Мгновения и случайности

Жизнь замерла вместе с его уходом. Она может сколь угодно долго приклеивать к лицу фальшивую улыбку и топить страх одиночества в вине. Как глупо, когда остаётся одна лишь пустая оболочка. Жалкая. Никчемная. Оказывается, это трудно. Подбирать слова. Заставлять пересохшее от бесконечного молчания горло произносить звуки. Делать вид, будто в ней ещё что-то осталось, когда внутри, в этой звенящей серой пустоте гулко завывает ветер. Шаг, другой. Длинный коридор уходит в бесконечность, и всю эту чёртову бесконечность она бродит кругами по ледяному полу, выложенному чёрным мрамором. Холод поднимается вверх, опутывает, словно прочный кокон, прорастает в груди ледяными щупальцами. Нужно заставить себя сделать шаг — последний, но она вновь замирает у двери и резко разворачивается, продолжая раненым зверем метаться возле порога. Пустой тронный зал похож на склеп. А она давно уже мертва. Стены смеются над ней. Иллюзия жизни — лживое, жестокое лицемерие, рассыпается как карточный домик, и надо бы очнуться, вытряхнуть себя из этого безмолвного и пустого забвения, найти в себе силы, чтобы продолжать внутреннюю борьбу. Но она уже проиграла. Война закончилась. Больше не страшно. Больше не больно. Вскинутая ладонь сжимается в кулак. Замах. Удар. Ещё удар. Кровь перемешивается с пылью и каменной крошкой, стекает по стене грязными ручейками, оставляя на шершавой поверхности мокрые разводы. Боль должна пробудить утраченную жажду жизни, но она больше ничего не чувствует. И можно ещё долго заносить руку для новых ударов, превращая кисть в кровавое месиво, но вдруг всё прекращается. Мышцы наливаются свинцом, и нет больше сил, чтобы заставить себя двигаться. Рука замирает в воздухе. — Ты сама хотела, чтобы так произошло, — раздаётся в голове до боли знакомый и насмешливый голос. Она закусывает губу. Будь он проклят. — Ложь. Это ты… Это всё из-за тебя. Смех оглушает — громкий, раскатистый, жестокий, и хочется воткнуть лезвие в собственную шею, лишь бы больше никогда не слышать эти звуки. Когда он заговаривает вновь, ей становится страшно. — Меня нет. Глупая, глупая девочка. Ты сама меня придумала.