Другая страна

      Миссис Хадсон не появлялась до самого вечера, но Шерлок был слишком занят, чтобы оценить эту маленькую радость, пока миссис Хадсон не пришла.       — Хочешь поужинать, дорогуша? — заботливо спросила она. — Или хотя бы выпить немного чая. О боже, — она заметила состояние его лица.       — Кофе, — коротко ответил Шерлок. Кокаин выветрился несколько часов назад, но ему удавалось отвлекаться. Теперь Шерлок чувствовал себя одновременно и раздражённым, и уставшим, а голова раскалывалась. — И парацетамол. Или ибупрофен, — всё, что найдётся.       Шерлок выпил три чашки сладкого чёрного кофе и сгрыз верхушку рождественского пирога, состоящую в основном из глазури, закинулся нурофеном, который миссис Хадсон принесла вместе с кофе, и оживился. Разумеется, у него осталось много кокаина и опиатов, которые справились бы с болью более эффективно. Но в голове вывеской светился ультиматум Джона, и Шерлок верил, что тот исполнит его. Рано или поздно он собирался принять решение: взять наркотики или отложить их навсегда, отказаться от Джона или прожить всю жизнь голым, без защиты и утешения наркотиков. Он всё ещё не мог принять это решение. Ну и ладно, можно и отложить ненадолго. У Шерлока была работа, и сейчас он мог обойтись второсортным кайфом от кофеина и сахара.       Утро застало Шерлока на кухне, когда он заваривал кофе и ел «Марс», найденный в ящике для сладостей. Зазвонил телефон, и пришлось отбросить проблеск надежды, когда он, посмотрел на экран и увидел имя, которое и ожидал: Майкрофт. Он звонил уже дважды. Шерлок дождался, когда звонок переключится на голосовую почту, а минуту спустя с настойчивым сигналом пришло сообщение: «Позвони мне до 9, братец, или нам придётся вернуть тебя в тюрьму».       Шерлок проигнорировал бы и это, но на самом деле ему было кое-что нужно от Майкрофта, так что он перезвонил.       — Мне нужны дела по старой сети Мориарти в Лондоне, — сказал он, когда Майкрофт взял трубку. Он прочесал всё, что произошло с его ареста и не нашёл ничего, что являлось бы преступлением, стоящим рекламы по меркам Мориарти. Включая собственное. Шерлок застрелил человека на глазах у дюжины свидетелей и перед камерой видео-наблюдения: едва ли сойдёт за преступление века.       — Разумеется, — любезно ответил Майкрофт. — Всё, что можно прислать в электронном виде, придёт тебе на е-мейл. Секретные материалы я передам с посыльным.       Шерлок в любом случае собирался настаивать на таком раскладе, но его слегка озадачило, что Майкрофт не потребовал скакать на задних лапках перед ним в своём кабинете.       — Ты уже организовал моё помилование?       — Что ж, это и было причиной моих звонков, — ответил Майкрофт. — Было достигнуто промежуточное решение. Постановление гласит, что ты должен ограничиться окрестностями 221 Бейкер-стрит до тех пор, пока решается твой вопрос. Если ты нарушишь это соглашение, то вернёшься в тюрьму.       — Что? — Шерлок пришёл в негодование. — И как я должен выслеживать Мориарти, если буду под домашним арестом?       — О, меня это нисколько не заботит, — ответил Майкрофт. — Но учти, что я потратил внушительный политический капитал на это соглашение. Это лучшее предложение, которое ты можешь получить, братец. Используй его по максимуму.       Шерлок ударил по кнопке отбоя с такой силой, что палец запульсировал. Он и так был взвинчен до последней усталой нервной клетки, а Майкрофт просто насел на него всем своим значительным весом. Шерлок в бешенстве швырнул телефон на диван, и тот сердито отскочил от подушки. Домашний арест!       Шерлок с минуту стоял, тяжело дыша, затем взял свой кофе и подошёл, чтобы подобрать телефон. Руки раздражающе тряслись, так что он с трудом укладывал телефон в карман и снова уронил его. Возник соблазн вышвырнуть его в окно, просто чтобы Майкрофт достал новый, но всегда оставалась вероятность, что напишет Джон. Шерлок с силой шагнул к столу, за которым выяснил, что Майкрофт уже выслал ему е-мейл с прикреплёнными делами, безусловно, заставив свою сошку собрать и прислать их до того, как Шерлок попросит, просто чтобы показать, что он на шаг впереди. Шерлок чуть не выкинул компьютер в окно, но, по счастью, не зашёл так далеко. По крайней мере, миссис Хадсон хватило здравого смысла оставаться внизу — должно быть, она слышала крики.       Когда же днём миссис Хадсон решилась подняться, то обнаружила Шерлока, таскающегося у заднего окна и яростно курящего.       — Ох, Шерлок, я бы предпочла, чтобы ты перестал.       — Я под домашним арестом, миссис Хадсон, — отозвался Шерлок не оборачиваясь. — Я не могу даже прогуляться до парка.       — Домашний арест! — рука миссис Хадсон взметнулась к сердцу. — Что ж. Пора вернуть мою надбавку «за вредность».       Шерлок не сдержал полуулыбки в её сторону, хоть она и отдалась болью в лице. Факт, что Майкрофт платил миссис Хадсон, чтобы та приглядывала за Шерлоком, не был тайной между ними. Она вычитала эти деньги из его аренды.       Миссис Хадсон мягко коснулась его плеча.       — Шерлок, дорогуша. Тебе нужно что-нибудь?       Шерлок глубоко затянулся и закрыл глаза. Он чувствовал себя ужасно — его знобило, в желудке пузырилось от кофе и ибупрофена, всё тело ломило от вчерашних побоев, каждый нерв оголился и горел от ломки. Две минуты в спальне и всё пройдёт, но Шерлок был не готов принять это решение. Он выдохнул, выпустив облако дыма в холодный январский воздух.       — Кофеин, — ответил он. — Сахар, никотин в любой форме, без разницы. Всего и побольше. — Даже малая доброта предложения и нежное прикосновение миссис Хадсон казались почти невыносимыми. Он не смог обернуться.       — Хорошо, дорогой, — рука удалилась. — Не забывай держать окно открытым. И не стряхивай пепел на пол!       Шерлок знал, что она уже ходила утром в магазин, но чуть погодя услышал, как хлопнула входная дверь. Он вздохнул, потушил сигарету и вернулся к работе.       Шерлок продвигался час за часом, подпитываясь круговоротом кофе, шоколада, никотиновой жвачки и энергетиков, которые купила миссис Хадсон. Бренд последний якобы предпочитали дальнобойщики, и он содержал натуральный гранатовый сок согласно этикетке. Целевую аудиторию волновали антиоксиданты? Шерлок был уверен, что нет.       Ниточки становились всё тоньше, а Шерлок всё больше и больше выдыхался. После третьего раза, когда его голова почти упала на клавиатуру, он рывком выпрямился, в отчаянии провёл пальцами сквозь сальные волосы и откинулся на спинку кресла. Та свирепо скрипнула под ним. Шерлок глянул на часы: чуть позже восьми — вечера? Утра? За окном светло: утро. Он снова просидел всю ночь, но до сих пор не добился результатов.       Шерлок смежил веки, чувствуя песок в глазах. Он дошёл до момента, который откладывал два дня подряд: точка, в которой ему придётся решить — наркотики или ломка.       — О, но ведь это не ломка, — явился знакомый певучий голос. — Тебя убивает не падение, помнишь? А приземление.       Шерлок открыл глаза, и в кресле сидел Мориарти и чистил яблоко. Горящий желудок сжался от приступа тошноты. Так нечестно: он думал, что уничтожил Мориарти в своих чертогах разума — нет, Джон уничтожил Мориарти в его чертогах разума. И Джона здесь не было. Как не было здесь и Мориарти, твёрдо напомнил себе Шерлок.       — Что ж, ты должен знать, — сказал он, выпрямляясь. — Это ты умер.       Улыбка Мориарти слегка дёрнулась.       — Это мне решать.       — Без разницы, — сказал Шерлок. Оставить последнее слово за собой и уйти. — Мы оба поднялись на ту крышу, и я единственный, кто спустился. — А затем он развернулся на пятках и прошёл в ванную. Сначала душ, затем решение. Он едва стоял в тот момент, ощущая налёт на зубах, а зуд щетины терзал его гиперчувствительные нервы.       Помывшись и побрившись, Шерлок стоял нагишом в ванной и изучал своё отражение в зеркале. Выглядел он ужасно. Похудел и осунулся за два дня диеты из кофе и батончиков мюсли после недели нетронутой тюремной еды. Повреждённое лицо покрывали кровоподтёки всех оттенков синего и фиолетового. Шерлок полагал, что синяки есть также и на верхней части спины, — чувствовалось именно так. Сгиб левого локтя тоже усеивали синяки, более мелкие и бледные, зеленеющие вокруг следов иглы.       Шерлок взглянул на себя. Он сознательно вытолкнул из головы все голоса — Джона, Майкрофта, Мориарти — за дверь и закрылся. Если он собирался принять решение, оно должно быть только ради него, а не для кого-то ещё, Шерлок был железно уверен в этом. Он посмотрел на синяки, следы от иглы и в свои обречённые ввалившиеся глаза. Глубоко вдохнул и очень чётко произнёс вслух:       — Я лучше этого.       А затем крепко зажмурился, сдерживая слёзы, потому что боялся, так отчаянно боялся, что это неправда.       Шерлок вышел из ванны, завернувшись в полотенце, и направился прямо к столу, чтобы проверить телефон и компьютер. Ни сообщений, ни срочных новостей. Он с минуту постоял, опустив голову в нерешительности. Теперь он достаточно вымотался и вероятно мог бы заснуть без посторонней помощи — хотя пробуждение станет сущим адом — но жажда разделаться с проблемой видео Мориарти была сильна, и всего лишь при помощи крохотной дозы кокаина…       Его спасла миссис Хадсон. Пока Шерлок стоял, скованный нерешительностью, запах жареного бекона проник в его распухший нос, и желудок громко и неделикатно заурчал. Шерлок резко проголодался. Голод острым углом пробивался сквозь кофеино-никотиновый дурман последние полтора дня, и если Шерлок не поест сейчас, то потеряет сознание.       Он прошествовал к лестничной площадке и наклонился.       — Я бы не отказался от завтрака, если вас не затруднит, — крикнул он.       Миссис Хадсон появилась в дверях.       — Нет никакой необходимости кричать, молодой человек, ты прекрасно можешь спуститься вниз. И из-под полотенца всё видно. Оденься.       Тарелка была такой полной, что миссис Хадсон едва удерживала её в руках: гора бекона, помидоров, жареного хлеба и яиц. Шерлок одолел половину, запивая сладким чаем, кружка за кружкой — он и не подозревал, что испытывал такую жажду. До него вдруг дошло, что сейчас он должен был находиться в Восточной Европе, и, скорее всего, никогда не вернуться обратно. Из-за чего Шерлок внезапно ощутил прилив благодарности: за то, что находился дома, за простые удобства вроде родных стен и еды.       — Шерлок, дорогуша, — раздался голос миссис Хадсон, и он понял, что задремал над тарелкой.       — Простите, — отозвался Шерлок, моргая. Теперь, когда желудок был полон, он мог с радостью положить голову на стол и уснуть прямо здесь. — Думаю, посплю немного. Никого не впускайте, особенно моего брата. — Джон, разумеется, был исключением, но миссис Хадсон и так знала об этом.       Шерлок решил, что в его спальне будет спокойнее. Он скинул халат, опустил жалюзи, скрыв бледный зимний свет, и устало скользнул в постель. Шерлок снова ощутил прилив благодарности. После бессонной недели на узкой тюремной койке знакомая мягкость своих простыней и подушек казалась блаженством. Может этого будет достаточно: загадки, чай, его безопасная уютная квартира.       В это беззащитное мгновение счастья воспоминания наконец проскользнули за последние барьеры, которые он воздвиг. Джон. Руки Джона держат его лицо. Губы Джона останавливают сердце. Охватившая его тоска ни в какое сравнение не шла с тягой к наркотикам: её глубина потопила его, он не мог даже вздохнуть под её весом.       Однако истощение оказалось настолько сильным, что перевесило даже душевную боль. И, прежде чем слёзы, выкатившиеся из-под зажмуренных век, достигли подушки, Шерлок уснул.       Он пробудился в тусклых сумерках, чувствуя себя ужасно. О чём он только думал? Он не мог сделать это. Как вообще он представлял себе возможность вставать каждое утро и до конца жизни встречать день без наркотиков? Ему следует сброситься с крыши прямо сейчас, избавив всех от страданий.       Я лучше этого.       Шерлок нахмурился. На мгновение ему показалось, что это голос Джона, но нет, и определённо не Мориарти. Это его голос.       — На самом деле нет, — сказал он вслух.       Взгляни на время.       Шерлок поднял запястье и уставился на свои часы сквозь темноту. Чуть позже пяти. С лёгким удивлением он понял, что с учётом времени, последняя доза кокаина выветрилась, и он был чист почти сорок восемь часов.       Что ж. Это… может, и немного, но определённо не равно нулю. Шерлок перекатился на спину, чтобы подвести итоги. Спина и голова всё ещё ныли, но болезненное недомогание как при гриппе отступило. Из носа до сих пор текло — он вытерся рукавом — но тошнота ослабла. Значит, он пережил худший физический аспект ломки. Усталость, раздражительность и жажда сорвать собственную кожу продлятся ещё какое-то время, но эти симптомы были психологическими: он справится. Он мог сделать это. Полный удвоенной решимости Шерлок откинул одеяло и встал на ноги. Пора пойти ва-банк.       — Миссис Хадсон! — завопил он, снова склонившись с лестничной площадки. — Мне нужна коробка.       — Ты достал ту, что лежит за кирпичом на камине? Она всё ещё выглядит пыльной.       — Разумеется, я — погодите. Вы знаете о кирпиче в камине?       — Ну, это же мой дом, дорогуша, — ответила миссис Хадсон с большим терпением.       — Тогда проверьте кухню дважды, а я собираюсь в ванную.       По крайней мере миссис Хадсон не нашла здесь, утешал себя Шерлок лёжа на полу, раскручивая тайник под раковиной. Никто не нашёл: им бы и в голову не пришло, что Шерлок Холмс хоть что-то знал о сантехнике. Он вышел из ванной, услышав стук молотка на лестнице.       — Что вы делаете? У меня никогда не было заначки в лестнице.       Миссис Хадсон достала гвоздь изо рта и всунула его на место.       — Нет, это тайник Джона. Подумала, что тебе они пригодятся, учитывая обстоятельства, — она кивнула на стопку пыльных сигаретных пачек.       — О боже да, — сказал Шерлок, подбирая их. Он почти бросил, а миссис Хадсон определённо не собиралась покупать ему сигареты. — У него есть другие тайники?       Когда они оба удостоверились, что в квартире чисто, миссис Хадсон вернулась к себе, чтобы выпить чая и посмотреть телевизор, а Шерлок набрал Лестрейда.       — Мне нужно, чтобы ты заехал на Бейкер-стрит.       — И тебя с Новым Годом, — отозвался Лестрейд. — И с возвращением. Что на этот раз? Выкинул ещё одного грабителя?       — Нет, кто-то, пока меня не было, подложил наркотики в мою квартиру. Мне нужно, чтобы ты приехал и забрал их.       Повисла пауза.       — Я был уже на пути домой, знаешь ли.       — Значит, я не отрываю тебя ни от какой полицейской работы, — сказал Шерлок. — Я бы сам их принёс, но —       — Ты под домашним арестом, да, я знаю, — закончил Лестрейд. Он вздохнул. — Хорошо. Никуда не уходи, — Шерлок закатил глаза, — приеду как можно скорее.       Шерлок положил трубку и отправился переодеться. В последнюю минуту он вспомнил о маленьком пакетике, спрятанном в кармане пиджака, и вытряхнул его, чтобы добавить в коробку.       Лестрейд поднялся по лестнице, к раздражению Шерлока, в сопровождении Донован.       — Что здесь делает она? — возмутился Шерлок.       Лестрейд поднял брови.       — Свидетельница, — сказал он. — Думаешь, я в одиночку приду, заберу коробку с запрещёнными веществами и просто уеду? Моя карьера и так достаточно натерпелась благодаря тебе.       — Идея не моя, поверь, — проговорила Донован. — Я работала в выходные.       — Как ужасно утомительно, — ядовито процедил Шерлок. — Я бы пригласил тебя на ужин в знак благодарности, но…       — Спасибо господу за маленькие радости, — пробормотала Донован. — Кто сотворил это с твоим лицом? Я бы угостила ужином его.       — Так ладно, достаточно, — Лестрейд со вздохом взял коробку. — Брось, сержантка, чем быстрее отвезём это, тем быстрее будем дома.       — Погоди, мне нужен твой телефон, — сказал Шерлок.       — Мой телефон? Для чего?       — Чтобы сделать фотографию.       Лестрейд протянул трубку и снова подобрал коробку вместе с Донован, а Шерлок сделал снимок: Лестрейд выглядел озадаченно, а Донован совершенно отстранённо.       — Можешь отправить это Джону? — спросил Шерлок как можно тише, возвращая телефон, хоть и знал, что Донован определённо всё слышала.       В квартире стало очень тихо, когда они ушли. Шерлок, стоя в дверях, почувствовал, как мрачное отчаяние остро наступает на пятки, так что он быстро развернулся и пошёл в кухню заварить кофе. Главное — продолжать двигаться, это всегда залог успеха. Он проверил свой телефон, — тот оповестил, что сообщений нет, и отнёс кофе к компьютеру. Шерлок подумал, что также мог бы проверить новости, прежде чем вернуться к файлам, хотя и не испытывал большого оптимизма по отношению ни к одной из задач.       Затем он вытащил «Гардиан» и чуть не выплюнул кофе на стол.       — Где Лестрейд? — требовательно спросил он, когда трубку взяла Донован.       — Ведёт машину. Очевидно, — Донован звучала радостной от этой подколки. — Вот, поставлю на громкую связь.       — О ком? — безучастно спросил Лестрейд.       — Тот пацан, американская кинозвезда, нашли этим утром, — проговорила Донован в динамик. — Я думала, что случай сочли самоубийством.       — Разумеется, это не самоубийство, как вы вообще…, — закричал Шерлок в то же время, как Донован, перекрывая его, ответила, — Ещё не точно.       Голос Лестрейда снова стал громче, по всей видимости, он говорил прямо в телефон.       — Я не позвонил тебе, потому что это не наше дело, если это вообще дело, и, кроме того, ты под домашним арестом! Что ты собирался делать?       Проклятье. Шерлок на время забыл об этом препятствии.       — Там повсюду отпечатки Мориарти, особенно, если вы все уже решили, что это самоубийство. Ты можешь забрать дело себе?       — Ага, а ты, между прочим, не хочешь мне всё объяснить? Думал, что Мориарти считался мёртвым.       — Он мёртв. Вернее, Джим мёртв. Это будет его преемник, объявивший о своей коронации. Мориарти 2.0, можно сказать.       — Как Ужасный Пират Робертс*? — спросила Донован.       — Слушай, Шерлок, не думаю, что твоих соображений достаточно, чтобы я взял это дело.       Шерлок с тоской посмотрел на сигареты — почему все настолько вопиюще тупы — но вместо этого прикусил ноготь большого пальца.       — Ты можешь, по крайней мере, дать мне взглянуть на фото с места преступления? — спросил он, возненавидев умоляющие нотки в своём голосе.       Раздалось какое-то неразборчивое бормотание, — Донован зажала телефон ладонью или, возможно, положила его к себе на колени, — затем снова зазвучал голос Лестрейда:       — Смотри, мы почти доехали до Ярда. Давай-ка я зарегистрирую коробку, а потом взгляну, что там происходит, идёт?       — Ладно, — буркнул Шерлок разъединяясь. Он снова взглянул на свои сигареты, но порыв прочитать всё что можно о смерти Тайлера Остина, оказался сильней, так что он продолжал раздражённо грызть ногти. Тайлер Остин, Тайлер Остин. Тайлер Остин был американским актёром и жил в Лондоне, пока снимался во второстепенной роли в боевике. Когда он подписал контракт, то был относительно неизвестным, однако недавно вышедшая сопливая мелодрама, в которой он сыграл привлекательного, но обречённого героя-любовника, сделала его звездой. Когда тем утром он не приехал на съёмки, помощница режиссёра отправилась к нему в квартиру, где и нашла молодого сердцееда мёртвым в джакузи в спальне. Ни слова об алкоголе или… зазвонил телефон.       — Значит, дела обстоят так, — заговорил Лестрейд. Шерлок мог сказать по тону его голоса и окружающей тишине, что тот находился у себя кабинете и сидел в кресле, откинувшись на спинку и сложив ноги на стол. — Детективку-инспекторку, ведущую дело, зовут Макдугалл. Она новенькая, получила звание шесть месяцев назад, и это её первое громкое дело. Сомневаюсь, что она заинтересована в консультанте, который ворвётся и станет говорить ей, что делать. Так вышло, что она давняя знакомая Донован — они как-то работали вместе — поэтому Донован замолвит слово. Она считает, что Макдугалл скорее всего прислушается к ней, чем к более старшему инспектору и мужчине, — эту часть она не сказала, но я и так понял.       — Это дело с самого начала должно было стать твоим, — раздражённо проговорил Шерлок. — Я просто позвоню своему брату и —       — О, нет, ты не станешь. Так дела не делаются, Шерлок, и если ты попытаешься, то я откажусь браться. Ты можешь хоть раз заткнуться и послушать? Салли нравится Макдугалл. Она говорит, что та умна и печётся о правосудии больше, чем о похвале. Донован думает, что уговорит её взять тебя, тем более ты под домашним арестом и не сможешь явиться и начать командовать ею.       Шерлок раздосадовано пожевал ноготь большого пальца. Он отчаянно нуждался в том, чтобы кем-то командовать, но судя по бесповоротности в голосе Лестрейда, это, по всей вероятности, было лучшим, что он мог получить.       — Ладно, — чуть нехотя отозвался Шерлок.       — Хорошо. У тебя остались ещё распоряжения, или я могу наконец пойти домой?       — Полагаю, что да, — Шерлок звучал всё ещё нелюбезно, а затем неохотно добавил, — спасибо.       Теперь ему действительно была нужна сигарета. Шерлок вновь наполнил кружку кофе, взял её и сигарету к заднему окну, но к своему удивлению выкурил лишь половину, когда на телефон позвонил незнакомый номер.       — Шерлок Холмс.       — Это я, — сказала Донован. Она говорила резковато, но не слишком враждебно. — Я поговорила с детективкой-инспекторкой Макдугалл. Она готова дать тебе взглянуть на то, что есть, с условием —       — Нет, нет и да, — сказал Шерлок, потушив сигарету и чуть не разбив окно головой в своём рвении. — Как скоро ты сможешь прислать фотографии?       — Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать, — возразила Донован.       — Нет, я не стану вмешиваться, нет, я ничего не солью прессе, и, разумеется, я передам ей всё, что найду. Сколько ждать?       — Думала, ты в курсе, — ответила Донован. — Примерно час. Заткнёшься на минутку? Макдугалл хочет дать тебе посмотреть дело целиком: фотографии, свидетельские показания и всё такое, но они будут готовы только к вечеру. У меня всё равно есть кое-какая бумажная работа, так что я подожду, пока с ними не закончат, а потом пришлю всё сразу одним архивом.       Шерлок замер. Он не мог не признать, что Донован оказывает ему огромную услугу, он почувствовал себя неуютно и знал почему. Шерлок очень сильно не хотел поощрять проявления жалости, но даже он не был настолько груб, чтобы не поблагодарить.       — Спасибо, — выговорил он наконец крайне натянуто.       — Ага… слушай. — О боже, вот оно. Почему он просто не бросил трубку? — Я знаю, тебе необходимо чем-то занять себя сейчас. Некоторые, эээ, даже… они даже не понимают. Они думают, ну знаешь, что ты заслуживаешь этого. И, эээ. Я понимаю.       Ну, могло быть хуже. Пора закругляться, пока они оба не умерли от смущения.       — Да, что ж. Как я и сказал, — он попытался говорить не слишком резко. — Спасибо, детективка-сержантка.       — Пришлю дело на почту, как только оно будет у меня, — ответила Донован с облегчением в голосе, а затем, слава богу, разъединилась.       Шерлок тут же засунул разговор в корзину своего разума и с готовностью вернулся к ноутбуку. Тайлер Остин состоял в отношениях с молоденькой американской певицей и актрисой, однако их условия были достаточно гибкими, по крайней мере, согласно таблоидам. У него были связи с огромным количеством женщин и в Лондоне, и дома. Несколько сообщений о ссорах из-за этого получили широкую огласку и, о, а это было интересно: Остин вернулся вчера из отпуска дома, направился из аэропорта прямо в студию, и как минимум в одном сообщении говорилось о том, что он был бесцеремонно брошен, пока находился в Америке.       Шерлок сомневался, что это разбило сердце юноши, которое казалось исключительно пустым органом, но предположил, что ограниченное мышление может узреть здесь основания для самоубийства.       Шерлок погрузился в с придыханием пикантную желтушную историю о карибской вакханалии, когда прозвучал сигнал сообщения. Он потянулся за телефоном не глядя, а затем уронил его на колени, когда понял, что сообщение от Джона.       Завтра в Бартсе в 12.00. Молли ждёт тебя       «Под домашним арестом», — напечатал Шерлок, но затем остановился, внезапно засомневавшись. Не прозвучит ли это, словно он увиливает от поездки? Может, он попросит Майкрофта позвонить Джону? Сигнал раздался снова.       Я выяснил у Майкрофта. Тебе можно выходить по медицинским причинам.       Значит, он уже знал. Все уже знали? Шерлок испытал новую волну раздражения, представляя Майкрофта, Джона, Лестрейда, возможно, его чёртовых родителей, — всех, сидящих кружком в кабинете Майкрофта, потягивая чай и обсуждая его притворно обеспокоенными голосами. Нахрен, ему нужно работать. Шерлок чуть не отбросил телефон, не ответив, но в последнюю секунду передумал и медленно написал «Ладно». Затем отослал сообщение и вернулся к своим таблоидам, даже не замечая, что сгрыз до мяса ноготь на большом пальце.       Письмо от Донован пришло примерно через час, и Шерлок накинулся на него, исполнившись грызущей тревогой, что в нём говорится только то, что незнакомая инспекторка Макдугалл в конце концов передумала. Но внутри был файл, большой, жирный и соблазнительный, и когда Шерлок открыл его, там оказались фотографии с места преступления, свидетельские показания и заметки, разложенные на экране, как шведский стол. Шерлок по-настоящему улыбнулся впервые за всё время, показавшееся месяцами. Вот чего ему действительно не хватало: шипящего восторга из-за проблемы, требующей решения, он был лучше любого наркотика в мире, лучше всего на свете.       Но не лучше, чем Джон —       Шерлок решительно запер эту мысль за тяжёлыми дверями. У него была работа.