Другая страна

      Утром в среду Шерлок проснулся с мыслью, что впервые в жизни действительно понял смысл отпуска. Если ему придётся ещё один день смотреть на обои в этой квартире, он сорвёт их собственными зубами. Возможно, он отправится в отпуск. В каком-нибудь тёплом, солнечном месте, где не придётся сидеть в помещении ни единой секунды, если не захочется… Может, Мексика. Маленькая хижина на пляже. Или что-то в этом роде. В любом случае, на ветру. Шерлок перевернулся на спину и ощутил, как ткань натянулась на его нелепом утреннем стояке.       Может, он найдёт незнакомца и перепихнётся с ним, если до этого дойдёт. Местный, темнокожий и мускулистый, возможно… инструктор по сёрфингу. Или кайтбордингу. Он не будет знать ни слова по-английски, возьмёт и отведёт Шерлока обратно в хижину, где вытрахает все мозги и…       Шерлок зарылся лицом в подушку. Разумеется, он не поедет в Мексику и не перепихнётся с инструктором по сёрфингу. Шерлок не занимался сексом, не испытывал к нему интерес и не собирался.       Ещё один день, напомнил он сам себе. Он получил заверение Майкрофта, что сможет присутствовать во время самой операции. Ещё один день и он сможет выйти из квартиры хотя бы ненадолго. Он поднялся, пошёл в ванную, и, с горечью подумав «чист один месяц и один день», включил холодную воду.       Звонок прозвонил спустя несколько часов, когда Шерлок вяло работал над секретным отчётом об операции по отмыванию денег, которую он свернул в начале процесса по зачистке Мориарти. Это было скучно, бессмысленно, разумеется, у людей Майкрофта было… погодите. Нормандские острова?       Шерлок моргнул, посмотрел снова и выпрямился. Он пролистал папку, но больше ничего не смог найти о расположении счёта, кроме пометки «опустошён и закрыт». У него когда-нибудь был номер счёта, куда клиенты «Королевского флориста» посылали деньги? Он вытащил телефон, набрал номер Майкрофта и подскочил до потолка, когда услышал сигнал телефона прямо за спиной.       — Боже!       — Если бы ты открыл дверь сам, вместо того, чтобы ждать пока это сделает миссис Хадсон, тебе не пришлось бы звонить, — сухо проговорил Майкрофт, усаживаясь, не дожидаясь приглашения.       — Я не слышал, я сосредоточился. Взгляни, — Шерлок передал страницу с информацией о счёте.       Майкрофт просмотрел её и поднял брови:       — Это же тот самый счёт, за которым мы следим.       — Полагаю, можно с уверенностью сказать, что черновая работа, такая как закрытие незаконных счетов и передача их активов Короне, остаётся за ассистентками типа Антеи?       — Должны были провести проверку, — пробормотал Майкрофт, неодобрительно глядя на лист бумаги. — Думаю, было достаточно просто заявить, что на счету оказалось меньше средств и вывести их, оставив… что ж, в любом случае, достаточно для начала.       — Фонды начинающих компаний.       — Именно, — Майкрофт вытащил остальное из папки и убрал в свой кейс. — Это хорошая находка. Я посмотрю, что ещё мы сможем раскопать.       — Зачем ты здесь? — спросил Шерлок, внезапно осознав, что вряд ли Майкрофт появился у него дома благодаря предсказанию о том, что Шерлок совершит полезное открытие.       Майкрофт поднял взгляд с нечитаемым выражением лица.       — Я пришёл, чтобы узнать, как ты. Полагаю, ты уже слышал новости?       Шерлок нахмурился.       — Какие новости?       Майкрофт смотрел на него долгую минуту, а затем вздохнул. Его голос звучал необычно ласково.       — Малышка Уотсон родилась прошлым вечером. Очевидно, имя всё ещё не выбрали. Насколько я понимаю, мать и дитя чувствуют себя хорошо и выпишутся домой сегодня днём.       Шерлок в недоумении сел. Он понял слова, вот только они, кажется, не имели смысла. На мгновение он ощутил нелепую радость: Джон не позвонил ему прошлым вечером, потому что у его жены родилась дочь, разумеется, это уважительная причина, значит, он позвонит позже. Не только у жены Джона. У Джона. У него появилась дочь. Джон никогда больше не будет принадлежать Шерлоку снова.       Шерлок закрыл глаза.       — Я не слышал, — неуверенно заговорил Майкрофт, — провели ли установление отцов…       — Не надо, — сказал Шерлок, не открывая глаз.       Майкрофт помолчал с минуту, а затем вздохнул. Раздался тихий шорох, послышалось, как на стол что-то положили. Шерлок открыл глаза и посмотрел: белая коробка.       — Я принёс торт, — сообщил Майкрофт так спокойно, словно они обсуждали погоду. — Один месяц в завязке, подумал, это стоит отметить?       Шерлок ушам своим не веря воззрился на Майкрофта. Торт? Его жизнь кончена, а Майкрофт притащил торт? В этот миг внизу хлопнула дверь, а секунду спустя послышались шаги в сопровождении узнаваемого фальшивого напевания юным голосом:       — Но в этом списке ещё есть свободное место, И я впишу туда твоё имя.       Шерлок посмотрел на Майкрофта, и понял, что если начнёт смеяться, то не сможет остановиться.       — Останешься с нами на чай? — вежливо предложил Шерлок. — Гоббс с удовольствием отведает торта.       Появление Гоббс — а вскоре за ней последовала и миссис Хадсон, которая, похоже, ощутила, что присутствие обоих — и Майкрофта, и торта, подразумевает вечеринку, на которую её, естественно, пригласили — отвлекло достаточно, чтобы к тому времени, как все разошлись, Шерлок сумел решительно затолкать вопрос Джона глубоко в недра своих чертогов разума и запереть дверь на замок. Он не думал об этом. Шерлок устроился за письменным столом, отодвинул стопку оставшихся папок и приложил немало усилий, чтобы сосредоточиться только на бумагах перед собой.       Прошло совсем немного времени, но в итоге он нашёл ритм. Прошёл час, затем два. Когда пробили часы, Шерлок отложил ручку, встал и потянулся, спина приятно скрипнула и щёлкнула. Лечь спать или продолжить работать? Он заскучал, но устал не сильно. Если Шерлок последует привычному порядку: чай, книга, уют у камина, а затем кровать, то есть основания беспокоиться, что он не уснет, а вместо этого спустится вниз по лестнице в чертогах и будет топтаться возле подвала. Нет. Значит, не ложиться. Он поставит чайник чая и вернётся к работе, а если вымотается достаточно, то вероятно выдержит несколько часов на диване.       В кухне Шерлок наполнил чайник, та жуткая песня Тейлор Свифт крутилась теперь в голове. Можно ли отдать Гоббс в школу посреди четверти? Он повернулся и чуть не выронил чайник. В дверном проёме стоял Джон.       Мгновение они просто стояли и пялились друг на друга. Шерлок, который понятия не имел, что с этим делать, пытался изо всех сил не думать вообще, а Джон, он… что? Его брови сошлись в почти болезненном выражении. Злость тоже проглядывала — Шерлок теперь искусно разбирался в гневе Джона — и истощённость, и нечто, что Шерлок не мог распознать.       Одет во вчерашнюю одежду, пробивается щетина. Пьян? Недостаточно близко, чтобы сказать.       Джон сглотнул, звук оказался неестественно громким в тихой квартире. Похоже, боль в его глазах усилилась, и внезапно Шерлок понял, что странное выражение на лице Джона было тоской, жаждой, граничащей с отчаянием. Шерлок понятия не имел, что делать. Он сжал пальцы на чайнике, скользнула смутная мысль предложить Джону чашку чая.       — Боже, я хочу это, — сказал Джон. Его голос звучал так хрипло и тихо, что Шерлок едва расслышал. — Я хочу это обратно. Всё это.       Шерлок понял, что под «этим» подразумевается квартира и всё, что она охватывает: Бейкер-стрит, их прежнюю жизнь вместе, самого Шерлока, делающего чай на кухне.       — Оно твоё, — сказал он, звуки царапали горло. — Всегда было твоим.       Джон сделал шаг вперёд.       — Всё?       — Конечно.       На что он соглашался? Шерлок не знал. Без разницы.       — Я могу получить это, — Джон сделал ещё один шаг. Ближе. Ещё. — Вот так просто. Ты. Я могу получить тебя.       — Да.       Джон издал звук, который Шерлок не смог разгадать, а затем он оказался тут и потянулся, и Шерлок успел лишь бросить чайник и отклониться назад, прежде чем рот Джона накрыл его. Джон прижался к нему и стиснул его плечи сильными руками. Разум Шерлока бешено вращался, и он пытался найти на чём сосредоточиться, чтобы заземлиться, что это, что происходит? Руки Джона оказались в его волосах, язык Джона очутился у него во рту, и Шерлок ощутил вкус пива и виски, и сколько в этом всём было от алкоголя, а сколько от Джона?       Джон вжимался в него, из-за чего Шерлок отшатнулся назад. Он не хотел этого. Должно быть, рассудок погрузился в хаос, но тело было достаточно собранным, и оно хотело тело Джона, поэтому Шерлок сжал его и притянул ближе так, что они зашагали, будто шатаясь в неловком танце, который кончился тем, что Шерлок упёрся спиной в стену. Почему всегда стена? Не успела прийти эта мысль, как за ней последовала альтернативная: Джон сверху на нём, на диване, на кровати, на полу, и весь разум опустошила чистая паника.       — Господи, — выдохнул Джон, — тебя трясёт, ты… — и Шерлок яростно сжал его, чуть съехав вниз, чтобы получить возможность раскрыть рот напротив его рта, да, язык Джона оказался внутри, и Джон застонал, — Господи, да, мой, — он потянул рубашку Шерлока и скользнул руками под неё, Шерлок затрепетал и резко вдохнул. Да. Его тело горело желанием, бёдра толкались навстречу бёдрам Джона по собственной воле. Джон провёл губами вниз по шее Шерлока, расстёгнул пуговицы на его рубашке, насколько это было возможно с висящим на нём Шерлоком, потёр его соски большими пальцами боже, а затем защекотал губами ухо, когда выдохнул:       — Я хочу тебя, хочу так сильно.       Он сказал «да»? Шерлок не знал. От ощущений голова шла кругом, и он забывал дышать. Я тоже хочу тебя, хотел ответить Шерлок, или, возможно, он уже? Нельзя сказать точно. Не имеет значения, они снова прижались друг к другу, Джон пахом очерчивал маленькие круги напротив его паха, так что удовольствие прошивало его электрическим током, поэтому он упёрся в пятки для равновесия и откинулся назад. Ах.       Пальцы Джона возились с его брюками, и Шерлок простонал да, пожалуйста, да. Брюки оказались расстёгнутыми, и Джон запустил руку внутрь, он трогал его, пальцами гладил пульсирующий член, перед глазами всё расплылось радужными бликами, и Шерлок беспомощно хватал воздух ртом. Джон одержимо целовал и ласкал Шерлока, а затем спустил его брюки вниз по бёдрам. Шерлок неуклюже пытался помочь, преуспев лишь в том, что чуть не повалил их обоих, пока бельё и брюки не собрались вокруг лодыжек, и он смог стряхнуть их.       Джон на ощупь расстегнул свои брюки, а затем они снова прижались друг к другу, и Джон обхватил рукой оба члена, и Шерлок хотел сказать что-нибудь, издать стон удовольствия, но, похоже, он мог лишь отчаянно хныкать. Джон тяжело дышал, зарывшись пальцами в спину Шерлока.       — У тебя есть… нам понадобится… блядь, — прошипел он, толкаясь. Внезапно он отпустил руку, поднял её и скользнул пальцами в рот Шерлоку.       Тот дёрнулся в лёгком удивлении, ощущение солоноватой толстой плоти всколыхнуло давно захороненные чувства, но он пропустил её, сомкнул губы вокруг пальцев и втянул их. Шерлок не позволил себе размышлять над этим, и отдался воле инстинкта и старого рефлекса. Джон застонал, столкнув их бёдра и проведя большим пальцем по верхней губе Шерлока:       — Господи, твой рот, о боже.       Шерлок языком обводил пальцы Джона и тёрся об него, чувствуя, как в основании спины словно гроза набирает силу удовольствие: вот так он мог кончить в любую минуту, выплеснув мокрый жар на Джона, пока тот трахал пальцами его рот, стоя под ярким светом в кухне, и ему было хорошо, так хорошо —       Джон вынул пальцы и, задрав ногу Шерлока к талии одним быстрым движением, скользнул рукой под низ и обхватил его ягодицу. Движение сбило Шерлока с ритма, его разум застопорился — что — а затем Джон надавил пальцем и вошёл.       Шерлок оцепенел. Первоначальный шок сковал его на месте, но затем схлынул, словно океан перед мощной волной, дискомфорт остро заколол возбуждением, смытым цунами паники. Шерлок жёстко оттолкнул Джона обеими руками, от чего тот отлетел назад и врезался в кухонный стол.       — Вот дерьмо, — сказал он, увидев бог знает что в его лице. — Шерлок, прости, я думал, что когда ты сказал, что я могу —       — А что потом? — огрызнулся Шерлок. Он старался придерживаться холодной ярости, но знал, что с треском провалился. — Войдёшь в меня, а потом снова оставишь валяться на полу, когда будешь уходить? Ты обещал остаться.       Лицо Джона собралось в морщины. Шерлок ожидал гнева и презрения, чувствуя себя смешным от того, что был одет лишь в рубашку и носки, но цеплялся за своё целомудрие, как девочка на заднем сидении автомобиля. Однако вместо этого Джон выглядел так, словно Шерлок ударил его.       — О, господи, прости меня, — сказал Джон. Он выпрямился, отошёл от стола и протянул руку к Шерлоку почти с опаской, будто тот в любую секунду мог оттолкнуть его. — Я просто, я лишь… прости, мне так жаль, можно я просто обниму тебя? Пожалуйста? Можно мне… Я просто хочу почувствовать тебя рядом, коснуться тебя, если…       Джон жёстко сглотнул, прервавшись, и Шерлок больше не мог выносить это. Если бы Джон разъярился, они могли бы схлестнуться — это было бы знакомой тропой, но сейчас он вступил на неизведанный путь и не знал, что будет дальше. Кроме того: «Я просто хочу почувствовать тебя рядом» — Шерлок тоже хотел этого. Невыносимо. Он принял протянутую руку Джона.       Первый поцелуй оказался робким, но когда Джон коснулся своим языком его, Шерлок позабыл обо всём на свете, и довольно скоро поцелуи стали беспорядочными и безудержными. Они оба тяжело дышали и цеплялись друг за друга, и Джон явно старался вести себя осторожно, а Шерлок схватился за него, будто тонул. Он подумал, что, возможно, так оно и было. В итоге они очутились на коврике в гостиной. Ощущение, что член Джона почти прижимается к его члену, сводило Шерлока с ума от растерянности и страсти: так много контакта, бёдра прижались к бёдрам Джона, губы Джона припали к его шее, а сам Шерлок зарылся пальцами в волосы Джона. Тот не пытался перекатиться на Шерлока, не тянул его голову вниз: они лежали бок о бок лицом друг к другу, целуясь и целуясь, и Джон облизал свою ладонь, прежде чем взять член Шерлока. Шерлок дёрнулся в неуверенности, но Джон снова прошептал «Позволь коснуться тебя», и он позволил. Когда Шерлок кончил, прижавшись лбом к плечу Джона и впившись пальцами в его спину, Джон придерживал его затылок, словно он был чем-то хрупким. Сам Джон кончил сразу после, толкаясь в липкий изгиб шерлокова бедра, повторяя его имя: «Шерлок, Шерлок, Шерлок».       После они лежали на спинах рядом друг с другом, глядя в потолок тускло освещённой комнаты. Только приглушённое свечение лампы на столе Шерлока озаряло комнату.       — Я люблю тебя, знаешь, — тихо проговорил Джон.       Шерлок отвернулся.       — Не надо.       — Нет, дай мне сказать это. Возможно, я должен был признаться с самого начала, но когда я увидел тебя в том самолёте, бездыханного… — Джон сделал хриплый вдох. — И Майкрофт, как будто он практически ожидал найти тебя в таком состоянии, и тогда я понял, что твоё возвращение даже не предполагалось. И затем я прозрел, действительно прозрел, что все те вещи, на которые ты пошёл, все ужасные и безумные решения, которые принял, ты делал это всё ради меня. Чтобы защитить меня.       — Не все, — сказал Шерлок, как и всегда в такие моменты поражаясь, почему не смог просто удержать язык за зубами.       — Да, это я тоже осознал, — Джон коротко вздохнул, но вовсе не от смеха. — Однако любой выбор Мэри — каждый выбор был сделан ради защиты её самой.       Шерлок молчал. С этим он поспорить не мог.       Джон повернул голову в сторону Шерлока.       — Можно вопрос. Если бы тем вечером в кабинете Магнуссена оружие и тайна были бы только у тебя, ты бы застрелил Мэри?       Шерлок уставился в потолок.       — Нет.       Джон кивнул.       — Именно.       Долгое время они тихо лежали и просто дышали.       — Синдактилия второго и третьего пальца*, — внезапно сказал Джон.       — Что?       — Синдактилия. Второй и третий пальцы на стопе срослись у основания. Лёгкая форма, без вреда здоровью.       — Ладно, — ответил Шерлок, не вполне понимая, к чему ведёт разговор.       Джон опять погрузился в тишину. Когда он снова заговорил, его голос звучал мрачно:       — На самом деле я никогда не хотел детей. Я не хотел ничего из этого: жена, дом, семья, стабильная работа, — он поднял руку на несколько дюймов, а затем с хлопком отпустил её на коврик. — Вот почему я пошёл в армию. Стал жить с тобой. Но когда всего этого не стало… — он вздохнул. — Я говорил Мэри, что не хочу детей, и она сказала, что это замечательно, потому что она бы предпочла путешествовать. Но когда я узнал, что она беременна, я был счастлив. Действительно счастлив. Известие поразило меня. Не знаю почему. Может, из-за шанса на генетическое бессмертие, или просто из-за возможности справиться с родительством лучше, чем мой собственный отец. Но я на самом деле захотел стать родителем. А затем она подстрелила тебя, и всё полетело к чертям и продолжало ухудшаться.       — Зачем ты ходил к Майкрофту? — спросил Шерлок. Он никогда не спрашивал об этом раньше, возможно, потому, что решительно воздерживался даже от мыслей о Джоне.       — Потому, что я понял ещё одну вещь в самолёте. Ох, не сразу, понадобилось несколько дней, чтобы до меня дошло. Что Майкрофт знал о Мэри, а она знала, что он знал. И это просто стало последней каплей. Я уже был зол, я так устал, что меня держат в неведении — насчёт того, что ты жив, о Мэри, Магнуссене, наркотиках, самоубийственном задании, — обо всём, — Джон коротко и невесело усмехнулся. — И я о половине из этого не знал. Боже, я был… в бешенстве. Из-за всех вас. Но затем я пришёл сюда, и увидел, что ты действительно не знал о Мэри, и тогда… как будто вся моя жизнь разлетелась на куски. И я понял, что ты — единственный в моей жизни, единственный стоящий человек за всю мою жизнь, — голос Джона сорвался. Он с трудом сглотнул. — Я захотел бросить всё, уйти из своей настоящей жизни и вернуться в прежнюю. Но я не мог. Потому что, если бы оказалось — если Мэри была права, если бы ребёнка оказалась моей, я бы не смог уйти. Единственное, чего я не мог сделать, понимаешь? Я не мог бросить своё дитя.       — Как поступил твой отец, — сказал Шерлок.       Джон вздохнул.       — Да. Стоило догадаться, что ты вычислишь. Итак. Я ждал. Это был ад. Как будто в ожидании приговора: я просто хотел стать свободным. И я так отчаянно хотел быть с тобой, но не мог, до тех пор, пока не узнаю. Это было бы нечестно по отношению к тебе. Но затем прошлым вечером… я взял её на руки, и она выглядела, как Гарри на своих детских фотографиях, и Мэри плакала и говорила, что она похожа на меня, и я подумал… Подумал, что стал отцом. Это всё изменило.       Шерлок закрыл глаза.       — Я сразу заметил её пальцы, когда её положили на неонатальный стол. Я не придал этому значения. Как я говорил, форма лёгкая, и я знал, что Мэри не смутит, что девочка не идеальна. Я не думал про это, пока мы не вернулись домой. Пока мы были в больнице, о девочке заботился я — подгузники и всякое такое, но когда мы вернулись домой, Мэри сказала, что хочет заняться уходом, и когда пришло время, она занялась всем… а затем увидела.       Шерлок открыл глаза и повернулся, чтобы посмотреть на Джона, но теперь он неподвижно смотрел в потолок.       — Синдактилия второго и третьего пальца на стопе может быть частью генетического синдрома, других врождённых пороков, но чаще всего это единичная особенность, семейная. Наследственность по аутосомно-доминантному типу.       — У носителя есть пятидесятипроцентный шанс передать эту черту, — машинально проговорил Шерлок, а затем до него дошло. — Муж в Америке.       — Ага. Думаю, Мэри не знала, что это наследственное, или забыла, или не думала… к счастью для меня, полагаю. Ляг карта по-другому, и я бы не знал правды до результатов теста на отцовство. В общем, я просто ушел. Оставил её там с ребёнкой на пеленальном столике. Даже куртку не взял. Гулял, пока не понял, что замёрз, и зашёл в паб. Напился. Погулял ещё немного. Я слонялся ещё несколько часов, хотя, полагаю, всегда знал, что приду сюда.       Джон — не отец девочки. Джон свободен. Разве не этого он всегда хотел? Не этого ли хотел, разумеется, и Шерлок? И тем не менее, они лежали здесь, на полу, словно придавленные горем, вместо того, чтобы праздновать. «Чего я хочу», — задался вопросом Шерлок, и ответ пришёл без раздумий.       Он набрал дыхания.       — Ты останешься?       Джон вздохнул. Казалось, вздох происходил из глубины души.       — Я хочу, больше всего в жизни, и надеюсь, что со временем ты позволишь мне, но прямо сейчас всё непросто. У меня есть работа, дом, и по закону — жена и ребёнок — хотя, полагаю, это спорный вопрос, юридически — и мне понадобится время, чтобы всё утрясти. Кроме того, даже после всего, это всё ещё Мэри, понимаешь? Теперь, когда я знаю, что не связан с ней, я… не хочу быть недобрым. Таким, каким был раньше. Как бы то ни было, она только вчера родила, вряд ли я смогу отправить их обеих в трансатлантический перелёт. Ты же знаешь.       Шерлок открыл было рот, чтобы сказать, что, честное слово, он знает и понимает, но понял, что не может. Он попытался сглотнуть, но в горле словно застрял огромный комок горечи. Он сглотнул ещё раз. Шерлок внезапно почувствовал жуткий холод и уязвимость. Итак, в итоге он останется на полу, использованный и выброшенный, когда Джон опять уйдёт.       И затем Шерлок очень чётко осознал: нахер всё.       Он поднялся на ноги и повернулся к кухне. Он хотел остановиться, предлагать и умолять: Майкрофт может взять логистику на себя. Останься хотя бы на ночь, ты вымотался. Но не стал. В кои-то веки Шерлок удержал язык за зубами.       — Шерлок? — удивлённо спросил Джон.       Шерлок нашёл свои трусы и брюки и надел их. Он не поворачивался, пока застёгивал брюки и пуговицы на рубашке и заправлялся. Джон сидел на полу, опершись на руки с озадаченным видом.       Шерлок глубоко вдохнул и сказал:       — Возвращайся, когда будешь готов остаться.       Когда Джон ушёл, Шерлок отправился прямо в ванную и долго-долго стоял под душем. Он не думал о новых местах, которых коснулся Джон, или о том, как всё внутреннее напряжение таяло под поцелуями Джона. Шерлок совершенно не думал о нём, о Мэри или ребёнке. Он заставлял себя думать только о процессе мытья до тех пор, пока разум не очистился добела, а затем выключил воду.       Надев пижамные штаны и завернувшись в халат, Шерлок заварил чайник чая и принёс чашку на стол. Он устроился на стуле, сделал большой приятно сладкий глоток и вернулся к работе.