You are my hell on earth.

«Любовь — это желание, это сладостная боль, которая жаждет утоления и, найдя его, умирает.» Джек Лондон Юнги вновь собирается ехать обратно в общагу к Тэхену. Сейчас на дворе праздники и выходные, поэтому омега безвылазно работает, еле успевая приходить в колледж, отсиживать пары. В прошлые выходные в клубе за одну ночь было около трёх драк, а в эти выходные даже перестрелка. Юнги ужасно себя чувствует, ибо схватил стресс, да ещё и течка на пятки наступает, только вот, её не будет. Героин мешает проявлению испускания феромонов, а течку уж точно возможно избежать. Чонгук запах Юнги не чувствует абсолютно, может в первые дни он улавливал хоть какой-то естественный аромат омеги, но сейчас его нет. Кстати о Чонгуке, альфа вроде как решил добиваться внимания Юнги, пытаться уговорить переночевать у него, назначая свидания и иногда даря омеге недорогие подарки, ведь Мин категорично запрещал дарить ему что-то и даже платить за него в кафе. Омега часто говорил, что он чувствует себя содержанкой, и это вообще неправильно. Их отношения уже не стоят на мертвой точке, а Юнги всё меньше и меньше боится Лу Хана. Хан уже как две недели не связывается с Юнги, и омега надеется, что он вообще забудет о его существовании. Их отношения можно было бы назвать дружескими, но они оба появляют интерес друг к другу, только вот Юнги не делает это с таким напором как Чонгук. Сегодня суббота, а Чонгука не было в клубе вообще, обычно всё своё свободное время альфа проводит с Юнги и можно сказать не подпускает к нему других альф вообще. 5:00. Смена Юнги наконец-то закончена и сегодня она не длится до 6 утра, омега благодарит всех богов за то, что сегодня он не учится и может спокойно отоспаться. Мин переодевается, смывает всю косметику с лица, дабы не чувствовать эту тонну макияжа на себе. Парень прощается с Бэкхеном и получает от администратора зарплату за смену. Юнги выходит с заднего входа для персонала на улице и удивляется тому, как же сейчас темно, омега достает из кармана полноценную дозу мефедрона и пополняет свою жизненную энергию. Омега выглядит словно труп уже как два месяца и ему жаль, что он заставляет Чонгука, Тэхена переживать за него и даже Хосока. Брат не прекращает общение с Юнги, они часто созваниваются, и альфа много рассказывает о своей жизни. Омегу такое отношение к себе со стороны родного брата греет изнутри, если бы Юнги имел такого брата, как он сам, то не общался бы с ним вообще, ибо Юнги чувствует себя отвратительным человеком. Но он даже не подозревает, насколько хуже ему будет после работы… Юнги идёт к общаге в полной тишине, идиллия. Солнце уже виднеется за горизонтом, его мама скорее всего уже проснулась и готовит любимому мужу и Хосоку завтрак… Как бы Юнги ненавидел их, он любит свою семью. Он метается между чувствами любви и ненависти. Столько дерьма он перенес в одиночку без какой-либо помощи семьи, однажды они решили помочь омеге, но ничего из этого хорошего не вышло. Всё же парень решает зайти домой и сворачивает налево, переходя пустой перекресток. В этот момент на его телефон приходит уведомление, омега уже не удивляется этому… Лу Хан. «Ты- маленькая драная шлюха, какого черта ты, сорванец, не берешь трубку, когда я звоню? Мне надоело прикрывать твою задницу. Ты слишком далеко зашёл, босс решил тебя проучить, но я не знаю как. Поэтому будь аккуратнее, сученыш, и чтобы в 2 часа позвонил мне.» Что? Проучить? Как? Кто такой босс? Омега смутно что-то понимает и в сотый раз перечитывает сообщение. Что случилось, и как Лу Хан прикрывает его? Ничего не понятно… Юнги решает вернуться к борделю и попросить Бэкхена доехать с ним на такси до дома. Юнги быстрым шагом чуть ли не бежит к клубу и, оказавшись близко к нему, немного успокаивается и сбавляет темп. И очень зря он это сделал. В следующую секунду его бьют под дых чем-то очень твердым, словно кастет. Омега падает на колени, хватаясь за живот, он даже не успел увидеть, кто это. Юнги сплевывает кровь от прикушенной губы и в попытке поднять взгляд на своих обидчиков, получает тяжёлой ногой по позвоночнику, сразу же падая на землю. В надежде, что больше бить не будут Юнги говорит то, о чем жалеет в следующую секунду. — Тупые вы мрази, — сквозь зубы цедит Мин. Получая множество ударов, под ребрами, по голове, ногам, рукам. Его словно просто пинают пятеро человек. И сказать, что Юнги больно — не сказать ничего. Его никогда в жизни не избивали, да, иногда били, но Мин мог в ответ ударить, а тут его лежачего бьют несколько человек. Не так больно, как стыдно, так унизительно и противно от самого себя. Ему себя не жалко, после всего того, что он натворил в своей жизни, парень понимает, что заслужил. Ему не будет жалко себя даже если изнасилуют и убьют — заслужил. Юнги так лжет доверчивому Чонгуку, даёт ему надежду. Невыносимо больно от этого. Всё, о чем Юнги думает это: «Лишь бы до смерти избили». Как мантру повторяет просебя омега. Он не успевает опомниться, как чувствует уже последние удары, теряя сознание, его хватают за ворот и в лицо выплёвывают какие-то грозные слова. Всё, что он слышит это: «Это предупреждение, щенок». Парня откидывают в угол, Юнги падает на мусорный мешок и сразу же отрубается, чувствуя стекающую изо рта, носа и виска кровь. Чонгук заканчивает работу. Ну как работу, он заключал договор с одной рекламной компанией, после, ездил в порт проверять перевозки товара, а потом поехал разобраться с грязненькими делами. В общем, мужчина так устал, что не осталось настроения на созерцание публичной казни и перенес ее на следующий день. Чон всю ночь отмечал с «коллегами» повышение стоимости своих акций и подпись контракта. А ведь альфа так хотел заехать к Юнги и посмотреть, как же там его сахарок. Ибо к омеге постоянно лезут всякие альфы и абсолютно все они смотрят на его мальчика животным взглядом, полным похоти и извращения. Да, Чонгук и сам так иногда смотрит на Юнги, но ему можно… Почему Чон так сильно привязан к этой омеге, почему ему так сносит крышу от шестнадцатилетнего мальчика-музыканта и танцора? Альфа этого не понимает. Юнги для него идеальный, словно сделанный на заказ. Только вот в последнее время Чонгук подозревает Юнги в грешке насчёт наркотиков. Чон не знает много о прошлом парня, знает только то, что он некоторое время числился в реабилитационном центре, что попал туда из-за наркотиков и имеет много расстройств. Чонгук пообещал Мину, что никакой информации о нем искать не будет и он держит свое обещание. Также Чонгук знает, что у Юнги были отношения и причем очень болезненные для него, омега очень боится альф после этих отношений. Юнги не рассказывал, что же такое с ним приключилось, что парень шарахается от альф, как от огня. Юнги — сплошная загадка и разгадывать его — одно удовольствие, смотреть как омега смущается, как искренне улыбается, как звонко смеётся и как холодно смотрит на других альф. И Чонгуку это чертовски нравится… Не один Юнги такая загадка. Человек, сдавший Чонгука в полицию, альфа так и не может его найти, знает только то, что это парень и всё. Больше ничего, эти документы — доказательства, будто из неоткуда взялись. И Чона это выводит из себя, ведь альфа уже давно придумал, как же он испортит жизнь того парня. Чонгук садится в машину и выезжает в сторону клуба, где работает Юнги, дабы довезти омегу до дома, точнее до общаги, а может и к себе домой. Он до белых пятен хочет этого омегу, хочет так сильно, что каждый раз сдерживается, чтобы не вырвать штангу из языка Юнги, когда они целуются. Чонгук уже полноценно считает Юнги своим и своим видом показывает другим альфам, что к этому омеге не стоит подходить. Чонгук, припарковав автомобиль, идёт в свой клуб и по дороге в углу замечает знакомую серую курточку, воляющуюся рядом с мусоркой. Подойдя ближе он видит приличную лужу крови и… — Юнги? Альфа прибывает в шоке от развернувшейся перед ним картины, всё тело словно током прошибает. Чонгук подбегает к Мину, легонько и как это возможно аккуратно берет омегу на руки. Не менее деликатно он проверяет пульс, и на его губах мелькает улыбка, ведь Юнги жив. Альфа отвозит Юнги в свою, по словам Мина, «гигантскую, двухэтажную, шикарную квартиру на самом последнем этаже», в которой омега уже был и не раз. По дороге он вызывает своего личного врача, чтобы тот помог Юнги, а то парень еле дышит, каждый раз харкаясь кровью на дорогой салон машины Чонгука. Альфе совсем не противно от такого Мина, наоборот, только сильнее хочется его защитить и помочь. Юнги очень хрупкий для омеги парень, слишком женственный, а издалека его можно спутать с девушкой. Особенно сейчас, когда лицо парня в крови, когда уже наливаются гематомы на руках и лице. Сейчас он так прекрасен, что Чонгук готов сам ему такие травмы наносить, лишь бы любоваться ими. Врач накладывает шину на руку Юнги, у парня многочисленные синяки, травмы, ушибы и небольшое сотрясение головного мозга. Мужчина берет у Мина кровь на анализ, выписывает, какие таблетки пропить и конечно же постельный режим. Чонгук чуть ли не до утра сидит рядом с омегой, любуясь его миловидным личиком, следит за подрагиваюшими ресницами, кажется Юнги что-то снится. От созерцания своего любимого Юнги его отрывает сообщение от врача с неблагополучными известиями. Юнги просыпается в квартире у Чонгука и тут же пытается встать, что у него не получается, голова раскалывается, всё тело ноет, перед глазами что-то мелькает. Какие-то странные глюки, которые не дают омеге покоя, через несколько часов, а может и больше, они пропадают, парень чувствует ужасное опустошение внутри и это далеко не от избиения. Ломка — самое страшное, что только может быть, ломка у наркомана границ не видит. Пока что, Юнги не готов на стену лезть и собственные руки грызть, он не хочет, чтобы Чонгук видел его таким. Очень хочется уйти, но парень просто отключается от снотворного, которое ему принесла служанка Чонгука. Её Юнги видит впервые и почему-то она ему очень не нравится. Может ревность, хотя, черт знает. Мину стыдно за то, что он приносит такие неудобства Чону. Проснувшись во второй раз, Юнги ощущает все ту же боль, только в разы сильнее, глюков нет, но пустота изнутри просто сводит его с ума. Словно ему чего-то не хватает в организме. Он прекрасно понимает, что эта наркота не до чего хорошего его не доводит, но ничего поделать с этим не может. Он замечает Чонгука, восседающего в кресле рядом с панорамным окном во всю стену. И Мин вообще не знает, что говорить альфе. Омега подрывается с кровати и второпях надевает одежду, бормоча что-то. — Спасибо, я заплачу за прописанные таблетки… Я пойду, спасибо. «БЛЯТЬ, ДА ЧТО Я НЕСУ???» — пробегает в голове парня, а всё из-за начавшейся ломки, он, громко шмыгая, срывает свою куртку с вешалки, надевая ее, и тут же быстро выходит, но, забравшись рукой в карман, понимает, что… — Где? — словно маньяк спрашивает он Чонгука, замерев в дверном проёме, а после и вовсе разворачивается.Чонгук наигранно спрашивает в ответ. — Что «где»? — сейчас на него смотрят болезненно голубые глаза, сейчас перед ним не тот Юнги, которого он любит, хочет и попросту готов оберегать всю жизнь. Перед ним какой-то зачуханный и избитый жизнью наркоман, видящий смысл только в наркотиках. Юнги бросает на пол рюкзак и подлетает к Чонгуку, хватая того за ворот черной рубашки. — Ты знаешь что!!! СУКИН СЫН, — на последних словах он замахивается, чтобы ударить Чонгука, но его руку альфа удачно перехватывает и заламывает за спину парня. — Пошел к чёрту… отпусти, — кричит Мин, вырываясь из крепкой хватки. Перед глазами сразу всплывают воспоминания о наркологическом центре. О том, как санитары заламывали ему руки, как били, как врачи заставляли пить отвратительные таблетки, как насиловали. Страх… Стыд… Юнги стыдно за то, что такой слабый, что не может дать полноценный отпор альфе, что может лишь плакать и умолять о пощаде. Воспоминания убивают Юнги, превращают в маленького запуганного ребенка, которого дразнят в классе, а папе стыдно пожаловаться. Из глаз предательски текут слезы, изо рта стекает тонкая ниточка слюны, омега кричит так, будто ему снова угрожает изнасилование... любимым человеком. Юнги многое переживет, но не рукоприкладство и насилие со стороны того, кого любит. — Убей меня, прошу тебя. Умоляю, убей меня… я ненавижу себя, я ненавижу тебя. Убей… меня, — навзрыд шепчет парень, сильно дрожа. Альфа пугается резкой смены настроения парня, он знает — это не к добру. Чон ослабляет хватку, и Юнги разворачивается, пихая альфу в грудь. Крича какую-то околесицу, глаза красные и мокрые, как и щеки, по которым текут горькие слёзы. — Пошёл ты нахуй!!! — кричит Юнги, хочется убить Чонгука, хочется убежать, чтобы не видеть злой, но сочувствующий взгляд Чона. Чонгук хватает ослабевшего Юнги за капюшон и тащит в ванную, он бросает вырывающегося омегу на твердый пол и слышит вновь отборный мат, кровь стекает из носа на аккуратненькие губы парня. Он поднимает зареванного Юнги с пола за шкирку и ставит напротив зеркала, тыкает носом в отражение, словно провинившегося котёнка. — Посмотри, сука, на кого ты стал похож. На блядь, что за дозу готова первому встречному отдаться, — честно вещает Чонгук, отчего омега только громче плачет, в желании оторвать взгляд от отражения. Он вновь падает на пол, не в силах самостоятельно стоять, ноги не держат от слова совсем. Омега замечает, как Чонгук направляется к выходу из ванной комнаты и что есть сил шепчет. — Чонгук’ааа…не уходи, прошу, не уходи… не бросай меня… умоляю, только не ты… — с большим старанием, засунув гордость куда подальше, хрипит Юнги. Сердце просто разрывается от одной картины того, что Чонгук уходит и просто оставит его. Через пару минут громкого рева, омега и вовсе охрип. Он чувствует лишь то, как мягкие теплые руки поднимают его и прижимают к жёсткому горячему телу и широкой груди. — Я не смогу бросить тебя.