одиннадцатилетнего ребенка результат: все заклинания, изученные им на уроках Чар, удавались с первого раза. Даже трансфигурация с её зубодробительными магическими формулами и неустойчивостью изменяемого предмета, была не так и сложна для мальчика, хотя на этой стезе его нередко обгонял Драко. Это наводило Гарри на мысли, что если у него и нет какого-то антиталанта в этой области, то как минимум есть какие-то негативные предрасположенности. Впрочем, по поводу уроков у профессора Макгоннагал Поттер не переживал, поскольку в один прекрасный день (пятницу), после очередного сдвоенного урока Чар, бывшего последним в расписании, профессор Флитвик попросил Гарри остаться «на чашечку чая и серьёзный разговор». *** - Вы хотели о чем-то поговорить, профессор? – спросил Гарри, спустя несколько минут тишины, отставляя наполовину опустошенную чашку с заваренным в ней ароматным сбором трав. - Да, конечно. – степенно кивнул полугоблин – Вы, почти наверняка, заметили некоторые мм… - он немного пожевал свои губы – особенности своей магии. - Заметил, сэр. - Это необычно для Вашего возраста, ведь таких результатов в контроле левитации обычно достигают к началу, а то и середине второго курса. Поэтому, я хоть и не привык отступать от традиций, но всё же хотел бы предложить Вам индивидуальные занятия. Допустим, до конца этого года. За это время, если Вы все заклинания, что я предложу, будете щелкать как семечки, я определюсь с Вашими сильными и слабыми сторонами, напишу для Вас индивидуальную программу, а после этого, на втором курсе, Вы сможете попасть на мои занятия с группой одаренных и заинтересованных в Чарах учеников. Обычно я приглашаю туда с третьего курса и старше, но Ваш случай очень уж интригующий. - Интригующий, сэр? - Я видел нечто похожее у Вашей матери: поразительный контроль над заклинаниями. Однако у неё, это раскрылось в полной мере лишь к пятому курсу, тогда как у Вас, если не ошибаюсь, этот дар уже раскрыт наполовину. - Вполне может быть, сэр. Она ведь была Новой кровью для Поттеров. — Значит, Вы в курсе? – приподнял бровь Мастер Чар. - Да, сэр. - Хорошо. Обычно стоит больших усилий объяснить некоторым детям откуда у них такие способности, потому что порой это … пугает. - Знаю, профессор. Я сам всякий раз удивляюсь, хоть и не вижу в подобном ничего страшного или зазорного. - Так что Вы скажете насчет моего предложения? - Согласен, сэр. - Рад! Рад слышать. *** Конечно же, после того как Гарри пересказал диалог с профессором Чар своим друзьям, Драко провозгласил: - Я же говорил! Говорил! Поттеру не оставалось ничего, кроме как улыбнуться и признать прозорливость Малфоя. *** И вот, когда эти три особенности – память, рассудительность и контроль над магией – сошлись в сознании юноши, будто части паззла, именно в этот момент тугая пружина внутри отпустила очередной виток, и Гарри Поттеру стало легче жить и дышать. До него внезапно дошло, что он попросту взрослее своих одногруппников, и этот факт, всплывший за две недели до Хэллоуина, стал мотивацией двигаться дальше. Чувство облегчения в мозгу юного мага прочно связалось с фактом взросления и роста над собой, стало камешком, который попал в нужное время и место, вызывая лавину. Каждое утро детально вспоминая свою учебу в Хогвартсе, Поттер снова и снова получал из памяти маленькую дозу облегчения, и, будто наркозависимый, снова и снова выжимал из себя все силы, чтобы получить её в дальнейшем. Именно поэтому он «проглатывал» книги одну за другой, запоминая содержимое своей первоклассной памятью, что, казалось, только улучшается с её наполнением. Так, например, он, при активной помощи мадам Пинс, за десять минут овладел методом поиска по карточному каталогу библиотеки, при том что семь из десяти минут занял поиск желаемых книг. А после того, как за неделю прочитал те присланные Гибрудом четыре книги о гоблинской культуре, по восемьсот страниц каждая, Поттер за ещё три дня прочитал порядка пятнадцати книг сходной тематики, но с меньшими объемами. При этом, он умудрялся получать только Отлично и Выше Ожидаемого за эссе, отрабатывать практические навыки Чар, посещать индивидуальные занятия с Флитвиком по вторникам и субботам, а также выискивать и пополнять новыми книгами свой список «Обязательно к прочтению», который как быстро бы юноша ни читал, никак не укорачивался, а порой и удлинялся за счет новых заголовков. Малфой, дважды в день поражавшийся незнанию своего товарища о тонкостях жизни в магическом мире, постоянно просвещал его, если не на тему того, какие существуют поверия и приметы, то на тему событий, которые сыграли важную роль в истории магов. Конечно, Гарри был бы не прочь послушать о ритуалах, судя по оговоркам в книгах, игравших важную роль в жизни каждого мага, но Драко много о них не знал, а поэтому быстро переводил тему. Да и вообще, чем больше юный Поттер общался со своим светловолосым приятелем, тем больше замечал прорех в знаниях последнего вызванных то отсутствием систематизации этих самых знаний, то попросту возрастным цензом, который накладывался Люциусом Малфоем на все мало-мальски опасные, а оттого ещё более желанные знания. Хуже всего было то, что и книги не давали полной информационной свободы и доступности. Так, например, Гарри нашел в «Жизнеописании Эрика Кровавого Утеса, гоблинов убийцы» упоминание о ритуале Очищения, который «проводился Эриком дважды в год, как и полагается всякому благочестивому магу, дольше прожить желающему». Однако, когда Поттер направился с этим запросом к картотеке, то семь из восьми книг, на которые ссылалась карточка, находились в Запретной секции, а последняя, будучи в открытом доступе, лишь гласила, что «сей важный ритуал снимает малые порчи и сглазы, а также их следы нечестивые с энергетического поля чародея, а также зело ослабляет разного рода проклятья, что снятию не подлежат.» И всё! Ни единого слова о том, как, где и когда проводить данный ритуал. Это весьма огорчило юного мага, но заставило задуматься, как и почему столь важная информация доступна лишь преподавателям и избранным ученикам. К своему огромному сожалению, ответа Гарри так и не нашел, ведь хоть сколько-нибудь весомыми доказательствами не обладал. *** Гостиная Слизерина, куда юноша попал по завершению утреннего моциона, была, как и всегда в такой час, пуста и преисполнена спокойствия. Гарри, с полностью собранной по расписанию четверга сумкой, занял кресло у камина, по вечерам обычно оккупированное кем-то из старших курсов. Он как раз заканчивал перебор событий и персоналий, которых встретил в Хогвартсе. Как раз в момент посадки в кресло юноша подумал о профессоре Квиррелле, хорошем, в общем-то, педагоге, обладающим как потрясающим знанием своего предмета и умением преподать это знание, так и ужасным недостатком, в виде постоянного заикания. Если верить тому, что говорили другие слизеринцы, то Квиринус Квиррелл встретил вампира в лесах Албании, и провел несколько дней в роли источника питания для этой твари. «Сложно, наверное, после такого остаться нормальным. Жаль его» - подумал Гарри. На этом, как и всегда, утренняя работа с памятью была окончена, и юноша перешел к следующему занятию – утренней практике заклятий. Пробежавшись по списку изученных заклинаний, который Поттер держал в своей памяти, он вытащил из чехла палочку и принялся отрабатывать их. Начав с простого Люмоса, он плавно двинулся дальше, сквозь Люмос Солем и Орбис к Люмос Максима, которое, почему-то, было ненамного ярче оригинального заклятия. После этого он принялся за разные типы перемещений предметов, при помощи Левиосы, Локо и Локомотор, с видимым усилием поднимая на десяток дюймов и переставляя кресла. Устав от напряжённых занятий с левитацией, он подтянул к себе по воздуху стакан, стоявший на одном из столиков возле графина с водой, и при помощи Агуаменти наполнил его водой, после чего выпил её и удовлетворенно хмыкнул. «Простейшее заклинание водной стихии» - вспоминал Гарри строчки из учебника – «Агуаменти, в отличии от заклинания из области трансфигурации Аква Сфаерос, не материализует воду из магической энергии, а собирает её из воздуха, вследствие чего гораздо сложнее сотворить данную магию там, где преобладает сухой воздух (в жерле вулкана, в пустыне). Созданную данными чарами воду в результате можно пить, в отличии от трансфигурированной, например при помощи всё той же Аква Сфаерос, жидкости.» На самом краю обозримого для Гарри участка гостиной что-то шевельнулось, и он повернул голову в ту сторону. Девочка, на вид – одногодка Поттера, усаживалась за одним из письменных столов, тем что был поближе к выходу из спален. Светлые прямые волосы, ровная спина, нервно сжатые пальцы, держащие перо – вот и все, что видел юноша со своего места. Быстро написав пару строчек, она сложила бумагу пополам и вложила её в конверт. Судя по тому, как резко она развернулась вставая, девочка чувствовала взгляд Гарри, направленный ей в спину. Этот же взгляд она и перехватила своими серо-голубыми глазами, прищурилась и ухмыльнулась, будто показывая превосходство. Поттер подскочил и подошел к однокурснице, спешно складывающей свои письменные принадлежности в сумку, но то и дело поглядывающей на него. - Утро доброе. Меня зовут Гарри Поттер. А тебя? Лицо девочки было скорее треугольным, чем округлым, на что указывали широкие скулы и острый клиновидный подбородок, а прямой нос с узкими крыльями гармонично завершали эту картину. Серо-голубые глаза были какими-то отстраненными, кожа – бледной, и если бы не легкий румянец на щеках, можно было бы и вовсе перепутать девчонку с ожившим трупом. - Поменьше надо блистать на уроках – тогда бы знал своих однокурсников по именам. Дафна Гринграсс – она обозначила книксен, слегка согнув колени, но не прерывая своего занятия – К Вашим услугам, мистер Поттер. – явное ехидство в её голосе заставило Гарри улыбнуться. - И что же Вы, мисс Гринграсс, делаете так рано вне спальни? – спросил он с таким же ехидством. - То же что и Вы, мистер Поттер. Занимаюсь личными делами. – закинув лямку на плечо и, одновременно с этим, кивнув, Дафна направилась вверх по лестнице, к выходу из гостиной. - Мда. – сказал Гарри вполголоса, когда с шелестом закрылись двери ведущие наружу. – Характер. Завершив на этом неожиданное знакомство, и будто подведя эпитафию, юноша вернулся в кресло и принялся дальше отрабатывать практические навыки чар и трансфигурации. *** В восемь утра первые ручейки учеников потянулись из спален, но увидеть, как колдует Поттер им было не суждено: практиковать он завершил получасом ранее и теперь читал «Трансфигурация сегодня», помечая на полях своей памяти то, что было непонятным и/или интересным. - Доброутро – едва подавляя сильный зевок, сказал Драко, выходя из спален. Блондин был умыт, причёсан, одет и нес собой сумку с учебниками, что свидетельствовало о том, что кто-то или что-то разбудили его раньше времени. - И тебе. – Гарри покосился на свои наручные часы – Полдевятого! Ты же раньше чем восемь сорок пять в гостиную не входишь. - Нет. Но сегодня я вообще открыл глаза в полвосьмого и не смог уснуть. Так что перечитал травологию: эти крапчатые росянки — это какой-то ужас. Ты знал, что они ядовиты первые четыре месяца роста, а затем становятся безопасными и снова набирают яд, только когда зреют семена? - Знал – я читал учебник и хорошо помню свой конспект. - Зануда. - И ботаник. – продолжил Гарри по своей привычке, приобретенной ещё в магловской школе. - Чего-чего? – в очередной раз зевая переспросил Драко. – А, понял, неважно. Ты где «Трансфигурацию сегодня» достал? - Кто-то оставил на одном из письменных столов, а я нашел. Кстати, как и где можно оформить подписку? - Совой можно, не покидая Хогвартса. Ну или напиши своему гоблину. Он заодно и оплатит. – лениво махнул рукой Малфой, как и всякий раз, когда он говорил о чем-то, что должно быть понятно само собой – А ты что, понимаешь о чем тут пишут? - Понимаю, но не всё. То, что не понимаю – запоминаю и потом ищу значения. Ну а если вообще ничего в статье не понимаю – откладываю в сторону, с обещанием себе перечитать все выпуски за этот год через пару лет. – Поттер говорил, не отрываясь от процесса чтения. - Что же ты там вычитал для себя полезного? - Да хоть бы и рубрика «Основы превращений». Конкретно в этом выпуске поданы пять законов трансфигурации Гэмпа. - И что же это за законы такие? – с ленцой в голосе спросил Малфой. Гарри закрыл журнал и недовольно посмотрел на приятеля. - Ты сам, хочешь сказать, ни разу о них не слышал? - Может и слышал, но забыл. – Драко немного тянул гласные, копируя своего отца, но Поттера это раздражало, ведь «нормальная» речь товарища звучала куда лучше. - Ладно, - тряхнул головой Гарри, убирая со лба челку – если ты забыл, то я напомню. Первый: нематериальные сущности трансфигурации не поддаются. - То есть? - Призрака ты ни во что не превратишь трансфигурацией. - Понятно. - Второй. Превращение, в отличии от материализации, может проводиться только одно за единицу времени. – он взглянул на нахмуренного друга, пытающегося уложить в голове сказанное, и привел пример – Превращать свиней в столы можно только по одной за раз, а вот создавать водяные шары из воздуха можно по пять штук одновременно. - Ясно. - Третий. При трансфигурации зачарованного предмета, его магическая составляющая прекращает действовать до процесса обратной самотрансфигурации объекта. Вследствие работы этого закона в обе стороны, нельзя создать предмет зачарованным, а превращенный и зачарованный объект потеряет свои волшебные свойства при обратном превращении. - Если я трансфигурирую мантию-невидимку в брошь, то брошь меня невидимым не сделает. - Правильно. – кивнул Гарри. – А если создашь из броши мантию и сделаешь её невидимкой, то потом брошь тебя не сделает даже капельку прозрачным. Кхм, четвертый закон. Нельзя превратить что-либо в еду, если это изначально несъедобно. – он хмыкнул, и уже привычно объяснил – Можешь трансфигурировать ростбиф в куриное филе, но из камня ростбиф не сделать. - О. Про это я слышал. Если бы не это, никто из магов не напрягался бы по поводу выращивания растений и содержания ферм с различными там коровами, овцами и прочим. - Ну и пятый закон Гампа: нельзя применить трансфигурацию к объекту или субъекту, чей магический потенциал выше такового у волшебника. Это значит, что нельзя трансфигурировать дракона, или другого волшебника, который сильнее тебя. - Ну… Можно дракона трансфигурировать. Только если ты Мерлин. Ну как в той сказке про три башни, дракона и Мерлинов посох. - Мне её тоже читали. – раздался над ухом знакомый голос. Гарри подпрыгнул от неожиданности, но затем успокоился: Крэбб и Гойл, а говорил именно Грегори, стояли за спинкой кресла. Их габариты, столь чрезмерные, как для одиннадцатилетних мальчишек, нисколько не мешали их бесшумному передвижению, и оттого – неожиданному появлению. - Не знаю насчет превращений, но я сейчас готов того дракона съесть. – пробубнил Винсент. - Уж скорее он бы тебя съел. – ответил Гарри. - Я о своём голоде. – как-то виновато сказал Крэбб. - А я о твоих шансах съесть дракона. – парировал Поттер. - Зануда. - И ботаник. – одновременно ответив, рассмеялись Драко и Гарри, поднимаясь по лестнице к выходу из гостиной. *** - Гарри! Гарри! – голос Хагрида, стоявшего в главном холле, будто звон колокола перекрывал голоса учеников, спешащих на завтрак. - Чего этот бородатый ужас от тебя хочет? – вполголоса спросил Малфой. - Понятия не имею, но, если зовет – стоит подойти. – тем же тоном ответил юноша. Протолкавшись сквозь плотные ряды первокурсников с Хаффлпафа, вся четверка товарищей подошла к лесничему, массивная фигура которого заслонял собой половину проёма открытых врат главного холла. - Доброе утро, Хагрид! – поздоровался первым Поттер. - Доброе, коли не шутишь! – улыбнулся полувеликан. – Ну что, как оно? Первые деньки, да ещё и на Слизерине. Нихто тебя хоть не обижает там из старших? А то знаю я этих прохиндеев… - Нет, всё в порядке. Зачем звал-то? - Звал, звал… - пробухтел Хагрид, будто задумавшись, а затем хлопнув себя по лбу своей лопатообразной ладонью, ответил – Дак звал шобы подарок вручить. Знаю, с’час не лучшее время, но ведь Хеллоуин! Годовщина того дня как твоих папку и мамку… - в уголках глаз гиганта проступили слезы – Я ж Лили знал ещё с вот такохонького возраста! Она ко мне пару раз в неделю бегала чай пить, да зверушек лечить помогала! Они её не боялись, и смело к ней шли, даже как подросла да экзамены писала эти… - он достал из кармана носовой платок, размером с небольшую скатерть и трубно высморкался, - Ну да чегой-то я, заболтал тебя! Тебе на завтрак бежать нужно. Держи вот. – с этими словами он сунул Гарри в руки увесистую книгу в кожаном переплёте. – Я ж ещё летом начал писать всем, кто в тогдашнем Ордене Феникса был, да родителей твоих знал. Вот они и прислали это всё. Ну я того, - он снова высморкался в платок и промокнул его уголками глаза – того этого, пойду в общем. С этими словами он отправился на улицу, прикрыв ворота за собой, оставив Гарри и его тройку товарищей, пялиться ему вслед, ошарашенно переглядываясь от такого эмоционального монолога. - Кажется я, - спазм сжал горло Поттера, и тот кашлянул, - я знаю что внутри. Пальцы юноши сжались на книге так сильно, что побелели, а он сам хотел и боялся открыть её. Наконец желание пересилило страх, и Гарри открыл то, что держал в руках. Как он и подозревал, это оказался фотоальбом, полный фотографий, на которых смеялись, позировали и дурачились его родители с друзьями. Драко, поглядывавший то на друга, у которого предательски задрожала нижняя губа, то на подарок того, кого он считал не умнее домашнего эльфа, но в итоге ошибался, так и не уловил, когда на лице приятеля произошла перемена. Казалось, что вот Гарри стоял и тяжелые слёзы должны были через пару мгновений градом покатится по его щекам, а вот лицо черноволосого потеряло всякий, даже самый ничтожный оттенок эмоций и побелело сильней обычного. Подрагивающими пальцами, юный Поттер расстегнул застежку своей сумки, и, глубоко дыша, положил туда, как он считал, самый ценный подарок, что только реально получить в его положении. Конечно, он ещё не знал о многих приятных неожиданностях, что судьба уготовила ему на его жизненном пути, но начало было положено. *** Большой Зал шумел, гудел, и вообще всячески походил на растревоженный улей. Одни только профессора, сидя за своим столом, являли собой образец спокойствия и порядка в этом океане хаоса. Под потолком, привычно транслирующим укутанное облаками небо, порхали несколько летучих мышей, как бы предваряя вечерние празднества. Не успели юные слизеринцы усесться за стол, как под потолком с лязганьем отворились деревянные створки окошек для сов, и десятки этих пернатых почтальонов устремились к столам. Перед Драко приземлился коричнево-красный филин с крыльями, обрамленными черными перьями, и глазами янтарно-желтого цвета. Тихо ухнув, он приподнял одну когтистую лапу и протянул её Малфою. Тот, в свою очередь, отвязал от неё небольшой сверток пергамента с красной сургучовой печатью, и положил посылку себе на колени. Погладив по голове птицу, блондин протянул ей кусочек бекона насаженный на вилку. Филин ухнул ещё раз, схватил клювом предложенное лакомство, и взвился в воздух, мгновенно затерявшись среди других сов. - И что это было? – немного ошарашенно спросил Гарри. — Это Зеро – канадский филин и мамин личный почтальон. Очень своевольный, и не всегда позволяет прикоснуться к себе даже своим, но сегодня он в хорошем настроении, как я вижу. - Красивая птица. А что это он тебе доставил? Письмо? – Поттер кивнул на крохотный сверток, лежащий на коленях у приятеля. - Это? Нет, хотя внутри может быть и письмо. Я так подозреваю что это сладости к Хеллоуину. - Как-то их… немного. Грегори хрюкнул от смеха, и едва не подавился едой. - На йем файы умейфейия. – с набитым ртом попытался объяснить Крэбб, но Гарри ничего не понял. - Винсент, мы же на людях. Где твои манеры? – несильно, но чувствительно хлопнул приятеля по спине Малфой, а затем повторил то, что пытался сказать его сквайр – На пакете чары уменьшения, которые позволяют перевозить совам габаритные грузы, если те, конечно, не имеют тонкого зачарования. Вот метлы там, или разные артефакты поддавать таким чарам нежелательно – могут испортиться. Но для таких вещей используют нескольких сов, или доставку с домовым эльфом. А для такого – он ткнул кончиком палочки в печать, которая тут же осыпалась невесомой пылью – можно и чары применять, и трансфигурацию. И заметь, безо всяких там законов Гампа. Гарри улыбнулся нехитрой шутке товарища, но его глаза внимательно следили за всё увеличивающимся свертком, который, в конце превращения, оказался бумажным пакетом цилиндрической формы, шириной в два фута и высотой в один, схваченным посередине обыкновенной бечевкой. Драко ткнул в веревку палочкой и она исчезла, как и печать. Внутри завернутого пакета оказались самые разные сладости: начиная от уже знакомых Гарри, в основном по прошлым посылкам сыну от миссис Малфой, котлокексов, и заканчивая имбирным печеньем в сине-зелёной глазури, схематически изображавшим паука. Были там и две пачки «Всевозможных вкусов Берти Боттс», и мерцающие тыквы, размером с мяч для тенниса, на поверку оказавшиеся кексами с апельсиновым джемом внутри, и ещё многие сладости, о существовании которых юный Поттер даже не подозревал. Драко, хоть и не был жадным, но раздав по одной «тыкве», он свернул посылку обратно, и спрятал её в свою сумку, по видимому так же зачарованную на расширение, как и сумка Гарри. Посмотрев на немного обиженные лица товарищей, блондин сказал, что «по словам мамы, в гостиной после ужина будет общий обмен сладостями – вот тогда и попробуем всё это». Спустя несколько минут похожие посылки получили и Крэбб с Гойлом, а у юного Поттера в груди всё сжалось в тугой ком от осознания того, что никто ему сладостей не пришлет. Младший Малфой, почувствовав грусть, исходящую от приятеля, склонился к нему и едва слышно сказал: - Для того и есть обмен сладостями, чтобы подарить немного праздника тем, кому не от кого ждать посылку из дома. По крайней мере так мне говорила мама в конце лета, и очень настаивала на этом. А ещё там, между конфет, лежало письмо от неё, и я уверен что она там это повторила. Я прочитаю его чуть позже… - почему-то смутившись, закончил Драко. - Хорошо, спасибо. – ответил Гарри, чувствуя как тот самый комок грусти немного ослаб, вновь позволяя юноше нормально дышать. *** Уроки прошли привычно быстро. Гарри вновь блистал на Чарах, напрягал разум на Трансфигурации и писал эссе для профессора Снейпа на Истории Магии. Казалось, никто не замечал, как его рука украдкой тянется в сумку, чтобы аккуратно погладить, а заодно и проверить, на месте ли драгоценный фотоальбом. Юному Поттеру даже не казалось странным то, что привычный мыслительный процесс не прерывался самокопанием. Впрочем, так было лишь пока он нагружал свой разум каким-либо действием, но стоило ему расслабиться, и Гарри снова чувствовал, как болезненно сжимается сердце. Под конец занятий он попросту сбежал с последних пятнадцати минут Истории Магии, и, подумав, направился к единственной известной ему персоне, что связывала юношу и его родителей – к Хагриду. «Тук-тук-тук» - три гулких удара по деревянной двери из плотно сколоченных досок. В окошке мелькнула и тут же пропала физиономия Хагрида, ярко освещенная предзакатным солнцем, неожиданно выглянувшем из-под синих дождевых туч. - Клык, назад! Назад, шельма, не пугай мне тут Гарри! Иди под кровать! Иди! Место! – полувеликан рывком распахнул дверь настежь, и отступив на полшага, сказал – Привет. - Привет, Хагрид. Я к тебе, можно? - Дык конечно! Заходи. Чай будешь? – он ткнул кончиком своего розового зонта в камин, где тут же затрещало пламя, немного не доставая язычками до большого медного чайника, подвешенного за ручку на металлический крюк – Ты не смотри, что тут так неприбрано, у меня обычно всё чин по чину, и чистота везде. Да вот я только пять минут как вернулся с леса – зверушек обходил: фестралам травок пару принес, из тех что они едят, так то они мясоеды; на единорожиков посмотрел – у них подростки драку затеяли, так я проигравшего перевязал; филинов этих, как их, призрачных, о!, посмотрел – красивые птички и перья роняют хорошие, вот… А ты чего приходил-то, Гарри? Я-то о зверушках всё, целый день болтать могу. Лесничий, разговаривая, ходил по комнате и развешивал на потолочных балках разные травы, которые он вытягивал из своей сумки и связывал какими-то белыми нитями в тугие пучки. Тяжелые сапоги полувеликана громко ухали по немилосердно скрипящему дощатому полу и оставляли после себя грязные следы. Надо отдать Хагриду должное, он не ходил там, где у него лежали ковровые дорожки, а именно возле кровати и в дальнем углу, возле полок с консервацией. - Хотел тебя спросить о родителях. Ты их хорошо знал? – непривычно тихо закончил свой вопрос юноша. - Дык как же их не знать. И папу твоего я знал, и маму. Вот отец твой, Джеймс… Ох и пройдохой же он был. Я ж его, наглеца такого вместе с друзьями раз десять за шкирку вытаскивал из Запретного Леса. Уж сколько он мне раз огород топтал, в лес бегая… Тут же дело какое, в лес попасть не везде можно – он необычными кустами какими-то засажен колючими, метров на десять вглубь, да и деревья в иных местах плотнее стоят – уж там если и прорвёшься, так всю одёжку на колючках и оставишь. Токмо несколько тропок и есть, да ведь их знать надо. А у меня тут вот раздолье, заборчики для всяких зверушек поставлены, которых профессор Кеттлберн ученикам показывает, деревья растут не так густо, колючек нет – вот и бегали твой отец с приятелями мимо избушки моей. А ещё, что я тебе скажу, ты не смейся только – Хагрид наклонился к сидящему на стуле Гарри и вполголоса сообщил – отец твой, я уверен, в оленя превращался. — Это как? – юноша не сразу понял, о чем идет речь, но едва Хагрид начал говорить, как до него дошло. - Натурально! Как профессор Макгоннагал в кошку. Вот послушай. Один раз ночью, когда Джеймс курсе на шестом был, слышу, ветки хрустят у дома. А я вот не сплю, тесто учиняю, чтоб наутро поднялось хорошо. Ну слышу, что ветки хрустят – за арбалет и наружу. На дворе апрель, ночь не сказать чтобы теплая, но холодно не особо. Я глядь – а возле загонов для животных отец твой. Стоит, дышит тяжко. Я ему кричу «А ну стой!», а он как рванет вперед. Да только что ж ему бежать: на его три шага, я один делаю. Пробежали мы до овражка, может минут с пять. Он его перескочил, выбежал на пригорок и нырнул в следующий овраг. Я за ним, а его нет нигде, токмо на другой стороне оврага олень стоит: красивый такой, рога ветвистые, и едва ли не светятся. Олень этот головой махнул, и ускакал. А через пару секунд за ним тень черная: рраз и нету. Потом только дошло, что тень на волка похожа. Ох и натерпелся я той ночью страха… А вдруг бы догнал его тот волк да и загрыз! Тут ведь лес опасный, и волки непростые водятся, даа… Наутро смотрю: сидит в Большом Зале, картошку ест да лыбу давит. Я взял, да и рассказал профессору Макгоннагал, что он снова в Лес бегал. Ох и крику было… - полувеликан покачал головой. Было видно, что хоть и не самые приятные, но воспоминания о Джеймсе Поттере вызывают у него добродушную усмешку – Да вообще с Поттером и его ближайшими друзьями много курьёзного творилось. Они ведь, в основном, все вместе влипали: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Ремус Люпин. Последний, между прочим, отличником был и старостой, правильный весь, и одет примерно, хоть и бедным был. Как он к этим балбесам попал в компанию – мне непонятно. Знаю токмо, что все они, как один, после школы в Орден Феникса пошли. - Что это за орден такой? – перебил Гарри. - Ну дык Дамблдор, великий человек, как углядел что Тот-Кого-Нельзя-Называть творит, да приспешников собирает, да все они маги один другого темнее, так решил бороться с ними. Создал Орден Феникса – у него ведь, у Дамблдора, феникс бишь в фамилиарах – и начали сражаться с Пожирателями Смерти. Захватят темные какую ферму, чтоб под себя подмять, так Орден тут как тут. Пожиратели на заповедник нападают, чтоб драконов выпустить, чтоб те маглов перебили, а вместе с драконологами орденцы стоят, да атаку отражают. Сам-Знаешь-Кто на министерского чиновника покушение строит, а того Орден вместе с аврорами защищает. Да только маловато людей в Ордене были, а кто и был, так много юнцов неоперившихся ещё, только-только ПАУК сдавших. Вот и отец твой с друзьями пошли к Дамблдору. А в результате оказалось, что предатель затесался! – полувеликан стукнул кулаком по столу так, что только что снятый с огня чайник с кипятком внутри, едва не подпрыгнул. - Кто? – удивленно спросил Поттер. - Сириус Блэк. Он твоему отцу был едва ли не как брат, а потом сдал его. – на глазах Хагрида выступили слёзы – Сириус из Тёмного Рода был, разное про его родню говорили, а он сам заявлял что поругался со всеми, из-за черной магии, которую они практиковали. А потом… Он шафером на свадьбе у Джеймса и Лили был – там в альбоме фото должно быть. После того он вроде как крестным твоим стал, но то ли клятву не давал, а Джеймс ему на слово поверил, то ли Сам-Знаешь-Кто как-то клятву обманул – не знаю я как оно было. Эх… - он тяжело вздохнул, разливая по кружкам чай, и доставая откуда-то из-под стола миску с кексами – Скрывались твои родители Гарри тогда, сильно скрывались. Они ведь до твоего рождения трижды дрались с Сам-Знаешь-Кем, и трижды схватка вничью была. Мне говорили, что отец твой колдовал, да всякие проклятия в Него посылал, а Лили щиты держала, да такие, что даже профессор Флитвик восхищался, когда ему Дамблдор воспоминания показал. А когда ты родился, так они и скрываться начали. Укрылись под каким-то страшно сильным заклятьем в своём домике, а ключ от заклятия на Блэка нацепили. Вот этот ключик-то он и отдал Тому-Кого… Ну Он взял и пришел к вам на тот Хеллоуин, убил их, - лесничий всхлипнул и высморкался в платок, вытянутый из кармана пальто. – а тебя не смог – сам убился, только шрамик на тебе оставив. Дамблдор как чуял – послал меня проверить как вы там, я в тот дом вхож был, да только я как переместился, так вижу, домика считай и нету – второй этаж разнесло, так что лишь пару стен и стоит. Я наверх, там Блэк на коленях стоит, плачет, да тебя к груди прижимает! На полу и стенах всё в копоти, только в полукруге у твоей кроватки всё чисто, светильник светит, и… - он всхлипнул, и утирая слезу продолжил, - и Лили лежит… Великан зарыдал, а перед мысленным взором Гарри разворачивалась обрывочная картина происходившего в ту ночь: нечеловеческий крик; зелёная вспышка; на полу у кровати мужчина, сжимающий в руках сверток с младенцем; женщина с рыжими волосами на полу; врывающийся Хагрид, запыхавшийся от бега… Мрачная картина, которую сложно воспринять как часть своей истории, но для Гарри это не составило большого труда. - А Блэк даже не реагирует – только слезы по щекам катятся. Я-то думал, он по Джеймсу и Лили убивается… Кто же знал, что он по лорду своему плачет! Он ведь тебя даже отдавать не хотел, но я ему г’рю: «У меня приказ от Дамблдора! Забрать Гарри и всё тут!». Блэк помрачнел, зубы сжал, но тебя отдал. А потом говорит мне, а голос у него, будто он сам одной ногой на том свете… «Бери,» - г’рит,- «мой мотоцикл, да лети к Дамблдору, а я за крысой!» Рраз – и аппарировал. Ну я-то об этом и забыл, как-то, а через три дня в Пророке пишут, что «арестован Сириус Блэк, правая рука Сами-Знаете-Кого». Оказалось, Блэк в бега подался, а Петтигрю, ну тот, что с твоим отцом дружил, хоть и послабее был, но в охоту за ним подался, и нашел-таки! В каком-то городишке маггловском за руку поймал, и давай кричать, что ты такой-сякой, предал Джеймса и Лили! Блэк вышел из себя, да кааак колданёт! Пол-улицы в руины, убил двенадцать магглов, а от Питера остался вообще только палец. – он стёр очередную слезу – Вот. Маме его, Петтигрю, вестимо, этот палец в коробочке прислали, и Орден Мерлина посмертно. Кто ж знал-то… Гарри внимательно рассматривал развешанные под потолком травы, и пытался сморгнуть неожиданно выступившие на глазах слезы. Так тяжело на душе ему не было с девяти лет, хоть по лицу юноши это сложно было определить. - Прости-прости. – пробормотал Хагрид, вытирая своими кулачищами мокрые дорожки на щеках – Опечалил тебя, вестимо. Который час хоть? – лесник взглянул на часы, стоявшие на каминной полке, и хлопнул себя по лбу – Там же праздничный ужин начинается, Гарри! Пропустишь ведь всё. Ну ничего, сейчас я проведу тебя. Лесничий встал и начал торопливо собираться, вкладывая какие-то свертки в карманы своего безразмерного пальто, то и дело опрокидывая или задевая разные элементы интерьера своей хижины. Наконец он вышел на порог, и, придерживая двери, спросил: - Идёшь? Поттер только кивнул, и молча вышел. На самом краю его любопытного сознания скользнула мысль: «Что же за Клыка Хагрид пытался угомонить перед моим приходом?» *** Войдя в главный холл, Хагрид остановился, едва отойдя от двери: - Вон двери – он кивнул на Большой Зал – Иди. - Не хочу, Хагрид. - Нет? – удивился Рубеус. - Не могу, после того что ты… - горло сдавило так, что Гарри не смог выдавить ни звука. - Эвоно как… А куда ты тогда? - В спальню пойду. – немного безразлично ответил Поттер. - Ну дык я пойду? Кивок. - Спокойной ночи, Гарри. - И тебе. – выдавив из себя слабую улыбку ответил юноша. *** Сидя в кресле у камина, Гарри тихо листал страницы фотоальбома. Фотографии родителей с Выпускного Бала Хогвартса – странная радость от кружащихся в вальсе фигур родителей. Фото со свадьбы с подписью «Джеймс и Лили Поттеры, Сириус Блэк и Амелия Боунс» - сжатые до хруста кулаки от вида улыбающегося Блэка. «Как это возможно?» - думал юноша – «Как у него получалось радоваться свадьбе друга и работать на того, кто из раза в раз пытается его убить?» Затем было фото с какого-то коттеджа: Лили в светло-синем халате прижимает к груди букет лаванды, зарывается в него носом и мечтательно улыбается. На обороте фотографии надпись: «Джеймс – сумасброд. Сбегал на рассвете в соседнюю долину и принес их мне прямо в постель, представляешь, Джулс?». Эта приписка маминой рукой была едва ли не самой ценной частью среди всего этого. Он замечал тут и там сходства их почерка: завитушка в «а», идентичная «р», сложный вензель буквы «ж»… Каждая буковка была тоненькой ниточкой, что соединяла юношу с родителями, заставляя его губы дрожать и расплываться в глуповатой улыбке чистого и незамутненного счастья. Целиком сконцентрировавшись на неожиданно полученном сокровище, Гарри не услышал щелчок двери в гостиную, но в следующую секунду подпрыгнул, выронив альбом, из-за громогласного крика декана: - ПОТТЕР! - Я здесь, сэр! – крикнул он в ответ. В мгновение ока Снейп слетел по лестнице, и подскочил к ничего не понимающему юноше. Быстро осмотрев своего подопечного, он облегченно выдохнул: - Мерлиновы кальсоны, Вы целы. – а затем добавил, уже гораздо строже – Где Вы были? - У Хагрида, сэр. - А почему не пошли на ужин? - Не могу сегодня праздновать. – тихо ответил Поттер после небольшой заминки. Зельевар приподнял бровь, и как-то странно взглянул на ученика, а затем кивнул, и, развернувшись на каблуках, направился вверх по лестнице, на ходу отправляя из палочки в стену какую-то серебряную тень. - А что случилось, сэр? – осмелев, спросил у декана Гарри. - В замке был тролль. Едва не убил одну ученицу Рэйвенкло, но обошлось. – ответил Снейп и вышел из гостиной. Уже через минуту, когда Поттер едва-едва собрал и уложил на места те несколько вылетевших из альбома фотографий, толпа учеников-слизеринцев всех возрастов затопила терассу, скатилась по лестницам, и будто горный поток разлетелась во все стороны, заполняя собой кресла, диваны, комнаты с Омутами памяти и спальни. Гарри ничего не оставалось, кроме как направиться к своей кровати, и наконец завершить этот день. Драко Малфой с такими планами друга был несогласен, и, в свойственной ему одному манере, внес свои коррективы, вломившись в комнату Гарри. - Ты не поверишь, что сейчас произошло! Поттер, упавший на кровать даже не раздеваясь, перевернулся на бок, кинул взгляд на своего друга, и спросил: - Ты про тролля? - Угу. Крестный рассказал? - Если ты про профессора Снейпа, то да, он. Сказал, что какую-то рейвенкловку чуть не убили. - Да. И этой несчастной оказалась та самая грязнокровка Грейнджер! – победно провозгласил Малфой. – Представь себе, что она вконец достала нотациями даже своих однокурсников, и их староста ей сделал выговор. Ну а она разрыдалась и убежала в туалет. - Великолепно. – мрачно заявил Гарри, усаживаясь на кровати. – И что? - Да ничего бы, но сидим мы на пиру, а тут в двери вваливается Квиррелл, кричит, что в замке тролль, и падает в обморок прямо посреди зала. Честно говоря, тут я испугался – тебя-то нет. Вдруг ты на него напорешься посреди коридора. Я, конечно, не понимаю, как тролль мог пробраться в замок, ведь у самых умных из них мозг на уровне трехлетнего ребёнка, но даже того что есть им хватает, чтобы напасть на человека. Силы у них много, а шкура очень плохо пропускает магию. Честно говоря, я не уверен, что все взрослые маги могут победить тролля один на один. - Ого. – удивился Поттер, делая себе заметку «узнать побольше о магических тварях». - Да. Ну так вот. Мне, возможно, показалось, но, когда сказали про тролля, Дамблдор начал искать тебя среди учеников – очень уж внимательно уставился на наш стол. При этом он скомандовал всем не покидать Зал, взял с собой крестного, и они ушли. Потом возвратился в одиночку Дамблдор, и сказал старостам отвести учеников по гостиным, угрозы уже нет, а тролль ликвидирован. - Интересная история. - Ещё бы! – самодовольно ответил ему Малфой – А ты где был? - У Хагрида. - И чего ты забыл у этой образины? Гарри мрачно взглянул на приятеля. - Не называй его так. - Почему это? Он ведь реально образина ещё та. Говорят, что однажды он напился, и поджег свою хижину, представляешь? - Не. Говори. Так. О нём. – с нажимом проговорил Поттер. - Но… - заикнулся Малфой. - НЕ СМЕЙ. В комнате заметно похолодало, громче затрещало пламя в камине, заплясали тени в углах, а Драко почувствовал будто на него начала давить целая гора. - Ты… Извини, Гарри. – прохрипел блондин. Черноволосый юноша дернулся всем телом, его руки мелко задрожали, а затем он обмяк, и снова откинулся на кровать. - Держи. – Малфой, которого больше ничего не придавливало, протянул приятелю печенье-тыкву. - Спасибо. – Гарри, пропустивший ужин, начал с аппетитом поедать предложенное лакомство. - Пойдёшь праздновать и есть сладости в гостиной вместе со всеми? - Нет. – мотнул тот головой. - Тогда спокойной ночи. – Драко вышел, и закрыл за собой дверь. *** На следующее утро, когда большинство слизеринцев только-только просыпались, а юный Поттер по своему обычаю сидел в гостиной и повторял заклинания, из коридора, ведущего к спальням, бодрой походкой прямо к его креслу продефилировала Анна Розье. Она положила на колени юноше бумажный пакет, довольно больших размеров, присела перед ним на корточки, и сказала: - Знаю о вчерашнем вечере, и почему тебя не было со всеми. Мне жаль, что ты не можешь праздновать, но это не отменяет того факта, что все должны получить свои сладости. Она подмигнула ему, встала, растрепала его отросшие волосы, которые то и дело падали ему на глаза, и всё такой же танцующей походкой, отправилась на выход из подземелий.