Колючая роза.

Лелиана, как обычно, сидела на чердаке Скайхолда. И, хотя она злилась на себя за неспособность принять решение и поговорить – ей ужасно не хотелось никуда идти. Она взяла перо и стала писать, но ее мысли были далеко. Сказка, где она была таинственной красавицей, покорившей сердце генерала Инквизиции, кончилась и теперь возвращались суровые будни. Ее порой мучили сомнения в правильности своих поступков. Это было мучительно. Где-то в глубине души она надеялась, что это само пройдет. Но лучше не становилось. Отчаянно хотелось с кем-то посоветоваться, поэтому она все-таки преодолела свое желание сидеть весь день на чердаке. Ноги сами понесли Лелиану к Каллену, хотя она и не представляла себе, что ему скажет. Первое, что она заметила, входя в его кабинет – командор был бледен. Он стоял над какой-то шкатулкой, низко опустив голову. Сердце Лелианы мгновенно похолодело от дурного предчувствия. – Я должен кое в чем признаться, – негромко произнес Каллен. – Для того, чтобы бороться с магами на равных – храмовникам нужен лириум. Наши храмовники получают достаточно лириума. Но я его больше не принимаю. Он поднял глаза. Лелиана не знала, как ей следует вести себя. Она моментально забыла о своих сомнениях и теперь растерянно смотрела на него, ее глаза словно потемнели. – Почему? – чуть слышно спросила она. – После того, что случилось с Мередит, после всей этой войны магов с храмовниками я больше не хочу иметь с этим ничего общего. Без лириума храмовники могут сойти с ума и умереть, но я выдержу. Сердце Лелианы будто ухнуло куда-то вниз, в носу защипало, она лишилась дара речи. – Я доверился Кассандре, – продолжал Каллен. – Если она решит, что я не могу справиться – я оставлю пост. Лелиана кивнула и на негнущихся ногах вышла на улицу, где беззвучно разрыдалась холодными и в то же время жгучими слезами. Все, что происходило за последнее время с ней – было неправильно. Стоит ей к кому-то привязаться – как она моментально теряет его. К Кассандре она так и не решилась пойти, вернулась на чердак. Вот только теперь ей уже не сиделось спокойно. Она вспоминала их с Калленом поцелуй, прикосновения его рук… Ренфольд и его любовь снова стали казаться сном. Ее даже не мучила совесть, в душе что-то надорвалось. Лелиана бездумно уставилась в никуда. Это все так глупо и нелепо. “ Создатель, мысленно обратилась она к небесам. – Зачем ты у меня забрал всех, кого я люблю? ” Она ещё раз вышла во двор. Немного прошлась по саду, пока не увидела Морриган. Ах да, ее же перевели сюда указом императрицы. Они не были подругами, но все же ей хотелось поговорить с кем-то, кто, как и она, путешествовал с Ренфольдом во время Мора. Возможно, это была слабость, но Лелиана чувствовала себя в данный момент уязвимой. Почувствовав ее взгляд, Морриган повернулась. Посмотрела холодными желтыми глазами и чуть заметно улыбнулась: – Здесь прекрасно, не правда ли? – Все так же любите дикую природу? – печально улыбнулась Лелиана. – Как говорил один наш общий знакомый:”Прошлое в наших костях и крови, на нашей коже. Как же от него можно отречься? ” Морриган печально усмехнулась. Она тоже помнила Логейна. Да и как его было забыть? В то время Лелиана и Ренфольд усмехались, наблюдая за попытками болотной отступницы заигрывать с бывшим тейрном. Они и не подозревали, что вскоре им станет не до смеха. – Мне… тоже не хватает Ренфольда, – помолчав, тихо призналась Морриган. Когда мы последний раз виделись, я была в гневе. Наверное, не стоило мне так уходить. Теперь уже ничего не исправить. И я даже не могу сказать ему об этом. Лелиана молчала, но в ее глазах мелькнул немой упрек. Она чувствовала, что ей чего-то не договаривают. И это злило ее. – Когда вы с ним виделись последний раз? – вдруг спросила она. – Как раз перед последней битвой, в Редклиффе, – ведьма отвела взгляд. – О чем вы с ним говорили? – глаза Лелианы стали ледяными. – О средствах победы над Архидемоном, – честно призналась Морриган. – Я предлагала ему способ убить Архидемона и выжить. Но он не согласился. Злость, ужас и презрение ледяными иглами пронзили сердце Лелианы, она медленно замотала головой. – Ты лжешь. Если бы хоть какой-то способ позволил убить Архидемона и выжить, он бы согласился на него! – Он не согласился. Глядя в глаза Морриган, Лелиана отчетливо поняла – она не лжет. И в этот момент бессильная ярость от узнанного захлестнула ее. Выходит, Ренфольд попросту бросил ее столь жестоким образом? Оставил одну и страдающую, когда мог этого не делать? Глухая ненависть к покойному возлюбленному затуманила собой все приятные воспоминания. Она стремительным шагом ушла в другую часть сада и долго смотрела на заходящее солнце, стиснув руки в кулаки. Сейчас оно казалось ей просто огромным и обжигающим, окрашивающим небо в огненные цвета. Облака плыли по небу, где-то рядом стучал кузнечный молот. “Если он мог выжить, но решил погибнуть – это не героизм, – подумала Лелиана. – Это предательство. ” Она вернулась на чердак и работала почти до полуночи. Но даже оказавшись наконец в постели, Лелиана ещё долго не могла уснуть. На следующий день они все собрались в ставке командования. Едва увидев Каллена, Лелиана почувствовала, как ее сердце заполняется унынием и тоской. “ И он тоже может умереть” – подумала она и решила, что не бросит его в этой беде. Как только они вышли из ставки командования в зал, она сама предложила Каллену: – Помолимся сегодня вместе? – А ты не сбежишь?- Каллен улыбнулся уголками губ. Впрочем, несмотря на эту улыбку, Лелиана заметила, что в его глазах притаилось страдание. И вообще, несмотря на свою привлекательность, он выглядел утомленным. Как ни странно, Лелиана почувствовала в себе силу, готовность поддержать и помочь. Собственные сомнения уходили куда-то на задний план, у нее появилась надежда, что она сможет помочь хотя бы Каллену, раз уж не могла помочь Ренфольду. – Не сбегу, – улыбнулась она. Лелиана вернулась на чердак. Где-то вдали она увидела черную точку – голову Морриган. Сейчас она уже успокоилась и могла размышлять о случившемся без гнева. Саадлира как-то рассказала о том, как в будущем магистра Алексиуса Лелиана пожертвовала собой, чтобы спасти ее. Тогда Лелиана ответила, что и в жизни пошла бы на это, потому что смерть все равно лучше такой жизни. “Может быть, Ренфольд решил, что смерть лучше, чем средство, которое предлагала Морриган, – подумала она. – У него ведь не было выбора: стать Стражем или не стать. Но он был верен долгу. У Каллена был выбор: стать храмовником или нет. Можно ли считать, что Каллен отрекся от своего долга? А Алистер – когда ушел из Ордена? ” Немного поразмыслив, Лелиана решила, что никто из них не отрекся от своего долга, они просто исполнили его по-другому. Одновременно с этим она представила себя рядом с Калленом и почувствовала, что становится самой себе неприятна. У него все проще. Чище. Он не беспокоится о правильности своих действий, как она. И не участвует в Игре. Им следует быть друг с другом откровенными – только так они смогут помочь друг другу. День выдался трудным, так как Саадлира не уехала, а находилась в Скайхолде. Когда они с Калленом наконец встретились – на небе уже выступили звезды. Увидев ее, он улыбнулся уголками губ, Лелиана почувствовала, что ее щеки становятся горячими. Опустив глаза, она прошла в молельню, где они с Калленом стали на колени. В этот раз она сама стала молиться и делала это очень уверенно. Тепло руки Каллена согревало ее, она слушала свой собственный голос и удивлялась тому, насколько иначе он теперь звучит. Словно известие о возможной смерти Каллена придало ей сил, чтобы поддержать его, дать ему сил и надежду. Когда они вышли, он остановил ее. – Я хотел поговорить. О том, что произошло между нами. Там, на балу. Сердце Лелианы тревожно заколотилось. Ну вот, началось. Им обоим это необходимо. – Ты… все ещё любишь Ренфольда? – осторожно спросил Каллен. Лелиана молчала. Она созерцала в его глазах звездный блеск, напоминавший волшебную золотую пыль, океан мыслей, в котором притаилась тревога. Его губы манили ее. И она почувствовала, что что-то сдавило грудь изнутри. Тихо вздохнула и произнесла: – Думаю, что я уже готова жить дальше. Я.. не забыла, как была с ним счастлива, но… – слова давались ей с трудом. – сейчас мне уже не так больно и я… Я думаю, он и сам бы не хотел, чтобы я оплакивала его вечно. Ты мне очень нравишься, Каллен и… мне кажется, мы можем быть не только друзьями. Он наклонился к ее губам, обнимая за талию. Лелиана не прижалась, но и не отстранилась, она только закрыла глаза, позволяя Каллену делать с ней все, что он захочет. Его губы нежно ласкали ее лицо, изредка соприкасаясь с ее губами, переходя на щеки и шею. В конце концов Каллен поцеловал ее в лоб и вздохнул, прижав ее к себе. Лелиана ощутила себя защищенной и наслаждалась этим. Отсюда они прекрасно видели, как фигура кунарийки прошла по двору к конюшне. Желания смеяться или хотя бы хихикнуть над влюбленными Саадлирой и Блэкволлом у нее не возникло. Каллен проводил ее и ушел. Засыпала Лелиана с мечтательной улыбкой на губах. Она уже и забыла, как это приятно – мечтательно улыбаться. И все же оставался ещё один вопрос, на который ей хотелось получить ответ.