Глава 29. Про козлов и капусту (продолжение).
Вытащив Уголька из кустов, Катарина вместе с пиратом направились к остальной команде. — Решили посетить остров, Катарина-сан? — с мягкой улыбкой спросила Робин у углеглазой. — Да, — ответила девушка, оглядывая поляну. — К тому же мне стало интересно, что такого нашли леди Лаффи с остальными, что провели на острове больше половины дня и не вернулись на корабль. — А, мы нашли здесь этого ос-сана! — воскликнула Лаффи, указывая пальцем на старика с заткнутыми за пояс счетами. — Ох, прошу прощения за свои манеры. — Морте ди Канто улыбнулась, присаживаясь в реверансе. А у Уголька в голове мелькнуло: «Яблоко от яблони…».— Катарина ванн Риппе, приятно познакомиться. — Ха, а меня звать Зенни, Ростовщик Зенни. — Старик, прищурив глаз, огладил свою бороду. — А ты тоже из пиратов? — Нет, но иногда пересекаюсь, — мило улыбнулась Катарина. Островитянин несколько секунд изучал девушку, а после повернул голову к остальным. — Эй, а ну живо вернулись к работе! — прикрикнул старик, и, к удивлению Пала, пиратки действительно взялись за работу. Робин и Лаффи занимались козьим стадом, Усо латала жилище островитянина, Тани-Тани занималась уборкой в этом самом жилище, а кок — рубкой дров. Зори, сказав, что отправится за едой, скрылась в кустах. Катарина во время плаванья услышала от Лаффи, Санжи, и Усо несколько забавных историй о том, как мечница терялась где угодно и могла заблудиться, даже просто прогуливаясь по главной улице города. Поэтому у углеглазой мелькнула мысль, что зеленовласую воительницу в лучшем случае стоит ждать к ночи. В работе не принимали участия Анураби и Уголек. Древняя богиня категорически отказалась что-либо делать для Зенни за просто так, не сводя голодных глаз с нервничающих коз. Ну, а что касается милого Уголька, то его взгляд и выражение лица ясно говорили о том, каким будет ответ, если ростовщик попытается заставить его работать. И пока все занимались своими делами, Нами вместе с Зенни щелкали костяшками счетов, выясняя — кто кому сколько должен. — Думаю, никто не будет против, если я спою? — Голос дочери Армагеддона на мгновение привлек все внимание к девушке. Получив утвердительный ответ от пиратов, Пал вышла на середину поляны. — В краю средь гор и цветущих долин Текла река, исчезая в дали. Прекрасней не было страны, Где рождались баллады и сны. — Сцепив кисти в замок на груди, дочь Армагеддона начала петь: — В дорогу звал глас таинственных гор. Три сына там покидали свой дом. Один был горд, другой упрям, А третий был сердцем смирен. Слова Отца были грусти полны: «В любви моей, вы росли как цветы. Что ждет вас там, в чужих краях. Да хранит вас молитва моя». И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Сохраните богатство души И любви нескончаемый свет!» Прошли года, затерялись вдали. В краю средь гор и цветущих долин Встречал отец своих детей После долгих разлук и скорбей. И первый сын возвратился домой: «Гордись, отец, я Великий Герой! Вся власть моя, и в этом суть, На крови я построил свой путь!» — Катарина приняла героическую позу, вскинув руку в сторону и повернув туда же голову, второй держа рукоять меча, упертого острием в землю. На мгновение все представили углеглазую посреди поля битвы в рыцарском доспехе и с развевающимся алым плащом. — Второй принес золотые дары: «Смотри, отец, я могу все миры Купить, продать, и слезы всех Превратить в серебро и успех!» — Морте ди Канто сменила позу. Теперь она стояла, разведя руки в стороны, при этом держа согнутые в локтях руки прижатыми к торсу. Теперь углеглазая будто предстала в богатой одежде, отороченной мехом, сыплющей золотыми монетами меж пальцев, стоя в окружении гор золотых монет и прочих сокровищ. — И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Разменяли богатство души Ради славы и блеска монет». А третий сын на коленях стоял: «Прости, отец, я великим не стал, Смиренным был, врагов прощал». Отец с теплотой отвечал: «Душа твоя и добра и чиста, И пусть богат ты и знатен не стал. Но ты хранил любовь мою, Я тебе свой престол отдаю. Но ты хранил любовь мою, Я тебе свой престол отдаю». — Новая смена позы. Коленопреклоненная девушка, робко подняв голову, сжимает правой рукой платье напротив сердца, пока левая рука свободно свисает вдоль туловища. И вот Катарина в запыленных дорожных одеждах с тревогой на лице ожидает слов отца-короля. — И звучало в ответ Эхо горных вершин: «Кроток сердцем и духом смирен, Верный сын унаследовал трон!» — Ванн Риппе встала и протянула руки вперед, будто желая обнять всех присутствующих. — Класс! Круто! Вау! — выкрикнули Лаффи, Усо и Тани-Тани. — Красивая песня, Катарина-сан, — улыбнулась Робин. Нами просто сидела с полными восторга глазами, смотря на Катарину. Санжи благодарно кивнула и, улыбнувшись, прикурила ещё одну сигарету. Уголек сидел, прикрыв глаза, и улыбался кончиками губ. — Если бы ты жила во время моего правления, — начала Анураби, дернув ухом, — то сразу стала моей личной певицей. — Благодарю, Ваша Божественность! — с весельем в голосе ответила Катарина, делая шутовской реверанс. — А я бы на месте отца выбрал второго сына, — сказал Зенни, оглаживая бороду. На что пираты кто повздыхал, кто покачал головой.***
На корабль, естественно, возвращаться никто из выхухолей не стал, едва они услышали диагноз Пятнышка о том, что старый пройдоха скоро откинет копыта. Мне лично было совершенно «по», но раз Лаффи решила батрачить на этого ушлого старикана задарма, то это их дело. Лично я отмазался от выполнения домашне-кухонных работ, сославшись на необходимость ремонта корабля, а заодно уволок с собой Ушастую, ну и Катарину, причем одну утащил под предлогом того, что она гостья, а вторую вообще без объяснений. Вернувшись втроем на «Мэри», мы разбрелись кто куда, и лично я уплелся в арсенал, чтобы вернуть на место оружие, а заодно немного повозиться с недавним приобретением. Разобрав карабин, тщательно смазал его, почистил ствол, проверил натяжение пружин, потом собрал и положил на стол. Чуточку подумал и решил на всякий пожарный почистить «Таран», да и «Змеи» было бы тоже неплохо проверить. С дробовиком я провозился почти час, и то только потому, что делал все лениво-неспеша, скорее попросту убивая время, не зная чем заняться. Правда, помимо чистки пришлось еще растянуть пару немного забившихся пружин и поменять несколько шайб. Потом взялся за револьверы, но с ними возни было еще меньше, ибо за ними я следил, как, впрочем, и за остальным арсеналом, очень тщательно. От скуки даже разобрал-собрал ракетницу, которую последнее время перестал таскать с собой, не желая грузить себя лишний раз. Жопа ленивая… — Ты занят, милый Уголёк? — Я повернул голову ко входу и обнаружил там Катарину, стоящую в дверях. Девушка оперлась плечиком на косяк, а в свободной руке держала свой ганблейд, уперев кончик лезвия в пол. — Неа, — пожал плечами. — Что-то случилось? — Да нет. — Она отлипла от двери и зашла внутрь моей берлоги. — Просто хотела попросить тебя посмотреть мой «Волчий Пляс». — Светловолосая приподняла оружие. Я посмотрел на гибрид двуручной сабли и револьвера, после чего протянул к нему руку… и тут же отдернул назад, почувствовав опасность, исходившую от оружия. — Эй, — строгим голосом обратилась к нему дочь Пауля, — веди себя пристойно. — Ощущение опасности так же неожиданно пропало, как и появилось, а Пал виновато улыбнулась мне. — Извини, она не любит, когда к ней прикасаются незнакомые люди. — Хм-м-м. — Я прищурился, глядя на оружие. — Это один из Великих мечей? — Нет, конечно же, — ответила мне углеглазая и принялась объяснять: — То, что ты почувствовал, — простое отражение моей ауры. Видишь ли, мой милый Уголёк, верша правосудие над грешниками, мы так или иначе воздействуем своим Источником на то оружие, что принадлежит нам. И со временем эти отблески Огня становятся… чем-то вроде проклятия. — Я невольно покосился на револьверы Рейвза, которые снял с тела павшего предка Карины. Ванн Риппе заметила, куда направлен мой взор, и пристально всмотрелась в оружие. — Хм, они раньше принадлежали другому углеглазому? — Верно, Игорю Рейвзу. — Девушка удивленно округлила глаза. — Да-да, тому самому. — Как интересно, — покачала головой наша гостья, рассматривая трофейное приобретение, но не спеша брать его в руки. — Поговаривали, что Игорь потратил на поиски этих револьверов немало времени и что только благодаря этому он и стал легендой Ковенанта. — Знаешь, а я почти не удивлен, — честно сказал я дочери Армагедонна, и та непонимающе посмотрела на меня. Постучал пальцами по поверхности верстака и перевел тему в другое русло. — Так что там с твоим тесаком? — Хм-м-м. — Катарина прошествовала в мою берлогу и положила свой ганблейд на верстак, который подозрительно жалобно скрипнул, что заставило меня чуть приподнять бровь. — Посмотреть, проверить, смазать. Ну и поправить режущую кромку. — Насчет поправить лучше к Зори, а вот с остальным. — Я подошел, протянул руку и взялся за рукоять оружия. На сей раз она отреагировала куда более благосклонно и не стала меня отпугивать. Попытался поднять ганблейд… я сказал поднять… ёпт! Схватил уже двумя руками и попробовал не то что поднять оружие, а просто приподнять его над столешницей. Скажу честно, мне даже не удалось оторвать его от поверхности стола, после чего я тут же отпустил рукоять и уставился на хитро улыбающуюся Сметанку. — Чё за фокус? — Никаких фокусов, милый Уголёк. Просто «Волчий Пляс» несколько тяжеловат для обычного человека. — Несколько? — переспросил я, ибо по моим ощущениям этот монструозный тесак весил килограмм так под сто, если не больше. — Сколько он весит-то? — Всего шестьсот фунтов. — Моя челюсть, в который раз за время пребывания в этом мире, попыталась достигнуть центра планеты. Для тех, кто не в курсе, шесть сотен фунтов — это примерно три центнера, то есть тройка и два ноля. Или же шесть мешков картошки или цемента. Углеглазая малышка немного смущенно улыбнулась. — Просто я немного сильнее, чем кажусь на первый взгляд. — У дочки Пауля просто невероятный талант. К занижению, ибо её «немного» и моё — это два абсолютно разных понятия, пересечение которых невозможно в принципе никогда. Если вспомнить, с какой легкостью она крошила тех крокодилов, когда наша банда зависала в клетке, то сил у этого ангелочка с глазами дьявола хватит на целый флот. А то и все два. — Тогда ворочай его сама, — буркнул я гостье, поворачиваясь к оружию, — я даже его приподнять не смогу при таком-то весе. Катарина лишь пожала плечами и с легкостью перевернула саблю так, чтобы я мог добраться до стреляющей части, которая была выполнена в виде кремневого револьвера. Дикость, на мой взгляд, но тем не менее работающая дикость, которая исправно могла дырявить добычу Катарины или же тех, кто смел на неё нападать. Механизм был вполне рабочим, но я не стал халтурить и заменил кремень, почистил полку и каналы, а в самом конце еще сменил пластинчатую пружину. Ну и, естественно, почистил ствол и смазал подвижные части, после чего посмотрел на лезвие, но лезть к нему не стал только потому, что еще сам не очень хорошо разбирался во всех нюансах такого дела, как правильная заточка меча, ибо меч — это вам не кухонный нож и даже не тесак с МПЛ. Одна ошибка, и придется перезатачивать всю длину клинка. Так что заточкой занялась сама гостья, одолжив у меня точильный камень и направившись на палубу, а я, кинув взгляд на часы, решил еще немного повозиться со своим хозяйством, принявшись готовить пороховую смесь для патронов, чтобы иметь запас на всякий случай. Провозившись почти до самой ночи, я выполз наружу, потянулся до хруста в ребрах и закурил сигарету, глядя на небо, усеянное мириадами звезд, мигавших мне с недосягаемой дали. Поворочал шеей и поперся в душ, чтобы помыться, но не успел я дотронуться до дверной ручки, как преграда распахнулась, и моим глазам предстала Катарина, завернутая до подмышек в пушистое полотенце, босая и явно растерянная нашим столкновением. — Ой, я тебя не задела, милый Уголёк? — виновато улыбнувшись, полюбопытствовала эта малышка, глядя на меня. — Э-а-э, нет. — Мне очень некстати вспомнилось, что творилось в моей каюте до того момента, как нас двоих застукала Ану. — С легким паром. — Что? — не поняла меня гостья, высушивая влажные волосы другим полотенцем. Она стянула ткань с головы, и я против воли хихикнул, ибо сейчас Катарина мне почему-то напомнила ёжика. Такого милого и беззащитного, смотрящего на меня снизу вверх. — Ну, так обычно у меня на Родине говорят тому, кто вышел из ванной… или бани. Вроде как пожелание хорошего. — Ванн Риппе чуть улыбнулась, продолжая смотреть на меня, покуда я всеми силами себя сдерживал от какой-нибудь глупости. Увы, не получилось. — Ёжик. — Что? — вновь не поняла не поняла меня эта малышка, но потом подняла руку к своим волосам, и её осенило. — А, это я — ёжик? — Она чуть наклонила голову вбок и смешно наморщила носик, отчего я коротко рассмеялся. Поднял руку и легонько потрепал девушку по голове, чем явно её удивил, после чего поинтересовался: — Ты выходишь или мне компанию составишь? — сказано это было в шутливой форме и с некоторой ехидцей в голосе, отчего Пал не стала меня колотить, а сообразила, что моё вреднейшество соизволит шутить. — Хм-м-м-м, — чуточку лукаво посмотрела на меня девушка, как бы невзначай поправляя полотенце. — Пожалуй, я пойду спать, а заодно подумаю над твоим предложением, милый Уголёк. Всё-таки я еще не видела тебя целиком. Мои уши едва не вспыхнули ярче солнца, после чего Катарина, весело рассмеявшись, проскользнула мимо меня и направилась в кубрик. Ёпт, Игорёша, вот какого хрена ты творишь? Мало тебе имеющегося геморроя — еще захотелось? Я постоял секунду, после чего кивнул самому себе и поплелся мыться. Отмывание тушки от пота не заняло много времени, и я собрался было свалить к себе, как обнаружил интересную деталь. Обычно у нас в ванной лежало шесть полотенец, учитывая сколько девиц на борту. Но сейчас было видно лишь одно последнее, которым обычно пользовался лишь я, ибо оно было не самым большим. Два утащила Сметанка, а где тогда еще три? А, ну да, Ану… Хотя чего это она полезла мыться, если сама не раз говорила, что ей не по душе мытье под душем? Ибо вода постоянно попадает в уши. Ой, блин, какого вот я занимаюсь черте чем? Ну захотела баба и помылась, мне-то что с того? Сгреб свою одежду, обмотался полотенцем и поперся к себе. Люк, лестница, поворот головы и… я, выронив одежду, замер, глядя на кровать, стараясь проглотить возникший ком в горле. — Нравится? — чуть насмешливо спросила меня богиня, лежа на боку и чуть шевеля ушками. Я промычал нечто невнятное, пожирая глазами черно-золотое великолепие, лежавшее на белоснежной простыни. Шакал чуть согнула ногу в колене и слегка откинулась назад, отчего мне стало понятно — сегодняшней ночью «Мери» пойдет на дно. Ибо мы попросту проломим днище нашего корабля кроватью. «Она, блин, даже не человек!» — верещала в мозгу одна мысля, всеми силами стараясь удержаться на плаву в океане весьма нескромных фантазий. Анураби перевернулась на живот и приподнялась над поверхностью постели, после чего несчастная мысль-барьер попросту утопла в мешанине очень откровенных представлений. — С чего такая щедрость? — кое-как прохрипел я, все еще не спеша набрасываться на Ушастика, хотя организм просто орал на мои мозги благим матом. Фурри села на колени, повернувшись ко мне мордочкой, а посему мои глаза приклеились намертво к её груди с золотистыми ореолами сосков, а потом свалились ниже, остановившись на её лоне. «Она твоя накама, она твоя накама!» — билась в мозгу мысль, как последний барьер пред тем, что могло случиться. — Я же чувствую, что тебе нужна самка, но ты стараешься этого не показывать, — пожала плечами кавайка, отчего её грудь призывно качнулась. — Так что если тебе нужно, то почему нет? Хрямпс! — примерно с таким звуком в мозгах рухнула последняя преграда, а в следующую секунду Ану оказалась на кровати, лежа на спине подо мной, нависавшим над женщиной. Полотенце сиротливо шлепнулось на пол, а мои руки соскользнули с плеч шакала и, скользя по линиям тату, опустились на две крупные сферы наслаждения, чуть сжали их. — Вот, значит, так просто бери, и всё, — промурлыкал я чуть удивленной моей скоростью фурри. Большие пальцы скользнули по груди богини, несколько грубовато зацепив соски женщины. — Ну, спасибо за предложение. — Правая рука змеей скользнула вниз к манящему лону. — Эй, эй, эй, — чуть встрепенулась шакал, аккуратно упираясь лапкой мне в грудь. — Не спеши так, смертный. — Она протянула свободную лапу к тумбочке и взяла стоявший там флакон. — Что это? — с игривыми нотками спросил я партнершу, и та посмотрела на меня. — Масло. — Масло? Ты решила натереть меня или себя? — Лапа вновь потянулась к киске шакала. — Себя вообще-то. Я же знаю, что вы, мужчины, не любите заниматься интимом без смазки. — Она вылила немного жидкости на лапку и хотела было натереть себя, но я перехватил руку. — А что, ты сама не можешь её выработать? — всё еще с мурлыкающими интонациями спросил любовницу, нежно поглаживая её по руке. — Нет. Я вообще не получаю удовольствия от плотских утех. Брямс! — судя по звуку, моё «хочу» шлепнулось на дно бухты со всего маху. — Что? — переспросил я её предельно серьезным голосом, чуть сильнее сжимая пальцы вокруг её лапки. Ану это почувствовала, а потому сначала покосилась на мои грабли, а потом посмотрела мне в лицо. — Ну, ты должен знать эту поговорку Древних: «За всё нужно платить!» Так вот я и заплатила за то, чтобы стать богиней, — своим либидо. Иначе говоря, меня не прельщают плотские утехи ни с кем-либо, ни в какой-либо форме. — Вообще? — Да. — Я тяжело вздохнул и сел на ноги шакалу. Посмотрел на её немного озадаченную мордочку, последний раз окинул великолепие взглядом, схватился за лежавшую рядом простынь и прикрыл сексуальное тело. — М-м-м-м, и что это значит, смертный? — Это значит, секса не будет, — буркнул я, слазя с неё. Шакал ошарашенно уставилась на меня круглыми от удивления глазами, растопырив уши. Аккуратно слила масло обратно в бутылку и села тоже, глядя на меня. — Смертный, какого демона? — несколько раздраженно спросила кавайка, скрещивая руки на груди и глядя на меня. — Я же на полном серьезе… Ты сам не свой последние пару дней из-за желания самки. — Ану, я с этим не спорю, — поморщился я и пояснил ей. — Но трахать, извини за грубость, бревно, которое не получает удовольствия от процесса, — по мне, так это извращение первой категории. Я так просто не могу. Точнее не могу, если моя партнерша не получает удовольствия. А уж тем более, если вообще не может получить. Её Зубейшество рассеянно почесала лапой ухо, потерла нос и подозрительно уставилась на меня. Я в ответ приподнял брови, валяясь рядом в чем меня мать родила, закинув руки за голову. Посмотрев минуту-другую на мне в лицо, Ану глянула много ниже, шевельнула лопухом опять и вновь уставилась мне в глаза, пытаясь понять, каким макаром я сумел задавить желание на корню. Наклонилась и… Нюх-нюх-нюх — мокрый холодный шнобель ткнулся мне в шею, отчего я невольно сжался, стараясь прервать раздражающее ощущение. — Эй, ушастая. — Я попытался ухватить кавайку за ухо, но она вывернулась, а после взгромоздилась сверху на меня. Я кисло посмотрел на обломщицу. — И чего? — Ну. — Она неожиданно начала накручивать на когтистый пальчик прядь волос, стараясь не смотреть мне в глаза. — Ты и вправду меня уже не хочешь. Может, мне помочь тебе немного иначе? Ты ведь далеко не первый мужчина-человек за мою жизнь — кое-чему я научилась. — Её вторая лапка скользнула по моей ноге, поднимаясь выше к паху, и я несколько поспешно ухватил её. — Ану, любая другая интимная игра меня только распалит, и всё выльется в то, что я тебя трахну. Причем не уверен, что дам тебе возможность на подготовку… А теперь сама подумай, как я потом буду на тебя смотреть, если буду понимать, что ты никак не реагируешь, но при этом специально меня раздраконила. — Богиня перестала пытаться добраться до моего нефритового столба. Несколько обижено засопела, опустила мордочку, и мне стало немного стыдно — она же старалась помочь и вовсе не виновата в закидонах моего организма. — Эй, не дуйся. Ты правда очень красивая и сексуальная, но нам с тобой вместе быть, видимо, не судьба, — чуть улыбнулся кавайке. — И спасибо тебе за заботу и попытку помочь, но лучше не надо… Не хочу, чтобы ты потом еще чувствовала себя виноватой. — Она подняла мордочку и ошарашенно уставилась на меня. Наклонила голову вбок, а затем наклонилась и лизнула меня в нос. — Фу-у-у-у, мокро, — самым противным голосом буркнул я, вытирая шнобель. Ану же тихо рассмеялась и грациозно слезла с меня, а после с кровати. Шагнула было к люку, но остановилась и обернулась, посмотрев в мою сторону. Минуту шакал глядела на меня хорошего, а потом тихо спросила: — Уголёк, а можно я сегодня останусь у тебя? — Побаиваешься нашей гостьи? — без тени насмешки спросил я Ушастика. Против моего ожидания, богиня не вспылила, не начала огрызаться или попросту даже треснуть меня. Вместо этого она коротко кивнула, опустив мордочку. — Ну, раз так… Залезай. — Я похлопал ладонью рядом с собой. Шакал мгновенно оказалась рядом, вытянувшись во весь свой рост. — Ложись, как удобней будет. Но предупреждаю — если утром обнаружишь, что я тебя лапаю, не вздумай кусаться! — Хорошо, хорошо, — пробурчала кавайка, начав возиться на постели. Сначала она легла на один бок, потом на спину, поворчала, перевернулась на живот. Снова начала бухтеть. — Да как тут спать-то можно? Она же жесткая, как подметка сапога! — Обычно спят на мне, — фыркнул я в ответ на сие заявление. Ой, зря я это сказал, ибо на меня тут же положили голову, руку и ногу, свернувшись калачиком. Она еще немного пошебуршалась, но быстро успокоилась. — Улеглась? — Угу. Добрых снов, Уголёк…***
Поднявшись рано утром и приведя себя после сна в порядок, Катарина, не обнаружив других девушек на корабле, решила сама приготовить завтрак для себя. Отправившись на камбуз, в первую очередь углеглазая аккуратно взломала шпилькой для волос замки, висящие на холодильнике. Как узнала в свое время Катарина, замки повесила Санжи, дабы капитан не таскала еду из холодильника сверх всякой меры. Ну, а сейчас, отперев замки, углеглазая приступила к готовке. Мудрить Пал ничего не стала, решив приготовить простой завтрак, которым частенько потчевали их с отцом Альбрехт и Самуил. А именно: чай, яичница глазунья, обжаренные сосиски и тосты с маслом. Разжечь огонь для углеглазой было плевым делом, скорее даже щелчком пальцев, да и само приготовление завтрака не заняло много времени. Позавтракав и вымыв за собой посуду, Катарина решила разбудить милого Уголька. В конце концов, она взяла на себя обязанность обучить Союзника Ковенанта, насколько это возможно во время плаванья. За обдумыванием, как помочь Угольку с контролем Пламени, углеглазая добралась до его каюты. Спустившись, Катарина заалела щечками и быстро выскользнула из каюты, тихонько прикрыв за собой люк. И было от чего. Нагие Уголек и Анураби лежали на кровати, и сползающее одеяло еле-еле прикрывало все самое интересное. Вернувшись на камбуз, Морте ди Канто налила себе ещё чаю. Выпила. Налила ещё кружку. Тут тишину помещения прервал девичий смешок. «И чего я, собственно, убежала из каюты? — думала Катарина, медленно потягивая чай, успокаиваясь. — Будто я не знаю, как проходит процесс зачатия, да и что говорить, на миссиях приходилось видеть сей процесс в разных вариациях, нередко извращенных. А вот то, что эта Анураби окажется в постели с милым Угольком — я в этом нисколько не сомневалась, — было делом времени. Но по моим прикидкам это должно было произойти примерно после того, как я покину «Гоинг Мери». А впрочем, какая мне разница? Я не являюсь ни девушкой, ни накама Уголька, а значит, с кем, где и когда спит Уголек — не мое дело. Но вот то, что я пропустила ночью кое-что интересное, — это обидно». Допив чай и убрав за собой, углеглазая заперла холодильник, как и было до её визита в помещение. Коварно улыбнувшись, Пал, прихватив с собой половник, отправилась за металлическим ведром, ибо в голове девушки возник коварный план утренней побудки Уголька. Присев на бортике перед корабельной пристройкой, Морте ди Канто со всех сил стала лупить кухонной принадлежностью по ведру, порождая тем самым неимоверный шум, который должен был поднять даже мертвого из могилы. — Король Артур, на нас напали! — радостно выкрикнула углеглазая, сияя предвкушающей улыбкой. В каюте послышалась судорожная возня, падение тел с кровати, и вот два члена экипажа в чем мать родила вылетели из дверей. К чести разбуженных стоит сказать, что выбежали они с оружием: Анураби с тесаком, а Уголек — держа в руках свой излюбленный дробовик. — А? Кто?! — выдал пират, озираясь по сторонам. Его любовница тщательно принюхалась, а после немного непонимающе посмотрела на углеглазую. — Ох! — изобразила удивление Катарина. — Прости, милый Уголек, я не думала, что ты не один. — Э? — обернулся углеглазый на голос дочери Армагеддона. — Эм-м… — Быстро пробежавшись глазами по телу пирата, особенно по тем местам, что доселе были скрыты одеялом, Пал продолжила: — Милый Уголек, конечно, хорошо, что ты бросился на защиту корабля. Но опасность была ложной, поэтому можешь убрать свой… «штык». Наконец пришедший в себя Уголек быстро огляделся по сторонам, оглядел себя и опрометью бросился в каюту, не забыв утащить с собой богиню. Пал расхохоталась, а после отправилась обратно, откуда пришла, ибо знала, что некто не откажется пожевать… чем можно было воспользоваться. — Прости, милый Уголек. — Голосом, в котором было море раскаяния, сказала углеглазая, когда тот зашел вместе с Анураби на камбуз. К этому времени Морте ди Канто снова вскрыла холодильник и заканчивала готовить завтрак на углеглазого и шакала. — И как это понимать? — мрачным, не предвещающим ничего хорошего тоном осведомился пират, сев за стол. — Милый Уголек, — Катарина состроила извиняющуюся мордочку, — прости ещё раз, я не знала, что ты будешь не один. — Хм, — насмешливо фыркнула Анураби, присаживаясь за стол. Конечно, богиню задела экстренная побудка, но смотря, как углеглазая вымаливает прощения у смертного, она даже прилагала некоторые усилия, дабы самодовольно не улыбнуться. — Допустим, поверил, — буркнул Уголек, беря вилку, когда Катарина подала завтрак. — Милый Уголек, — в голосе ванн Риппе пропали извиняющиеся нотки, и её интонация так и сквозила любопытством, — неужели ты решил показать этой Иной, кто на корабле главный после капитана. И решил сделать это в виде вольной борьбы, нагой, как борец античности? — Кхе… — подавился Уголек, только что запивший чаем кусок тоста. Анураби оскалила клыки в ухмылке, взглянув на выпученные глаза пирата. — Мне уже можно звать тебя… богоборец? — хлопнула ресницами ванн Риппе, и головорез поперхнулся повторно, заалев ушами. Шакал негромко хрюкнула, стараясь не рассмеяться в голос, но после кинула на девушку хитрющий взгляд. — О-о-о, конечно можешь, Обладающая Пламенем. Давно мне не попадался человек, сумевший опрокинуть меня на обе лопатки. — Пират посмотрел на богиню, как на кровного врага, на что та в ответ показала ему язык, а Катарина весело рассмеялась. — Ты что, ревнуешь? — Вопрос от прокашлявшегося Уголка заставил углеглазую недоуменно приподнять бровь. — Нет, милый Уголек, — улыбнулась Катарина. — Я не твоя девушка, чтобы ревновать, да и ты мне не принадлежишь. Хотя не скрою, что не отказалась бы от тебя в качестве спутника жизни. Но тут есть пара нюансов. Во-первых, ты не станешь покидать команду и присоединяться к Ковенанту, а ещё ты вряд ли будешь терпеть самодурство моего отца, которое будет выражаться в бесконечных проверках тебя на предмет, достоин ли ты стать моим мужем. Ну, а во-вторых, я не планирую связывать свою жизнь узами брака ещё примерно лет сто-сто пятьдесят. — Эх… — Смотря на этих бестий, углеглазый понял, что надо сваливать, пока они ещё чего не учудили. — Злые вы, уйду я от вас. — И куда ты собрался, смертный? — Богиня повела ухом. — Пойду проверю девчонок, а то похоже, что они не возвращались на корабль. — Уголек поднялся из-за стола и направился к выходу. — Я пойду с тобой, — последовала за ним Анураби. — Ну, тогда я помою посуду и догоню вас, — сказала ванн Риппе, получив в ответ короткие кивки…***
В том, что денек будет «веселым», я ни капли не сомневался. Вот от слова «абсолютно», так что когда мы с Ану добрались до логова Зенни, я практически морально был готов к тому звиздецу, что нас поджидал. — Уголёк… — Нами стыдливо прятала глаза и теребила пальцы рук, — я… это как бы сказать… короче, я «Мери» проиграла. Не знаю, какой-такой реакции от меня ждали, но я сумел превзойти все ожидания этой выхухоли. Я попросту тяжело вздохнул и посмотрел на довольно скалящегося ростовщика. Почесал в затылке и внес встречное предложение: — А может, махнем корабль на неё? — Я демонстративно ткнул пальцем в нашего навигатора, причем удачно попал, отчего она взвизгнула и, потирая грудь, отдалилась от меня на пол шага. — А зачем мне она? — явно прихренел с такого поворота островитянин, покуда остальные задумчиво поглядывали на Рыжика, прикидывая, насколько дельно мое предложение. — Пожрать приготовить, уборку сделать, постельку сог… Трах! — последнее явно было перебором, ибо красная, как вареный рак, Нами отвесила мне зачетного леща. — Вечно вы, молодежь, о пошлостях думаете, — проворчал старикан, глядя, как я отшкребаю себя от земли. — Ни на кого менять корабль я не буду. Хотите вернуть — попытайтесь отыграть. — Я посмотрел на него, затем на Нами. — Я с вами с удовольствием сыграю, — промолвила Робин, уже выставляя шахматные фигурки на доске. Мне же только и осталось что встать на ноги и отряхнуться от пылюки. Меня осторожно подергали за штанину, отчего я скосил глаза вниз и тут же наткнулся на Канона. Бесеныш сделал успокаивающий жест копытами, кивнув в сторону нашего археолога, уже явно начавшей прижимать ростовщика. Ну, раз так, то и ладно. — У вас все в порядке? — раздался мелодичный голосок из-за спины, после чего на поляну вышла Катарина. Я чуть усмехнулся, и в голове мгновенно созрел план мести этой мелкой. Главное, тут много публики, а значит, эффект будет куда более впечатляющим. — О Катарина, — взвыл я дурным голосом, заламывая руки и бросаясь к Сметанке. Ванн Риппе недоуменно выгнула бровь. — Ты переставляешь, нас постигло ужасающее горе. Мы лишились корабля! — Ты серьезно, милый Уголёк? — опешила девушка, неверяще посмотрев на меня, а затем на остальных выхухолей. Те печально кивнули, и Морте Ди Канто стала предельно серьезной. — Это действительно проблема. — Так что тебе придется оказаться от всего, что тебя связывало с прошлым, ибо мы тут застряли надолго. Может, пересмотришь свои сроки, когда собираешься замуж? — Прости, милый Уголек, но боюсь тебя расстроить. — Катарина сложила руки за спиной. — Я вряд ли смогу застрять на этом острове надолго. Ведь, восстановив Источник, я смогу снова ходить по Тропам и Грани. И тогда мне не составит труда найти нам новый корабль. Правда, если мы опоздаем к началу фестиваля на острове Фейерверков, то отец скорее всего не заплатит оставшуюся сумму. Если, конечно, сам не придёт узнать причину нашей задержки. А тогда он может стребовать и неустойку за невыполнение договорённости. На словах «не заплатит» и «стребовать неустойку» Нами враз побледнела, а затем покраснела. Потом вновь побледнела и вновь покраснела, отчего мы непонимающе уставились на навигатора, строившую из себя не то осьминога, не то каракатицу. — Шах и Мат, Зенн-сан, — с мягкой улыбкой произнесла Робин. — Теперь корабль снова наш. Вся наша команда зашлась радостными криками, а я лишь махнул на всё рукой и поглядел на шакала. Та покосилась на козликов, печально вздохнула и кивнула мне в ответ. Иногда слова попросту были не нужны…***
— Эй, здесь Дозор! — донесся до нас голос Катарины, и мы с Анураби переглянулись меж собой. — Бросаем? — спросила меня чернушка, на что я отреагировал соответственно. — Дубу дала? Мы с тобой и так туеву кучу времени паримся. Подождут эти выдры! — После этого я остервенело принялся закручивать крепежный бур, пыхтя, как бегемот. Шакал пожала плечами и продолжила поддерживать балку, кою мы, собственно, и крепили. — Выдры — это ты про дозорных или нашу команду? — Про всех, — буркнул я и проорал: — Помощь нашим нужна? — Вроде бы нет, — прозвучало в ответ. — Тогда чего кричим? — Над головой послышались шаги, и к нам через дыру в палубе заглянула наша гостья. Посмотрела на то, чем мы занимаемся, и пожала плечиками. — Думала, что вы должны быть в курсе. Там один фрегат, и еще с десяток стоит в полосе тумана. — Углеглазая посмотрела куда-то в сторону берега и быстро добавила: — О, вот и девочки. — Короче, если они вой не поднимут, то пускай сами разбираются. Нам еще работать и работать. Так что про то, что там творилось, мы с моей помощницей узнавали из достаточно развернутых комментариев ванн Риппе: — Санжи-сан! — выкрикнула Катарина, стоя в вороньем гнезде. — Вы как кок должны понимать, что разбитые яйца хороши для омлета, а не для мужчины. И то, что он смотрел на ваши трусики, когда вы пинали его напарника, не его вина. В конце концов, могли бы просто разбить ему голову. — Ой-ой! Робин-сан! Где вы научились такому приему? — переключилась углеглазая на другую пиратку. — Насколько я знаю, этот прием называется «На прогиб», и его любят делать большие потные мужики, что занимаются борьбой! Только обычно один борец заходит за спину другому, прижимает его захватом к своей груди и, отклоняясь назад, перебрасывает через себя. Э-э? Робин-сан, что-то у дозорных глаза подозрительно заблестели, я бы избавилась от них как можно быстрее. И знаете… в вашем случае, им надо было дать по яйцам, а то после удушения у них несколько похабные лица. — В опасности смертельной! В сомненье безраздельном! Мы бегаем кругами И дрыгаем руками! — громко продекларировала Катарина, наблюдая, как Чаффи в чиби режиме в панике нарезала восьмерки вокруг дозорного, у которого явно начала кружиться голова. — Ого! А местные обитатели ведут себя совсем по-зверски. Даром что козлы, — продолжила разоряться, словно спортивный комментатор, Пал. — Хотя стоит заметить, что таранный удар по афедронам дозорных выполнен очень технично. — Усо-сан, будьте осторожны! — в очередной раз выкрикнула углеглазая. — Будьте аккуратней со своими зарядами-тобаско. Среди дозорных могут попасться люди, которые любят острую пищу. И вам тогда придется не только убегать от разозленного вами дозорного, но и стараться избегать пламя из его рта! — Нами-сан! Не делайте этого! — раздался взволнованный выкрик девушки. — Не обыскивайте карманы дозорных, в них могут быть дырки. Вдруг этот дозорный из-за боевой тревоги не успел надеть исподнее, а вы ему в карман лезете в поисках ценностей! — Лаффи-сан, у вас действительно зубодробительные приемы, — все не унималась углеглазая. — Впрочем, я сейчас скажу банальность, но эти господа из Дозора теперь меньше нуждаются в услугах стоматолога, а может, и нет. — Ророноа-сан! Вы сражаетесь не в ту сторону! — раздался крик Катарины. — Если вы загоните их в лес, то потеряем не только их, но и вас. Но если дозорных мы ещё переловим, то Вас, я боюсь, придется искать на каком-либо из близлежащих островов… И так далее в таком духе, из-за чего работа у нас с Ану наглухо встала, ибо мы попросту катались по полу от смеха. Бой закончился нашей победой, после чего я поспешил докрутить бур и полез наверх, с прицепившейся хвостиком шакалом на буксире. Вылезли мы в тот самый момент, когда Зенни рассказывал остальным, включая пленного дозорного, что все деньги, которые пройдоха привез с собой, съели местные козлы. Видели бы вы лица Нами и этого шута из Дозора — такой вселенской печали и огорчения мне видеть пока не доводилось. Мартышка, отсмеявшись, схватила за шиворот вояку, подбросила в воздух, а затем отправила в полет в сторону моря. Мы с Ану переглянулись меж собой и… — Десять! — рявкнул я первым. — Девять! — Чернушка недовольно засопела, обиженная тем, что опоздала. — Восемь? — неуверенно промолвила сама капитан. — Семь! — выкрикнула Тани-Тани, явно не понимая, что за отсчет мы ведем. — Шесть! — с улыбкой промолвила Робин. — Пять? — чуточку осторожно полуспросила-полуконстатировала навигатор. — Четыре! — Зори убрала мечи в ножны. — Три! — Кок не захотела отставать от соперницы. — Два! — присоединилась Усо. — Один! — выкрикнула с верхотуры Катарина. — Ме-э-э-э! — поддержали козлы, а отправленный в полет приземлился точно на корабль флотских. Мартышка довольно улыбнулась и посмотрела на меня и богиню, хлопавших ей в ладоши, поклонилась и спросила: — Уголёк, ты закончил ремонт «Мери»? — Почти, капитан. Но оставшуюся работу можно доделать уже во время плаванья. — Тогда решено — поднимаем паруса и в путь…***
Где-то на Гранд Лайн, пока Уголёк ремонтирует корабль. «Стремительный ветер» разрезал водную гладь, ведомый твердой рукой рулевого, громким приказом Смокера и волей левой пятки ноги Главнокомандующего. Причем было даже не совсем понятно, что было первостепенней, но Рейвз было не до этого. Дозорная сидела в самом дальнем углу трюма и полностью была сконцентрирована на своем занятии. Причем, как думала Карина, если её застукают за этим делом, то Смокер точно превратится в Шлепера, а капитан недели полторы не сможет сидеть, и это в лучшем случае. Вообще-то, честно говоря, жизнь Рейвз особых изменений не претерпела, так, разве что по мелочам… Ну подумаешь, узнала, что Ташиги — внебрачная дочь коммодора. Только ей пообещали надрать задницу, если об этом кто-то узнает! Подумаешь, стала соучастником циничного убийства цельного капитана Дозора, обещание то же, что и в предыдущем случае! Подумаешь, спалилась пред непосредственным начальником и командой, что стала углеглазой! Правда Смокер после исповеди дозорной пообещал ей устроить нереальную взбучку, если она попробует использовать приобретенную силу без контроля со стороны другого носителя Пламени, ибо, по слухам, это могло превратить Рейвз в жуткого монстра! Девушка помотала головой, прогоняя дурацкое видение, в котором ей грезилась непонятная смесь кролика и саблезубого тигра с ушами слона и рогами коровы, после чего воровато огляделась и вновь приступила к грехопадению. Она закусила губу, сдерживая рвущийся из груди стон, и быстрее задвигала пальцами руки, вызывая в теле сладострастную истому, бывшую предвестником… Крохотный оранжевый огонёк затрепетал на ладони девушки, и она довольно улыбнулась, чувствуя, что движется в правильном направлении. В первый раз у Карины все получилось как-то само: она просто вышла покурить на бак, где обнаружила, что оставила зажигалку в каюте. Возвращаться ей было лень, организм требовал дозу никотина, и тут она вспомнила, как одна наглая пиратская морда, так и тянущая к ней грабли, использовала вместо всего привычного странный артефакт из арсенала Ковенанта. И как потом этот озабоченный гад превратил в безумие Инферно изрядный кусок пустыни. И как этот похотливый козёл взмыл в небеса, чтобы там превратиться в олицетворение Судного Дня, дабы рухнуть на головы врагов, как кара Небес. Рейвз даже не сразу осознала, что на её ладони трепещет крохотный огонёк, попирающий едва ли не все законы физики. Едва она успела подкурить сигарету, как адское пламя исчезло, оставив после себя лишь воспоминания да чувство огромной мощи. Девушка ещё несколько раз пробовала повторить фокус, но претерпела неудачу. С этой секунды Карина чётко для себя решила — она должна развить полученные способности, чтобы иметь возможность использовать их в случае… Да хотя бы чтобы отогнать от себя одного извращенца, распускавшего лапы! — Разве отец не запретил тебе использовать эти способности, пока мы не встретим лояльного нам углеглазого? — Зеленоглазая едва не выпрыгнула из собственной шкуры, когда над ухом прозвучал голос Ташиги. Огонёк потух, а сама капитан поспешно развернулась к застукавшей её лейтенанту. Тяжело вздохнула и спокойно ответила: — А попадется ли нам такой человек? — Дочь Смокера промолчала, понимая, что подруга права, а Карина невольно вспомнила слова ванн Риппе. «Не задумывались ли вы о смене работы?» — Зеленоглазая невольно повела плечами, ибо, как ей показалось, монстр в человеческом облике прошептал ей это прямо на ухо. — Ты, кстати, чего тут делаешь? — спросила Карина у дочери Белого Охотника, и та тут же усмехнулась. — Тебя ищу, конечно же. Отец хотел нас с тобой видеть, так что идем. — Она развернулась и направилась к выходу, а Рейвз ничего не оставалось, как последовать за ней, думая, что её ждет дальше. То, что Ташиги не станет сдавать подругу, было понятно и так — не тот она человек, но и сам Смокер далеко не дурак, в отличие от некоторых с подпаленной мордой. И коммодор точно догадывается, что Карина втихую пытается научится использовать свои способности. Пока она предавалась этим мрачным размышлениям, девушки выбрались наверх и подошли к носу корабля, где, собственно, и сидел искавший «потеряшку» командир. Седовласый очень пристально посмотрел на подчиненную, отчего та нервно сглотнула, и молча кивнул на пару кресел рядом, куда девушки и сели, ожидая не то разноса, не то еще какой гадости. — У нас новое задание, — буркнул Белый Охотник, глядя на своих протеже. — Напрямую из Генштаба Флота. Нам нужно будет охранять… одного человека. Так что никаких фокусов, покуда мы не закончим. Поняла, Карина? — Капитан испуганно кивнула, ибо если Смокер назвал твоё имя — всё, пиши пропало. — Отец, — негромко спросила дочь, — а кого мы должны охранять? И почему мы? — Она сама попросила об этом, а вот кого… — Он поднял глаза, посмотрел в сторону горизонта и хмыкнул. — Скоро сами увидите…