Питер Паркер, ты чудо

       Питер взглянул на небо. Такое тёмное, безоблачное и кристально-чистое. Стянул с лица маску и блаженно прикрыл глаза. Питер соврал бы, скажи он, что не влюблён в Нью-Йорк. Да как в него вообще можно не влюбиться? С этими маяками-высотками, блещущими из космоса в свете ночных звёзд. Люди, правда, какие-то нервные. Не могут спокойно посидеть и помолчать. О, а умеющих держать язык за зубами Питер просто обожал. Преклонялся пред такими личностями. Хотя во всём, конечно, были свои исключения. Тони Старк вот никогда не молчал и, кажется, не собирался замолкать. Но Тони Старку дозволено всё. Питер давно наблюдал за сверкающей в полутьме тенью. Шёл по крыше, изредка бросая вниз косые и острые взгляды, чтобы удостовериться: человек скрывается за полотном чёрной ночи. Пресловутый «кто-то» носил исключительно сливающиеся с карнизом вещи, что даже Карен не могла разглядеть, за кем он так трепетно наблюдал. А Карен, на минуточку, робот. Потом Питер потерялся. Не в плане потерялся, он жил в чёртовом городе и знал каждую улицу, как свои пять пальцев. А пальцев у Питера было двадцать. В общем, знал Паркер Нью-Йорк процентов на двадцать пять. Укусивший паук подарил силу, способности, липкие пальцы, но никак не феерическую память. Хорошо хоть Карен снова спасала — его почти живой друг, внедрённый в костюм большими усилиями Тони Старка. Мистеру Старку Питер не говорил, но иногда даже планировал жениться на ней. Универсальный мозг, который знает всё. Жаль, Америка не настолько толерантна.       — Питер, кто-то проник в музей на Борден-стрит. Паркер осекся. Остановился в шаге над выступом и развернулся на сто восемьдесят градусов. Да, Борден-стрит. Точно. Как он оказался через два квартала, блуждая среди размышлений о личной жизни и потенциальной жене, Питер не уловил. Сказал: «точно, спасибо, мистер Старк, за ваш светлый и чистый ум. И за GPS навигатор. И за возможность отлавливать сигналы полицейских. Легально — нет, не имеет значения. Вы лучший, мистер Старк.»       — Мне передать ваши слова мистеру Тони Старку, Железному человеку?       — Нет! Питер мягко шагнул на крышу музея. Тихо. Потом Паркер вспомнил, что завтра утром намечается контрольная по реальной математике, и так грустно на душе стало внезапно. На минуточку захотелось отбросить все дела, присесть на край крыши и поговорить самим с собой о проблемах выпускников старшей школы Куинса. Питер отметил в календаре, что сегодня он уже это делал, поэтому только раздосадовано выдохнул.       — Слушай, кто вообще делает на крышах окна? — Питер обошёл странную стеклянную пирамидку с одной открытой форточкой. Снизу послышался тихий смех, и Паркер, цепляясь руками, опустился вниз. Просторный тёмный зал и квадратик лунного света посередине. Тихо. Но Питер, чёрт возьми, точно что-то слышал! Он спрыгнул на пол и присел. Огляделся и попросил Карен включить ночное зрение. Почему чудо-робот не догадалась сама, Питер не понял. Теперь тема замужества под вопросом. Питер выпрямился, потянулся и пошёл в обход. Темно, тихо и на редкость спокойно. Но чутьё что-то нашептывало, и он не мог сопротивляться внутреннему чувству дискомфорта. Питер взглянул на стеллаж и дернулся. В ответ серьёзно сощурив брови, глянула миловидная женщина в бальном платье. Он приблизился. Вся она была какая-то непропорционально белая. На табличке висело «Мария-Антуанетта. 1783, пером Элизабет Виже-Лебрен». Ах, да. Французская неконтролируемая любовь рисовать вещи красивее, чем они есть. То есть, он, конечно, не сомневался, что Мария-Антуанетта была красивой, но невозможно выглядеть так свежо, когда за окном восемнадцатый век, а в твоём желудке мышьяк. Паркер пошёл дальше, когда тишина уже настойчиво била по ушам. И замер, прямо за стеной бывший «кто-то» шаркнул ботинком по полу, нарушил воцарившуюся идиллию, и женский голос сбивчиво произнёс:       — Она у меня … Нет … Какая рамка? Ты с ума сошёл, как я её тащить буду? … Конечно вырезала … Лазерным зрением, чем ещё? Нет, не обожгла… У тебя две ми… Питер уронил вазу. Вот так, музейный экспонат. Была живая и простояла две сотни лет, пока школьник из Куинса не решил, что на этом её путь завершён. Некогда расписная золотыми узорами. Из неё могли пить вино, воду, вручать людям цветы, а теперь она разбита, как надежды Паркера остаться незамеченным.       — …нуты, я перезвоню. Питер громко-громко вздохнул и замер. В голове пробежался рой мыслей. Он прижался к стене и понадеялся, что его красно-синий костюм как-нибудь сольётся с темнотой.       — Я тебя вижу. Он сказал "Чёрт". Паук был готов поклясться, женский силуэт проскользнул мимо, и в конце концов он остался один. Снова, как символично. Это было странно, потому что Питер до сих пор не определился со своим врагом. Анализатор речи не работал, звонкий голос звучал слишком необычно и хрипловато. Отражался от стен и бился об ушные перепонки. Питер прислушался — и ничего в ответ не отозвалось. Как будто вот была она и перестала быть. Он вышел, огляделся. Шорохи дёргали. Из-за спины послышался смех, но стоило Пауку обернуться — снова ничего. Очень весёлая и смешная ситуация, конечно. Питер бы тоже посмеялся, но остатки разбитой вазы на полу навевали только грусть. Чутьё тронуло, когда Паук дернулся. Нога пролетела над головой и чудом не задела картину. Паркер в рывок ухватился за голень и перекинул через спину соперницу.       — Что за..? — он замер. Чёрная Кошка в ответ рассмеялась. Линзы костюма удивлённо увеличились. Питеру хотелось подойти, спросить, каким это чёртом ты здесь занимаешься своими незаконными делами, может лучше на свидание сходим? Но Кошка вскочила, перехватила его за локоть и перепрыгнула, оказавшись за спиной.       — Давно тебя не было видно.       — Здравствуй, насекомое, — дьявольский шёпот пощекотал уши, — я скучала. Паркер успел сделать подножку. У неё, на удивление, всегда были чрезмерно цепкие руки. Хотя нет, не на удивление, как-то же она смогла спуститься с карниза на пол. Всё, что Питер знал — скорее всего Кошка была его старше лет на пять. Это были лишь предположения, насколько ему позволялось разглядеть симпатичный взор через маску и очки на половину лица. Глаза у неё всегда глубоко подведены, скулы острые, а взгляд хищный. И сама по себе она — Кошка. Пит перехватил её за запястье, когда алмазные когти блеснули прямо перед лицом.       — А я думал, ты завязала. Сколько одна рука стоит?       — Для тебя бесценно, — она снова улыбнулась, когти звязгнули и прорезали воздух. Щеки у Кошки красные, а сама она вся какая-то пунцовая. Запыхавшаяся. А ещё Чёрная кошка быстрая. Ловкая и гибкая. Питеру стало грустно втройне: сначала завтрашняя контрольная, потом ваза, а теперь она — девушка в чёрной коже. Звери эти чёртовы. И проблема её была не в этом. Проблема была в её исключительной скорости: Питер не успевал. Она была везде и одновременно нигде. Прямо за спиной, сцепляла локти и наносила удары ногами. У Паркера не было шанса на паутину, в музее это слишком опасно. Ваза уже разбита, а он просто стоял. На что Питер способен, когда будет двигаться, он даже не думал. Чёрная кошка извертелась, взмахнула ногой и скрутила Пауку шею. Звонко цокнула зубами, когда оказалась в нескольких сантиметрах и зарядила воздух электричеством. Паук оттолкнул её, прижав щекой к стене, попытался максимально отодвинуться. Потому что пахло от Кошки странно-маняще, сочетание запахов шоколада, дешёвых духов и её кожи кружило голову. Она воспользовалась этим, выкрутила руки и оттолкнула Паука ногами. Кошка шикнула, когда на часах что-то пискнуло. Питеру пришлось остановиться.       — Что, сделаем перерыв?       — Можем в клуб сходить? — Она пожала плечами, закусила щёку. Идея, конечно, хорошая, ничего не предъявишь. Пит заметил скрученный холст, и план сам по себе образовался. Но Кошка выхватила крюк, и острый канат взмыл её к потолку. К потолку, ага. К открытому Питером окну в стеклянной пирамидке. Паук рванул за ней. На улице, наконец, глаза перестала слепить темнота. Воровка неслась, как ветер, перепрыгнула крышу, ловко приземлившись на соседнюю, не оборачиваясь, махнула вперёд, через бортик и клетку с голубями. В воздухе светились только серебрянные волосы. Паук побежал за ней, стрельнул паутиной, но тут же пожалел об этом, ноги Кошки скрутило. Она свалилась, прокатившись несколько метров. Ударилась головой. Такая неловкость захватила Питера целиком. Она вроде ничего плохого ему не сделала, а он так жестоко с девчонкой. Стало вдвойне неловко, когда хватилась за виски, подняв гневный взгляд на Паука.       — Ты монстр, — прошипела, разорвав когтями путы на лодыжках. И столько в глазах отблестело решительности. Паук отбросил её, схватив за плечо. Но он не успел среагировать — Кошка перекрутила руки, повалила его на скользкую крышу и навалилась всем телом.       — Ты слишком близко для чело… — Питер не договорил. Попытался дёрнуть руками. Не получилось. Наручники звякнули, и он удивлённо вгляделся в её лицо. Даже испуганно немного. Кошка не переставала ухмыляться, звериное нутро её просто светилось. Она приподнялась, уперевшись руками в плечи. — …века, который не рад меня видеть. Господи, какой он идиот! Она приковала его! Обездвижила и заставила только поражено удивляться собственной глупости.       — Ну не глупи, — Чёрная Кошка шлёпнула его по щеке, — мы с тобой давние друзья, как я могу быть не рада.       — Что ты… Что ты вообще здесь делаешь? — выдать складно у Паука не получилось. Тяжело говорить, когда верхом на тебе сидит девчонка в чёрном латексе.       — Не напрягайся. Я вот решила вступить в один преступный синдикат. Нас там правда двое. Я бы посвятила тебя в дела семейные, но, боюсь время поджимает. — Голос у неё был довольный. Как Питер не смог выйти сухим из воды, оказавшись под тяжестью её тела с прикованными к арматуре руками, он не успел уловить. Всё произошло так быстро. Щелчок, и он уже здесь...       — И какие же мы друзья после этого? Личностью Чёрная Кошка была удивительной. В этом Питер никогда не сомневался. Поднаготной истории он не слышал, но по крайней мере, Паркер мог ей восхищаться. Не каждый человек способен поставить его на лопатки, а уж сесть верхом и рассуждать о величии человеческой дружбы - единицы. Единица. Она. От только что светившей злости не осталось и следа. Кошка засмеялась и зацвела лёгкостью. Наклонилась ближе, коснувшись длинной чёлкой лица.       — Самые лучшие. А знаешь, что лучшие друзья делают? — Тон заговорщицкий. Паук дёрнулся, дрожь прокатилась по телу. Лицо Кошки оказалось ещё ближе, она склонила голову вбок и, почти касаясь губами ушей через ткань маски, сказала:       — Щекочутся насмерть. Распрямилась. Довольно провела пальцами по телу. Питер напрягся, шумно выдохнув воздух через сжатые зубы. Этого хватило, чтобы она заинтересовалась. Склонила голову вбок и промурчала:       — Ты серьёзно? Котик, величайший герой Нью-Йорка боится щекотки? Человек-Паук, ты чудо. — послышалось столько детского восхищения, что Питер сам удивился. Чёрная кошка оскалилась, улыбнулась и показала клычки. Подняла очки на лоб. После них остался еле заметный след. Глаза у неё горели, и Паркер по-неволе вздрогнул. Не смог в нужный момент отвести взгляд. Они замолчали... Чёрная кошка вскочила. Что-то молниеносно пролетело между их головами. Когда Питер перевёл дух, рванулся — слева, звеня по бетону, проскочила катана.       — Ты с ума сошёл?! — Кошка взревела, попятилась, тыкая пальцем в грудь ... Дэдпула. Паркер ударился головой, настолько в этот момент захотелось посмотреть на звёздное небо и скрыться где-то между страниц подготовки к реальной математике. Блять, Дэдпул. В красном трико и с чёрной полоской на маске. Стоял, крутил в руке вторую и явно был готов устроить дискотеку. Питер сделал такой вывод по нервно двигающейся туда-сюда коленке. Сам то он лежал на спине на бетонной крыше с заведёнными над головой руками.       — Разрезал сексуальное напряжение. У вас синдром недотраха, детишки. Да и слушай, котик мой любезный, что за БДСМ-прелюдии? Ты с каких пор с собой наручники таскаешь, и почему я узнаю об этому только сейчас?       — В следущий раз я тебе фотку скину, — она потёрла переносицу, помассировала виски и обратно спустила очки, скрыв глаза за огромными зелёными линзами. В последний раз развернулась, звонко чмокнув воздух, послала Человеку-Пауку воздушный поцелуй. А потом покрепче перевязала ремнём за спиной рулон с картиной и спрыгнула, взмахнув руками. Паук с Дэдпулом глянули ей в след. Потом, как в дешевом кинцо, повернули головы и встретились взглядами. Насколько вообще возможно переглянуться людям со скрытыми под тканью глазами. Наёмник сказал, что как-то неловко получилось, а потом добавил:       — Пирожок, ты уж извини, но это ваши с кисой… Пересечённые пальцы? Я уж не знаю, что вы тут до меня делали. Катанку можешь себе забрать.