Она поверила в сказку

Это только начало игры – Словно вниз головой летишь… Потому будь внимательнее, Выбирая себе фетиш. Пикник – «Фетиш»

- Тебе повезло, - заметила статная и рослая гречанка с пышными волосами, инструктировавшая их перед аукционом, - Будешь послушной и тихой – проживешь в роскоши, пока не надоешь. Тсуна вздрогнула от этих слов, только подтверждающих её мысли о том, что она превращается в вещь. Заметив пробежавшую по лицу девушки тень, наставница хмыкнула: - Не бойся – не убьют. Найдут место и устроят в лучшем виде, - о том же, что это наверняка будет элитный публичный дом или служба эскорта с интим-услугами она говорить не стала. Впрочем, сама Тсуна прекрасно понимала, что на все четыре стороны её никто не отпустит. В этом она была уверена на все сто процентов и еще на десять дополнительных. И почему-то сейчас она боялась не того, что её ждет сейчас, после «покупки», а того, что будет с ней потом. После того, как она надоест…хозяину. Боже, как отвратительно звучит это слово! Тсуну передернуло, но она поспешно сделала вид, что ей просто холодно в этом полуподвальном помещении. Из виллы её вывели через черный ход и подвели к черному «Lamborghini» с гостеприимно открытой дверцей. С тяжелым сердцем и будто сжавшимися от страха в тугой клубок внутренностями, Тсунаёши на разом ставших ватными и непослушными ногах вошла в салон. Звук закрывшейся двери показался ей хлопком сработавшей мышеловки. Вот только в мышеловке нет кота, желающего съесть попавшую туда мышку. В салоне сидел невысокого роста обманчиво хрупкий молодой мужчина, одетый в строгий вечерний костюм черного цвета. Черные волосы в естественном беспорядке обрамляли лицо с точено-тонкими чертами. Выразительные глаза смерили её оценивающим взглядом и в их дымчато-синей глубине мелькнули предвкушающие искорки. От этого человека исходило чувство опасности и некая подавляющая властная аура, заставляющая все внутри замирать, испуганно трепеща. И Тсуна каким-то шестым чувством поняла, что лучше молчать и делать вид, что её здесь нет. Во всяком случае, пока к ней не обратятся. Ведь так должны вести себя послушные рабыни? Какой бы мерзкой ни была эта роль, её придется сыграть. Если уж она актриса… - Как тебя зовут? – спросил незнакомец. Голос у него оказался под стать внешности – чуть прохладный, без особых эмоций, сдержанный, с низковатым тембром. - Савада Тсунаёши, - тихо ответила Тсуна, не поднимая взгляда. - У тебя приятный голос, Тсунаёши. И рад видеть гармонию формы и содержания, - ответил мужчина, видимо, отметив её сообразительность, и оставшись довольным ею, - Объясню все, когда приедем. Тсунаёши кивнула. Судя по мелькнувшей на тонких губах улыбке, её молчаливость и покорность пришлись по душе. Что ж, уже неплохо. Ехали они долго и, судя по всему, куда-то за пределы города. Тсуна была слишком напряжена и поглощена мыслями о том, что с ней теперь будет, чтобы попытаться запомнить дорогу. К тому же, вряд ли бы она увидела что-то сквозь тонированные стекла поздно вечером, когда огни города давно позади. Да и если бы она запомнила дорогу, то что? Как будто бы она смогла угнать одну из их машин и сбежать! И уж тем более там такие дураки, что позволят это сделать! Но и покорно ждать своей участи тоже не хотелось… «Что же делать? – напряженно думала Савада, - Я попала из огня в полымя? Или нет? Чего мне ожидать? Внешне он не кажется страшным, но… Он опасен. И возможно опаснее, чем я могу предположить. Что же мне делать? Что?» От всего этого хотелось выть, лезть на стену и биться лбом о потолок, чувствуя слепое отчаяние и безысходность, а еще…нарастающую, словно цунами, долго сдерживаемую истерику. Во всяком случае, это не старик с потными руками, сидевший в первом ряду и то и дело облизывающий блеклые губы при взгляде на неё. Внешне оставаясь спокойной, Тсуна даже не подозревала, что от купившего её человека не укрылось её состояние. Застывшая, с расширенными зрачками и обращенным перед собой взглядом, сейчас она как никогда походила на куклу. «Это все шок, - думал Кёя Хибари, наблюдая за ней, - Ей нужно время все осознать. Что ж, что дольше ожидается, то больше ценится», - подумал он, хотя прекрасно понимал, что быстро потеряет к купленной им девушке интерес. Никто не знал, что у безжалостного контролера возвращения финансовых долгов семье Вонгола, младшего брата Алауди Хибари - начальника службы внешней и внутренней безопасности этой семьи,Кёи Хибари,была одна единственная маленькая слабость. Конечно, таковой в целом она не была, но поскольку любой фетиш можно считать слабостью, то Кёя прекрасно отдавал себе в этом отчет, называя вещи своими именами. Его слабость была следующей – у него был фетиш на девственниц. Он обожал их и порой чуть ли не охотился за ними. Причем ему доставляло удовольствие не сколько «снять печать добродетели», сколько сам факт, что в его руках – сама невинность. И именно он, Кёя, снимает смущение, стыд, неловкость будто покрывала с восточной гурии – одно за другим, открывая неопытности и робости все грани наслаждений, обучая чуть ли не во всех смыслах. Правда, после своеобразного «экзамена», Кёя расставался с игрушкой и начинал искать новую. Конечно, многие девушки уходили с болью, успев влюбиться, а некоторые просто исчезали сами. Кто-то пытался приблизиться к нему через Алауди, но это уже не интересовало Кёю. Однако, к сожалению, сейчас найти девственницу было проблемой, а поэтому Кёя и пришел на этот аукцион, на подобных которому был последнее время частым гостем, поначалу присматриваясь и прицениваясь. И сегодня, наконец-то, ему повезло, раз он нашел такое сокровище, как сидящая сейчас рядом с ним девушка. Кёя чувствовал какое-то мальчишеское нетерпение в ожидании их «уроков», но терпение взрослого человека перевешивало это. «Ей нужно прийти в себя, - подумал он, - И отдохнуть тоже». Однако на сей раз в планы Кёи Хибари обещал вмешаться неожиданный фактор, намеренный перечеркнуть их. Правда, ни он, ни сам этот фактор еще не знали об этом.