Глава 26. После войны (продолжение).
Святая Земля Мариджоа. — Кризис в Арабасте может сыграть нам на руку, — негромко промолвил высокий достаточно молодой мужчина со светлыми волосами и такой же светлой бородой. Облачённый в брюки с белоснежной рубашкой и расстегнутым пиджаком, Горосей посмотрел на остальных членов совета. Четверо других советников выжидательно молчали, ожидая продолжения. — Благодаря этому инциденту мы можем заполучить «Плутон», мотивируя это… — Если линкор ещё в стране, — поправил молодого обладатель длинных седых усов, ниспадавших до самой груди. — Но куда большую опасность представляет предательство Крокодайла. Это может выставить нас в невыгодном свете, и многие могут решить, что мы теряем хватку. — Плевать на Крокодайла и корабль! — неожиданно рыкнул лысый обладатель родимого пятна на голове, опиравшийся на трость, очень похожий на последнего президента СССР. — В канцелярию пришло несколько весьма гневных писем от короля Рошвана и других правителей. Можете поверить, этот молодой медведь в ярости, а премьер нагло объявил о мобилизации своей армии. Да и звёздно-полосатые зашевелились. Чёртов Адольф и его бредовые идейки! — Возможно, не всё так плохо, — спокойно заметил последний советник, постукивая пальцами по ножнам меча. — По нашим данным, армия нацистов практически полностью была разбита в ходе генерального сражения за столицу, сам Вождь был повержен, как и его ближайшие соратники. В плен попало несколько десятков офицеров высокого ранга, и лишь вопрос времени, как скоро их передадут в руки Дозора. — Армия такого размера не может жить лишь за счёт грабежей и набегов, — снова подал голос молодой, рефлекторно потирая шрам на груди. — В любом случае они должны были иметь поддержку со стороны местного населения. — Так и есть. — Пятеро Горосеев посмотрели на сидящего напротив них человека в форме Дозора. — Практически половина западной части страны не подчиняется Кобре, продолжая утверждать, что Нефертари узурпатор, а их настоящий правитель — это Коза-Адольф. Еще треть выступает за смену власти, но старательно дистанцируется от нацистов, объявив тех посланниками Сатаны. Реально Кобру слушает лишь Алубарна да часть востока страны. Ещё Гильдия и большая часть племён пустыни вместе с Пустынными Пиратами. — Советники обдумали сказанное гостем, тщательно анализируя каждую букву его речи. — Ваше предложения, фельдмаршал? — после паузы спросил Меченый. — Я бы посоветовал оставить все как есть на первом этапе. Кобре придётся постараться, чтобы вернуть власть в стране, и мы убьём тем самым двух зайцев разом. Нефертари будет не до «Плутона», который спрятан, а мы сможем спокойно заняться его поисками. Как только местоположение корабля будет установлено, Дозор быстро займёт район его базирования, а Кобру можно будет просто обвинить в халатности и… — Не пойдёт, — покачал головой длинноусый. — Нефертари — одни из двадцати Основателей. Это может привести к волнениям среди Небесных Драконов, пускай они и несколько презирают Кобру. — Однако рациональное зерно есть, — промолвил мечник, глядя перед собой в одну точку. — Возрождение нацизма испугает этих зажравшихся свиней куда сильнее, чем даже возможный арест короля. Так что никто не станет возражать, если Правительство введет войска для наведения порядка. Даже сам король не станет противиться этому, учитывая сложившуюся ситуацию. Основная часть сил будет сосредоточена на наведении порядка, а малая часть может заняться поисками корабля. — Кроме того, — снова заговорил молодой, — мы сможем набрать людей среди этих Истинных для карательных батальонов. Уверен, если дать им выбор: петля или служба во имя Правосудия, они будут счастливы подчиняться нам. — Не слишком ли это опасно для нас? — Мы всегда сможем отдать их обратно в руки Нефертари, — зловеще улыбнулся блондин. Остальные помолчали, прикидывая варианты. — Хорошо, — решил длинноусый и повернул голову к гостю. — Отправьте на Сенди войска под командованием проверенных людей. Большую часть наберите среди простых солдат. Остальные… — Хватит К404 и К406. И ещё я отправлю людей из СР7 в качестве вербовщиков и ищеек. — Хорошо, с этим разобрались. Теперь относительно того, что там творилось… Это правда, что в Алубарне действовал Ковенант? — Да. Среди участников сражения был замечен сам ванн Риппе. — Повисла напряжённая тишина. — Кобра всеми силами отрицает это, но факты — вещь упрямая. Я более чем уверен, что Армагеддон был там и даже не один. Учитывая, что они создали Разлом, то могу предположить, что Пауль привёл с собой не менее сотни бойцов. — А эта команда пиратов? Как они связаны с ним? И кто этот Уголёк, который по слухам в одиночку одолел Гитлера и половину его армии? — Команда сильная, но очень малочисленная. Доподлинно опознать смогли двоих. Монки Ди Лаффи и Ророноа Зори. Два сильных бойца, и только. Что касается Уголька… он точно углеглазый, но не высокого ранга, к тому же не прошедший нормального обучения. — Но… — Против голема он использовал артефакт, как и против части армии. А относительно огня с небес, то я склонен подозревать, что ванн Риппе просто использовал Круг, благо времени для подготовки у него было достаточно. — Вы уверены в своих суждениях, фельдмаршал? — Молодой Горосей пристально всмотрелся в оранжевые глаза собеседника. Тот усмехнулся в ответ. — Я был учеником Риппе почти сто лет. Поверьте, только этому старому лису под силу сотворить такое… Вы же не думаете, что этот мелкий дохляк может оказаться Древним?..***
— А вот и столица. — Я потянул поводья, и Султан остановился, дабы я мог кое-что узнать у Елены. — Тебе куда вообще надо? — На пустыню начали опускаться сумерки, и очень скоро наступит непроглядная ночь. А шататься в потемках — то еще занятие. — Во дворец, к королю, — ответила мне дозорная, заставив меня вывернуть шею и посмотреть на женщину. — Меня назначили официальным представителем Морского Дозора на острове. — Она поморщилась, отчего было ясно, что дело тут не чисто. — А подробности можно узнать? — как бы невзначай, невинно спросил я спутницу. Она хмыкнула, но-таки решила ответить. — Другими словами, я буду говорить Кобре, что делать, пока Правительство будет решать, что с ним самим делать. Да и с островом тоже, учитывая, какой беспредел тут творится уже несколько лет. — А что с ним могут сделать? — настороженно решил уточнить я. — На самом деле не так уж всё и страшно. Максимально, что они могут, — это объявить о его некомпетентности и заставить его покинуть пост. Так как Арабаста входит в состав мирового альянса, то они имеют на это право. Тогда трон перейдёт к Виви, но после того, как ей исполнится двадцать один год, а до этого момента власть будет принадлежать назначенному управляющему, скорее всего военному коменданту. Но я не думаю, что до этого дойдёт — кое-где творятся вещи и похуже, но на них закрывают глаза. Опа, а это кто? Я повернул голову в указанном ею направлении и увидел несколько фигур, бредших нам навстречу. Едва мой взор наткнулся на них, как Зверь так злобно зарычал, отчего стало понятно — это были не простые люди, а скорее всего наци, сумевшие пересидеть облаву в какой-то норе и теперь поспешно пытающиеся свалить, переодевшись простыми горожанами. — Не высовывайся, — рыкнул я дозорной, мгновенно закипая и хватаясь за винчестер. — Это враги. Султан, давай не спешно к ним. Буду бить наверняка. — Верблюд согласно заржал и тронулся вперед, всем своим видом демонстрируя спокойствие и уверенность. Всего «путников» было семеро, трое из них тяжело опирались на костыли, еще у пары были перемотаны руки, и лишь двое выглядели не ранеными. При виде нас они переглянулись, а потом радостно заулыбались, но… — Это он! — взвизгнул один из грешников, едва мы немного приблизились, и они смогли рассмотреть нас немного лучше. Настолько, чтобы опознать мою скромную персону, устроившую им кровавую резню, и попытались дать стрекача, спасая свои шкуры. — Демонический солдат! Ну, раз меня узнали… Карабин тут же плюнул огнем, свалив одного из наци, который беспомощно дергался, пытаясь встать на ноги после того, как его повалили свои же. А может, и не наци, но в любом случае отпускать эту добычу я не собирался. Второй, третий, четвертый, пятый. Двое последних поспешно удирали от нас, сверкая пятками, словно за ними черти гнались. Ага, размечтались! Нас разделяло метров сто пятьдесят, когда пуля ударила одного из них промеж лопаток, после чего тот покатился кубарем по песку, а я поймал в прицел последнего. Вдох-выдох, палец потянул спуск. Толчок, вспышка в сумерках, звонкий звук выстрела — пуля беззвучно пролетела разделявшее нас пространство и выбила кровавое облако из головы беглеца. Я опустил карабин и чуть наклонился к верблюду. — Давай посмотрим, кто это был. — Спорить верблюд не стал и покорно потрехал к телам, возле которых остановился и сел на колени, чтобы я и моя спутница смогли слезть и осмотреть трупы. У троих под тряпками обнаружилась черная форма Истинных, а остальные успели переодеться, и, судя по пятнам крови и дырам, заполучили они её отнюдь не вежливо попросив у прошлых хозяев. Все немолоды, даже старше меня, кроме того, что я завалил последним. Им оказался молокосос лет так шестнадцати, причем штаны у него были сняты с кого-то, а китель он оставил, сучёныш. Сопляк не мучился, ибо пуля пробила его тупую, пустую черепушку, опустошив её окончательно от остатков мозгов. — Обязательно было его убивать? — неожиданно глухим голосом спросила меня Елена, отчего я покосился на неё с некоторым обалдением. — Он же всего лишь пацан… — Он враг и уже натворил дел, — пожал я плечами, отворачиваясь от последнего дохляка. Подошел к верблюду и сидевшей на нем дозорной. — Врага нужно уничтожать при первой возможности. — Спорное заявление, — фыркнула мне в ответ Лена. — Меня же ты не пытался убить ни разу. — Она обхватила меня руками за пояс, едва я забрался в седло. Я снова покосился на неё, подумав про себя о том, что окажись мы врагами… — Мы не враги, — всё-таки решил объяснить женщине свою простую философию.— Противники, оппоненты, соперники, неприятели… но не враги. — А есть разница? — выгнула она бровь, а потом вообще положила голову мне на плечо, прижимаясь плотнее. — Враг всегда остается врагом, его нельзя жалеть, иначе погибнешь сам. А вот противник может стать другом. И если кто-то называет себя моим врагом, то… повезет, если он умрет своей смертью. — Хм, — задумалась дозорная. — Враг всегда остается врагом, не зови его в свой дом… Вроде бы… это песня, нет? — Ты её слышала? — удивился я сему факту, ибо сомневался, что… А ну да, она же ничуть не младше меня, а потому точно застала те мрачные времена. — Пару раз, но почти не запомнила, — призналась соотечественница и приподняла голову. — А ты хорошо её знаешь? — Да, вроде, — пожал я плечами. — Хочешь, спою? Точнее попробую спеть, если настроюсь. — Ты рояль, что ли? Чего тебе настраивать надо? — Поверь, если я начну петь, то тут полгорода разбежится в ужасе, — хмыкнул я в ответ на шпильку. Она только пожала плечами, но спорить перестала. Мы почти добрались до ворот, как столкнулись с группой наемников и кочевников, которые спешили вниз, заслышав далекую стрельбу. Командовал ими немолодой гвардеец, прошедший проверку, который хоть и узнал меня, но тем не менее остановил и попросил рассказать: «Что случилось?» и «кто со мной?». Получив вполне лаконичные ответы: «Наци положил» и «Она из Дозора. Просила подвезти», вояка кивнул, и от нас отстали, дабы мы смогли подняться к воротам, где окопались охранники, собрав себе вполне такие нормальные укрепления из мешков с песком и притащив к ним аж три «гатлинга», выставив их на прямую наводку, дабы смести с длиннющей лестницы любого, кто замышляет недоброе. Караульные прекрасно видели, как мы говорили с разъездом, но тоже не поленились расспросить нас. Получив ответы, они отвяли, и мы смогли въехать в Алубарну. Трупы с улиц уже давно убрали, но многочисленные выбоины на стенах, следы пожаров и запах крови никуда не делись. Неспешно двигаясь по улице, наше трио натыкалось на патрули и гражданских, наводивших марафет, и всё это… — Как с утра набежали тучи, А теперь светит месяц ясный. Горько плачет краса-Маруся, Только это теперь напрасно. Парень статный, хмельное лето, Да под осень пришла повестка, Сколько песен об этом спето, Нахрена же такая песня? Звезды светят, девчонка плачет, А парнишке другое снится: Автомат, да вагон удачи, Чтобы бой, чтобы ветер в лица, Чтобы он да удар пропустит Не бывало еще ни разу. Завтра встанет, да песню в зубы, Мать обнимет, да прыгнет в газик, — замурлыкал я, стараясь не драть глотку, дабы не испортить впечатление от песни. Елена вновь положила голову мне на плечо, а встреченные арабастанцы провожали нас удивленными взглядами, слушая льющиеся слова. — И вместо прощанья махнув из окна загорелой рукой Рванется туда, где в дыму и слезах начинается бой, Где звезды горят вместе с небом, от дыма не видно ни зги, Где за лесом речка, за речкою фронт, а за фронтом враги. — Очередной патруль замедлил шаг, вслушиваясь в незнакомые слова. Пожилая пара посмотрела на меня с пониманием. — Враг навсегда остается врагом, Не дели с ним хлеб, не зови его в дом, Даже если пока воздух миром запах, Он, хотя и спокойный, но все-таки враг. Если он, как и ты, не пропил свою честь, Враг не может быть бывшим, он будет и есть. Будь же верен прицел, и не дрогни рука, Ты погибнешь когда пожалеешь врага. — Руки дозорной чуть сильнее сжали мою талию, а сама Елена прижалась чуть плотнее. — Автомат, да вагон удачи, Только парень опять не весел… Письма ходят, девчонка плачет Добавляя куплеты в песню. Уже год идет наступленье, И пылают чужие хаты, Враг бежит, но что интересно, Что похожи вы с ним как братья. Как и ты дрался с пацанами Со двора, руки разбивая, Провожали его ребята, И девчонка его, рыдая, И обидно, что случай дался б, Он бы бил бы тебя с лихвою — Коль однажды врагом назвался, Будь хотя бы врагом-героем. — Мы проехали мимо выгоревших дотла домов, возле которых несколько молодых наемников складывали в кучи каски наци. Услышав меня, новобранцы прекратили небрежно швырять шлемы. — И вместо проклятий ему посвящая живые стихи, Смеешься о том, что не смерть бы, а водку из этой руки. Дрожит в амбразуре закат, и ухмылка ползет по щекам, Как славно бы выпить сейчас по сто грамм таким лютым врагам… — Парни оторвали от нас взгляд и посмотрели на снаряжение павших врагов, а потом вернулись к прерванному занятию, но теперь они стали складывать его, а не швырять как попало. — Это присказка, а не сказка, На войне горе воет волком. Слово «лирика» здесь опасно, Тот, кто ноет, живет не долго. Дан приказ — он оборонялся В темноту по тебе стреляя, По горам ты за ним гонялся По себе его вычисляя: Те же жесты, одни привычки, Боже, может и вправду братья! Не убить — самому не выжить, Ох придти, расспросить бы батю… А в прицеле дрожало небо Слез не пряча. И бой был долгим. Жаль, что он тебе другом не был. Ты сильнее. И слава Богу. — Молодая девушка поправила руку на перевязи и едва заметно улыбнулась. И вместо молитв к небесам посылаешь последний патрон — На память о том, кто был честен и смел, но назвался врагом. Ну вот и закончилась песня, и в общем, закончился бой. Ну что же ты грустен, приятель, теперь твоя правда с тобой. Враг навсегда остается врагом, Не дели с ним хлеб, не зови его в дом, Даже если пока воздух миром запах, Он, хотя и спокойный, но все-таки враг. Если он, как и ты, не пропил свою честь, Враг не может быть бывшим, он будет и есть. Будь же верен прицел, и не дрогни рука, Ты погибнешь когда пожалеешь врага… — Мы выехали на площадь Победы, где по-прежнему возвышались груды праха, оставшегося от Вождя. Лестницу во дворец перекрывала стена из мешков, где курсировали караульные. Пресечь пустое пространство было делом нескольких минут, и вот мы подъехали к полосе укреплений, где я и остановил Султана. Верблюд царственно опустился на колени, чтобы мы могли слезть с животины, что я и сделал… и едва успел подхватить задремавшую Елену от падения. — А? — встрепенулась капитан, оглядываясь по сторонам. — Мы уже приехали? — Сама видишь, — хмыкнул я в ответ ей. Спутница потянулась, закинув руки над головой, и встряхнулась, резким рывком прогоняя сонливость. Посмотрела на меня, поправляя свой форменный плащ на плечах. — Спасибо. — Она наклонила голову на бок. — За то, что подвёз, и за песню. Надеюсь, мы никогда не станем врагами, Уголёк. Наклонись. — Я чуть наклонил голову и почувствовал, как моих губ коснулись губы женщины, даруя нежный поцелуй. — Идем? — Она первой направилась к группе людей, смотревших на нас заинтересованными взглядами…***
«Вот сволочь! Какого черта он делает?! Убью! Выверну наизнанку, клопа мелкого!» — с яростью думала высокая темная фигура, стоя у окна, из которого было прекрасно видно, что творилось возле лестницы. Кулаки стиснулись так, что затрещали кости. Чёртов пират! Пусть только попадется! Тем временем странная пара прошла проверку и принялась подниматься вверх по лестнице, причем этот кобель так и норовил распустить руки, хватая женщину за талию и притягивая к себе. Елена только улыбалась в ответ, что-то отвечая пирату, а потом… «Ар-ро-р-р-р! — прорычала тень, увидев, как эта скотина подхватила женщину на руки и понесла её ко входу во дворец. — Удавлю гада!» — Фигура бросилась к ближайшей лестнице, чтобы «встретить» Уголька, как полагается…***
Высокие двери распахнулись настежь, и мы попали в прихожую или как там это принято называть во дворцах. Елена по прежнему была на моих руках, и опускать женщину на пол я не собирался хотя бы потому… — Смертный, — послышалось злое шипение, отчего я и мгновенно проснувшаяся капитан посмотрели в сторону голоса. Анураби сменила-таки свой бронелифчик на платье, а точнее на что-то вроде тоги из очень тонкой ткани, из-за чего можно было рассмотреть её почти целиком. По крайней мере линии её татуировок-окраса были видны невооруженным глазом. Шакал была явно зла и смотрела на меня словно на предателя или чего похуже. — Какого черта ты вытворяешь?! — Она ткнула в меня своим когтистым пальчиком в обвиняющем жесте. Я только и смог что хлопнуть глазами, абсолютно не понимая, какого черта происходит. — Кто эта женщина и почему она у тебя на руках?! — А-а-а-а… — только и выдавилось из моей глотки, как Анураби неожиданно прекратила беситься, опустила уши и посмотрела на меня, а в её полихромных глазах блеснули слезы. — После того, что ты сделал со мной, как ты мог обратить взор на другую? — Шандарахни в меня сейчас метеорит, я бы не так сильно удивился. Елена уставилась на фурри квадратными глазами, а потом посмотрела на меня. На челе соотечественницы отчетливо читался мой диагноз: «Зоофил-извращенец», а сама она как-то поспешно слезла с моих рук. Я же стоял на манер каменного истукана, пытаясь понять: как, когда и чего? Тем временем Анураби, вытащив из складок одеяния платок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся знаменем Истинных, шумно в него высморкалась и продолжила: — Или ты забыл, что сделал со мной в моем же храме? Как тащил меня за хвост против моей воли? — О, кажется, мои брови могут жить самостоятельной жизнью, а вот капитан недобро прищурила вишневые глаза, отчего стало как-то холодновато. Градусов эдак на семьсот. — А потом? Ты схватил меня и тискал на глазах огромного количества народа. — При этом она как бы невзначай выгнула спину, фактически ткнув в нашу сторону грудью. Это оказалось последней каплей. — Уголёк. — Да? — Я повернул голову в сторону дозорной. Шлеп! Щеку обожгло болью от удара, после чего капитан, ни слова не говоря, ушла прочь, оставив меня наедине с этой ушастой свинтусой, которая… всхлипывала, спрятав мордочку в платке. Всхлипы были слишком частыми, что заставило меня насторожиться, ибо на рыдания это не слишком походило, а вот… Анураби оторвала руки от лица и согнулась пополам от душившего её смеха. — Очень смешно, блять! — рыкнул я, борясь с желанием, но проиграл и… — Уши! — заверещала выхухоль, когда я сцапал её за лопухи и притянул к себе, упершись носом в её нос. — Оторвешь, дурак! — Правда? — в притворном удивлении прошипел я ей в ответ. — Хорошая идея, сделаю себе украшение, вроде талисмана. — Богиня опала с лица, став серой, и, кажется, перестала дышать от ужаса. Несколько секунд я смотрел в расширившиеся от страха зрачки и спросил: — Какого хрена это было? — Уши пусти, тогда скажу, — протяфкала шакал, после чего я нехотя выпустил жертву из лап. Первым делом она проверила сохранность и целостность лопухов, после чего с опаской решила пояснить: — Я хотела тебе отомстить, — предельно честно и прямо сказала Анураби, разом вогнав меня в легкий ступор, который продлился несколько секунд. — За что, покусай тебя великий блох?! — праведно возмутился я, снова едва не хватая бесовку за уши. — За клички, — огрызнулась та в ответ, щелкнув зубками для веса своих слов. — Они обидные! — Моя голова как-то сама по себе наклонилась вбок, покуда глаза лицезрели надувшуюся мордашку шакала. Охренеть, за пару вполне нормальных прозвищ она взяла и обломала мне всю малину, ибо мне уже недвусмысленно намекнули, что ночевать в одиночку — плохая примета, и прямо поинтересовались: где моя комната? А что теперь? — И за уши! — А лопухи тут твои при чем?! — возопил я, уже вообще ничего не понимая. — Ты дурак? — неподдельно опешила Анураби, глядя на меня. — Да, для меня уши все равно, что… что… что… — Она воровато огляделась по сторонам, после чего наклонилась и сказала очень тихим голосом: — Мои уши — это моя гордость. — Уши… гордость… — как-то потерянно повторил я, тупо пялясь на её лопухи. Потом прищурился, переведя взор на кавайку. — Да ты гонишь, блохастая! При… — Это я блохастая?! — прорычали мне в ответ, хватая за воротник и поднимая над полом. — Ты совсем обнаглел, смертник?! Уши! — рокот голоса превратился в жалобный писк, когда я снова сцапал шакала за означенную часть тела. — Да ты что творишь?! — А сама чего вытворяешь? И при чем тут твои лопухи? — Есть поверье, что человек, способный их потрогать, может владеть мной как наложницей! — Я очень поспешно отдёрнул грабли от ушей Анураби, судорожно считая — сколько народа могло лицезреть мой косяк? Получалось больно до хрена, отчего с возникшей на ровном месте проблемой с ходу и не разобраться. Бог-Рог-Носорог, за что мне всё это?! — А раньше не могла предупредить? — кисло поинтересовался я у шакала. Она разжала пальцы, отчего моя светлость плюхнулась на ноги и теперь смотрела снизу-вверх на кавайку. Та почесала ухо и хмуро ответила мне: — Я же не думала, что ты ухватишься за них. Это же известно всем на острове! — Да откуда мне было знать?! Я тут вообще проездом! — Мы посмотрели друг на друга и синхронно тяжело вздохнули, понимая, что влипли по самые кончики обсуждаемых ушек. — Как я понимаю, даже если я начну орать на каждом углу, что это была ошибка, ни хрена не изменится? — Ответом был тяжёлый вздох. — Приплыли, называется. Как мы будем выпутываться? — Мы? — наклонила голову богиня, не поняв, при чем тут «мы». — Да, мы. Ибо мне не улыбается, чтобы помимо разговоров про то, что у меня целая куча наложниц, добавился слушок, что я сношаю ещё и ушастое чудо, являющееся в довесок бывшей богиней. — А разве… — начала было кавайка, но я не дал ей договорить. — Если ты сейчас заикнешься про гарем, то клянусь, я укушу тебя за ухо. Правое, — за каким-то демоном уточнил я, и Анураби снова посерела мордочкой. — Насколько всё плохо для тебя, если пойдёт гулять слух о том, что ты моя наложница? — Она задумалась, забавно подергивая своими лопухами, а я терпеливо принялся дожидаться ответ. — Вряд ли это создаст проблемы, скорее проблемы начнутся у тебя. Тебя просто достанут просьбами, чтобы ты попросил меня что-то сделать. — Я шумно выдохнул. Могло быть куда хуже. — Тогда это не проблема. Мы свалим через день-другой, а до того момента просто буду посылать всех на хер. — Вы уплываете? — удивилась богиня, явно обрадованная этому факту. — Да. Лаффи решила стать Королём Пиратов, а я её накама и не брошу её. Так что, как только она очухается, мы покинем Сенди и отправимся дальше. Знаешь, если повезёт, то возможно, мы наткнемся на следы твоих Старших. И если это случится, то сообщу тебе об этом! — Я попытался немного сгладить ситуацию и чуть улыбнулся шакалу. Она на миг прищурила глаза, услышав мои слова, пристально глядя на меня. — Обещаешь? — Обещаю. Если мы не погибнем по пути и обнаружим их следы, то найдём способ передать тебе весточку. А там ты сама решай, что делать — продолжить слушать блеяние просителей или отправиться в путь самой! — Я усмехнулся. — Хотя, учитывая нашу везучесть, жопой чую, что мы найдём твоих Старших. Мордашка шакала приняла несколько странное выражение. Пару минут она очень внимательно смотрела на меня сверху-вниз, не мигая и вообще не двигаясь. — Смертный, а почему ты грозился укусить меня за правое ухо? — неожиданно для меня спросила Анураби, когда я несколько заволновался от такого пристального внимания. В ответ я пожал плечами. — Понятия не имею. Просто решил, что тебя это напугает…***
Жертва о чём-то разговаривала с этим странным существом, а охотник терпеливо дожидался, пока пират останется один, и тогда… О, тогда этот клоп получит по рогам за то, что он натворил. Тяжелые шаги начали приближаться, и охотник осторожно выглянул из укрытия, дабы убедиться, что это жертва. Так и оказалось — мрачный Уголёк уныло плелся по коридору, бурча себе что-то под нос и абсолютно не обращая ни на что внимания. Едва он поравнялся с нишей, как охотник начал действовать…***
Вас когда-нибудь хватали как котенка за шиворот, поднимали над полом на полметра и встряхивали так, что искры из глаз летели? И при этом громко орали прямо в лицо, что, цитирую: «Ты гарантированный покойник, если не отстанешь от неё и вообще окажешься рядом с ней!» Не знаю, как вы, а вот я привык действовать резко и необдуманно… Банг! Уйёбтп, коленочка моя родимая! Гадство, вот почему эта скотина в плаще Дозора нацепила толстенную кирасу?! Так что вместо согнувшегося в три погибели контр-адмирала, продолжавшего орать на меня благим матом, держа меня за воротник одной рукой, матерился я, держась за отбитую ногу. И мне было как-то фиолетово, чего там этом мордоворот орет, больше отвлекаясь на дикую боль в суставе… — Ты меня понял, недоумок?! — рыкнул мне в лицо офицер, снова встряхивая от души. — Да пошел ты на… — прошипел я ему в ответ, яростно потирая ушиб. Глаза прибывшего буквально спустя пару часов после драки дозорного начали наливаться кровью, и он отчетливо скрипнул зубами. — Хрен тебе от меня надо, долбоящер?! — Я хочу, чтобы ты не приближался к ней! — четко выговаривая каждую букву, прошипел мужик, по-прежнему держа меня за шиворот. — Ты понимаешь, как ты её подставляешь, недоумок?! Мне-то все равно, как и моим солдатам, но вот среди остальных могут оказаться и те, кто с радостью сообщит о том, что одна тупая пиратская морда вьется возле офицера Дозора! Я посмотрел на разъяренного мужика, подумав про себя, что не совсем понимаю, о ком он говорит. Хотя подозреваю, что речь идет об одной такой милашке. С битой наперевес. Опять облом — Рейвз могла бы и намекнуть, что у неё имеется ухажер, причем немаленького калибра. Вот только я очень не люблю, когда мне пытаются это объяснить таким способом. — Слышь, ты, хрен с горы, а не боишься, что я тебе счас все ребра пересчитаю? — Контр-адмирал зло прищурился, оскалившись, тем самым пытаясь скрыть тени неуверенности в своих силах. — Если тебе так дорога эта выхухоль, мечтающая о Смокере, то скажи об этом нормально, по-мужски, а не кося под позорного гопника с подворотни! — Мужик чуточку нахмурился. — При чем тут капитан Смокер? Ты о чём? — Теперь несколько вытаращился я, осознавая, что мы друг друга не совсем поняли. — Та-а-а-ак, — протянул я, скрещивая руки на груди. — Может, поставите меня на пол и мы спокойно поговорим? — Контр-адмирал заколебался, но все же решил немного умерить пыл и градус накала обстановки, а посему просто разжал пальцы, и я брякнулся на пол. Хорошо хоть не плюхнулся на задницу! — Вице-адмирал… — Ленс Кромвель, — соизволил представиться этот не-пойми-кто мне, копируя моё движение. Мдя, и почему мне так не повезло-то с мускулатурой и ростом? Уверен, что бабы ему прохода не дают! — Уголёк, тебя никто не должен видеть рядом с ней. Это слишком опасно для неё. Так что сделай одолжение и не приближался к ней и на пушечный выстрел. Я мрачно уставился на контр-адмирала, обдумывая его слова. Перспективы огрести от бугая по голове пугали не слишком, а вот то, что у Карины возникнут проблемы из-за меня, пугало куда сильнее. Хотя признаюсь: было несколько обидно — стоило какой-то девице мне немного приглянуться, как почти сразу выясняется, что она увлечена другим, а ещё и имеет высокого покровителя. Судя по всему, хотя, возможно, я немного не так его понял. — Я могу уточнить, о ком мы говорим? — рискнул по интересоваться я у Ленса. Тот поиграл желваками, сжал-разжал кулаки, смерил меня взглядом, но решил-таки ответить: — А не всё ли равно? Или ты думаешь, что мудакам из Сайфер Пол будет не всё равно, кого обвинить? Любая женщина рядом с тобой подвергает себя опасности, а ты позволяешь себе такое фривольное поведение. Ты же знаешь про поиски ребенка Роджера? — Он скривил лицо, отчего мне стало понятно, что контр-адмирал явно не гордится этой историей, лежащей позорным пятном на Дозоре. Он серьезно посмотрел мне в глаза. — Я надеюсь, ты меня понял, пират Уголёк. — Он развернулся на пятках и ушел прочь, больше ничего не сказав. Я посмотрел ему вслед и побрел в свою комнату… На следующий день. Эниас Лобби. В одной из множества шикарных комнат Башни Правосудия шла негромкая беседа. Две женщины и четверо мужчин, вольготно расположившиеся в удобных мягких креслах и диванах, вели разговор, содержание которого очень сильно шокировало любого, услышавшего о чем шла речь. А потому люди говорили на языке, которой не знал бы никто из живущих в мире. — Итак, — промолвил высокий мускулистый парень лет двадцати с виду, обведя серыми глазами собеседников. Светлые волосы были уложены с идеальным пробором, а дорогой костюм был идеально подогнан по фигуре, — наш план полетел коту под хвост. Один из наших протеже мёртв, второго тащат в Импел Даун, связанного по рукам и ногам. Армия разбита, а «Плутон» так и не найден. Вы понимаете, что мы лишились идеального шанса прибрать к рукам этот мир и стать его правителями? — Он постучал наманикюренным пальцем по ножке бокала, который держал в руке. — Я бы удивилась, если бы всё прошло гладко, — хмыкнула низкорослая, азиатской внешности девушка, с виду почти девчонка, надув пузырь жвачки и громко им хлопнув. Длинные шорты, топ на бретельках и небольшой рюкзачок, сплошь увешанный различными значками. — Но всё могло закончиться куда хуже для нас. — Это почему? — задал вопрос сидевший на соседнем диване темнокожий парень с дредами, тело которого буквально скрывали бесчисленные татуировки фривольного толка. При этом рука парня покоилась под мини-юбкой второй девицы и активно там шуровала, покуда темноволосая во всю целовалась с другим молодым человеком, высоким, накаченным и смахивающим на солдата. Ручки девицы находились в штанах партнёра, и ей было плевать, что это видят остальные присутствующие. — Не отвлекайся, — томно прошептала она, прервав на краткую секунду лобзание с партнёром, после чего обладатель дредов зашевелил ладонью интенсивней, стараясь угодить любовнице. — Нас могли сдать с потрохами, — вместо девчонки ответил начавший разговор, не отрывая взгляда от троицы. — Но я не зря решил подстраховаться и не вел переговоры напрямую, а только через посредников. Так что нужно сказать «хорошая работа» этим пиратам. Кстати, Хелена, мы же проверяли сходство истории и не нашли ни одного из парней? Кто тогда вывел из игры наши активы? — Хелена вновь надула пузырь и снова им хлопнула. — Во-первых, не «мы», а лично ты, Гарольд, а во-вторых, кто из нас закончил Гарвард? Мог и сам предположить такой исход, умник! — Тот скривился, посмотрев на девчонку с презрением. — Меня больше заботили возможные дивиденды, а не отбросы, место которым на помойке! Это ведь ты у нас специалист по истории Ван Пис и всем героям. — Азиатка насупилась, но ответить на выпад ей не дали. — Подобные разговоры у нас уже были, когда мы только думали, что нам делать, — негромко обронил последний участник и покосился на троицу озабоченных. — Да прекратили вы! Потом натрахаетесь, — железные нотки в голосе мужчины лет сорока, с явной армейской выправкой, заставили трио извращенцев прекратить ласки и сосредоточиться на разговоре. — Джо, что там известно про этих пиратов? — На лысо стриженный качок пожал плечами. — Называют себя Пиратами Соломенной Шляпы. Капитан у них некто Монки Ди Лаффи. Ещё есть девчонка по имени Ророноа Зори. — Хелена выгнула проколотую бровь дугой. — А остальные? Их имена известны? — Нами, Тани-Тани Чаффи, Санджи и Усо. — По мере перечисления имен лицо девчонки вытягивалось всё сильнее. Повисла пауза, во время которой все смотрели на эксперта, явно пребывавшую в неслабом недоумении от услышанного. — Святое дерьмо, да у них даже имена почти такие же. — Она оглядела присутствующих. — Чёрт меня дери, похоже, что это и есть Мугивары, только несколько отличающиеся от привычных. — Наличием дырки вместо члена? — хохотнул обладатель дредов, за что получил тычок под ребра от любовницы и подзатыльник от любовника. — Видимо, да, — довольно сухо ответила Хелена, откидываясь на спинку кресла, сложив руки на животе. — Однако отсутствие твоего любимого органа не делает их менее опасными. Если они смогли вынести Крокодайла, то вскоре появятся и в Ватер Семь и далее. — И здесь-то мы и устроим им сюрприз! — усмехнулся Гарольд. — После которого они сгинут, а мы станем самыми влиятельными людьми в мире. — А этот парень, что с ними? — подал голос мужчина. — Как он вписывается во всю картину? Он, между прочим, углеглазый. — Думаю, он просто ответная реакция мира на наше появление, — спокойно заметила брюнетка. — А его способности ничего не стоят против нас…***
Стук пронесся по комнате, заставив меня вырваться из неглубокого сна и первым делом схватить «Змея» и только после этого подойти к двери, чтобы осторожно приоткрыть её. За ней обнаружился никто иной как Чака, щеголявший повязкой на груди. — Мастер, можно? — Я молча кивнул и впустил Стража в покои. Он вошел, дошел до центра комнаты и обернулся, посмотрев на меня. — Мы собирались провести суд над нацистами. — Я вновь тупо кивнул, еще плохо соображая. — Её Величество и Король хотели бы, чтобы Вы тоже пришли. — Только я или вся наша команда? — почему-то уточнил я с непонятной целью. Брюнет покачал головой. — Девушки еще не до конца восстановились, да и смысла в их присутствии немного. — А я тогда зачем? — искренне не понимал я. Капитан это заметил и принялся терпеливо объяснять: — Мастер, Вы же чувствуете ложь и грехи человека. Помогите нам сэкономить время, тем более что Дозор оставил нам лишь четверых. — Я поскрёб затылок пятерней. Посмотрел на Стража, ожидавшего от меня ответа. — Я не чую ложь. — Немного не совсем правда. Я и грехи чувствую весьма условно, просто распознавая грешника, как свою добычу. — Да и определить я смогу лишь то, что человек заслуживает смерти, а уж за что… — Я пожал плечами. Чака спокойно кивнул и промолвил: — Пусть даже так. Так Вы поможете? — Я вздохнул, понимая, что от меня так просто не отстанут. Даже больше казалось, что Кобра пытается таким макаром снять с себя ответственность за вынесение приговора, свалив эту муть на того, кого вскоре уже не будет в стране. А хрен с ними, убогими, один черт, уже разбудили. — Дайте одеться только. — Шакал кивнул и вышел в коридор, дожидаясь меня там. Я ругнулся под нос и принялся натягивать шмотки, ибо не тащиться же мне на суд по форме одежды «один», читай в трусах и майке. Оделся, ополоснул морду водой из тазика, прополоскал рот, сунул оба револьвера в кобуры и вышел к Чаке, терпеливо дожидавшегося меня. — Идемте. Покуда капитан вел меня по коридорам, я по привычке думал, пытаясь разобраться в ситуации. И самым главным было одно — какого хрена?! Гитлер? Здесь? Да еще вспомнивший свою прошлую жизнь? Ну хорошо, с возможностью прошлой жизни я еще худо-бедно могу согласиться, ибо Ад — реален, доказано ванн Риппе. Но вот второе… одно из двух: или эта скотина свалила в мир Куска из моего мира или… — Мастер? — А, чего? — оторвался я от воспоминаний и посмотрел на Чаку. — Извини, задумался. Мы пришли? — Он кивнул и распахнул пред мной высокие двери, пропуская меня в большой зал, по периметру которого шла колоннада, а потолок был выложен мозаикой, изображавшей сцену какой-то казни. Черные плитки пола были тусклыми, и я почему-то догадывался, почему зодчие так сделали. В промежутках между колонн стояли гвардейцы в качестве охраны, державшие в руках короткие копья с широкими наконечниками. Почти в центре зала было невысокое возвышение, на котором некто расставил несколько кресел, а пред постаментом была установлена толстенная колода, явно не для колки дров. Народа было немного: пленники, принцесса, Зилот, Пелл, Игарам и Кобра. О, пардон, еще тут была Анураби, облаченная в кожаную одежду, опиравшаяся на широченный меч, длинной в полтора моих роста. Судя по мрачной мордочке шакала, той была не слишком приятна доставшаяся роль, но она стоически терпела. Мы с Чакой подошли к постаменту, взошли на него, где мне показали на стул, оказавшийся чуть в стороне от других. Плюхнулся в него и посмотрел на будущих покойников. Три мужика и баба, та самая любовница Вождя, на которую я и уставился самым пристальным взглядом, но почти сразу прекратил, ибо Кобра с трудом встал и заговорил: — Сегодня в зале Вершения Судеб мы решим судьбу четырех человек, деяния которых ужасны и заслуживают порицания. Согласно древнему правилу, я как Король Королевства и моя дочь как будущая Королева должны предречь их дальнейшую судьбу. Четверо наших Защитников должны либо принять наш вердикт, либо опровергнуть его, а Отмеченный Пламенем должен вынести свой вердикт, если мы ошибемся. Палачом будет Несущая Засуху. Ивор, сын Аруда, ты обвиняешься… Скукотень, ну вот какого хрена я тут делаю? Даже ежу понятно, что эта четверка при любом раскладе должна получить смертный приговор, и точка. Я нашел глазами Окамэ и уставился на неё. Бывшая любовница Козы была бледной и испуганной, лежала на полу, свернувшись клубком, плотно прижимая колени к животу. Так-так, если я всё правильно понимаю… — У кого ключи от кандалов? — спросил я, воспользовавшись паузой меж обвинением со стороны Нефертари и подтверждением Защитников. На меня посмотрели с некоторым удивлением, но ответили: — Они у меня, — промолвил Игарам, вставая со стула. — А… — Одолжите их на минуту. — Капитан Гвардии посмотрел на своего правителя, тот легонько кивнул, и мне в руки попал один единственный ключ, который был от всех замков разом. Встал, спокойно подошел к сжавшейся в комок женщине. Пару секунд смотрел на неё, потом наклонился и расстегнул наручники, скованные за спиной. — Руки вперед. — Пленница повиновалась, и я сковал её по-новому, чтобы она смогла сделать то, что хотела. Долго ждать она не заставила, тут же прижав ладони к низу живота, отчего я скривился, понимая, что был прав относительно неё. — Попытаешься бежать — первую пулю получишь в живот. — Окамэ вздрогнула и опасливо кивнула, показывая, что поняла. Я же вернул ключ Игараму и уселся обратно на место под недоуменными взглядами остальных участников суда. Кроме Анураби — шакал тоже явно что-то чувствовала, а потому смотрела на меня с неким уважением в глазах. Ивора, сына Аруда, приговорили к смерти, никто из четверых оправдывать его не стал, да и я тоже. Мне лично хватило одного мазка глазами по уроду, чтобы Зверь яростно зарычал, а потому нацика загнули зюзей и одним ударом смахнули башку с плеч. Точно так же поступили и со вторым, причем с ним управились еще быстрее. А вот третий… молокосос лет пятнадцати смотрел на всех такими наивно-невинными глазами, что остальные растрогались и предложили не казнить выблядка, а сослать в ссылку на отдаленную заставу. Вот только мне буквально хотелось вывернуть утырка наизнанку живьем, отчего лично мне было ясно — дел это «ангелочек» наворотил таких, что и говорить нечего. А значит… — Казнить, — коротко и емко сказал я, заставив всех переглянуться. — Или его казните вы сейчас, или я просто разберусь с ним сам потом! — Спорить никто не стал, а с выродка тут же слетела маска невинности и непогрешимости, и он принялся сыпать оскорблениями и нести откровенный бред про то, что Вождь единственный правитель, и прочую хрень. Заткнуло его лишь то, что ему смахнули башку с плеч, без которой шибко не поговоришь. Осталась одна Окамэ, и я несколько колебался с решением. То, что она заслуживала смерти, не подлежало сомнению, но вот только… — Приговариваешься к смерти! — выкрикнула вместо Кобры Виви, буквально прожигая женщину взглядом. Та никак не отреагировала и вообще даже не посмотрела на принцессу, глядя прямо перед собой невидящим взором и поглаживая живот руками. Защитники не стали расстраивать свою будущую правительницу, а потому коротко согласились с приговором, и теперь все смотрели на меня. Я не спешил, думая, что делать. Можно, конечно, было просто сказать обо всем просто вслух, но вот глядя на Виви, я видел, что она руководствовалась эмоциями куда больше, чем разумом. А это очень опасно, особенно для будущей правительницы. — Мастер? — Она заслуживает смерти. Но, — я посмотрел на принцессу, — ты лично обезглавишь её. — Я?! — опешила принцесска и посмотрела на Окамэ. — Ты. Тем более, что ты собралась забрать не одну жизнь сразу! — Никто не придал моей фразе внимания, кроме Анураби. Она прищурилась, подошла к пленнице и принюхалась к ней, выпрямила спину и посмотрела на Виви, которая продолжала сидеть на стуле, не спеша отрывать жопу от подушки. — Она ждет ребенка. — Шакал уперла меч кончиком в плитки пола и обвела взглядом остальных людей. — Я не буду казнить эту женщину, несмотря на все её преступления! — Легкое движение когтистой лапы, и рукоять меча шлепнулась на колени Виви, пребывавшей в легкой прострации от услышанного и происходящего. Она затравленно посмотрела поочередно на всех, после чего уставилась на меня. — Мастер, а может, вы… — Нет, — твердо ответил я ей и добавил: — И я объясню почему. Я с легкостью убил бы её, встреться она мне на поле боя во время войны, потому что она — враг. Но мы не на поле боя и война для меня уже закончена. И вторая причина — я углеглазый, мои жертвы — это грешники, заслуживающие отправки прямиком в адское пекло. Но в чем виновен еще не родившийся ребенок? В грехах родителей? И если вы скажите «да», то начинайте перечислять грехи своих предков, чтобы не тратить лишнее время на поиски следов их преступлений. А затем готовьтесь отвечать за них. — Арабастанцы несколько припухли с моего объяснения, но возражать не спешили, явно перебирая в памяти прегрешения своих родителей-дедов и прочих. Пауза стала затягиваться. — Мастер, но вы ведь сказали, что она заслуживает смерти, — осторожно промолвила принцесса, когда тишина стала непереносимой. — Что нам делать? — Виви, когда-нибудь ты станешь правительницей Арабасты, а потому ты сама должна принять решение и его последствия, — пожал я плечами, показав тем самым, что умываю руки. Синевласая задумалась, прикусив губу и глядя на Окамэ, которая по-прежнему не проявляла интереса к происходящему. Внезапно девушка чуть встрепенулась и подалась вперед. — Окамэ. — Преступница вздрогнула и посмотрела на принцессу. — Отец ребенка… это ведь… Коза? — Женщина молча кивнула, покуда остальные мужчины кроме меня начали плеваться и бормотать проклятья. Виви задумалась, помассировала виски, а потом аккуратно взяла меч за рукоять и отодвинула его в сторону. Посмотрела на пленницу. — Окамэ, ты умрешь… Но не сегодня. Как только родится твой ребенок, мы заберем его у тебя и предадим тебя казни, через отсечение головы. Твой ребенок никогда не узнает, кем были его родители. — Она пожевала губами и добавила: — Я буду растить его как собственное дитя, вместе со своим будущим мужем, и приложу все силы, дабы никто не узнал правды о его происхождении. Стража, уведите пленницу…***
— Смертный, стой! — крикнула Анураби, едва сумев нагнать пирата. Она только и успела, что вернуть в оружейную меч палача и стянуть с себя воняющие застарелой кровью кожаные одежды, накинув на себя привычную тогу, после чего буквально погналась за этим недоразумением. Тот обернулся, уже взявшись за ручку двери, ведущей в комнату, где расположились девушки из его гарема. И пусть Уголёк говорил обратное, Несущая Засуху-то не обманешь — она же прекрасно чувствовала запах девушек от пирата и наоборот: каждая из них несла на себе отпечаток ауры углеглазого. — Ну чего тебе, Ваше Длинноушество? — недовольно проворчал человек. — Ты опять начинаешь? — щелкнула зубами шакал, но резко попятилась, поняв, куда направлен взгляд мрачно-недовольного типа. — Я хотела с тобой поговорить, ты не против? — Пират недоуменно наклонил голову вбок, рассматривая шакала, словно впервые видел, но оторопь быстро прошла, и он лишь пожал плечами, мол, не возражаю. — Только не здесь, идем в сад! — Она схватила смертного за руку и потащила за собой по коридору. Попадавшиеся периодически на пути люди отступали в сторону, пропуская несущуюся со всех лап богиню, тащившую на буксире пирата, который едва поспевал за ней, учитывая ширину шага младшей. Выскочив в сад, она поспешила к одной из беседок, где буквально силой усадила Уголька на лавочку, а сама заметалась пред ним, меряя шагами пространство павильона. Пират приподнял брови, закурил и продолжил смотреть на мельтешащую Повелительницу самумов, ожидая её слов. Эта его черта, кстати говоря, вызывала у богини некоторую зависть, ибо сама она терпением никак не отличалась. Помотавшись туда-сюда с пару десятков раз, она наконец-то остановилась и посмотрела на пирата самым решительным взглядом. — У меня проблемы. — Какие? — несколько лениво ответил смертный, отчего черношкурая скривилась. «И почему из всех я могу довериться только ему?» — спросила саму себя шакал, но ответа как обычно не получила. Это было странно, но почему-то кроме Уголька, который практически постоянно доводил её до белого каления своими фразами, да его гарема, смотревших на неё с непонятной смесью любопытства и некой опаски, никто из остальных людей не вызывал в звериной части души богини этого странного чувства родства и притяжения. — Я слышала один разговор. Люди в белых одеждах хотят забрать меня с острова с собой. — Уголёк мгновенно насторожился, превратившись в хищника. — Люди в белых одеждах? Ты про Дозорных? — Она кивнула, теребя край одеяний. Не то чтобы это прям пугало бывшую богиню, но звучало зловеще. Точнее не столько звучало, сколько чутье буквально вопило шакалу, что ничего хорошего ожидать от этого не стоило. — Хреново. Я понятия не имею, зачем они хотят это сделать, но по-моему, тебе лучше бежать из дворца и чем скорее, тем лучше. — Бежать куда? — иронично спросила богиня, упирая руки в бока, отчего ткань натянулась, и мужчина поспешно отвел глаза в сторону от её тела. — Куда глаза глядят. — Он посмотрел на Анураби таким серьезным взглядом, что богиня невольно вздрогнула. — Я сомневаюсь, что они хотят заполучить тебя только ради самого факта получения. Сдается мне, что дело обстоит куда серьёзнее. Ты же помнишь, что твои Старшие наказали тебе не высовывать нос наружу двести лет? — Она кивнула, прижимая уши к голове. — Так вот: Дозорные работают на Мировое правительство и Мировую знать, а это те еще мудаки. И что-то подсказывает мне, что твои родичи старались тебя спрятать именно от рук Моря Жоп. Особенно учитывая, что ты ровесница Потерянного Века, одно упоминание которого вызывает у этих сволочей несварение желудка. Так что хватай ноги в руки и беги, пока не стало слишком поздно. И беги куда угодно: в пустыню, на другой остров, лишь бы подальше отсюда. Ты сильный боец, Ану, уверен, любая команда пиратов, даже Пустынных, с радостью возьмет тебя на борт. Главное не слишком им доверяй, чтобы тебя не предали. Что такое? — Он чуть наклонил голову, глядя на богиню. — Как ты сейчас меня назвал? — очень тихо переспросила шакал, не веря тому, что услышала. — Ану, — повторил Уголёк и тут же поинтересовался: — Я сделал что-то неправильное? — Да нет, — помотала мордочкой Анураби, прогоняя наваждение. — Всё нормально. Ну, раз ты так говоришь, то пожалуй, я пойду соберу пару вещей и покину это место. — Стой, — сказал пират и состроил жалобное выражение лица. — Дай ушки пощупать? Пожа-а-а-алуйста. — Несколько секунд богиня боролась с искусом просто укусить наглеца, но-таки наклонилась, подставив свою гордость. И тут пират вновь сделал кое-что неожиданное: вместо того, чтобы начать тискать, хватать, жмякать или одному Гору известно что, мужчина очень нежно и осторожно погладил длинные уши богини, а потом пару раз почесал основание правого уха, словно… — Всё, беги, Ваше Зубейшество, а то я тебя не отпущу, а потащу с собой на корабль…***
Пропажу Анураби обнаружили только к ночи. Кроме меня, она ни с кем прощаться не стала, да и со мной тоже богиня не попрощалась, а просто вихрем вылетела из беседки и умчалась в неизвестном направлении. Что было лучше для всех нас: если ко мне и пристанут с вопросами, то я могу со спокойной душой слать всех попутным ветром в задницу, говоря, что понятия не имею, куда делась эта Чебур-Ушка. Хотя признаюсь: я буду тосковать по этим няшно-кавайным лопухам, которые порой жили своей собственной жизнью. Но как бы там ни было, пока половина дворца носилась, словно покусанная пустынными клопами, в поисках богини, я заныкался у девчонок, которые были рады меня видеть. Лаффи продолжала давить храпака, но судя по дежурившему в их комнате Канону, уже завтра нас ожидает начало нового приключения. Хе-хе-хе! — Уголёк, ты чего такую страшную морду сделал? — отодвинулась от меня подальше Усо, с которой мы играли в карты. Третьей была Тани-Тани, а играли мы на… одевание. То есть как на раздевание, только наоборот, и пока выигрывал я, а девки парились уже в паре лишних штанов и кофт. — Да так, подумал, что ждет нас дальше, кто будет нашим противником и как им понравится моё новое приобретение, — последняя фраза тут же обратила в слух Кудряшку, как, впрочем, и Чаффи. — И что же ты сумел найти и притащить на «Мери»? — первой успела спросить Ророноа, только что вернувшаяся с вечерней тренировки. Она осмотрела девушек, бросила взгляд на меня. — Изверг. — Это ты про то, что я по жизни такой или только в конкретном случае? — полюбопытствовал я у фехтовальщицы. Та фыркнула вместо ответа и, стрельнув в мою сторону глазками, направилась к шкафу, развязывая пояс плотного халата, в котором ходила по Алубарне. Я же не слишком спешил отворачиваться, продолжая наблюдать за зеленоглазкой краем глаза. — А что я нашел — пока секрет, отправимся в море, тогда похвастаюсь! — На голову мне плюхнулась воняющая потом и солью тряпка, которую я поспешно сдернул с головы, и развернулся к наглой моське полностью. — Зо… — Да? — игриво спросила она, наклонившись и стоя ко мне вполоборота, отчего выглядела девушка просто очуметь как сексуально. При этом она медленно тянула вверх свой любимый топик и вот-вот… Бамс! — мне в морду прилетела подушка, брошенная меткой рукой нашего навигатора, отчего я кувыркнулся вверх тормашками на пол. — А ну-ка прекратили, павианы! — крикнула Рыжая, даже не отрывая попы от кровати, где читала какую-то книгу, вроде по навигации или чему-то подобному. — Развели тут, понимаешь, брачные игры! Зори, хватит его дразнить! Уголёк, кончай её провоцировать! — Ладно-ладно, — хором с фехтовальщицей ответили мы и прекратили дурачиться. Ророноа зашла за ширму и принялась переодеваться, а я вновь повернулся к ней затылком, дабы исключить малейшую возможность поддаться соблазну. — Усо, сдавай! — Шесть карт аккуратным рядом застыли пред мной рубашкой вверх. Тэкс, два вальта, туз и мелочевка. Ну-с, приступим к… — А чего от тебя сегодня хотел этот фруктовик? — спросила Ророноа, выходя из-за ширмы. Она постояла секунду, а потом подошла ко мне и села рядом. Заглянула в мои карты, но виду не подала, чтобы не портить мне игру. Я несколько удивлённо посмотрел на накама, задержав взгляд на точеных ножках, подумав про себя, что платье очень ей к лицу. — Ты это о чём, Зори? — подала голос уже Санджи, сервировавшая столик для чаепития. — Да я утром видела, как наш мужчина куда-то уходил вместе с Чакой, — с потаенной усмешкой промолвила зеленоглазая, бросив на меня лукавый взгляд. Понятно, заметила, что я оценил, как она выглядит. — Вершили скорый справедливый суд над наци, — спокойно ответил я на вопрос и чуть подался назад, чтобы увидеть оппоненток в раунде. Чаффи явно не повезло с раскладом: она просто физически не могла скрыть своего расстройства картами, а вот у Кудряшки явно зависла пара тузов, ибо она старательно не давала себе закусить кончик языка. — Троим отчекрыжили головы, а ещё одной снесут попозже. Она оказалась в положении. Все сначала непонимающе посмотрели на меня, прежде чем до них дошёл смысл. — И кто отец малыша? — Коза. — Девчонки вытаращили на меня глаза, явно подумав, что они ослышались. — Но… Если отец Коза, то почему… — Я не дал этого сделать. И Анураби меня поддержала. Убить ещё не родившееся дитя только за то, кем были его родители… Уж простите, но я в таком участвовать не собираюсь! — Знаешь, — негромко промолвила Травинка, — а я согласна с тобой, Уголёк. Если убивать только за то, кем были твои предки, то вряд ли в мире останется хоть один человек. Но вот не попытается ли ребёнок Козы отомстить тебе, когда вырастет? — Флаг ему в руки, — проворчал я в ответ на это вполне разумное замечание. — Для начала пусть вырастет. Кстати, раз уж поднялась тема детей… — Девчонки как-то резко насторожились и устремились на меня подозрительные взгляды. — Вы же не будете против, если я закручу роман? — С чего мы должны быть против?! С кем?! — Ага, так я и сказал. Так вы не против?..***
Сказать, что вопрос Уголька привел девушек в ступор — не сказать ничего. Поразил даже не факт того, что их мужчина таки решился начать с кем-то отношения, сколько факт того, что он спрашивал у них не то согласия, не то разрешения. Первой мыслью Зори было то, что, похоже, у них на корабле появилась счастливица, а вот сразу вслед за этим стало немного обидно — зеленоглазая все же не просто так затевала с ним эти игры, провоцируя накама на… да черт его знает на что! Может, на простые объятия, а может, и на что посерьезнее. Хотя не-не-не, вот посерьёзнее, она точно не слишком горела желанием, ибо Уголёк и романтика — вещи не совместимые, как огонь и лёд. Хотя… раз можно было и попробовать. В отличие от подруги, Санджи одновременно и радовалась за товарища, и злилась на него. И почему радовалась, было понятно, то вот злилась… Винсмоук всё надеялась, что рано или поздно Уголёк перестанет пилить себя, и всё-таки они сделают то, что не смогли сделать в прошлый раз на камбузе, хотя блондинка при этом дико мандражировала и даже была не слишком против, чтобы у них был зритель. Та же Голова-Трава, которой вообще пофиг на мужиков. Мысли Усо и Нами были примерно одинаковыми — обе девушки были огорчены, что накама не стал им говорить, кого он выбрал себе в пару. Хотя, с другой стороны, может, оно и лучшему пока, ибо что Рыжая, что Кудряшка были вполне не против, если мрачный головорез назвал бы имя одной из них. Конечно, пришлось бы терпеть периодические налеты других девушек с целью «погреться», но с этим ничего не поделаешь — Уголёк привязывал к себе своим теплом куда крепче, чем самые прочные цепи. Чаффи же просто было любопытно, кого мог выбрать себе в девушки иномирец. Кстати, если так, то рано или поздно у них на корабле вполне может появится новый член команды, причем новый в прямом смысле этого слова, а потому ей как врачу нужно будет проверить кое-какие запасы, связанные непосредственно с родами и прочим. Ну, а заодно нужно будет кому-нибудь объяснить, что нужно делать. А то мало ли — может, пузом обзаведется именно Тани-Тани. Лаффи ничего не думала. Она крепко спала, но в своем сне видела, что её первый накама делает ей предложение руки и сердца…