Убегай в никуда

      Прошло около суток. Вернувшись из Изенгарда, где успели отличиться хоббиты Мерри и Пиппин, Братство принесло светлые вести в Рохан: энты, самые настоящие живые деревья, теперь правили в башне, а гниль Сарумана была вычищена с этих земель. Маг сбежал на север, полностью раздавленный и лишенный сил. Неизвестно сколько времени ему потребуется на восстановление, но процесс будет долгим и сложным. Хоть и временно, но ещё одна битва была выиграна.       Тем временем, в Рохане праздновать победу не спешили. Многое предстояло восстановить людям, а многое было утрачено уже навсегда. ---- На небе не было ни одного облачка, звёзды ярко освещали людям их пути, а луна несла с собой не только силу света, но и силу надежды. В самые тёмные часы людских и эльфийских жизней, свет всегда был ответом. А значит надежда, то что сейчас появилось в сердцах многих.       По приезде, никто из Братства не спешил возвращаться в тот каменный зал, где покоилась Гарриэт.       Первым, кто собрался со своими чувствами, и поднял тяжёлый камень с души, был Гэндальф. Что говорил маг девушке на прощание, какие напутствия, все это было сокрыто навсегда, и даже сам ветер не смог бы узнать о чем были те слова. Произнесли прощальные слова и остальные члены Братства. Но эти слова так и не были услышаны Гарриэт. Последним, кто подошёл к закрытым дверям зала, был Леголас.       Дело шло к рассвету. В каменный зал слабо попадал уличный свет, по периметру зала были расставлены свечи, а в середине зала находился деревянный ящик. Леголас даже не смог бы назвать это гробом, слишком скромно, не для Гарриэт. Сделав осторожный шаг вперёд, принц Лихолесья все ещё стоял около входных дверей. Он медленно, но все же шёл вперёд.       Из одного из маленьких окошек в стене задул ветер, и горячие огоньки света стали поддаваться под уговоры ветра, и стали гаснуть. Один за другим. Через мгновение большинство свечей потухло совсем, оставляя Леголаса в кромешной темноте. Но эльфам не нужно много света, чтобы ориентироваться в пространстве, поэтому Леголас не придал этому должного внимания. С каждым шагом, что он делал подходя к ящику, сердце его учащалось в своих рывках, а сознание жаждало обмана. Оно надеялось на то, что все происходящее лишь дурной сон.       — Леголас, — голос. Её голос.       Эльф остановился и сделал то, чего до этого момента старался избежать. Срываясь на бег, в два шага Леголас оказался у гроба. Но тот был пуст. И всё, что было суждено увидеть эльфу, — дерево и шёлковые белые ткани.       Он чувствовал её присутствие. Он слышал её дыхание. Но эмоции слишком сильно захлестнули Леголаса, так что тот был не в силах ясно мыслить.       Тёплая рука коснулась его плеча. Так нежно, аккуратно, боясь напугать. Он взглянул на кисть, что находилась на его предплечье. Это была Гарриэт. Девушка стояла позади него. Тёплая и живая.       Под ещё одним дуновением ветра белый кружевной рукав спал с руки Гарриэт, а последние свечи в зале потухли.       Они оба дышали в унисон, боясь, что сейчас взглянут в сторону друг друга, и всё это окажется злым замыслом сознания.       Леголас развернулся и увидел девушку. А Гарриэт, опустив руки вниз, сделала робкий шаг назад.       Сквозь лунный свет он увидел её очертания: кожа бледнее обычного, волосы стали ещё темнее, под стать этой ночи. Лёгкое шёлковое белое платье с кружевами слегка развевалось на ветру. Если бы эльф мог читать мысли девушки, он бы знал, что сама она так же дрожит. Снаружи и внутри.       Она же видела лишь его глаза, сквозь темень, они были полны счастья и излучали свет. Леголас улыбался, на что и ответила Гарриэт. Эльф заметил это и сделал один шаг навстречу девушке, теряя себя всё больше и больше. Их губы слились в нежном поцелуе. Он держал её так сильно, словно боялся, что она начнёт убегать и вырываться. Но нет. Гарриэт размякла в его объятиях. Она вспомнила их первый поцелуй на роханской веранде, и слёзы пролились из её глаз. Теперь она знала, что жива по-настоящему. Теперь она понимала, что для счастья ей нужно малое. Просто жить такими моментами, быть рядом с ним и чувствовать себя живой, находясь рядом с эльфом.       — Скажи что-нибудь настоящее, — на этот раз её голос в голове Леголаса звучал радостно, свежо.       Он продолжал обнимать её, но после этих слов эльф слегка ослабил хватку. Леголас снова взглянул на Гарриэт, словно всё ещё не был уверен в том, что она жива.       — Не делай так больше. Никогда, — впервые он услышал, как звучат настоящие слова в этом зале, разлетаясь протяжным эхо.       — Как — так? — слова Гарриэт звучали бодро, казалось, сейчас она вот-вот рассмеётся, но слёзы всё ещё катились по её лицу.       — Безрассудно, — эльф не выглядел сердившимся, но беспокойство отчётливо читалось в выражении его лица.       — Подожди, — она сильнее схватилась за него. — Арагорн. Он жив?       — Да. Почему не должен? — эльф слегка выгнул бровь.       Гарриэт растянулась в улыбке, и теперь радость растеклась по её телу с новой силой.       — Если ты думаешь, что я жертвовала собой только ради тебя, то ты слишком самовлюблён, — она рассмеялась.       Леголас взглянул на неё как на сумасшедшую, но не смог сдержать своей улыбки.       — Насколько странно будет появиться перед остальными живой? — Гарриэт уже в красках представила лица друзей при встрече.       — Они будут рады, — Леголас по-джентельменски одной рукой обнял Гарриэт за талию, а второй указал на выход, немного наклонив голову вниз.       Искоса взглянув на Леголаса, она схватила эльфа за руку и побежала к выходу, таща его за собой к выходу.       И снова Леголас медлил, ему бы не хотелось разделять внимание Гарриэт с кем-то ещё. И сейчас он не отводил от неё взгляд. Такая лёгкая, более грациозная. Ещё мгновение, и девушка бы отворила дверь, но волосы ее разлетелись, и эльф увидел то, что заставило его приостановить её. Он увидел заострённые эльфийские уши Гарриэт.       — Стой, — произнёс Леголас в спину девушке. На что та непонимающе развернулась и вопросительно взглянула на эльфа.       — Эльфийка? — он притянул Гарриэт к себе и убрал волосы с лица девушки за уши. Гарриэт кинула мимолётный взгляд на руку эльфа, но потом горящими глазами уставилась на Леголаса.       — Мне пришлось вершить самостоятельно свою судьбу. Надеюсь, я сделала правильный выбор. Надеюсь, что у меня больше не будет шансов изменить это, — она произнесла это с ноткой иронии, но за этим скрывалось больше боли, чем она пыталась себе внушить.       Леголас не заметил как, но Гарриэт уже достала пальцами до ручки и, улыбнувшись, отворила дверь. ----       Они шли по веранде, что соединила королевский дом и близлежащие постройки. Солнце показало свои первые лучи. И стало слышно пение птиц.       Все проспят мои похороны! Где все? — произнесла Гарриэт, на что получила осуждающий взгляд Леголаса.       — Что? Можно я один день попадаюсь? — риторически задаваясь вопросом, Гарриэт уставила свой взор на дверь деревянного дома, которая отворилась с мерзким скрежетом. Из двери показался хоббит Мерри. Он держал в одной руке булку, а в другой курительную трубку. Увидев Гарриэт, хоббит выронил все то, зачем пришёл в погреб. Глаза его расширились, а улыбка расплылась по всему лицу. Побежав навстречу, Мерри чуть не упал, споткнувшись об засохшую корягу. Когда он добежал, Гарриэт уже присела в готовности принять объятия.       — Как? Нужно всех разбудить! — хоббит обнимал девушку и одновременно выкрикивал громко разные слова. Так громко, что некоторые жители даже пооткрывали окна и двери своих домов.       — Думаю мы уже, — смеясь, произнёс Леголас, глядя на обнимающихся сверху вниз.       — А ты можешь напугать Пипина? Он ведь уже попрощался с тобой, а ты вот какая… живая! — прошептал Мерри.       — Нет. Довольно страха в наших сердцах! Мы просто всех разбудим. И вечером… все будут праздновать! ----       Вечер и правда выдался прекрасным. Узнав о возвращении Гарриэт, отпраздновать согласился даже Арагорн, что до этого момента был сфокусирован проблемами наступления войск Мордора на Гондор. Но больше всех сегодня выпивал Гимли, который при виде живой Гарриэт схватился за голову и начал кричать о том, что бредит, чем рассмешил всех вокруг себя. Больше всего заливался в смехе над гномом Леголас. После возвращения Гарриэт, эльф стал вести себя чуть более открыто по отношению ко всем, даже к гному. Они даже выпили несколько кружек пива вместе. Гарриэт и Гэндальф, что наблюдали за этим были весьма удивлены, настолько, что маг даже позабыл расспросить девушку об ее магическом возвращении. Но не то чтобы Гэндальф спешил, Гарриэт думается, старик тоже решил просто насладиться моментом.        Так и прошёл их вечер. В окружении друзей, смеха, музыки, и весёлых танцев от хоббитов.       Как только луна появилась на небе, братство отправилось спать. Но не все. Арагорн был занят своими думами, поэтому он проводил ночь отдельно ото всех.       Леголас же, наверное, впервые ощутил чувство опьянения, поэтому старался побыть на воздухе. А Гарриэт старалась побыть с ним. Так они и стояли на той самой веранде, где Гарриэт явилось видение смерти Арагорна.       — Тебе лучше? — Гарриэт села напротив Леголаса, который сидел на отдельном стуле и смотрел вдаль.       — Да. Очень… странное чувство, — произнёс он, не смотря на девушку.       — Выпивать с гномом. Как же низко ты пал, Леголас! — в смехе произнесла Гарриэт, протягивая эльфу стакан с водой.       — Тьма ширится в моем сознании. Что-то нехорошее приближается, — Леголас всё ещё смотрел куда-то вдаль.       — Алкоголь — вот что ширится в твоём сознании, — с досадой произнесла девушка, ставя стакан на деревянный пол веранды.       — Это странно. Ты тоже должна это чувствовать, — наконец, эльф взглянул на Гарриэт, что под этим взглядом стала напрягаться. В этот момент она правда почувствовала, как мурашки побежали по её телу. Но было ли это вызвано переживаниями и обеспокоенным взглядом Леголаса или же чем-то и правда тёмным, она ещё не могла понять.       Приближающиеся шаги заставили обоих обернуться. Это был Арагорн. Увидев пару, он направился к ним.       — Гарриэт, не лучше ли тебе отправиться спать? Не сочти это за лишнюю опеку, но лучше набраться сил. Тебе тоже, Леголас. Впереди нас ждёт тяжёлый день, — Арагон выглядел устало, и ему бы самому не помешало хорошенько выспаться.       — Быть эльфом очень экономично. Минимум сна, больше жизни, — Гарриэт искренне весело говорила эти слова, но при взгляде на погрустневшего Леголаса она и сама опечалилась.       — Леголас говорит, что грядёт что-то тёмное, — продолжила девушка, приподнимаясь на ноги. То же самое сделал и Леголас.       — Я тоже это чувствую. Поэтому лучше набраться сил сейчас, — понимающе взглянув на эльфа, произнёс наследник Исильдура.       В этот момент всех троих словно пробила молния. Жар появился в их сердцах.       — Он здесь, — только и произнёс эльф, как Арагорн уже развернулся и побежал ко всем остальным. Леголас и Гарриэт поступили так же.       Братство ночевало всё в том же зале. С каждым шагом, что делала Гарриэт, становилось все жарче, она почувствовала ту тяжесть, о которой говорил Леголас. Словно ты взлетаешь, а гравитация пытается приковать тебя к земле.       Арагорн резко отворил дверь спального зала. На полу, где спали все, с горящим шаром в руках лежал Пипин. Хоббит кричал и весь изрезался в попытках отпустить шар. Арагорн кинулся на помощь хоббиту. От прикосновения к шару дунэдайна охватила та же неконтролируемая дрожь, что и хоббита до этого. Леголас бросился на помощь, но путь ему преградил Гэндальф.       Болевой стон Гарриэт заставил всех обернуться. Девушка стояла и была не в силах пошевелиться, каменный взгляд её был направлен вперёд, туда, где ничего не было.       Шар был закрыт тряпкой мага, вместе с этим ожила и Гарриэт. В тот момент, как она вернулась к братству, она резко начала схватывать воздух, и от этого пошатнулась. Леголас, не понятно как, но уже стоял рядом с Гарриэт, не давая ей потерять равновесие. Эльф взглянул в её глаза, и на этот раз, вместо бездонной тёмной ночи, он увидел в них огонь. Настоящее пламя, что ярко горело, но постепенно затухло, прямо на его глазах.       Это было око.       Око Саурона.