Bring Down the Sky

В жизни каждого человека, стоит ему обернуться назад, находятся своеобразные рубежи, разделяющие книгу его жизни на главы. Физический возраст — лишь условное деление на младенчество-детство-отрочество и так далее. Сложно назвать ребёнка младенцем лишь по одному определению того, что матери не отнимают дитя от груди; она видела, пусть немногих, но они есть, женщин, в основном знатного сословия, не обременённых постоянными родами и трудом, что кормят грудью детей, уже осознанно тискающих котят. Так же и убелённые сединами старцы с агонизирующим рассудком, бывает, путают разродившуюся дочь иль внучку с матерью и просят грудь. Истинная инициация проходит не в ритуалах. Откуда знать сыну вождя, старосты или рыцаря о тяжести земной жизни? С опоясыванием воина мечом не приходит взрослость, если до той поры всё его единение с мечом было лишь игрой с набитым травой мешком. Лиана упоминала, что и у неё было время пристрастности. Говорят, что у детей всегда так. Они любо любят, либо не любят. Но того Владимира не помнила, а потому, задаваться вопросом о том, когда закончилось её детство, не стала. Она помнила нелёгкий труд в монастыре; как бы её не уверяли, что её доля облегчена её положением, это не умаляло груза её тяжкого бытия, смешанного с изучением грамоты и Песни. После рыцарские казармы и изнуряющие тренировки с оружием и особые таинства храмовников, подкреплённые риском впасть в зависимость от Церкви с их монополией на лириум. Она ещё до своего официального становления взрослой женщиной ощущала себя старше своих плотских оков. Столетие длилась её начальная глава, монотонно и однообразно, лишь давая интересную концовку в последних абзацах. Это острое чувство окончания затянувшегося введения поселилось во Владимире, когда зелёные ворота леса распахнулись перед ними на входе в Веллариэль. Великий дом тёмных эльфов поразил её так же сильно, как и столица Гегемонии. Территория тёмных эльфов была полной противоположностью гетто имперских эльфов. На фоне нищеты и бесправия Веллариэль выглядела поистине райским местом. Роскошные и плодоносные сады, богатые дома и поистине помпезные замки. Такого не увидишь даже в Ларелле. А тут исключительное богатство принадлежало тем, в чью сторону в империи даже не взглянули бы. Вопреки ожиданиям, у Сирина не было дворца, но его поместье было столь изыскано, что сравнить его с чем-то менее роскошным, чем аристократический замок, не было возможным. Поместье окружал богатый цветущий сад, в котором хозяин земель, так как день близился к закату, совершал прогулку на ночь. Этот променад позволил Сирину встретить своих гостей. Владимира не смогла не отметить его удивления, но она сильно сомневалась, что принцы не предупредили бы своего друга о прибытии. Видимо, беря во внимание недалеких фанатиков, Сирин ожидал их много позже. Тем не менее, гости были спешно накормлены, несмотря на позднее время. Обжаренные кабачки, явно оставшиеся с ужина, даже не успели остыть и пропитаться до осклизлости маслом. Лапшу в сырно-сливочном соусе явно подогревали, но, пусть она и успела слипнуться, на вкус её это не повлияло. Правда, больших восторгов у путников вызвало сладкое эльфийское вино, цвета цветущей вишни, пахнущее столь же сладко. Оставив все вежливые беседы на утро, гостей определили по гостевым комнатам, наполненным теплом и уютом. Изнеженное за короткое время во дворце тело, утомлённое лишь за пару дней пути ночлегом на стылой земле под звёздами; устроившись в объятиях мягкого ложа, Владимира моментально провалилась в глубокий сон. Иначе она и не спала. Сны ей не виделись никогда. Но всё же десятилетиями тренированный воин был чуток даже во сне. Сон, словно его и не было, мгновенно слетел в неё, когда мягкое и неширокое ложе прогнулось под весом ещё одного тела, скользнувшего под одеяло к девушке. Узкая ладонь, покрытая мозолями от меча, скользнула по девичьему бедру, проникая под тонкую шёлковую сорочку, оглаживая обнажённые ягодицы. Когда горячее дыхание коснулось обнажённого уха, а плечо щекотнула прядь волос, тренированное тело Владимиры, словно бы воспарив над постелью, перелетело через тело незваного гостя, вместе с тем её пальцы вцепились в волосы визитёра, стаскивая её на пол, на котором она уже стояла. Под громкие ругательства под потолком зажигается холодный электрический свет, освещая творящиеся безобразия. Холодный взгляд вошедшего Сирина в пару мгновений оценивает происходящее под его крышей. Застигнутый в чужой спальне Бедивьер, придерживая истерзанную шевелюру, спешно покидает чужие покои. Впрочим, Сирин не удостаивает его внимания. Взгляд фиалковых глаз скользит по Владимире, после чего он, войдя в комнату, осматривает постель. — Он тебя трогал? Ложился на тебя? Сделал больно? — Нет. — Хорошо. Но его братьям об этом лучше не знать. Ложись спать, это дело терпит до утра. Убийственное спокойствие эльфийского правителя должно было бы оскорбить Владимиру. Правда она осознавала, что ему логично беспокоиться о своих друзьях. Гильгамеш всё ещё может получить своё. А потому стоит ли раздувать скандал из-за того, что не случилось? Тем неприятнее было за завтраком остаться с Сирином наедине. Бедивьер всячески отвлекал Гильгамеша от своей невесты, не позволяя им остаться наедине в принципе. Кухулин и Персей отправились навестить друзей. Оладьи не лезли Владимире в горло, когда Сирин взглянул на неё исподлобья, разрезая истекающую соком грушу. Его она, пожалуй, опасалась гораздо больше, чем всех четырёх принцев. — Я благодарен тебе, что ты не стала поднимать шум из-за ночного происшествия. Я выставлю стражу у твоих дверей, пока вы мои гости. — А не будь я невестой вашего друга, Вы бы позволили своему принцу изнасиловать меня? Сирин, покончив с грушей, некоторое время помолчал, оценивающе глядя то на лимонные пирожные, то на цитрусовое мороженое. Он явно предпочитал характерные кисленькие нотки в еде. — Вы верно заметили, что он мой принц. Даже будь Вы просто принцессой, я не вмешался бы. Бедивьер не пользуется уважением у рыцарей, и даже у простых пехотинцев. Он известен своей трусостью и сластолюбием. Он наслаждается своей властью над теми, кто слабее его. Но он остаётся сыном единственной дочери Гэссера. А значит, пока Гэссер у власти, ему можно всё. — А возжелай он поиграть с твоими игрушками? Что если ему захочется показать свою власть, скажем, Дарриэлю? О специфических увлечениях Сирина она знала давно. И тот, было видно, дорожил своими наложниками. Ноздри хищно раздулись, хоть на губах расплылась приятная улыбка. — Бедивьер не интересуется мужчинами. Девочками, разных возрастов, да. Но, коль такое случится, коль тихое безумие принца дойдёт до такого, то, увы, мне будет очень жаль. Расправив широкий от локтя рукав белоснежной блузы, так и норовящей вляпаться в мороженое, Владимира покачала головой. Гегемонцы долго уверяли её в своей непредвзятости. Но их дела, пока что предполагаемые, разнились с изрекаемой ими моралью. — А мне начало казаться, что ты относишься к имперцам как к мусору. Но готов казнить своего принца за игрушку из империи. Дарриэль, являясь принцем своего народа, для большей массы нашего народа — мусор. — Забавное деление. Вы все страна рабов. Не поднимая головы миритесь с бесправием. — Мне странно это слышать. Особенно после заверения ваших принцев в дружбе меж нашими странами. Но твоя точка зрения разумна. Империя менее развита, чем Гегемония. Вам придётся вкладывать и вкладывать в мою страну, прежде чем действительно сделать её равной себе. Быть может, мы сами этого и не увидим. Доверительно приблизившись к ней, Сирин схватил её за руку, явно потрясённый её пониманием ситуации. — Меня, должно быть, должно пугать твоё понимание ситуации. Но я поражён твоей догадливостью. Как бы мы не кичились своим равенством перед богами и законами, вскоре придётся выбирать. К сожалению, все важными быть не могут. — Твои речи, Сирин, ничуть не проясняют ситуации. — Это жестоко. Так долго держать тебя в неведении. Надеюсь, что обещания Гильгамеша — отвезти тебя к горам, действительны. Он может быть жесток к кому угодно. Но только не к себе. Я буду с тобой честен. Меня пугает, что ты не страдаешь этой предрешённой любовью, которая делает тебя без всяких обетов членом семьи моих королей. Но я напомню ему об этом обещании. И посоветую ему поторопиться с браком. Бедивьер одержим своими желаниями. И отказывать себе не привык.