Глава 17. Ледяной Ад (продолжение).
До бывшего дома Курехи мы добрались минут через двадцать после остановки. Далтон стразу же обратился в человеческую форму, я слез с полозьев и принялся остервенело растирать занемевшие от напряжения и холода ноги. Блин, а ведь мы проделали лишь малую и самую легкую часть пути! Так-с, отставить нытье — поныть я могу после того, как девчонки будут здоровы, а пока что у меня еще есть дела! Я быстро огляделся по сторонам и тут же наткнулся взглядом на толстенный белый канат, уходящий в сторону центральной вершины. Если память мне не изменяет, то высота этого каменного цилиндра — три километра. Да, навернуться даже с половины этой высоты будет просто замечательно, а приземление будет фееричным: штиблеты — отдельно, мозги — отдельно. — Так вот как она спускается вниз, — промолвил мой спутник, подходя ближе к тросу. — В темноте канат почти не видно, и потому создается впечатление, что она скачет прямо по небу. — Была б она настоящей ведьмой, то летала бы на метле, — хмыкнул я, поднимая забрало. Быстро прикурил сигарету и подошел к саням, чтобы проверить состояние девчонок, которых мы могли банально растрясти по пути сюда. Поочередно проверив температуру на ощупь, сразу же помрачнел и повернулся к гвардейцу. — Нам нужно поискать, на чем мы сможем подняться по тросу. Далтон кивнул, и мы споро принялись обыскивать округу в поисках подъемной каретки. Та нашлась почти сразу, в самом доме, а потому мы выволокли её наружу и быстро проверили работоспособность. Механизм работал на «отлично», что немного улучшило моё настроение, ибо теперь путь наверх будет, куда менее проблемным и… «Опасность!» — буквально взвыли мои инстинкты, на пару со Зверем и голосом в голове. Заставив меня молниеносно развернуться на месте и прицелиться в сторону близлежащего леса, до которого было метров сто, не больше. Зверюга не просто рычала, она буквально ревела от ярости, что было очень странно, ибо раньше такого не было, даже когда тот крокобегемотолев сожрал Ди. Ствол дробовика медленно прошелся по стене леса, и я заметил, как дернулось одно из деревьев. Следом пошатнулось другое, но уже чуть дальше, потом третье, и все затихло. — Что-то не так? — спросил меня в спину Далтон, видя моё поведение. — Не так, — сквозь зубы ответил я гвардейцу, тщательно вглядываясь в стену леса. — Что это за лес? — Это Темный лес, — явно хмурясь, сказал мне мэр. — Достаточно мрачное место, где живут лапаны. А… — Далтон, грузи девчонок и проваливай наверх, — прошипел я, заметив, как качнулась сосна вдалеке от нас. Не знаю, что там шатало елки, но мне это не нравилось похлеще, чем все встреченные до сегодня уроды скопом. — Там явно есть что-то посерьезней кроликов… — До нас донесся отзвук далекого рева, от которого меня передернуло, и я развернулся к озадаченному фруктовику. — Живо! — После чего бросился ему помогать, не забывая бросать быстрые взгляды на Темный лес. В четыре руки мы поспешно закинули на трос каретку, после чего споро погрузили девушек. Далтон немного подумал и перекинулся в переходную форму, которая была наиболее подходящей в плане габариты-сила, запрыгнул на сиденье и быстро закрутил педали. Каретка дернулась и начала движение вверх, но резко остановилась, и фруктовик посмотрел на меня. — А ты? Я покачал головой, не отрывая взора от стены деревьев. — Я останусь и проверю, что там такое. Скажите Курехе, что девушки съели мясо динозавра, зараженное кестией, когда заберетесь наверх. Встретимся потом! Пару секунд мужик смотрел на меня, но спорить не стал и вернулся к вращению педалей. Каретка снова вздрогнула и продолжила движение вверх, а я шел параллельно ей, вглядываясь в сплетение ветвей и стволов, держа «Таран» наготове. Как только каретка приподнялась над снегом метра на три, я сместился и продолжил движение уже под ней, чуть впереди, старательно выискивая врага. Но тот не спешил объявляться, и даже перестал шатать лес, словно решил затаиться. «Чтобы там ни было, оно точно сильное!» — подумал я, бросив взгляд вверх. Метров пять над землей. Семь… десять… пятнадцать… двадцать… двадцать пять… сорок… пятьдесят… Я остановился у самого края бурелома и приподнял голову. Каретка с девушками была уже намного выше верхушек деревьев, а потому можно было немного вздохнуть спокойней — сразу добраться до них то, что пряталось в лесу, точно не смогло бы. А пройти мимо меня я не дам — для этого меня придется убить. Я проверил, как вытаскивается оружие из кобур, и пошел вперед, навстречу неизвестности…***
Виви сидела словно на иголках. И пускай мастер Уголёк и Далтон-сан ушли чуть больше часа назад, принцесса не находила себе места. А все потому, что она искренне переживала за девушек. Вот же странный поворот Судьбы. Скажи ей, что пять девушек-пиратов станут ей близкими, принцесса бы только покрутила пальцем у виска и позвала лекарей. Но это было до встречи с этой шебутной командой, плавающей под вовсе не страшным Роджером, на маленькой, но такой уютной каравелле. Лаффи была просто неугомонной, причем во всём, и казалось, что эта ярко улыбающаяся девчонка может находиться сразу в нескольких местах одновременно. Зори была полной противоположностью капитану, но её уверенность и спокойствие вселяли надежду в завтрашнем дне. Байки Усо были больше чем на половину выдумками, но до того забавными и веселыми, что слушать их было одно удовольствие. А стряпня Санджи? Даже лучшие повара Арабасты и в подметки не годились этой леди, которая манерами могла дать сто очков форы любой придворной даме. Ну и Нами, с её рассудительностью и талантом навигатора, которых Виви еще не приходилось встречать в жизни. И теперь их жизни могли оборваться в любую секунду… Нет, нет и еще раз нет! Принцесса помотала головой, прогоняя прочь страшные мысли. С ними отправился мастер Уголёк, который вывернется наизнанку, но спасет своих накама. А может, и не накама, ибо взаимоотношения между углеглазым и девушками были для Виви настоящей загадкой. Что вообще знала синевласая о таких, как Уголёк? Да почти ничего, как и любой другой человек в мире, ибо встреча с ними считалась очень дурным предзнаменованием, хуже которого мог быть разве что конец света. Мисс Хэллоуин была тому прямым подтверждением, но Уголёк… Пусть он и был мрачным и скупым на эмоции, но на самом деле пират был чутким и заботливым человеком, с огромным сердцем и готовым идти на самопожертвование ради своих… своих… своих… и вот тут Виви начинала путаться. Они могли с легкостью спать все вместе под одним одеялом, но при этом ни одна из девушек не могла похвастаться чем-то большим, чем невинный поцелуй, ибо на острове динозавров мастер себя не контролировал от слова совершенно. «О, точно!» — Виви встрепенулась и направилась наружу, отправившись до знакомого дома со стилизованной крышей. Подойдя к дверям, она несколько нерешительно постучала и, дождавшись ответа, зашла в лабораторию алхимика. Едва переступив порог, девушка замерла, глядя на хозяина дома, который с момента их последней встречи явно прибавил в весе, что выглядело ненормально, по мнению наследницы трона. Пачоло же в свою очередь был удивлен не меньше нежданной гостьи, ибо он решил, что эта красивая юная девушка не станет связываться с еще одним отмеченным Пламенем. — Кхм, — прокашлялся Ложкинс, показывая гостье на антикварное кресло. — Что-то случилось, сударыня? — Нет, Пачоло-сан, — сказал та, присаживаясь на край мебели. — Я хотела спросить у вас об одной… — Договорить Нефертари не успела, ибо в окошко постучали. Ложкинс расплылся в счастливой улыбке, подошел к окну и распахнул его, запуская внутрь… гуся. С виду обычного, крупного селезня, но у этой птицы на голове красовался маленький беретик голубого цвета, а на спине был закреплен небольшой сундучок. — Гуся, ты наконец-то вернулся. Сударыня, позвольте познакомить Вас с моим фамильяром — Гусей. — Гусак посмотрел на девушку с явным недоумением, наклонив голову набок. — Что-то не так, мой друг? — Га… га-гу-гага… гага-га-га… — Алхимик несколько раз моргнул и посмотрел на Виви уже по-иному…***
Вернувшись обратно домой, Пачоло сбросил верхнюю одежду и полез в подвал. Спустившись под пол, углеглазый зажег в руке небольшой огонек, осветившим помещение, которое использовалось мужчиной как продовольственный склад. Пачоло прошелся вдоль полок, окидывая голодным взглядом ряды снеди, ожидавшей своей участи. Чего только в подполе не было: кольца различных колбас, связки сосисок, круги сыра, как целые, так и с отрезанными кусками. Было даже несколько бочонков с безалкогольным сладким настоем меда на травах. Отдельно от них притулилась пара бочонков с пивом и элем, хоть углеглазый и имел к алкоголю совершенно индифферентное отношение, предпочитая безалкогольные напитки, но держал их на всякий случай. Еще в самом темном и укромном уголке подвала стояла бочка с бренди тридцатилетней выдержки. Её он берег как подарок на юбилей для своей тетушки. Хотя если честно признаться, то он приходился склочной старушенции как внучатый племянник золовки брата деверя её младшей сестры. Но так как повторять все это Пачоло считал слишком муторным, то и называл свою родственницу просто тетушкой. Подойдя к одному из копчёных окороков, висевших параллельно со стеллажами, что были заполнены другой долгопортящейся снедью, Ложкинс снял его с крючка и тут же впился в мясо зубами. Прихватив в довесок ещё пару кругов сырокопченой колбасы с чесноком и головку сыра, углеглазый взял в нагрузку бочонок медового настоя и отправился наверх. Разместившись за столом и сгрузив на него прихваченное из подвала, мужчина вытащил пробку из бочки. По комнате разлился сладкий аромат душистых трав и меда, улыбнувшись в предвкушении, Ложкинс наполнил кружку до краев. Не отрываясь от поглощения мяса и запивая его медовым настоем, углеглазый почувствовал, как он начинает насыщаться. Едва с едой было покончено и Ложкинс убрал за собой мусор и объедки, к нему в дом зашла Виви. Проявив к девушке гостеприимство и усадив ту в кресло, Пачоло решил разузнать о цели визита принцессы Арабасты. Не успели они начать разговор, как в окно постучали. Подойдя к окну, Пачоло расплылся в улыбке, увидев там гуся. Впустив фамилиара в дом, углеглазый обратился к гусю, а затем и к девушке: — Гуся, ты наконец-то вернулся. Сударыня, позвольте познакомить Вас с моим фамильяром — Гусей. — Гусак посмотрел на девушку с явным недоумением, наклонив голову набок. — Что-то не так, мой друг? — Га… га-гу-гага… гага-га-га… — Алхимик несколько раз моргнул и посмотрел на Виви уже по иному. — Интере-есно, — в задумчивости протянул мужчина, ещё раз окинув взглядом девушку, отчего та несколько съежилась. — Что-же, хочу поздравить вас с невероятным везением. — Простите, Пачоло-сан? — удивилась девушка, не понимая, к чему клонил Алхимик. — Гуся только что поведал мне, что вы приплыли с Литл Гарден. — Пачоло сходил ещё за парой кружек и разлил в них содержимое бочонка. — Прошу, угощайтесь. Передав одну кружку Виви, вторую углеглазый поставил возле камина. С важным видом Гуся неспешно прошествовал до угощения и, макнув клюв, благодарно гакнул хозяину. — Так вот, по поводу Литл Гарден. Я думаю, вы заметили, что спустя некоторое время ваш друг Уголек стал странно себя вести? — Да, так и есть. — Принцесса отпила немного и кивнула. — О, это вкусно. — Благодарю, готовил по собственному рецепту, — улыбнувшись, ответил Ложкинс, и продолжил: — Дело в том, что такие острова, как Маленький Сад, странно влияют на углеглазых. Причем, чем углеглазый сильнее, тем быстрей приходит безумие. Знаете, хм… надеюсь, вы умеете хранить тайны? Алхимик понизил голос и воровато оглянулся. Получив от девушки кивок, углеглазый приметил, как в её глазах зажглась искра интереса. — Так вот, — тихий голос Пачоло и уютный треск камина создавал ситуации флер таинственности, — узнал я об этом совершенно случайно. Но говорят, что Армагеддон Ковенанта тоже был на Литл Гарден. И свихнулся практически сразу же. Очевидцам повезло, что сначала он начал вполне мирно чудить, ну, а ещё то, что среди них не было другого углеглазого. К тому времени, как в головах горе мореходов забрезжила мысль о том, что надо увозить Армагеддона с острова куда подальше, он сам забрался на корабль и стал требовать отвезти его на архипелаг Сабаоди. Мол, там он купит гигантское охотничье ружье, ибо с обычного стрелять по динозаврам скучно. Ну и в общем, как только корабль удалился от берега на достаточное расстояние, глава Ковенанта практически сразу пришел в себя. Так что, как я и говорил, вам несказанно повезло. Пачоло сделал щедрый глоток из кружки и замолчал, задумавшись. Нет, его нисколько не волновало то, что Уголек побывал на Литл Гарден, ведь как говорится: уплыл оттуда — хорошо, нет — что же, всякое бывает. Сейчас углеглазого больше волновало то, что он ещё не пришел в норму после встречи с Нихешой. По своим расчетам, до полного физического восстановления потребуется ещё несколько часов и пять-десять килограмм еды. Гораздо хуже то, что он перенапрягся, из-за чего Пачоло ещё какое-то время не сможет использовать свои способности. Время от времени углеглазый поглядывал на свою гостью, но было видно, что та сама поглощена своими мыслями и медленно потягивала медовый настой из своей кружки. Прикрыв глаза, Ложкинс постарался расслабиться, ибо те слухи, что агенты Ковенанта успели собрать про Уголька, утверждают, что неприятности он не ищет — они сами находят его. Следовательно, нужно отдыхать, пока есть возможность, и готовиться к бою. Автоматически мужчина стал мысленно перебирать свои запасы, что пригодятся в дальнейшем. Выходило, что не густо, нет, ещё есть запас у Гуси, но это НЗ на крайний случай. — Ещё кружечку? — уточнил углеглазый у Виви, допивая настой в своей кружке. — Не откажусь, Пачоло-сан, — благодарно кивнула девушка. Наполнив кружку до краев, углеглазый проследовал к своему алхимическому столу, начиная подготавливать его к работе. — Можете чувствовать себя как дома, сударыня, — обернувшись, произнес Пачоло. — А я пока займусь алхимией. Колбы, порошки, змеевики и горящий огонек спиртовки — Алхимик полностью сосредоточился на своей работе. Увлекшись, он не заметил, как девушка, встав с кресла, подошла к нему сбоку и стала наблюдать за его действиями. То, что увидела Виви, было сродни волшебству. Взгляд принцессы метался от одного процесса к другому, из-за чего увиденное ей представлялась как набор отдельных действий. Ловкими, отточенными движениями рук углеглазый творил. Помещая реагенты в колбы и мензурки, он играючи добавлял в них дистиллят или ещё какую жидкость. Зажигая огоньки на кончиках пальцев, он нежно, словно лаская девушку, проводил ими по змеевикам и ретортам, проводя возгонку, помогая огню спиртовки для получения нужной ему химической реакции. То и дело из некоторых колб вырывался горячий пар — это система стравливала излишнее давление. Кальцинатор то и дело распахивал свой зев, принимая сырье для последующей термической обработки, в которой мужчина играл чуть ли не главенствующую роль. Пестик, что изредка прекращал свой танец во вмонтированной в столешницу ступке, без устали перетирающий часть реагентов в мелкий порошок. И венцом всему были мензурки, что стояли ровным строем на специальной подставке, в которые по капле собирались готовые декокты и эликсиры. Каждый из которых имел свой цвет, запах и консистенцию. Сколько так она стояла в благоговейном оцепенении, девушка не могла понять, но выйти из этого состояния ей помогла хлопнувшая дверь и забежавшая в дом Ложкинса зареванная девица в пропитанной кровью шубе. Вышедший одновременно с Виви из рабочего транса углеглазый понял, что случилось что-то очень плохое…***
Вершина горы была совсем рядом, и Далтон налег на педали, стараясь прибыть туда как можно скорее. Все происходящее сильно не нравилось бывшему гвардейцу, ибо Курехи он немного побаивался, хоть и старался не показывать этого. А если учесть, что вредная старушенция была теткой Алхимика, состоящего в Ковенанте… Далтон покачал головой, продолжая налегать на педали, ибо если девушек не удастся спасти, то одни демоны знают, что может выкинуть этот пират. И это пугало куда сильнее, чем возможность разозлить Ведьму. Когда страной еще правил Вапор, Далтон однажды испытал на своей шкуре, что значит противостоять углеглазому, ибо Пачоло очень не понравился тот факт, что кто-то решил поохотиться за его любимой тетушкой. Сначала алхимик разбил отряд в сотню солдат под предводительством самого Далтона, и лишь тот факт, что они лишь выполняли приказ, да Правила помогли им остаться в живых, пусть и изрядно потрепанными. Что там произошло в замке, куда после направился углеглазый, капитану было неизвестно, но после этого Вапор запретил трогать Куреху да и вообще любого, у кого глаза напоминали пылающие угли, и бывший гвардеец был благодарен за такой приказ. Знали бы жители Биг Хорна, каких усилий стоило ему не дать стрекача, когда он сумел увидеть глаза Уголька! В миг бы отказались выбирать его мэром или, чего хуже, королём. На счастье всех, до крови не дошло, а потом пират поклялся Пламенем, что не замышляет дурного, отчего можно было немного расслабиться — для таких нарушение этой клятвы стало бы последним в их жизни. И далеко не факт, что кончина была бы быстрой и безболезненной. Откуда Далтон знал про это? Так за это надо было благодарить Ложкинса, который обосновался в Большом Горне после того инцидента. При более близком знакомстве углеглазый оказался весьма отличным собеседником, да и человеком он был неплохим. Главное, не попадаться ему на глаза, когда алхимик занят своими экспериментальными растворами, а то… Далтон зябко поежился, вспоминая, как однажды выпил предложенный алхимиком эликсир, а потом долгих три дня ходил с торчащим из штанов коровьим хвостом и ветвистыми рогами, пока экспериментатор готовил отменяющее зелье. Но если проводить параллели меж немного сумасбродным Пачоло и прибывшим пиратом, то в плане опасности и непредсказуемости второй будет победителем. Абсолютным. Ибо все чувства бывшего гвардейца буквально вопили о том, что этот хмурый тип во стократ опасней. Да и не тянул он на пирата — глядя на него, фруктовик видел солдата, причем прошедшего через пламя войны и явно не одной. А еще это странное ощущение чуждости этого человека миру… при Пачоло такого ощущения почему-то не возникало, а вот при одном взгляде на худого невольно задумываешься: с какой Луны он свалился? Да еще его поведение, но тут Далтон не был гарантировано в чем-то уверен. Он знал, что углеглазые могут чувствовать грехи людей, да и чувство опасности у них куда сильнее… Гвардеец нахмурился — если этот парень, ничуть не испугавшийся лапанов, так занервничал, то возможно, что в Темном лесу действительно что-то завелось. «Надо будет по возвращении поговорить с ним и с господином алхимиком», — подумал про себя Далтон, налегая на педали, ибо он уже видел конечную станцию фуникулера. Потратив еще минут пять, тележка достигла остановки, после чего Далтон слез с сиденья и, обернувшись снова человеком, рванул выгружать больных, благо сани он тоже успел забросить на подъемник. Это не заняло много времени, и уже спустя десять минут он подошел к воротам замка, распахнутым настежь, отчего обитель правителей Драма превратилась в ледяную пещеру. Зайдя в просторный холл дворца, фруктовик остановился, задумавшись — где ему искать нынешнюю хозяйку и её питомца? — как услышал тихое поцокивание копыт. Подняв голову вверх, он наткнулся взглядом сначала на розовый цилиндр и торчавшие сквозь него уши, под которым обнаружились большие глаза необычного для острова фиолетового цвета и выделяющаяся на фоне светло-коричневой шерстки синяя пипка носа. Несколько секунд существо пристально изучало человека, пытаясь спрятаться за тонким ограждением балкона, которое его ничуть не скрывало, а затем заговорило детским голосом: — Эй, человек, что тебе нужно? — Где Куреха? У меня тут несколько больных! — Далтон не раз и не два видел этого зверька, но как-то ни разу не удосужился поинтересоваться его именем, тем более что питомец ведьмы шибко к людям и не подходил, стараясь держать дистанцию. При упоминании больных ученик подпрыгнул на месте, а затем спрыгнул вниз, с высоты в десяток метров, совершив кульбит, а спустя миг уже склонился на больными девушками, сменив свою ипостась, при виде которой у Далтона отвисла челюсть, ибо он наконец-то понял, кого ему напоминает питомец Курехи. В тот самый день, когда погиб Хилюлюк, именно она пыталась напасть на Вапора, но её остановил Далтон и дал возможность сбежать. — Ты? Это ведь была ты тогда? — Что там, Чаффи? — Из-за ближайшей двери вышла высокая старушка в молодежном прикиде: широкие фиолетовые брюки-клеш, топ и короткая куртка. Увидев, кто заявился к ней на порог, доктор Куреха несказанно удивилась. — Далтон? Ты как здесь оказался? — Но тут она заметила больных и тут же полностью переключила все внимание на них. — Что случилось? — Старушка повторила прыжок своей ученицы и приземлилась рядом с санями. — Дело дрянь! — Они съели какое-то мясо, зараженное кестией, — почти слово в слово повторил слова пирата гвардеец, отступая на шаг назад, дабы не путаться под ногами у врачей. Куреха мгновенно вскинулась и так посмотрела на здоровяка, что тот побледнел — столько недовольства и откровенной злобы было во взгляде сумасбродной Докторины. — Как давно? — спросила она, подхватывая одну из девушек на руки. — Не знаю, мне не сказали. — Чего встал?! Давай помогай! — Ослушаться гвардеец не посмел, разом выгребая из саней оставшихся пираток на руки, после чего опрометью бросился за врачами. Пробежав по лестнице вслед за ученицей, он забежал в комнату с высоким потолком. «Кажется, тут раньше был лазарет», — попытался вспомнить гвардеец, но его прервали. — Чего встал?! Клади их сюда! — Фруктовик поспешно разместил троих девушек на указанных кроватях и поспешил откатиться к дверям, чтобы не попасть под ноги суетящимся женщинам. — Тани, тащи антидот от яда кестии и прихвати еще и от гестии на всякий случай! — Да, Докторина. — Смешная синеноска метнулась в соседнюю комнату и выскочила оттуда с парой горшков. Отдав их учителю, девушка повернула голову и заметила смотрящего на неё Далтона. — Чего уставился, человек?! Затопи камин, пока они не простыли! Мужчина встрепенулся, перестав глазеть на это чудо природы, и занялся разведением огня, пока лекари спорили о том, какое лекарство нужно дать первым. Сложив дрова, гвардеец пожег растопку, и яркие язычки огня затрепетали, с жадностью накинувшись на еду. Камин разгорелся быстро, и вскоре от него потянуло приятным теплом, заполнявшем комнату в промороженном замке. Пока он возился с этим, врач и ученица успели не только дать больным лекарство, но устроить их на кроватях, заботливо укрыв одеялами и переодев болезных в пижамы. Глянув в сторону девушки, Далтон задержал взгляд на коротком пятнистом хвостике, торчавшем из штанов, потом поднял взгляд и остановил его на темно-коричневых волосах, заплетенных в косу, ниспадавшей на грудь. — Далтон, — грозно сказала ведьма, заставив его оторваться от лицезрения этого чуда, — ты на что уставился, негодник? — Кто она? Она не похожа на фруктовика. — Поняв, что речь ведут о ней, ученица поспешно спряталась от взгляда за ближайшей стеной, но как-то странно, фактически пряча только цилиндр. Далтон только подивился этому, но тут вспомнил, зачем притащился сюда. — Доктор, что с девушками? — Они выживут, — вместо Курехи ответила ученица, — но им нужно не меньше десяти дней, чтобы выздороветь окончательно. — Вот как, — пробормотал гвардеец. Что же, придется потерпеть эту банду неделю, ничего не поделаешь. — Тогда оставлю их в ваших умелых руках. Щеки существа неожиданно покраснели, чего не смогла скрыть даже плюшевая шерсть. — Заткнись, человек! — заявила девушка, явно польщенная словами фруктовика, что не могла скрыть этого. — Меня не радует твоя похвала! Мэр обескураженно посмотрел на наставницу, которая загадочно улыбалась. Поняв, что внимание приковано к ней, старушка села за столик и посмотрела на гвардейца. — Скажи-ка мне, Далтон, откуда эти девицы могли подцепить эту заразу, которая считается вымершей? Да и что-то я не припомню их в наших краях. Гвардеец сел рядом, расстегивая бушлат. — Они пираты. — При слове «пираты» брови Докторины полезли вверх, а у её ученицы возник странный блеск в глазах, после чего они уставились на больных. — Приплыли сегодня на своем корабле. — Странно, что ты со своими ополченцами не погнали их прочь, — усмехнулась старушка, но тут же перестала улыбаться, осознав, что этого не могло не произойти. И если пиратки появились здесь, то вариантов было немного. — Надеюсь, никто не пострадал? — К счастью, нет. Хотя и струхнули мы изрядно. Один из команды — углеглазый, как твой племянничек. — Он мне не племянничек, а… короче, долго объяснять. — Она задумалась над сказанным. Отмеченные пламенем — вообще достаточно редкие личности даже на Гранд Лайн, а про остальные моря и вовсе говорить не приходилось. Так что или эта команда невероятно везучая или же… — И что сказал насчет этого Пачоло? — Да ничего в принципе, — пожал плечами фруктовик. — Удивился только, что парень не из Ковенанта. Куреха ошарашенно моргнула. Углеглазый, не состоящий в ордене? Это просто невероятная диковинка. Кстати говоря… — А сам этот тип где? — Он что-то учуял в Темном Лесу и пошел проверить…***
Снежный наст тихо похрустывал при каждом шаге, разносясь по лесу шумом, казавшимся особенно громким в звенящей тишине. Пусть это и Темный Лес, что было отчасти правдой, ибо тут и вправду было сумеречно, несмотря на разгар дня, но вот давящая на психику тишина была дико подозрительной. Так тихо не бывает даже на кладбище, что заставляло постоянно ворочать головой в поисках опасностей. Переступив через очередной поваленный ствол дерева, я поправил каску, немного сползшую на глаза, и остановился, вслушиваясь в окружающее меня отсутствие звуков. Ничего, даже ветер и тот куда-то делся, оставив меня в полном одиночестве. Черт побери, что же тут творится? Руки непроизвольно задрожали, и я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но тут же замер, почувствовав металлический запах крови. Осторожно начал красться вперед, морщась от звука собственных шагов, казавшихся оглушительно громкими. Шаг… три… десять… пятнадцать… На шестьдесят девятом шаге дорогу мне преградило очередной рухнувшее дерево, но, в отличие от предыдущих, эта сосна совсем недавно стояла целехонькая, ибо в нос ударил запах свежей хвои и смолы, и я не спеша начал обходить её по кругу. Дойдя до края, остановился и присел на одно колено, оглядываясь по сторонам и одновременно рассматривая размочаленную страшным ударом древесину. Коснувшись пальцами янтарной смолы, которая нитями свисала на разломе, выпрямился и обошел преграду, оказавшись… Зверь зарычал так громко, что мне захотелось цыкнуть на него, чтобы тот вел себя потише, пока взгляд скользил по открывшейся взору бойне. Черт, да такого не в каждом фильме ужасов покажут! Немного постояв, я двинулся вперед, стараясь не поскользнуться на кровавом льду, покрывшем все пространство. Взгляд постоянно натыкался на оторванные конечности, вырванную требуху, откушенные головы обитателей леса — олени, лапаны, волки, лоси, медведи… То, что побывало здесь, было невероятно сильным, очумительно быстрым и абсолютно безжалостным, ибо убивать с такой жестокостью не было никакого смысла. И да, именно убивать, а не охотиться. Словно нечто решило развеять скуку и оторвалось на несчастных животных, просто неудачно попавших ему на глаза. Я остановился возле разодранного хищного зайца, который размером не уступал медведю, и окинул труп быстрым взглядом. Лапы вывернуты и сломаны, шкура частично содрана, брюшина вскрыта, внутренности вывалены кучей, мордочка, перекошенная ужасом, располосована когтями. Еще чудовище оторвало ему уши, завязав на манер бантика на шее, а в… гм… под хвост был забит толстенный сук. Странно это, честно говоря, уж слишком чересчур для простого животного, хотя есть одна такая скотина, которая и не на такое способна — человеком обзывается. Зверь согласно зарычал, и я выпрямился. За спиной раздался хруст ветки, и я мгновенно развернулся, вскинув дробовик. Сквозь щели забрала и прицел я увидел две человеческие фигурки, застывшие в ужасе от увиденного. Присмотревшись к незнакомцам чуть внимательнее, я понял, что это молодая парочка — парень и девчонка, с позеленевшими лицами. — Вы двое, — обратился я к ним, продолжая удерживать на мушке, — что вы здесь забыли? — Мы… — Паренек оторвал взгляд от ужасающей бойни и посмотрел на меня, ничуть не испугавшись направленного оружия. — Мы в Биг Хорн ехали, но бараны почему-то заволновались, порвали упряжь и убежали. — Несколько мгновений я продолжал смотреть на пару под глухое ворчание Зверя, которое точно относилось не к людям, а потом опустил ствол и направился к ним двоим. — Прошу, не надо! — взмолился парень, пряча свою половинку за спину. — Да не трону я вас, — буркнул я, поднимая забрало шлема. При виде моих глаз пацан облеченно выдохнул и перестал трястись от страха. — Пошли к дороге, живо! Спорить ребятки не стали, понимая, что тут произошло нечто ужасное, а потому мы втроем поспешили к их упряжке. Дорога не заняла у нас много времени, и вот мы выбрались на просеку, а там… — Да оно издевается над нами! — вырвалось у меня, пока мои невольные подзащитные с шумом вываливали обед в сугробы. Пара удравших баранов уже была здесь: освежеванные туши были насажены на оглобли, а оторванные головы лежали на сиденьях, направив остекленевшие глаза точно на нас троих. Что бы здесь ни завелось, это точно не простое животное. Я завертел головой в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы подсказать, какая мразота здесь орудует, и был вознагражден. Возле самых полозьев, в пропитанном кровью снегу, можно было рассмотреть отпечаток, к которому я и направился, продолжая крутить головой по сторонам. Подойдя вплотную, сел на одно колено и посмотрел на след. Огромный, сантиметров так сорок в длину, он смущал не только размером, но и своей формой: можно было различить, что при ходьбе лапа чудища опирается на три точки, а мне такие нигде не встречались. Я обернулся и поманил рукой парочку, которая подошла ко мне, стараясь не смотреть на изувеченные туши животных. — У вас двоих есть оружие? — Вместо ответа парень обошел сани и вытащил из крепления недлинное копье с широким, толстым наконечником, на хвостовике которого были сделаны упоры, не дававшие стали глубоко войти в плоть и застрять там. — Кабанье копье? — Это — да, — парень передал оружие девушке, которая весьма сноровисто его взяла в руки, немного повозился и вытащил настоящую оглоблю метров так трех длинной, на конце которого был прилажен едва ли не короткий меч, шириной в полторы моих ладони. Под хвостовиком наконечника располагалась широкая перекладина, выполнявшая ту же роль, что и упоры на кабаньем копье. — А это на медведя или лапана. — Умеешь-то им пользоваться? — спросил я паренька, и тот самодовольно улыбнулся, сделав шаг назад. — Да я мастер… — Чего он там мастер, парнишка договорить не успел, ибо ближайший к нам сугроб взорвался снежной взвесью. Дробовик плюнул картечью, угодившей в цель, но та начисто проигнорировала пятнадцать грамм свинца и всей своей тушей обрушилась на мальчишку. Треск ломающихся костей потонул в визге девушки и грохоте выстрелов. Мелькнули ало-оранжевые глаза, акулья пасть, полная кривых острых зубов, и когти двинули по воротнику кирасы, прочертив на нем рваные царапины, а меня снесло чуть в сторону. Каким образом в моей руке материализовалась «Малышка», известно лишь Богу-Рогу-Носорогу, а затем поток ревущего пламени ударил в то место, где мгновением раньше находилось чудовище. Оно почти увернулось, и его задело лишь чуть-чуть, но этого хватило, чтобы оно, оглушая округу нечеловеческим ревом, бросилось бежать прочь, поднимая тучи снежной пыли. — Арс! — кинулась к парню девчонка, но было поздно, ибо несчастного буквально сплющило вдвое, и его светлые куртка и штаны стремительно наливались красным. — Арс! Арс! Нет! — Девушка зарыдала, прижимая к себе погибшего, не обращая внимания на кровь. Я поднялся на ноги и посмотрел на царапины, испоганившие мою броню. Хорошие у этой гадины когти, раз она смогла поцарапать либеритовую плиту. Я посмотрел на бьющуюся в истерике девчонку, подошел, грубо схватил за плечи, подняв с колен, и, недолго думая, влепил пощечину. Та поперхнулась рыданиями и уставилась на меня глазами, полными злобы, боли и страха. — Хватай свою зубочистку и бегом в Биг Хорн! — рявкнул я ей в лицо, пока она не начала снова истерить. — А как же Арс? — как-то растерянно спросила она меня. — Да ему уже похер на всё! Ноги в руки и бегом в деревню! — Островитянка отошла на пару шагов, но остановилась и посмотрела на меня. — Чего встала?! — Орать было необходимо, иначе девчонка снова может слететь в пучину истерики, а бить несчастную и без того не хотелось. — А если эта тварь погонится за мной? До Биг Хорна около часа пути. Вот же блядство! А она права — это чудище очень разумное, и не удивлюсь, если оно решит сначала избавиться от девчонки, а только потом от меня. Пока я придавался мыслительной деятельности, девушка неожиданно вскинула копье, направив взор мне за спину. Развернувшись на месте, я сумел лицезреть своего недавнего знакомого кроля, который наблюдал за нами из-за дерева. Смерив животину взором, я поманил его рукой, одновременно говоря: — Иди сюда, ушастый! — Лапан немного помедлил, но все-таки осторожно подошел к нам, забавно подергивая ушами. Я присел на одно колено и посмотрел в красные глаза-бусины. — Сможешь дотянуть сани до Биг Хорна? — Не знаю почему, но я был на миллион процентов уверен, что кролик меня поймёт. Так и вышло, ибо лопоухий, покосившись на транспорт, кивнул. — Отарабань туда девчонку, это в твоих интересах и твоих родичей! — Кроль почти по-человечески вздохнул и направился к санкам, а я обернулся к опешившей девчонке. — Найди в городе Пачоло Ложкинса и расскажи ему о том, что случилось, поняла? Она кивнула и тоже направилась к саням. В четыре руки мы сдернули туши с оглоблей и быстро привязали их к лапану, после чего эта парочка во весь опор рванула в город, а я повернулся в сторону, куда удрал монстр, и поспешил за ним…***
Опасная добыча… очень больно кусает… плюется огнем… опасная… Но вкусная… как та… что была в темном месте… Что качалось… а тут лучше… не качается… и другая добыча есть… но не такая вкусная… А опасная прогнала другую вкусную и менее вкусную… но с которой весело играть… Надо убить опасную… тогда можно поймать вкусную… Только у опасной толстая шкура… Надо заманить её туда… где она не сможет плеваться огнем… Тогда убью… и наемся… утолю голод… а потом поиграю с менее вкусными…***
— П-пачоло-сама! — начала девица, хлюпнув носом и стирая навернувшиеся на глаза слезы, не замечая, что оставляет на лице кровавые разводы. — Т-там… в лесу! — Что?! — Виви сама не заметила, как голос Алхимика изменился, а из добродушного толстячка-домоседа, что души не чает в своем ремесле, мужчина словно превратился в гончую, вставшую на след. Свет в пылающих глазах углеглазого стал ярче, лицо приобрело жесткие черты, а крылья носа хищно раздувались. Виви подумала, что если она закроет глаза, и её спросят — кто перед ней? — то она без раздумий ответит что это — Уголек. А тем временем Ложкинс терпеливо задавал девушке вопрос за вопросом, из ответов на которые вырисовывалась ужасная картина. Девушка, Тайла, ехала вместе со своим парнем Арсом от тетки, живущей в соседней деревне. Когда они проезжали по краю Темного леса, то их тягловые бараны неожиданно заволновались, перестали слушаться команд, а после и вовсе рванули в разные стороны, оставив молодых людей без тягловой силы. Коротко посовещавшись, они решили отловить хотя бы одного из них, а потому направились вглубь леса, ибо всем известно, что забежавшие в него животные не уходят в его чащу, а крутятся возле окраины. Но, пройдя всего несколько сот шагов, они вышли на поляну, на которой произошла страшная бойня, и столкнулись с вооруженным незнакомцем, который что-то там высматривал. — Тайла-тян, — подала голос Виви, пока Пачоло отвлекся на свои эликсиры, — как выглядел незнакомец? — Ну, он был таким невысоким, в броне, с оружием. Ой, Пачоло-сама, а еще он был углеглазым! — Я знаю его, — останавливая реакции, успокоил Тайлу алхимик. — Что было дальше? Поняв, что пара не представляет опасности, Уголёк тут же приказал возвращаться к саням, где… — Что ему могли сделать Арчи и Барчи?! — По щекам девушки потекли слезы, и она бы точно сорвалась в истерику, но Алхимик подсунул ей под нос кружку с зельем, не давшим жительнице сорваться. Дальнейший рассказ вышел очень скомканным и смазанным, ибо девушка почти ничего не увидела, кроме того, что её парня буквально раздавили, что тварь была быстрой и у неё были оранжевые глаза. Заканчивалось повествование словами о том, как Уголёк подманил лапана и каким-то чудесным образом смог заставить того дотащить сани до Большого Горна, а сам остался там. Закончив с допросом девушки, Пачоло усадил ту в кресло возле камина и незаметно для неё добавил несколько капель какого-то зелья в медовый настой. Подав его девице и проследив, чтобы она его выпила, Алхимик переместился к своему рабочему столу. Перебирая готовые зелья и свежее сваренные декокты, Ложкинс услышал сонный голос девицы: — Пачоло-сама, а как же лапан? — После чего сон, вызванный подмешанным в питье зельем, сморил бедняжку. На это углеглазый резко метнулся к выходу и спустя полминуты вернулся в дом, таща за шкирку смирно висящего в его руке плотоядного кролика. Легонько размахнувшись и разжав пальцы, мужчина подбросил кроля практически к самому камину. Миг — и возле ошарашенного таким обращением лапана шлепается на пол кольцо кровяной колбасы. Недоверчиво приблизившись и обнюхав угощение, кроль стал жадно уминать угощение, поминутно посматривая то на Алхимика, то на принцессу, то на уснувшую девушку. — Гуся! Вот, возьми это. — Подойдя к своему фамилиару, Ложкинс прицепил к тому на пояс металлический портсигар с четырьмя пробирками и листком-инструкцией. На портсигаре было написано: «боевой стимулятор «Качок-дурачок», перечеркнуто, и написано ниже «Баффаут». — Найдешь Уголька, передай этот стимулятор. В портсигаре инструкция к применению, больше я ему ничем помочь не могу. По крайней мере, до завтра, а там посмотрим. Пусть за девчонку и лапана не переживает — я за ними присмотрю. Все понял? Получив утвердительное «Га» и кивок, Алхимик распахнул входную дверь, выпуская фамилиара на улицу. — Пачоло-сан, что произошло? — спросила принцесса Арабасты, смотря в окно, как гусь набрал высоту и взял направление в сторону леса. — Произошла жопа, — мрачно ответил алхимик, подходя к столу и наливая себе полный стакан меда. Услышав это заявление, наследница невольно хихикнула, ибо Уголёк бы точно высказался куда более витиевато. Осушив стакан залпом, углеглазый глубоко вздохнул и вернулся к алхимическому столу. — К сожалению, я сейчас не дееспособен, поэтому рассчитывать придется только на моего собрата. И если хоть половина из того, что я узнал от девушки, — правда, то остается только молиться и слать Угольку небольшие презенты для помощи в охоте. — Простите, сударыня Виви, но если у вас сейчас есть какие-либо вопросы, то прошу повременить с ними. — Щелчок пальцев, и на фитиле спиртовки заиграло пламя, и Алхимик стал погружаться в работу. — Чуть позже я отвечу на них, но сейчас мне нужно сконцентрироваться на работе.***
Найти следы монстра было совсем несложно, отчего я несся вперед как бронепоезд, лишь изредка поглядывая себе под ноги, дабы убедиться, что движусь в правильном направлении. Судя по отпечаткам лап, монстр улепетывал от меня гигантскими прыжками, одним махом преодолевая метров по двадцать за раз. Вот это выносливость — такой действительно можно позавидовать. Даже голодная Ди в погоне за едой не сможет этого повторить. Я против воли улыбнулся — интересно, а Чоппера они так же, как в мультике загонять будут? Рисунок следов резко изменился, и я остановился, принявшись изучать их. Теперь вместо прыжков тварь перешла на бег, рваный и косолапый. Как интересно: просто выдохся или решил сэкономить силы? Но, торча здесь, мне этого никак не узнать, а потому придется двигать дальше. Я выпрямился, но сразу идти не стал, задумавшись. Потратив на это полминуты, скинул с себя шинель — не такой уж сильный мороз на улице — бросив её прямо на снег, перехватил «Таран» удобней и снова бросился в погоню. Пробежав еще метров сто, резко остановился, ибо следы монстра уходили в густой подлесок, что мне сильно не понравилось: затаиться этой мрази там легче, а вот заметить её будет куда сложнее. Но, с другой стороны, она не сможет двигаться так же быстро, что на руку уже мне самому. Идти в ловушку или не идти? А если не идти, то как выманить эту тварь и заставить плясать под свою дудку? Эх, жаль, что у меня не завалялось даже самого обыкновенного миномета с запасом мин — перепахал бы лесочек, а после зачистил его. Как на войне, когда мы гоняли бородатых «чичей». Из глубины леса донесся гулкий рёв монстра, от которого Зверь внутри едва не сорвался с цепи, зайдясь ответным воем. — Да не вой ты, — прошипел я Зверюке, которая и не думала успокаиваться. Странно она себя ведет, я такого вообще не припомню. Что же это за тварь такая, что щеночек так на неё реагирует? Я достал пару патронов из подсумка и дозарядил магазин. Потом так же не спеша сменил заряд в ракетнице. Прикинул даже, не стоит ли поджечь чащобу, но, учитывая количество снега, это вряд ли возможно. — Что, Зверюга, чему быть — тому не миновать? — Тот прорычал в ответ, но теперь в нем отчетливо слышалось одобрение. — Тыц, кто бы сомневался! — Я осторожно шагнул вперед, готовясь дать стрекача обратно. Следы никуда не делись, уводя куда-то вглубь чащи. Периодически они пропадали, но путь вместо них тогда указывали раздавленные могучими лапами стволы поваленных деревьев или обломанные ветки толщиной в руку. Пройдя примерно шагов двести, я остановился на месте, вглядываясь в завал деревьев, образовавших что-то вроде шалаша. Цепочка следов вела именно туда и скрывалась внутри. Угу, так я и поверил этому, а потому внимательно огляделся на предмет больших сугробов, но тут их не было — кроны деревьев не давали снегу падать на землю. Несколько томительно долгих мгновений я всматривался в темноту шалаша, краем глаз следя за крышей «шалаша», но никакого подозрительного шевеления не обнаружил. Может, эта тварь не настолько умна, как мне показалось? Ладно, гадать тут можно до вечера, сделаю так подойду немного поближе и закину гранату. Думаю, её хватит на эту гадину! Я осторожно пошел вперед, старательно вслушиваясь в окружающие меня звуки, которые, как и в Темном лесу, отсутствовали, словно сама Природа боязливо пряталась от этого чудища. Пройдя примерно половину расстояния, я остановился и запустил руку в сумку, взяв бомбу. Поджег фитиль и, размахнувшись, кинул гранату в шалаш. Бамм! — завал подпрыгнул на месте, а с деревьев вокруг него валом осыпался снег, едва ли не полностью засыпав рухнувшее укрытие. Не долго думая, я закинул «Таран» за спину и взял в руки заряженную «дракончиками» ракетницу, после чего крадущимся шагом начал приближаться к цели. Уже почти подойдя вплотную к нему, я бросил взгляд на не погребенный под снегом отпечаток и понял, какой я дурак. — Твою же мать! — прошипел я сквозь зубы, сумев осознать, что следы возле завала были куда глубже тех, что вели к нему. А почему? Да потому что по ним прошлись в обратном направлении, ступая след в след. Позади меня что-то негромко спрыгнуло на землю. — Умная гадина. Время словно растянулось. Я прыгнул вперед, стараясь отскочить как можно дальше, разворачиваясь в полете к монстру. Едва заметил белую громадину, потянул крючки, и сдвоенный форс пламени ударил в направлении монстра, но тот явно был готов к этому, а потому распластался по земле, почти не получив ран. Дикий рёв оглушил меня, а я уже вскинул «Таран» и принялся всаживать в монстра заряд за зарядом, выцеливая его пылающие глаза. Попасть мне не удалось, ибо гадина проворно отскочила в сторону и скрылась меж стволов, несмотря на попавшую в неё картечь. — Сука! — Я быстро перезарядил «Малышку», скинув гильзы в подсумок. Долбаная тварина, насколько же ты быстрая! У меня оставалось всего три «плевка», что выглядело не очень здорово. Ладно, дышим и успокаиваемся. Нужно подгадать момент, чтобы эта страхолюдина не двигалась, а потом уже пытаться её поджечь. Или сунуть ей в пасть руку с ракетницей, но что-то мне подсказывало, что я быстрей останусь без конечности, чем успею спустить курок. Дерево рядом взорвалось градом щепы, и огромная лапа с размаху полоснула меня когтями поперек груди, задев на излете предплечье. Брызнула кровь, а на броне появились свежие борозды. Тварь резко остановилась, а я развернулся и вскинул оружие. Палец потянул спуск. Вруом! — струя огня опутала чудовище, отчего то завизжало и бросилось наземь, начав кататься по снегу, сбивая пожиравшее плоть пламя. К моему удивлению, ему удалось это сделать, и оно медленно встало на задние лапы, позволив лицезреть себя во всей красе. Огромное, метров так четырех в холке, с почти такой же ширины плечами, оно возвышалось надо мной, словно гора. Длинные руки-лапы с могучими мускулами, оканчивающимися острыми, как бритва, когтями и короткие толстые ноги с широкими ступнями. Голова существа была очень похожа на голову акулы с огромной пастью, усеянной острыми зубами, а расположенные на морде глаза сияли ало-оранжевым светом, заставив меня напрячься. — Катись в Пекло, — прошипел я, потянув спуск. Щелк. Я повернул к себе «Малышку», не веряще уставившись на неё. Осечка. Тварь издала вполне отчетливый смешок, а потом бросилась на меня. Схватив одной лапой за голову, вздернула вверх, а затем с силой припечатала к земле, отчего у меня искры из глаз полетели в разные стороны. Последнее, что я смог увидеть сквозь яркие звездочки, был гигантский кулак, летевший мне в лицо. Удар… Темнота…***
Монстр немного отошел и посмотрел на неподвижное тело. Стальное лицо двуногого было вмято внутрь, и от него тянуло свежей кровью. Чудище облизнулось, наклонилось и хотело было откусить кусок, как чуткий нос уловил запах, исходивший от неподвижного. Так пахла и та, вкусная, что убежала с невкусным… Значит, тут есть и другие вкусные? Существо подняло голову и втянуло воздух, стараясь уловить этот запах, но его перебивал запах кусачего. А что если пойти по запаху кусачего… может, там можно найти и других вкусных… Удовлетворенно рыкнув, чудовище покинуло место сражения, следуя по запаху пришедшего сюда человека…