Bring Down the Sky

Удивительно, но мнение подданных хоть что-то, но значило для монарших особ Гегемонии, даже, казалось бы, в тех вопросах, которые не должны волновать простых смертных. Но стоило одному неосторожному язычку сболтнуть, что уж больно третий принц торопится со свадьбой, как волну уже было не остановить. Шепотки возникали в разных углах столицах. В тавернах и на рынке. Пусть сама Владимира не считала эти разговоры препятствием для брака, к которому она относилась очень настороженно, но Гэссэр посоветовал помедлить со свадьбой, дабы порочащие разговоры стихли. К удивлению Владимиры Гильгамеш согласился, что приравнялось девушкой к тихой победе злоязычных людей. Вероятно, и Гильгамеш полагал, что отсрочка может обелить его невесту посмертно, ибо любовниц у него было в достатке, и все они близко и хитры, в отличии от его прямолинейной невесты. А потому они спешно засобирались в путешествие; как заверял Гильгамеш, в Гегемонии ещё много мест, на которые стоит взглянуть. Лунный свет играл на мелких бриллиантах в её кольце из белого золота с узором из округлых линий, складывающихся в петли, подаренное ей Гильгамешем в честь помолвки, когда она выступили из Роменны. У Гильгамеша было подобное кольцо, но из золота жёлтого и украшено уже рубинами. Жаль, но игра света вскоре перестала радовать путников, ибо зашли они под густые кроны Леса сновидений. Будучи под самым боком у столицы, тем не менее, этот лес был основным источником сказок для маленьких детей. Хотя, для взрослых он также представлял немалый интерес. У леса была поистине сказочная слава. Духи видны воочию, бесстрашные звери и птицы. И великий Хозяин леса, который карал охотящихся сверх меры. Древние деревья, цветущие как молодые, тёплые пещеры, дружелюбные и шаловливые духи. То был настоящий древний лес со своей душой. То был настоящий эльфийский дом. Да, Владимира согласилась на путешествие ради визита в имения Сирина, который забрал с собой её друга. И лишь после ради того, чтобы изучить земли, с которыми ей предстоит породниться. Глядя с высот дворца на виднеющиеся вдали лес, Владимира задавалась вопросом о захватнических амбициях Гегемонии. Лес был обширным, и только где-то далеко стояло одинокое гетто тёмных эльфов. Неужели выгоднее было снарядить армию, чем, да, уничтожить лес, но освоить новые плодородные земли для людей, если в стране настолько остро стоит вопрос с перенаселением? Однако вблизи оказалось, что лес населён не только зверьём и духами. Всего в часе хода от столицы попадались явно не заброшенные молельни и алтари, зачастую вытесанные из старых деревьев, но порой встречались и искусно вырезанные из камня. Любопытно, но каменной была исключительно прекрасная Андрасте, перед которой Владимира посчитала греховным не преклонить коленей. Из дерева были эльфийские божки или какие-то другие языческие идолы. Преклоняя колени на одной из лесных прогалин перед каменной Андрасте с опущенным мечом в руках в раболепной тишине чуткий рыцарский слух услышал приглушённые голоса, но того было достаточно, чтобы услышать их, ибо говорили где-то поблизости, откровенно наблюдая за ними. Треск веток, знаменующий бегство наблюдателей, к концу молитвы сменился дробным и целеустремлённым шагом, приближающейся к ним толпы. К величественной фигуре каменной Андрасте вышел люд, предположительно тех, кто воздавал свои молитвы в этом импровизированном храме. Пёстро разодетые крестьяне, пыльные от работы, торжественно смотрели на путников. По взглядам, обращённым на выбившийся из-под дорожного одеяния пылающий меч милосердия, Владимира быстро поняла, за кого их принимают. Крепко сложенный высокий мужчина, упитанный сверх меры, выступил вперёд, обращаясь к Бедивьеру, который выглядел серьёзнее иных окружавших их рыцарей. — Мы, жители серифского поселения, приветствуем воинов Андрасте. Нам радостно видеть вас здесь. Я — Полидект, я главенствую над этими людьми. Полагаю, что до вас дошли слухи, которые не воспринимаются всерьёз нашими королями? По невысказанной вслух просьбе своего старосты люди закивали, подтверждая слова его, полагая вызвать одобрение у гостей, принятых им за имперцев. По крайней мере все прибывшие, за исключением оставшегося холодным Бедивьера и не склонной ко лжи Владимиры, весело закивали, выбирая ошибку деревенщины за хороший повод развлечься в пути. — Что вас так тревожит, Полидект? Доверительно приблизившись к юному Персею, что просто не мог не вызывать симпатии, Полидект покровительственно опустил на его плечо ладонь. — Мальчик мой, в наших краях живёт горгона. Владимира напряглась; по дрожанию груди у окружавших её рыцарей она могла понять, что те приняли слова поселенческого старосты за предубеждения необразованного человека. Но в Церкви учат в любых наветах допускать правду. Горгоны описывались в легендах ужасающими чудовищами, с которыми старые храмовники, одуревшие от лириума, не желают никому связываться. Всё тело их покрывала блестящая и крепкая, как сталь, чешуя. Ни один меч не мог разрубить эту чешую. Громадные медные руки с острыми стальными когтями были у горгон. На головах у них вместо волос двигались, шипя, ядовитые змеи. Лица горгон, с их острыми, как кинжалы, клыками, с губами, красными, как кровь, и с горящими яростью глазами были исполнены такой злобы, были так ужасны, что в камень обращался всякий от одного взгляда на горгон. На крыльях с золотыми сверкающими перьями горгоны быстро носились по воздуху. Горе человеку, которого они встречали! Горгоны разрывали его на части своими медными руками и пили его горячую кровь. Но мало кто из суеверных людей отваживался поминать их дурно. Особенно мореплаватели. Горгоны считались дочерьми древнего бога бурного моря и его сестры — богини морских чудовищ. Тем, кто шёл по воде, ссорится с ними было крайне нежелательно. Оставался только один нюанс — горгоны были мифом, про который уже мало кто помнил. — Есть ли у вас доказательства преступлений горгоны? Полидект пренебрежительно взглянул на Владимиру. Да, он определённо видел лишь девчонку, наверняка только-только прошедшую обучение, и не предполагал, что и храмовники не действуют вслепую, выхватывая меч, едва только заслышав о врагах Создателя. — Наш первый рыбак чудом спасся от чудовища. Он видел тень крыльев над водами и бежал без оглядки. Да, Посейдон? Стоявший в отдалении зрелый муж с белой и пышной, как морская пена, бородой, угрюмо закивал, подбадривая ярость Полидекта. — Нашим охотникам повезло меньше. Они не возвращались. Мы теряем нашу молодёжь. — А женщины видели чудовище? Кухулин, озорно сверкая винными глазами, с интересом слушал старосту, подобно большому доброму и игривому псу, склонив голову к плечу. Но, признаться, вопрос показался Владимире странным. Как и Полидекту, что тут же стал похож на надутого индюка. — Мы не заставляем наших женщин делать мужскую работу. Они добродетельно занимаются домом. Персей, замахав руками, поспешил уточнить место, где пребывает горгона. Оно для поселян было не тайной — день пути до Веллариэль — столицы тёмных эльфов. В гранитных рудниках у старого эльфийского некрополя. Следующие пол дня пути Владимира пыталась вникнуть в причину повышенной весёлости своих путников. Они, насколько она могла разобрать в общем хохоте, повторяли слова Полидекта. Правда, она не понимала, что столь смешного в такой незаурядной ситуации и решилась побеспокоить рядом едущего Персея. — Разве есть что-то забавное в исчезновении людей, Персей? — Конечно, нет. Правда, это «чудовище» живёт на территории Сирина, который наверняка доложил бы нам, имей то действительную причину. Или бы справился бы сам давным-давно. — А, быть может, причина в том, что мужчины каменеют при виде девы? Полагаю, что частями! Выкрик одного из сопровождающих рыцарей вызвал довольное ликование у молодых мужчин. Персей, довольно улыбнувшись, поспешил прояснить их предположения ничего не понимающей Владимире. — Ты заметила, что не было ни одной женщины среди пришедших к нам? Даже жены старосты. Быть может, мужчины опасались проявления женской солидарности? Но у меня есть основание предполагать, что нам наговаривают на невероятно красивую женщину, которая не позволила никому овладеть собой. — А как же ваша кровная праведность, о которой начали после нашего небольшого конфликта даже в Империи распевать? Персей, удивлённо взглянув на неё, мягко коснулся пальцами её рук, сжимавших поводья. — Нет одинаковых людей. И нельзя всех измерить одной мерой. Все люди разные. Ваши просто привыкли жить с опущенной головой и ни за кого не вступаться, дабы не получить больше зла. А мы стараемся следовать законам. Если это действительно простая женщина, то Полидект и его люди могут быть наказаны за наветы. Рыцари могли бы заняться более важными делами, чем развенчивать деревенские слухи. К указанному Полидектом месту королевская процессия добралась на исходе второго дня. Легендарный эльфийский лес накрывали сумерки, знаменующие скорое наступление ночи. В сотне шагов виднелись выщербленные грани некогда величественного некрополя, но заходить во тьме никто не рискнул бы туда. Но и предложение Владимиры — перенести лагерь на более безопасное расстояние — было принято в штыки. Рыцари, за исключением сменяющих друг друга дозорных, спокойно проспали всю ночь. В отличии от принцессы, что не сомкнула глаз до молочно-серых дневных сумерек. Даже лёгкий шаг Персея, несмотря на бессонную ночь, не остался ей не замеченным. Как и то, что шёл он к ней. Персей был облачён в свою броню, подчёркнуто дорогую, но не стоит обманываться её сиянием. Эта броня была выделана с таким искусством и носилась столь умелым не по годам бойцом, что, вкупе с крылатым конём, у всякого суеверного человека порождались помыслы о божественной милости в пользу юноши. На минуту представив себя глазами Персея, двора и всей Гегемонии, Владимира задалась вопросом: насколько дикими через неё, принцессу, гегемонцы представляют имперцев. Её дорожная облегчённая броня не сияла красками. Облегающие брюки из окрашенной в серый кожи, удерживаемые на бёдрах скромным ремнём с железной пряжкой строгой квадратной формы. Кроме пряжки и украшений-то никаких нет, на кожаной кофте лишь вышивка серебром, да и укрепления у сапог у коленей из тонкого железа, белые волосы заплетены в толстую косу из множества прядей. Блёкло и бесцветно, да и не защитит ни от стрелы, ни от чар или меча. Лишь от ножа или кинжала, от подлого удара в спину. Защита от ближнего своего. — Ты нынче рано, Персей. — Нам лучше опередить остальных. Не уверен, что горгоне понравится визит толпы рыцарей. А вот двух детей она, может, и не тронет. Слова Персея звучали здраво для того, кто желал вести переговоры. Правда, с щитом и мечом побеседовать не ходят. Оценив свой скромный романский меч, Владимира оставила его в лагере, рассудив, что против летающего монстра, коль он есть, два меча будут бесполезны. В отличии от лука. Одно лишь упустил Персей. Официально они не дети. Войдя в некрополь, сияющий ослепляющей белизной омытого дождями мрамора, подсвеченного серебром Лунитари, они недолго рыскали в поисках входа в шахты. Вся эта древняя красота обрывалась у поросшего терновым кустарником обрыва старинной заброшенной гранитной шахты. Владимира назвала бы это памятником жадности, когда память действительно стоит золота. С высоты она видела неровные срезы в гранитной породе, которую резали на блоки и плиты на благо богатых домов господ. Но что-то заставило людей бросить работу. Горгона ли? — Почему люди бросили это место? Персей, обыкновенно честный с ней, нервно дёрнул плечом. — Опытные рабочие потребовались в другом месте. Идём, там ступени. Спустившись по вырубленным в породе ступеням, которые стесали бы, когда последний осколок гранита был бы добыт из разорённой шахты, они ненадолго замерли у подножия, осматриваясь на наличие пещер или мест, пригодных для проживания. Персей, видимо что-то разглядевший, оставил меч и щит на ступенях и пошёл в противоположный край шахты. Владимира, пропустив его вперёд, пошла следом на некотором отдалении, не выпуская лук с возведённой стрелой. Дойдя до каменного навеса, образованного неравномерным срезом породы, Персей остановился и указал Владимире на спящую на мховой подстилке женщину. Будь знания Владимиры построены на суевериях и чуть более скудны, она бы поверила, что они застали спящей богиню. Неземная красавица была бы ей принята за титаншу; правда, эта женщина не была столь высока, но выше и её и Персея уж точно. Крепко сложенная, она всё же была щедро одарена природой на женские прелести, не скрываемые откровенной одеждой, хотя иную, здесь, в необитаемых местах, было трудно достать. Её красивое лицо обрамлялось длинными волосами цвета подсвеченной пылающими кометами морской пены. И, видимо, не все легенды были сказками для детей — на мховой подстилке так же лежали развёрнутые кожистые крылья. Быть может, переменчивый ветер был не на их стороне, принеся их запах, но вначале затрепетали кожистые крылья, а после дева распахнула глаза, и Владимира была готова поклясться на Песни Света, что волосы её шевельнулись до того момента, пока взгляд янтарных глаз не разглядел потревоживших её покой. Вероятно, в глазах других людей они с Персеем и вправду выглядят детьми, но минутой ранее взгляд, метавший молнии, был спокоен. Хотя с её ли силами бояться двух детей? А вот Владимира, не слывшая трусихой, обнаружила, что опущенный лук она прячет за спиной. — Простите, мы, должно быть, Вас разбудили. Взгляд красавицы, уверенной в свое неотразимости, снисходительно осмотрел Персея, робко мнущегося на остывших за ночь камнях. — Не стоит о том беспокоиться, мальчик, сейчас чудесное время для раннего завтрака. — Да, Вы правы. Мы с подругой ушли погулять перед завтраком. Наш лагерь рядом. Не желаете ли присоединиться? У нас в достатке фруктов с островов и оленины. А вчера старший братец сварил рагу из медвежатины. Что Вы предпочитаете, оленину или медвежатину? Болтовня Персея обескуражила красавицу. На некоторое время лицо её из холодного и прекрасного сделалось растерянным, но не менее прекрасным. — Я не привередлива. Персей, сделав шаг вперёд, присел перед ней. — Вам здесь одиноко? — Рабочие, с которыми мы ладили, ушли на запад, к Мёртвым горам. — Почему Вы не ушли с ними? Там сейчас нужны люди. Владимира подалась вперёд при втором за день упоминании рабочих шахт. Персей явно знал больше, чем она. И это был явная тайна, которой с ней не собирались делится. — Я привыкла к простору. А горные залы, говорят, тесны. Дом мой здесь. Сочувственно качающий головой Персей чуть придвинулся к расстроенной женщине, разоткровенничавшейся от долгого одиночества. — В этом доме живут суеверные люди, что не дадут Вам жизни. А в горах сейчас безопаснее, чем где-либо на континенте. Гномам нужны стражи, а крылья позволят Вам наблюдать с высоты. — Наверное, мне стоит навестить друзей. На прекрасном лице отражались сомнения, но развёрнутые крылья уже ловили воздушные потоки, разминаясь для долгого перелёта. Должно быть, одиночество и правда было в тяжесть для этого создания, раз ей было довольно одного короткого участливого разговора с ребёнком.