You are my hell on earth.

— Ты собственность ада, а не людей. Не позволяй им убеждать тебя в обратном. Полночь. На экране телефона высвечивается сообщение от «козел 5». Юнги несколько раз прокручивает эту фразу у себя в голове и машинально переименовывает козла на Лу Хана. У этого парня много номеров для конспирации, поэтому приходилось нумеровать каждого козла по отдельности. — Ты спас мне жизнь. — Дрожащие пальцы нервно набирают ответ, несколько раз промахиваясь по клавишам на сенсорной клавиатуре. Через минуту Мину снова приходит сообщение, чему он, честно признаться, даже немного улыбается, ибо ранее парень не баловал себя переписками со своими «крысами»: — Сехун бы тебе ничего не сделал, даже если бы тебя проиграли. У него достаточно собственных игрушек. Но Юнги не волновало, что бы сделал с ним Сехун. Когти какого-то огромного голодного зверя выцарапывали его плоть изнутри, как только к омеге возвращалось осознание того, что у Сехуна тогда появилась такая возможность. Неужели Чонгук такая же сволочь, как все те люди, от продажности и двуличия которых парня вчера выворачивало? Он просто не сможет в это поверить. — Спасибо тебе. Лу Хан отвечает мгновенно, будто у него это сообщение стоит в шаблонах: — Да пошел ты. Уголки губ растягиваются в обреченной, но весьма искренней и теплой улыбке. Мин несколько секунд ощупывает взглядом это сообщение, точно это были какие-то неосязаемые дружеские объятия, после чего возвращается к своему прежнему инфантильному занятию. Парень разглядывает ручьем обтекающих его, сидящего на лавочке, спиной к потокам вечно куда-то спешащих и переполненных людьми поездов. Они мчатся мимо, и Юнги спиной чувствует легкий ненавязчивый ветерок, затихающий мгновенно вместе со всеми гулкими звуками и эхом, стоит только хвосту поезда скрыться в мрачном холодном туннеле. А люди каждый раз словно растворяются в этом легком ветерке, превращаясь в колыхающиеся на глазах фантомы, бесплотных призраков, так идентично олицетворяющих те проблемы, которыми они болеют так страстно и так хронически. Омега бы на секунду хотел впитать все, что они испытывают, и, спорим на сотню жизней младенцев, ничего не будет хуже того, что бурлит внутри него, что он чувствует, как парень запутался, как ему тяжело принять решение. Связь в метро ловит просто отвратительно, поэтому дозвониться до Мина вряд ли кто сможет. И вот, уже десятая смс от абонента, именуемого как «Гуки»: — Юнги, черт возьми, ты неправильно все понял. — Дай мне хотя бы объяснить. — Юнги, я не собирался этого делать. — Где ты? Но в этот момент омеге было гораздо приятнее смотреть на последнее сообщение от Лу Хана. Юнги тогда и не подозревал, что в многозначительном «пошел ты» закипает лавовая ярость и самое густое презрение, которое только можно ощутить. Оно может даже обжечь горло, но, благо, он сказал это не вслух и не тому, кому это предназначалось. Лу хан позже расскажет Мину об этом. *** — Знаешь, Хани, иногда у меня складывается впечатление, что ты начинаешь немножечко борзеть, — с поддельной любезностью в интонации говорит вошедший мужчина, аккуратно прикрывая за собой дверь и облокачиваясь о нее спиной. Брюнет сидит неподвижно в полумраке на самом высоком этаже "бизнес центра" с телефоном в руках. Он показательно не поворачивается к своему навязчивому собеседнику и не подает голос. — Ладно, кончай это. Мне не интересно играть с тобой в молчанку. Если бы я хотел, чтобы ты молчал, я бы мог отрезать тебе язык. — Голос становится серьезнее, но пока что в нем нет какого-то раздражения или напряжения. Лу Хан знает, что последует за раздражением, поэтому не в его интересах было этого добиваться. Он все еще не поворачивается и, сжимая телефон в руках покрепче, натянутым тоном спрашивает: — Зачем ты напугал парня? Сехун размеренными шагами приближается к нему со спины. Омега продолжает: — Он не был тебе нужен. Ты спугнул его и теперь… Мужчина перебивает его: — О, ну конечно. Ты, кажется, забыл, для чего он нам вообще. Не думал ли ты, что он немного отошел от дела? Я уж очень сомневаюсь, что он согласился быть с Чонгуком ради того, чтобы помочь тебе с твоим больным поручением. Я же говорил, убейте его сразу. — Он делает паузу, после чего продолжает говорить таким же уравновешенным тоном: — Но нет. Ты решил по-своему. А что ты будешь делать, если он перейдет на его сторону? Так просто дашь ему уйти? Со всем, что он знает? Ты знаешь, что твоя голова полетит первой, если это случится? — Он не уйдет. — Правда? А мне показалось, что он забыл, с кем связался. — Его ладонь с тяжестью надавливает на плечо Лу Хана, но парень продолжает буравить взглядом стену и хмуриться. — И ты тоже, кажется, забыл. Младший, стиснув зубы, вещает еще более натянутым тоном: — Ты серьезно собирался что-то сделать с ним? — Почему нет? — Сехун поддельно и коротко усмехается, будто в его речи была какая-то скрытая ирония. — К тому же, если бы Чонгук действительно его поставил, он бы точно пошел на все, чтобы ему отомстить. И мы бы быстрее получили те бумаги, которые твой щенок не может достать уже несколько чертовых месяцев. У меня нет времени ждать, пока они там вдоволь натрахаются. Хан, показательно дергая плечом, с отчаянием в голосе восклицает: — Какой же ты ублюдок! Сехун руку от плеча брюнета не убирает, а надавливает с еще большей силой. Парень все еще не поворачивается, но теперь в его глазах нет прежней уверенности: в них плескается отчаяние и даже доля какого-то страха, перемешанного с удивлением и презрением. — А ты не ублюдок? — Он резко хватает парня за пряди темных волос на затылке, заставляя наклониться назад и посмотреть в глаза своему собеседнику. Лу Хан жмурится и недовольно шипит что-то сквозь зубы, стараясь перехватить руку, держащую его за волосы, но его тянут еще сильнее, заставляя замереть. — Ты думал своей башкой, что просишь его сделать? Да если бы я узнал, что со мной в постели спит подкидыш моих врагов, знаешь, что бы я сделал? — Голос Сехуна напряжен и раздражен. Он холодно смотрит на парня, зарываясь ладонью в его пряди и оттягивая их. Лу хан, издав болезненный смешок и прикрыв глаза, шепчет: — Наверное, то же самое, что делал со мной... Тебе ведь нужен только повод. Мужчина смеется так же поддельно, как улыбается брюнет. — Нет, тому человеку было бы гораздо хуже. — Он обходит парня, чтобы встать перед ним. Видимо, Сехуну надоело разговаривать с его спиной. — Ну, раз ты лишил меня возможности поиграть с кем-нибудь другим, то, будь так признателен, занять его место сегодня. — Голос трещит льдом. Хан ощущает ладонь у себя на подбородке и поднимает голову, встречаясь с холодным взглядом человека, с которым он не умел и не умеет бороться до сих пор. Его голос отдает призрачной тоской: — Если бы я снова стал чьим-нибудь, ты бы перестал издеваться? Сехун позволяет себе улыбнуться уголками губ, но остается все так же невозмутим. — О, это, как всегда, плохо закончится. Ты помнишь, что стало с теми, кого ты любил? — Он убирает ладонь от лица омеги и так же присаживается на пыльный, обшитый заплатками диван. Мужчина изучающе проводит по подлокотнику ладонью и скатывает прилипшие к подушечкам пальцев пылинки. — Конечно. — Хан, подобно своему собеседнику, держится спокойно. — Первый мертв, второй пребывает точно в таком же статусе, а третий превратился в полную тварь. Сехун продолжает смотреть на свои пальцы, сжимающие кожанный дорогой диван и мальчишку, Он усмехается: — Я надеюсь, я там где-нибудь между ней и тварью. Пребываю в каком-то статусе. Иначе я всерьез подумаю над тем, чтобы укоротить тебе язык. — Боже, — тихо бормочет Брайан, аккуратно приподнимаясь со своего места. — Ты… Черт, я ненавижу тебя. — Брюнет отходит от кресла на один шаг, нервно подскочив на месте и уже собираясь драпануть к двери, но его хватают за руку, с силой дергают обратно и опрокидывают на диван. За острый язык от Сехуна он обычно получает размашистую пощечину или удар в нос, что, наверное, к счастью, снова стало его маленькой негативной санкцией. Для начала. — Здесь как-то грязно, но, думаю, я не стану брезговать. — Мужчина перехватывает парня одной рукой за поясницу, а другой в области шеи, стараясь плотнее прижать к себе спиной, дабы избежать нежелательного удара в ответ, ибо с каждым днем Лу хан становится менее уязвимым. —Черт, стой, не надо, не надо! — Брюнет безрезультатно пытается вырываться, дергаться, кусаться и кричать. Однако он прекрасно осознает, что бежать некуда, потому что здесь все на стороне Сехуна, а на нем самом уже давно стоит штамп какой-то личной игрушки, которая сама не знает, на чьей она стороне. . . . — Спасибо, Хен, — говорит Мин, допивая свой кофе, и с горечью, комом стоящей в горле, рассеивает взгляд на вид из окна. — Я перед тобой в долгу. Небесное полотно густо усеяно бледными звездами, не яркий свет окон растекается в темноте, а на крыши домов бесшумно опускается ночь; она тепла и свежа, точно легкий морской бриз, чего нельзя сказать о омеге: Юнги едва ощущает свою душу в теле, точно ее вытряхивали из него до тех пор, пока он не стал плеваться кровавыми сгустками желчи. — Не нужно мне твоих долгов, — любезно отвечает друг, он сидит напротив Мина и тоже допивает свой кофе. — Просто поведай мне, что случилось? — Я просто не могу вернуться домой, — тихо отвечает, всем видом показывая, что это не лучшая тема для разговора. Но его это не останавливает. — Ты поссорился с Чонгуком? Мина словно по голове молотком стукнули. Юнги переводит на него взгляд: — Откуда ты… — А, ты, наверное, не говоришь открыто о том, что тебе нравятся Чонгука, извини. —Парень виновато опустил взгляд, но затем с улыбкой взглянул на Мина, дабы показать, что его ничего не смущает. — Я просто общаюсь с ним иногда, когда он приходит. Он всегда про тебя спрашивает, логично предположить… — Да, прости... Но, но мы не живем вместе, я живу у друга, мне просто страшно, что он приедет туда — Мин натянуто улыбнулся из вежливости. Ему жутко не нравилось то, что он знает об этом, но повернуть назад уже нельзя. — Он хороший парень. — Бэкхен встает из-за стола и убирает кружки в раковину. — Мне так кажется, я не знаю. — Да, хороший, — бормочет омега, вытащив из кармана свой выключенный телефон. Юнги уже даже чувствовал себя виноватым. Может быть, выслушать его? — Если хочешь, можешь у меня переночевать. Я постелю тебе на диване, — беззаботно вещает брюнет и скрывается за дверью в зал. Его энергичность и позитивность просто завораживает. Жаль, этим нельзя делиться. Юнги несколько секунд смотрит на экран телефона, прокручивая у себя в голове все возможные варианты отговорок, которые может услышать, если перезвонит Чону, но что-то замыкает у него в сознании, веля убрать телефон в карман и не высовываться, пока все не утихнет. Нет, Юнги правда чувствует какую-то вину. И омега очень хочет, чтобы Чонгук оказался ни в чем не виноват, и что он действительно не сделал бы этого.