Глава 20. В глубинах барханов… (продолжение)
Я в полном обалдении стоял и смотрел на находящееся напротив меня существо. Оно, точнее она, было высоким. Даже очень высоким, учитывая, что моя макушка едва ли достала бы ей до груди. Черная лоснящаяся шкура с необычным золотым узором резко контрастировала с длинными белыми волосами, густая грива которых опускалась до самого пола. Легкие золотые доспехи прикрывали лишь малую часть её тела, защищая горло, часть груди с низом живота, а также ноги и руки существа, которое держало в верхних когтистых лапах длинное копье с широченным наконечником. На голове у неё был хитро сделанный шлем, прикрывавший… — Вот это ухи! — вырвалось у меня, и незнакомка чуть оскалилась, показав мне ряд белых острых зубов, вполне себе достойных хищника. Выглядела она весьма грозно, но вот эти уши. Словно услышав мои мысли, правый лопух, длиной больше, чем в мой локоть, дернулся, от чего на мою харю полезла лыба. Я не шучу — у существа были просто огроменные уши, глядя на которые так и хотелось улыбнуться. Лично мне такой несуразицы пока не встречалось. Я опустил глаза чуть ниже и посмотрел в разноцветные глаза существа, которое чертами напоминало собаку или кого-то вроде неё. — Кто ты такая? — Ты издеваешься, смертный?! — прошипела та, крутанув в руке копье. Наконечник оружия зацепил каменную плиту пола, брызнули искры, и на поверхности гранита осталась глубокая борозда. Ничего себе — насколько же острая оглобля у этой Чебурашки? — Я — Анураби, младшая богиня, Великая Шакал, Повелительница самумов, Несущая засуху и… — Ухом не дергай, — вырвалось у меня во время этой пафосной тирады, ибо она продолжала подергивать правым лопухом, — а то весь пафос ломаешь! — Богиня засопела, прищурившись. Пару минут она молча изучала меня, но больше её внимание было сосредоточено на револьвере в моей руке. Да и нагрудник тоже был тщательно осмотрен. — Значит, ты богиня Анураби. — Именно, смертный! — с пафосом ответила она, стараясь придать вес словам, но меня это не впечатлило. Слышалась какая-то фальшь в голосе существа, природа которой мне была не ясна. Словно ей хотелось просто поговорить, но положение обязывало её вести себя словно заносчивая стерва. — Зачем ты побеспокоил меня, смертный? Что тебе нужно от меня и моей божественной силы? — Да чего ты заладила — смертный, смертный… У меня имя тоже есть. — И какое? — резко сменив тон, спросила няшка, дернув лохматым хвостом, который я соизволил заметить только сейчас. — Уголёк. А попал я к тебе по ошибке, просто свалившись в дыру. От тебя мне ничего не надо! — Она резко опустила уши, глянув на меня с обидой во взгляде. Опустив оружие, она фыркнула и повернулась ко мне вполоборота. — Хм, и что это за реакция? — Обычная, — ворчливо донеслось в ответ. — Ты первый, кто зашел в храм за последние полтысячи лет… — Полтысячи?! — Я аж револьвер опустил вниз. Чуть подумал и сунул его обратно в кобуру, ибо Зверь спал, а чуйка тем более. — И ты торчишь тут одна уже пятьсот лет? — Угу. — Она посмотрела на меня, чуть наклонила голову. — А у тебя нет ничего пожевать? — Хм, только пайковый брикет — рис с мясом и овощами. Пойдет? — Она кивнула. Я порылся в карманах штанов и выудил искомое, после чего протянул существу. Та облизнулась и в мгновение ока схрумкала жрачку. — Не самое вкусное, но пойдет, — сказала она мне. — Спасибо, Уголёк. — Да не за что. Слушай, а как отсюда выбраться, не подскажешь? — Анураби чуть пожала плечами. — Конечно, могу. Идем за мной. — Она повернулась ко мне спиной и прошествовала вперёд, прилично виляя так пятой точкой. Дойдя до края зала, она остановилась и сняла с подставки факел, который протянула мне. — Возьми, там темно. Коридор был неимоверно старым, что я ничуть не сомневался — Анураби ничуть не соврала, сказав, что провела здесь в одиночестве полтысячи лет. Как она тут оказалась? Что она такое? Почему она не покинет этот старый склеп? Миллион вопросов и ни одного ответа. Я посмотрел на затейливую вязь татуировок, сделанных золотой краской. — Прикольные татуировки, — промолвил я, чтобы начать разговор. Сделать мне это хотелось по двум причинам: во-первых, неуемное любопытство, а во-вторых, меня банально «рубило» и заснуть на ходу — последнее, чего мне хотелось. — Это не татуировки, — чуть повернув голову, ответила шакал, копьем смахнув многовековую паутину. — Это мой окрас. — Окрас? — Я недоуменно наклонил голову вбок. При сумеречном свете факела было видно, что она лишена шерсти и черной была сама кожа. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то обладал столь неестественным пигментом кожи, больше похожим на вкрапление металла. Да и сама вязь символов была слишком продуманной и больше походила на рукотворное вмешательство, чем на деяние природы. — Значит, ты младшая богиня… — Именно, — величественно кивнула она, но тут ей на нос шлепнулся здоровый паук. Сначала она замерла, а потом выронила копье и завизжала так, что у меня едва инфаркт не случился. — И-и-и-и-и-и-и-я-я-я-я-я-я! — визг заметался в узком коридоре, отражаясь от стен и многократно усиливаясь. — Снимите это с меня! — Она вскинула лапы к мордочке, но насекомое не стряхнула, начав махать лапами над ним. «Вот тебе и младшая богиня!» — подумал я и шагнул ближе к ней. Протянул руку, схватил перепуганного восьмилапого за брюшко и откинул в сторону, подальше от нас двоих. — Всё-всё-всё, я его убрал… Кляк! — вырвалось у меня, когда эта Чебур-Ушко сгребла меня в охапку и прижала к себе. — Раздавишь! — Ой, прости. — Она разжала лапы, и я плюхнулся на пол, откуда теперь с подозрением смотрел на шакала. Та засмущалась и попыталась спрятать глаза. — Смертный! Ты спас меня от… — Харе, а. — Я с трудом встал с пола. — Ты точно богиня? — Мой подозрительный взгляд уперся в полихромные глаза существа, которые зло блеснули. — Я — младшая богиня! — запальчиво сказала она, но быстро стушевалась. — Точнее, самая младшая… бывшая. — Она уныло опустила уши, и я тяжело вздохнул. Вот теперь все вроде бы начало вставать на свои места. — Почему бывшая? И где остальные боги? — она посмотрела на меня с каким-то странным выражением: не то тоска, не то обида. — Люди перестали в меня верить, приходить сюда, приносить мне дары и просить помощи. Я, конечно, кое-что могу, но не в тех масштабах, что раньше, когда могла создавать огромные бури просто щелчком пальцев. А что до Старших… они отправились на битву, оставив меня здесь и наказав не покидать храма, покуда не минет двести лет… — Но ведь двести лет уже прошло! — удивился я. — Чего же ты не ушла? — Она отвернула мордочку и что-то пробормотала в ответ. — Чего-чего? — Пауков я боюсь, вот чего! — сварливо буркнула она. — А они за прошедшие восемь веков тут все заполонили. Чего ты на меня так уставился? Я же не спешил отвечать, занятый подбором своей челюсти. Восемь веков?! То есть получается, что «боги» отправились на битву как раз в канун Потерянного столетия? Тогда понятно, почему никто из них так и не вернулся за этой ушастой. Но почему они наказали ей двести лет не высовываться? Хотели уберечь от чего-то или кого-то? Очень даже возможно, только от кого именно? — А твои старшие не сказали тебе, почему тебе нужно прождать два века? — В ответ она покачала головой. — А с кем они бились знаешь? Тоже нет? Ну, а хоть где была битва? — Гор сказал, что они отправятся туда, откуда мы произошли. В место, откуда нас взяли Древние, прежде чем сделать богами. — Древние сделали вас богами? Как? И кто эти Древние? — Древние — это Древние, те, что наделили нас способностью управлять силами природы, подарили бессмертие и наказали оберегать эти земли, пока люди верят в нас. Но сначала меня оставили Старшие, а потом и люди забыли о моем существовании. — Я почесал в затылке. Однако. В то, что она бессмертна, еще поверить можно, а вот с остальным… — Хм, ясно, что ничего не ясно. — Я широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и потер глаза. — Давай веди, а то я спать завалюсь прямо в коридоре. — Моя провожатая коротко фыркнула и двинулась вперед, не забыв впрочем подхватить свое оружие. Топать нам пришлось не слишком долго, и примерно через пятнадцать минут она остановилась перед аркой, нервно сжимая свою оглоблю. — Тебе туда. Я дальше не пойду, там полно этих мерзких тварей. — Я с сомнением посмотрел на богиню и сунул нос в проход. Не видно ни зги, ибо факел мог осветить лишь крохотный кусок пола метр на метр. Почесав под каской, вытащил ракетницу, переломил стволы, проверив маркировку гильз, и, повернувшись к шакалу, сказал ей: — Сейчас посвечу. — Хлопнуло, и ракета устремилась к потолку, отскочила от него и шлепнулась вниз, осветив красным светом кожистые бока яиц, больше подошедшие бы Чужим, сплошь усеивающими пол. — Ебать копать! А другой дороги нет? — Хвостатая замотала головой, чуть втянув её в плечи. Да уж понимаю, если яйца такого размера, то какого размера тутошние паучки, даже думать не хочется. Но похоже, что придется, ибо в темноте коридора, откуда мы пришли, я сумел различить несколько десятков красных огоньков. — Опс, нас обошли! Шакал мгновенно развернулась, перехватывая своё оружие, готовясь атаковать врага, но влазить в стычку откровенно не хотелось. Я снова переломил стволы ракетницы, загнал «дракончиков» и, развернувшись, потянул спусковой крючок. Взревело пламя, и огненная полоса прогрызла дорогу, а воздух заполнился удушливой вонью паленого волоса и шипением пара вскипевших кладок. Схватив ушастую за хвост, рванул прямо по выжженной просеке, не обращая внимая на богохульства шакала, возмущенной моим деянием. Добежав до конца полосы, я снова вскинул «Малышку» и пробил еще несколько метров дороги. Тащить за хвост Анураби на сей раз не пришлось, ибо она сообразила, что благодаря мне у неё, возможно, получится выбраться из той задницы, в которой она застряла. Добежав до конца, я остановился и принялся перезаряжаться, когда спутница взвизгнула и взмахнула копьем. Остро отточенная сталь рассекла массивную тушу размером с приличный таз, и богиня завертелась юлой, отбивая атаку насекомых. Закончив с перезарядкой, я снова выстрелил, прожигая дорогу, а заодно разгоняя чудовищных насекомых по темным углам с противным скрипом. — Влево, нам надо влево! Выход там! — Выстрел, рёв огня, пробежка. Перезарядка, пока Анураби крошит пауков на салат. И так дальше, пока мы не пробились к высоким створкам дверей, наглухо закрытых. — Отойди! — Шакал разогналась и всем весом обрушилась на створы. Дерево не выдержало и разлетелось щепой, и я поспешно влетел в пробитую дыру, стараясь не отстать от богини, что было непросто с моими сломанными ребрами. Мимо проносились барельефы, статуи и панно, но мне было не до них, ибо за спиной слышалось многоголосое шипение, щелканье жевал и цокот лап по полу. Бежать пришлось довольно долго, но потом я со всего маху врезался в спину Анураби, остановившейся на краю пропасти, уходящей вертикально вниз. — Проклятье, мост обрушился! Придется биться, смертный! — Легко сказать, ибо кроме «Змеев» у меня ничего не осталось. Если только… Я прикрыл глаза и начал вспоминать самые мерзостные моменты и встречи на своем пути в этом безумном мире. Марк, Ринго, отравительница из Сиропа, демон Тамитары, живоглот, Роанок, банда в Лог Тауне, Отродье… Этот безумный калейдоскоп вертелся в моей голове, а в груди разгоралось Пламя, которое я мысленно перегонял в левую руку. «Представь себе выстрел… представь себе выстрел… представь себе выстрел!» — словно мантру, повторял я про себя, чувствуя, как руку опутывают горячие нити. — Смертный, очнись, иначе нас сожрут! — рыкнула ушастая, и я открыл глаза, устремив взор в сторону надвигающейся опасности. Полихромные глаза богини расширились от удивления. — Не может быть! — прошептала она, глядя на меня. — Ты… Что она хотела сказать, мне было безразлично, ибо насекомые уже почти добрались до нас, и я медленно поднял левую руку. В прошлый раз я представлял себе удар бойка по капсюлю, но руку представлял ружьем. Но сейчас пред моим мысленным взором возникла пушка, заряженная картечью. Вот боек начинает движение, касается капсюля и… Толчок вышел такой силы, что меня едва не скинуло в пропасть, не поймай меня за шиворот Анураби, а из глаз полетели искры, сквозь которые мне были видно, как полчища пауков захлестывает сотнями тысяч капель огня, а потом моё сознание благополучно покинуло меня…***
— Уголёк, подъем! Хватит дрыхнуть! — Я открыл глаза и посмотрел на склонившуюся надо мной Лаффи. За ней был прекрасно окрашенный бледно-розовым цветом зарождающейся зари небосвод, после чего я со стоном сел на лежаке и уставился на Ди. — Чего? — Она обеспокоенно оглядела себя. — А где Анураби? — Кто? — уставилась на меня мартышка в костюме танцовщицы и шляпе Шанкса. — Что за Анураби? Твоя знакомая? А она прикольная? — на мою голову обрушился водопад вопросов, по которым становилось ясно — или мне все приснилось, или… — Лаффи, скажи, через сколько я вернулся в лагерь, когда ушел? — Она перестала сыпать словами и недоуменно уставилась на меня. Почесала в затылке и ярко улыбнулась. — Да я не знаю, ты когда отошел, я почти сразу отрубилась. — Лаффи повернулась к остальным, сворачивающим лагерь. — Эй, кто видел, когда вернулся Уголёк? — Видеть не видел, но слышал, — откликнулся Эйс, пакующий рюкзак. — Его шаги не спутаешь ни с чьими. Но я не знаю, через сколько, а что такое? — Да нет, ничего, — отозвался я, задумался. Протянул руку и проверил заполненность патронташа, но тот был набит под завязку. Пробежавшись глазами по маркировкам на гильзах, понял, что все, как и было. Даже сунул нос в свой рюкзак, но и там все было в порядке, правда, я не помнил, сколько зарядов к ракетнице у меня было, но на первый взгляд все на месте. — Дурацкий сон приснился, вот и все. — После чего сам приступил к сборам. Это не заняло у меня много времени, даже несмотря на ноющие ребра и немеющую руку. Какого хрена, чего это она? Стянул перчатку, закатал рукав, посмотрел на конечность. Да нет, нормально все вроде. «Походу действительно всякая хрень снится!» — подумал я про себя и направился к остальным завтракать…***
Зилот пришёл в себя в паршивом состоянии, голова раскалывалась, взор был подернут поволокой, и в довершении ужасно хотелось пить. Тряхнув головой в тщетной попытке разогнать муть перед глазами, мужчина свесил голову и какое-то время сидел так. Впрочем, пустынный рейнджер и так ничего бы не смог увидеть из-за кромешной темноты в его узилище. По ощущениям, Зилот чувствовал, что привязан к стулу, веревки стягивали его ноги, руки и туловище, жестко фиксируя и почти не давая возможности двигаться. Также он понял, что находится в каком-то подвале, так как тут было довольно прохладно. До ушей постепенно приходящего в себя парня стал доходить приближающийся звук шагов нескольких человек. Раздался щелчок замка, и в комнату к связанному защитнику принцессы зашли двое человек в незнакомой черной форме и металлических касках. Пропавшая пелена позволила различить в неровном пламени масляной лампы, что у неизвестных солдат на головах были натянуты тканевые маски, закрывающие всю голову, а на рукавах правой руки, рядом с плечом, был повязан красный платок с белым кругом в центре. В самом круге был вписан знак в виде красного солнца, чьи лучи были изображены в виде вытянутых изгибающихся капель и обращены в одну сторону. Вслед за первыми двумя, один из которых держал в руках масляную лампу, а второй занял место у стены, взяв ружье наизготовку, вошли ещё трое. Встав так, чтобы темнота скрывала головы тройки и достигала до середины груди, они молча смотрели на Зилота. Спустя несколько минут тягостного молчания, за которые Зилот окончательно пришел в себя, лидер «черных» заговорил: — Добро пожаловать домой, старый друг. Глаза бывшего мистера Девять увеличились от удивления и шока, когда тот узнал голос говорившего. — Не-не… — язык еле ворочался, и пленнику приходилось прикладывать дополнительные усилия, что бы говорить, — может быть… Ты?! — Ха-ха-ха… — рассмеялся опознанный лидер, выходя на свет. — Не ожидал? Не ожидал. Как мне сказали, у тебя есть некая информация обо мне. Не хочешь поделиться? Посмотрев на хмурое лицо Зилота, его сведенные брови, тонкую ниточку сжатых губ и гневно раздувающиеся крылья носа, главарь усмехнулся. — Помогите нашему собрату поделиться с нами информацией, — то, как глава «черных» произнес «собрат», прозвучало как неприкрытая издевка. Отчего стоящие по бокам от главаря мужчина и женщина мерзко хмыкнули, картинно поправляя кожаные перчатки. Подходя к рейнджеру, парочка вступила в круг света. — Вы?! — только и успел сказать Зилот, как на него обрушился град ударов. — Не волнуйся Зилот, — произнес главарь, когда месившая парня парочка прекратила избиение по жесту своего начальника. — Я верю, что ты будешь достойным Сыном Арабасты и присоединишься к нам в нашей великой миссии. — К-какой? — прохрипел парень, еле приподняв голову. — Абсолютная власть в Арабасте… — Вождь заложил одну руку за спину, а вторую поднял, согнув в локте и сжав кулак. — А затем и в мире. — Безумец! — выкрикнул пленник, но его собеседник подал жест, и переводящие дух палачи приступили ко второму раунду избиения. — Продолжайте, позовете меня, когда он заговорит, — произнес лидер Детей Арабасты, удаляясь из камеры…***
— Цунами! Нас сейчас смоет! — вопила Лаффи, скача по барханам и над ними. Я не шучу — наш капитан каким-то макаром умудрилась пробежать по воздуху метров так десять, наплевав на законы гравитации и притяжения. Я бы пораскинул мозгами над этим феноменом, но, сука, мне было не до того — я просто дико хотел спать, что даже пару раз умудрялся задремать прямо на марше. Первые часа три-четыре все было нормально, но вот эта жара высасывала из меня все соки. Да еще и сломанные ребра неприятно ныли, что не придавало сил. Так что к полудню я был похож на полувареную каракатицу, клевая носом через каждые десять шагов, а разок даже захрапел, чем развеселил Ди. Кстати, о нашем шиле в заднице… — Крокодайл, иди сюда, подлый трус! Я надеру тебе зад! — скача по дюнам, надрывалось это чудо, махая лапками во все стороны. — А? Что с ней? Чего она так раскричалась? Да еще и по воздуху бегает. Небось опять какой-то дряни наелась! — лениво перебрасывались остальные фразами. — Ну почему она вечно во что-то вляпается! — возмутилась Нами, сидя на Мацуке. Второй на верблюдице расположилась Виви, и их должны были сменить Усо и Коала примерно через час. А еще через час на их месте должна оказаться Ди с Чаффи и Санджи. — Чаффи, ты… — Я покосился на вывалившую язык полуоленя, которую пустыня просто нокаутировала. — Чаффи нам не поможет, — промолвила фехтовальщица, глянув на безвольную тушку на волокушах. Заметила это и Рыжая, тяжело вздохнув и посмотрев на Ророноа. — Зори, ты не могла бы её утихомирить? — Почему я? — Тебе что, сложно? — бросила шпильку кок, и зеленоглазая скрипнула зубами. После чего, бормоча ругательства себе под нос, потащилась на верх бархана, таща за собой волокушу. Я посмотрел на них, почесал репу и пошел следом. Кажется, там что-то произойдет, и мне лучше быть рядом, чтобы ничего не случилось. Забравшись на вершину бархана, мы с ней сначала посмотрели на беснующуюся девчонку, носившуюся туда сюда с воплями. — Чаффи, где там твое успокоительное? — обернулась к доку фехтовальщица. — А… да… сейчас… минутку… — Мечница тяжело вздохнула и посмотрела на меня. — Что делать будем? Я поскреб пятерней затылок и пожал плечами. На ум ничего дельного не приходило, а потому… — А, Крокодайл! Вот ты где! — Я несколько непонимающе посмотрел на капитана, которая явно нацелилась на меня. — Ну сейчас я тебе задам! Гому Гому но: Пистолет! — Кулак мартышки полетел в нашу сторону, но вместо меня ударил в песок, отрикошетил и со всего маху двинул зеленоглазой по лицу, чем привел накама в состояние бешенства. — Ага, так вас двое Крокодайлов! — Мда, это уже клиника. — Ар-р-р-р! Уголёк, пригляди за Чаффи! — Травинка закатала рукава и направилась к беснующейся брюнетке. Я вздохнул и присел на песок, собираясь привести их в чувство, когда всё закончится. Поворочал шеей и прикрыл глаза, просто на секундочку… — А-а-а-а! Что случилось?! Вы почему в таком виде?! Зори, очнись! — Я с трудом разлепил веки и непонимающе посмотрел на сующую под нос Ророноа склянку полуоленя. А как же она быстро-то оч… Я подлетел на ноги и кинулся на вершину бархана. Посмотрел прямо, налево, направо, уныло вздохнул и поплелся обратно к девушкам, думая о том, какую головомойку они мне сейчас устроят. Получилось даже еще хуже, ибо ни Зори, ни Тани-Тани колотить меня не стали, а лишь посмотрели с укором и промолвили: «Ну что же ты так?» Мне аж под землю захотелось провалиться от стыда. Но как бы там ни было, нам следовало идти дальше, иначе мы рисковали застрять тут навсегда. А посему, выбрав направление, куда могли утопать остальные, мы поплелись вперед, причем капитана тащить доверили мне то ли в наказание за косяк, то ли в надежде, что я её потеряю. Примерно через часок Лаффи очухалась и поинтересовалась, какого черта происходит и как так получилось. Били её не то чтобы долго, но шишек навесили изрядно, после чего мы продолжили путь дальше, оставив капитана в самом конце нашей группы. Немного подумав, я сбавил скорость шага и поравнялся с ней, чтобы немного таким образом поддержать…***
— Эй, Зори, а с ней все будет в порядке? — В какой-то момент движения подергала за рукав док мечницу, явно обеспокоенная «Жарко!» издаваемое Ди. Зеленоглазая чуть обернулась и посмотрела на Лаффи с Угольком и пожала плечами. — Она крепкая — от такой ерунды не помрет. Тем более что там рядом Уголёк. — Послушай, — наконец решилась фруктовик. — А пираты вот так обычно и живут? Ну, там пересекают пустыни, лазят по ледникам, дерутся с ужасными монстрами и спасают королевства? — Хех, ну положим, мы не самые обычные пираты, — чуть усмехнувшись, ответила Зори, ни капли не раздумывая. — Каков капитан, такова и жизнь. — Похоже, — уныло промолвила док, опуская плечи, — я промахнулась с выбором команды и корабля. — Какое совпадение. Меня тоже посещают подобные мысли, — фыркнула зеленоглазая, но достаточно тихо, чтобы её не услышали плетущиеся в конце. — Эй, Зори, а почему ты следуешь за Лаффи? — А почему ты спрашиваешь? — Я с вами недавно, но мне кажется, что все на борту преследуют свои собственные цели. Можно сказать, одинокие волки. Особенно ты, Зори. — Так и есть, — кивнула Ророноа. — В моем случае вообще всё получилось почти случайно, по-другому и не скажешь. С остальными… да в принципе тоже самое. Каждый пытается добиться своего, а не того, что хочет Лаффи. Мы делаем то, что сами хотим делать. Со стороны кажется, что мы не умеем действовать сообща. Это из-за капитана и это — нехорошо. — Тани-Тани обернулась и посмотрела на плетущуюся позади парочку. — Я тоже так считаю, — промолвила она, обернувшись обратно. Зори чуть помолчала и продолжила монолог: — Но с другой стороны — что вообще значит действовать сообща? Помогать друг другу и защищать друг друга, верно? Кто-то считает, что этого достаточно, а по мне, они просто морочат себе головы. А вот если выложится по полной и потом сказать — я сделала все, что смогла, теперь твоя очередь, а не справишься — мы сдохнем. Вот это взаимопомощь. Согласна? Разве при таком образе мыслей волки-одиночки не могут действовать сообща и быть хорошими соратниками? Согласна? Я вот считаю, могут. — Что-то подобное мне говорил Уголёк, — задумчиво промолвила полуолень и посмотрела на Ророноа. — Слушай, а он тоже имел это в виду? — Собеседница не спешила отвечать, обдумывая свой ответ. — Возможно, я далеко не всегда понимаю его логику и мотивацию. Взять хотя бы то, что он изголодался по женщинам, но вместо того, чтобы прямо об этом сказать, ведет себя как мальчишка. — Он мне сказал, что не хочет портить сложившиеся отношения на корабле интимом. — Зеленоглазая удивленно посмотрела на накама, потом обернулась и глянула на плетущегося со скоростью черепахи Уголька. — Вот оно что, — промолвила девушка, которая думала приблизительно так же. Да, это был факт — периодически Зори посматривала на худого мужчину вовсе не как на накама, а как на конкретно мужчину. Пусть это бывало и совсем не часто, но ведь бывало! Пару раз она даже хотела подойти к нему с предложением, но её остановило то, что она, несмотря на буйную жизнь охотницы, умудрилась сохранить некоторую романтичность, и второе — а что будет, если они не подойдут друг другу? Лично Ророноа не могла ответить на этот вопрос, когда задавала его себе. Это будь они на суше, еще можно было бы просто разбежаться в разные концы острова или свалить на другой, но куда деться с маленького корабля посреди океана? А если потом он сойдется с кем-то еще из команды? Фехтовальщица тряхнула головой, прогоняя лишние мысли, и огляделась по сторонам. Взгляд её зеленых глаз наткнулся на стаю птиц, круживших над чем-то немного в стороне от них. Она остановилась и приложила руку к глазам, чтобы рассмотреть птиц получше. — Что там, Зори? — прохрипел подошедший Уголёк, вставая рядом с ней. Пару секунд он тоже наблюдал за живностью, нахмурился. — Не пойму… стервятники вроде какие-то… — Так и есть, — убрала ладонь фехтовальщица и посмотрела на мужчину, лицо которого раскраснелось от жары. — Пойдем посмотрим, что там? — Опять тащиться, — поморщился он, но затем глянул на кружащую стаю и кивнул. — Ладно, пойдемте. Идти пришлось долго, ибо зеленоглазой казалось, что место, над которым кружат падальщики, не так далеко от них, но она не учла, что идти им нужно было через барханы, которые их здорово замедлили. Поднявшись на очередную дюну, она снова посмотрела в небо. Так и есть — в безоблачном небе кружили стервятники, что заставило воительницу рефлекторно поправить мечи на поясе. Она хотела продолжить путь, как неожиданно её ухватила за рукав Тани-Тани, тщательно принюхиваясь к запахам. — Зори, что-то не так, — сказала синеносая, вытягивая шею вперед. — Я чувствую запах разложения. Очень сильный. Старпом — эту обязанность на неё свалил Уголёк почти сразу после Лог Тауна — нахмурилась и посмотрела на заползших к ним накама. Иномирец прекрасно слышал слова дока, а потому просто захлопнул забрало шлема и, взяв в руки дробовик, передернул цевье. Капитан посмотрела на приготовившегося к драке мужчину, потерла слегка обгоревший нос и размяла кулаки, собираясь пустить их в ход, если потребуется. Спустившись по склону, они попали в ложбину, когда ветер немного переменился, и в нос буквально шибанул тошнотворно-сладковатый запах… примерно смесь запаха одеколона и жжёного сахара, но гораздо, гораздо сильнее. От отвращения Зори поморщилась, хоть и её нутро сжалось в нехорошем предчувствии, ибо ей был знаком этот запах. Она покосилась на напряженную Чаффи, мрачную капитана и Уголька. Сделала было шаг вперед, как крепкая рука ухватила её за локоть, заставив повернуться и посмотреть на мужчину. — Знаешь, подожди-ка лучше здесь и пригляди за остальными. Я сам посмотрю. — Зеленоглазая чуть помедлила, но всё же кивнула углеглазому, после чего уселась прямо на песок. Бывший солдат потрепал по голове полуоленя, словно подбадривая, и быстрым шагом направился к вершине дюны. Когда он поднялся на гребень, то остановился и огляделся по сторонам, а затем скрылся из вида девушек. Потянулись длительные минуты ожидания, во время которых то одна, то другая, то третья девчонка бросала быстрый взгляд на гребень, в надежде увидеть низкорослую фигуру, но их соратник не спешил возвращаться. Прождав минут пятнадцать, Ророноа решительно встала на ноги и, положив ладонь на рукоять мейто, промолвила: — Пойду посмотрю. — Я с тобой! — хором сказали остальные, и Зори нахмурилась. Не то чтобы она не хотела тащить их с собой, но зеленоглазая считала, что им не следовало видеть то, что могло им предстать. Но, посмотрев в глаза подруг, девушка поняла, что те не отвяжутся и все равно последуют за ней, и молча кивнула, после чего направилась к вершине. Практически дойдя до неё, она на минуту остановилась, а потом в два шага взобралась на гребень. Ей хватило одного взгляда вниз, чтобы громко рявкнуть: — Чаффи, не вздумай подниматься! — Но она немного опоздала с предупреждением, ибо Тани-Тани уже стояла рядом, глядя на происходящее расширившимися от ужаса глазами и зажимая рот руками. — Бог-Рог-Носорог, — прошептала Лаффи, обводя глазами раскинувшуюся пред ними картину. — Что за монстры могли это сделать? — Она схватила за плечо дока и повернула лицом к себе. — Не смотри, не надо. — Полуолень тут же прижалась к Ди, словно пыталась защититься от увиденного. Зори вновь посмотрела вниз, где в ложбине, образованной несколькими барханами, лежало множество трупов людей. На самый скромный взгляд, количество тел шло минимум на сотни, а то и тысячи, ибо мертвые лежали не одним слоем. — Мать! Я же говорил не лезть! — послышался злой и недовольный голос мужчины, который стоял возле тел, изучая их. Посмотрев на накама, он быстро стал подниматься к ним. — Валим отсюда. — Дважды повторять не пришлось, и они вчетвером поспешно покинули могильник, едва не срываясь на бег, стараясь уйти побыстрее. Когда они добрались до места, откуда Ророноа заметила падальщиков, то Уголёк соизволил остановиться и поднять забрало шлема. — Вы нахрена поперлись? — Прости, — тут же покаялась Зори, на которую оставили остальных, — просто тебя долго не было, вот я и решила убедиться, всё ли в порядке. — Ладно, проехали, — кивнул ей накама, понимая, что девушка беспокоилась о нём. После этого он присел на колено возле новенькой и очень осторожно обнял девчонку, которая пребывала в шоке от увиденного. — Малышка, ты как? — Что… что… что за… монстры… могли… сотворить… такое? — слова давались полуоленю с трудом. Она прижалась к мужчине так крепко, насколько могла это сделать. — Уголёк, это же просто чудовищно! Там же… там… и дети… — Она разрыдалась, уткнувшись носом в плечо накама. Ророноа хотелось сделать то же самое…***
Очередной приход в себя сопровождался болью во всем теле. Единственное, что могло радовать, — перед тем как в очередной раз начать избиение, его напоили водой. Не столько из жалости к пленному, сколь из желания продлить мучения. Сейчас Зилот хотел только провалиться в беспамятство, чтобы хоть ненадолго унять боль, но увы: Окаме и Гарн, те, кого Зилот знал с самого детства, и те, кто был для него чуть ли не семьей, сейчас стали его палачами. Каждый удар, что они наносили, был выверен настолько, что причинял просто море боли, без сильных повреждений организму. При этом сержант явно видел, что его мучители получали изощренное удовольствие, истязая его. Как? Как те люди, которых он знал, стали такими? Что привело их к этому? Эти вопросы задавал сам себе Зилот, пытаясь хоть как-то отвлечься от боли. Хотя сам для себя парень как-то отстранено отметил, что до сих пор лежит на полу, привязанный к стулу, и прохлада земляного пола хоть немного остужает горящее после ударов лицо. Полежав еще немного, Зилот распахнул глаза, однако ничего не поменялось — перед глазами стояла все та же тьма. Однако сейчас парень был собран: времени, что он провел в тишине и спокойствии, хватило, дабы он пришел в себя. Снова прикрыв глаза, рейнджер решил составить план побега, ибо даже то, что он узнал личности трех офицеров «чернецов», уже является важной информацией, которую надо сообщить королю и принцессе. Виви, от вспоминания синевласой девушки, сердце забилось быстрей. Да, он не должен терять ни минуты. Перво-наперво надо как-то освободиться, далее — открыть дверь и выбраться наружу, в-третьих, выяснить его местоположение, в-четвертых, покинуть лагерь или базу его пленителей, желательно незаметно. Ну и последний пункт — передать информацию из первых рук королю или Виви. Однако его план был невыполним ещё на первом пункте. В пустом подвале просто не было ничего, что можно использовать для освобождения. А перетирать веревки друг о друга, нет, увольте, что-то подсказывало, что свои руки он сотрет быстрее, чем веревки. Стараясь не отчаиваться, он мысленно перебирал разные способы освободиться, но ни один не выдерживал самокритики парня. Но полежав ещё немного, сын пустыни понял, что уже просто не может лежать без дела, поэтому стал пытаться хоть как-нибудь ослабить удерживающие его веревки. — Хи-хи-хи… — раздался сзади веселый девичий смешок, и позади разгорелось солнце, так показалось пленнику. Точнее, привыкшим к темноте глазам парня. Но на самом деле пламя было совсем крохотным огоньком. Проморгавшись, Зилот увидел отчетливую тень, что явно принадлежала его неожиданной гостье. Словно увидев, что на нее смотрят, тень сделала реверанс, придерживая платье одной рукой, в которой был зажат какой-то продолговатый предмет, то ли копье, то ли вообще неизвестно что, в то время как во второй она явно держала источник света. Пустынник лежал, не зная, что сказать, одновременно пытаясь понять, враг это или друг, как вдруг рука с длинным предметом поднялась и опустилась, а спину парня обдул поток воздуха. Сержант с содроганием понял, что острие прошло почти вплотную к пальцам рук. Со стороны незнакомки раздался ещё один смешок, и она растворилась в поглотившей все темноте. Зилот напряг руки и понял, что веревка начинает поддаваться, однако сразу же прекратил, услышав топот приближающихся к нему людей. Как и ранее, в комнату зашли двое солдат, и бывший мистер Девять боялся, что его новую знакомую сейчас схватят, однако ничего не произошло и солдат встал на свое любимое место. — Ну что, Зилот, готов нас порадовать сказкой на ночь? — произнес Гарн, ставя стул с пленником в нормальное положение. Получив в ответ лишь упрямое мотание головы, Гарн, оскалившись, тихо произнес: — Я на это надеялся. В следующий момент удары вновь посыпались на пленника. А сам Зилот попытался не потерять сознания, ведь если оговорка верна, то скоро лагерь ляжет спать, и из него станет проще ускользнуть. Так что осталось пережить начинающую набирать обороты экзекуцию, но, держа мысленно светлый образ Виви перед глазами, телохранитель принцессы чувствовал, что сможет перенести и более сильные пытки. Так что остается только ждать, а Зилот, как и другие сыны пустыни, умел это делать хорошо…***
Мы брели под палящим солнцем, отдаляясь всё дальше и дальше от кладбища под открытым небом, и моё настроение опускалось все ниже и ниже, по мере того как я кубатурил по поводу виденного. Когда я спустился вниз и осмотрел тела, то в моей памяти сразу же всплыли старые фотографии, которые были сделаны еще больше полувека назад. Маленький польский городок, аккуратные улочки, кадочки с цветочками, лыбящиеся до ушей гражданские, приветливо махающие нашим танкам, а потом высоченный забор из колючей проволоки под током. Простые железные ворота, над которыми сделана надпись «Arbeit macht frei». Освенцим. Потом пред глазами встает другая фотография. Длинная траншея, почти доверху заваленная телами расстрелянных людей. И, пожалуй, самое мерзостное воспоминание, уже виденное в живую. Мелкий дождик накрапывает, мелкие капли стучат по каске. Камни в заброшенном карьере блестят от влаги. Обрыв, обозначающий край выработки. А внизу лежат сотни тел тех, кого посчитали лишними и просто сбросили или столкнули несчастных вниз, с высоты в восемнадцать метров. Везучие гибли сразу, но было и множество тех, кому так не повезло. Повсюду рыскают разжиревшие от человечины дворняги, пытающиеся скалиться в нашу сторону. Десяток бородатых выродков, пойманых на горячем, и рыдающих навзрыд, и клявшихся, что они никого не трогали. Мы их тоже не тронули — лишь связали и бросили там, среди мертвых, и вернулись через три дня, когда затихли дикие крики. Три месяца адского труда по извлечению останков. Я в жизни столько спирта не пил до тех дней, но если б мы не напивались в дымину, то вряд ли бы остались в твердом уме. Тысяча восемьсот тридцать два наглухо заколоченных гроба, примерно треть из которых длиной всего в метр. Суд над последним нохчой, который клялся Аллахом, что только привозил обреченных на смерть. Ярость от того, что ублюдку дали всего четыре года за содеянное. Вцепившиеся в плечи фейсы, старший из которых упирается грудь и говорит: «Не вздумай! Себе жизнь запорешь, а их не вернешь!..» Меня схватили за руку, и я непонимающе уставился на Чаффи, идущую рядом. Она проревелась, и теперь о случившемся с ней говорили лишь покрасневшие глаза. — Малыш, ты как? — спросил я накама, и та сжала пальцы. — Уже лучше, — тихо ответила она, продолжая механически шагать вперед вслед за Лаффи, шедшей с нереально прямой спиной, и Зори, которая немного вытаскивала свою любимицу из ножен, а затем резко загоняла её обратно. — Уголёк, почему люди могут быть настолько жестокими? Почему они могут вести себя хуже зверей? — Я не знаю, — предельно честно ответил я полуоленю. — Я уже давно разочаровался в человечестве в целом. Мы только и можем, что трусливо разрушать всё, до чего можем дотянуться, и не думать о последствиях. И лишь немногие из нас понимают, что существуют границы дозволенности, за которыми уже нет ничего. — Ты когда-нибудь видел что-то подобное? — Видел. Не в таких масштабах, но видел. Знаешь, много лет назад в моем мире было целое государство, вся идеология которого базировалась на каннибализме. Высшая раса, мать их, чтоб им черти в Аду вилы в зад каждую минуту совали. Эти ублюдки возомнили себя потомками богов и развязали страшную бойню, в которой погибло немало народа. Мои предки смогли сломить им хребет, но мы заплатили поистине страшную цену… — Сколько? — каким образом она поняла, что я подразумевал под словосочетанием, известно было лишь ей самой. Я немного помолчал, но ответил: — Как минимум тридцать миллионов, большая часть из которых были мирными людьми, не солдатами или партизанами. С момента разгрома врага прошло больше семидесяти лет, а мы продолжали находить могилы и останки погибших. — Чаффи вздрогнула от услышанного. Несколько минут мы шли молча, прежде чем она снова задала вопрос: — А что сделали твои предки с теми монстрами? — Они загнали этих выродков в их логово и разгромили их. Потом судили тех, кто остался в живых, хотя многие из главарей того режима сумели скрыться и спрятаться от правосудия благодаря стараниям тогдашних… хех… союзников. Но знаешь, что самое главное — когда мои предки победили в войне, они не стали мстить простым людям, пусть те и поддерживали этих чудовищ. Они бросили все силы на то, чтобы перевоспитать людей, сделать их обратно людьми, и у них это получилось. Но вот только задушить гидру нацизма до конца они так и не смогли, и спустя десятилетия мелкие гаденыши, которых просто пожалели в свое время, выросли, завели свое потомство и снова начали убивать и учить этому своих выродков. И теперь снова нужно громить, судить и вешать, а их змеенышей переучивать. Вот только они тоже рано или поздно вырастут, и никто не даст гарантии, что все не пойдет по новой. Как по мне, то прервать этот мерзкий круг можно только одним способом… — Вырезать всех подчистую? — на удивление спокойно спросила она. — Но чем тогда ты будешь отличаться от них? — Можно сказать, ничем. Кроме того факта, что… — А-а-а! — дикий вопль заставил нас прервать разговор и посмотреть на вставшую в стойку капитана, смотревшую в даль. — Тень! — Она было рванула туда, но я успел схватил её за ухо и чуть потянул на себя. — Ай-ай-ай! Ты что делаешь? — Останавливаю тебе прежде, чем ты совершила очередную глупость, — фыркнул в ответ, разжимая пальцы. Посмотрел на потирающую ушко Ди. — Мы дойдем до камней примерно минут за двадцать — просто потерпи немного, хорошо? — Ладно, — несколько обижено ответила девушка и потопала вперёд. Идущая рядом с девицей Зори шумно выдохнула, ибо она уже мысленно представила себе, какой ужас их бы ждал, не останови я эту егозу. До скалы мы дошли несколько быстрее, чем я предсказывал, ибо мысли об отдыхе придавали нам всем сил. Нырнув в спасительную тень, девушки тут же повалились на песок, наслаждаясь прохладой. Я чуть улыбнулся, глядя на них, подошел к стоявшему посреди тенечка камню и уселся на него. Стянул с головы шлем, взъерошил мокрые от пота волосы и посмотрел на распластавшихся девчонок. — Вы мне сейчас медуз, выброшенных на берег, напоминаете, — попытался пошутить, на что получил в ответ возмущенное фырканье в трехкратном размере. — Не, ну серьезно, провали-и-и-и…***
— Не, ну серьезно, провали-и-и-и… — Три пары глаз устремились к месту, где мгновением раньше сидел накама, но на месте него девушки увидели лишь дыру, в которую осыпался песок. — Уголёк! — Несмотря на дикую усталость, они мгновенно обступили провал, ведущий в темную неизвестность. — Уголёк! — Ауча! — донеслось из темноты. — Сцука, больно! — Ты цел? — спросила Чаффи, пытаясь хоть что-нибудь увидеть в темноте. — Вроде бы да! Подождите секунду! — Сначала ничего не происходило, а затем внизу вспыхнул крошечный огонёк зажигалки. — Ять, ну и куда меня бесы занес… а, точно, вспомнил! — Послышался звук удара о металл и ругательство с шипением. После этого огонёк начал двигаться куда-то в сторону. — Что будем делать? — задала вопрос Зори, поняв, что с их товарищем все нормально. Зря она это сделала, ибо в туже секунду пояс оплела растянувшаяся рука. — Лаффи, не вздум… — Поздно, ибо неугомонное чудо сигануло вниз, таща с собой Ророноа и Чаффи, словно она была чертом, возвращавшимся в Преисподнюю, а накама — грешниками. Недолгий полёт завершился достаточно мягким приземлением на гору песка, отчего девушки отделались лишь легким испугом. — Лаффи, млин! Ну за каким хреном нас то надо было тащить? — Чаффи благоразумно промолчала, осматриваясь по сторонам. — Эй, вы целы? — Огонёк приблизился к ним, освещая лицо мужчины тусклым светом. При этом пляшущие тени придавали ему весьма зловещий вид, отчего Зори невольно поежилась. — Да все с нами в порядке! — улыбаясь во весь рот, ответила ему егоза, вертя головой. — А где это мы оказались? — В одном тайном месте. Идемте, я вам кое-что покажу. — С этими словами мужчина повернулся к девушкам спиной и пошел в темноту. Делать было нечего, и девчонки последовали за ним. Пройдя буквально десять шагов, они остановились перед огромным камнем, одна грань которого была сплошь испещрена символами неизвестного языка. — Вот, поглядите. — Что это? — тут же отозвалась Ди, подходя ближе к штуковине. Она протянула руку и потрогала черную поверхность. — Для чего эта штука? Она может привести нас к сокровищам? — Это, можно сказать, и есть сокровище, — хмыкнул мужчина. — Подержи зажигалку, пожалуйста. — Уголёк стянул с плеч рюкзак и принялся в нем копаться. Пока он что-то искал в своих вещах, Ророноа и Чаффи подошли вплотную к камню, причем малышка остановилась в шаге от объекта и наклонила голову. — Чаффи? — спросила накама Зори, чуть нахмурив брови. — Никто ничего не слышит? — Мечница прислушалась и покачала головой, как и капитан. Уголёк на секунду оторвался от поисков и помотал головой. — Странно, а я слышу ровный гул. И звук исходит от этой штуки. — Полуолень посмотрела на испещренную символами поверхность и осторожно протянула руку, дотронувшись до неё. — Знаете, я однажды видела подобные символы. Это очень древние письмена. — Хм, — хмыкнула накама. Подумала и тоже прикоснулась к камню, который оказался неимоверно холодным, словно был сделан изо льда. Глаза зеленовласой уже немного привыкли к полумраку, и она огляделась по сторонам. Все четверо находились в огромном куполе, до потолка которого было метров десять, не меньше. Присмотревшись, фехтовальщица смогла различить торчащие то тут, то там обломки колонн. — Если твое предположение верно, то почему это место находится под землей? — Да все потому, что его старались спрятать от посторонних глаз. Да где же он? — продолжая рыться в вещах, проворчал Уголёк, и все посмотрели на него. — Эта штуковина называется Понеглифом, которые сделали древние люди. Кстати говоря, ему не больше восьми веков, так что назвать эти символы… ага, нашел… древностью, достаточно сложно. — Уголёк встал с колен, держа в одной руке сложенный в несколько слоев лист тонкой бумаги, а во второй — толстый стержень-карандаш. Для чего ему это понадобилось, понять не составило труда. — Хочешь сделать копию с этой штуки? — спросила мечница мужчину, и тот просто кивнул в ответ. Ророноа бросила взгляд на Понеглиф. — Его почти на треть песком занесло. Придется повозиться. — Она повернулась к ним спиной и направилась в темноту. — Пойду поищу, что можно использовать как факел. Отойдя от накама на полсотни шагов, девушка достигла стены. Льющегося с потолка света не хватало, чтобы разогнать темноту, и вокруг зеленоглазой царили густые сумерки. Пройдя вдоль стены с десяток шагов, она наткнулась на факел, торчавший в изъеденном ржавчиной держателе. Выдернув деревяшку, она хотела было вернуться, как увидела еще кое-что. — Эй, идите-ка сюда! — повернув голову в сторону друзей, крикнула мастер и присела на корточки, рассматривая находку. — Чего там, Зори? — спросил Уголёк, подходя к ней вместе с остальными. — Что-то интересное? — Вроде того. — Она выпрямилась и протянула факел. Запалить его было плевым делом, и, когда свет разгорелся ярче, мастер кивнула в сторону лежащего возле стены скелета. — Посмотри на него. — Уголёк почесал в затылке и сел рядом с трупом умершего много лет назад. Озадаченно хмыкнул, протянул руку и постучал кончиками пальцев по броне, в которую был облачен скелет. — Разве на тебе не такая же броня? — Это было правдой. Доспехи мертвеца ничем не отличались от доспехов накама, разве что на нагруднике мертвого человека не было длинных царапин от когтей монстра, да наплечник у покойного был на правой руке, а не левой. Седовласый огляделся по сторонам, протянул руку и поднял с пола каску с забралом, которую мечница не заметила сразу. По форме она сильно отличалась от той, что носил накама, особенно выделялось вытянутое вперед забрало, с расположенными по бокам круглыми отверстиями. Пошарив еще немного, мужчина нашел круглую банку, которую тут же прикрутил к забралу. — Встроенный противогаз, — резюмировал Уголёк, перевернул шлем, заглянув внутрь. — Мда, подтулейке пришел швах, надо менять. — Он посмотрел на броню, подумал, а затем принялся стаскивать её с мертвеца. — Эй, ты чего удумал? — насторожилась Ди, когда мужчина снял наплечник, пристально его изучил и принялся цеплять на себя. — Ему она не нужна, а вот мне может и пригодиться, — пояснил мужчина, продолжая свое дело. — Мародер, — подпрыгнула на месте капитан, ткнув в мужика пальцем. Тот снисходительно посмотрел на егозу. — Да и хрен с этим. Пусть буду мародером, зато мародером в броне. — Он ослабил ремни и осторожно стащил нагрудник. Лаффи только фыркнула в ответ. — А пожевать там ничего нет? — Могу дать берцовую кость… Ай! Не щипайся, я шучу! На все про всё они потратили минут двадцать, и теперь Уголёк обзавелся дополнительным комплектом защиты. Правда, ничего, кроме наплечника и наруча, он надевать сразу не стал, чему Зори была рада. Так что нагрудник и каска перекочевали в выуженный из рюкзака мешок с ремнями, который был передан фехтовальщице на сохранение с обещанием отшлепать, если она его потеряет. После этого они вернулись к камню и еще битых полчаса отбрасывали песок в стороны, чтобы освободить поверхность с письменами. После чего Уголёк припахал её и остальных держать лист, плотно прижимая его к камню, а сам принялся остервенело тереть грифелем по бумаге. Сначала мечница не поняла, что он творит, но когда увидела, как появляются символы на листе, только хмыкнула. Закончил Уголёк с копированием текста буквально за десять минут, после чего сложил лист и посмотрел на девушек. — Ну, что будем выбир… — Он оперся рукой на поверхность Понеглифа, и в ту же секунду меж ним и камнем сверкнула вспышка, которая отшвырнула мужчину в сторону…