Я очень хочу увидеть тебя На улице, проходящего мимо, Разговаривающего по телефону с кем-то, И прерывающим разговор на то, Чтобы уделить мне внимание. В нашем месте, в той самой комнате, Где каждый из нас вскоре затушил пламя. Пламя наших пылающих чувств. Хочу увидеть тебя в парке, Ищущего пару на аттракцион. Я предложу покататься вместе. Увидеть бы тебя в кафе Одиноким. И поздороваться. А ты бы предложил присесть. Я просто хочу, чтобы ты вспомнил обо мне Увидел, посмотрел в глаза и улыбнулся. Искренне, как раньше. Мне бы просто увидеть тебя, Услышать твой голос. И понимать, что ты рад моему присутствию Для начала мне этого вполне хватит.
Темное дерево прямоугольной формы ярко контрастирует с изображением на фото. Солнечный день, живописная природа, в центре — мужчина, одетый в синюю широкую футболку. Он обнимает другого мужчину, более хрупкого, широко улыбающегося. Рядом стоит маленький мальчик, крепко зажмуривший глаза и приветливо машущий рукой. Джин еще раз осматривает задний план, в итоге фокусируя внимание на том, как тесно прижимается друг к другу пара. — Это моя семья, — раздается в кабинете низким голосом мужчины с фотографии, — муж Хванён и сын Минхёк. Джин стыдливо уводит взгляд. Чувствует себя пойманным за чем-то неприличным. — Хочешь, расскажу, когда было сделано это фото? — спрашивает врач, отложив в сторону ручку. Омега засматривается на лист тетради, где только что кружила рука мужчины. Рвано выведенные линии, неровные закорючки, в которых, по идее, заложен смысл. Может название препарата, может диагноз или общие наблюдения. Он уверен только в одном — такое расшифровать может исключительно человек в белом халате. Врачи будто существа с другой планеты. Общаются на своем собственном языке, передают друг другу послания непонятными никому, кроме них самих, каракулями и героически спасают людские жизни. Насколько они отличаются от обычного человека, Джин понять пока не может. Ведь они точно также создают семьи, заводят детей, влюбленно обнимают своих мужей. Также счастливы, как и обычные люди. Тогда… может с Джином что-то не так? Наверное, все же не врачи другие, а он. — Если хотите, рассказывайте, времени у нас предостаточно, — скучающе сообщает Джин и смотрит на настенные часы. От положенного часа прошло только семнадцать минут. Сегодняшний прием обещает быть довольно долгим. Омега натыкается глазами на надпись. На боковой поверхности стола выцарапаны три буквы: «HEL». Совсем недавно, когда Джин также сидел за этим столом, слушая голос лечащего врача, он написал это, будто непослушный ребенок порча мебель. Тогда он хотел вывести «ад», потому что слишком тяжело ему было находиться здесь. Сейчас ничего не изменилось. Поэтому он сегодня все же закончит свое творение. — Есть ли смысл рассказывать об этом, если ты все равно не будешь меня слушать? — по-доброму спрашивает мужчина. Незаинтересованность омеги должна бы вывести его из себя, но он же компетентный психолог, поэтому не ощущает даже легкого раздражения, — Может лучше поговорим о том альфе, который ежедневно приносит тебе цветы? Джин ощутимо вздрагивает. По телу проносятся разряды взволнованности, но он тут же подавляет в себе бурный отклик от одного лишь упоминания и равнодушно отзывается: — Вы сейчас о ком? — Его, кажется, Намджун зовут. Он чересчур настойчив для простого знакомого. Не хочешь мне о нем рассказать? — Вы следите за мной? — весело интересуется Джин. — Нет, мне докладывают о посетителях. Омега скукоживается на стуле. Палец, до этого выскабливающий вертикальную полосочку, останавливается. Джин кидает поникший взгляд на мужчину. — Мне нечего рассказывать. — Ты можешь сказать мне, почему избегаешь его, — спокойным голосом отвечает врач. Поставленная интонация подталкивает довериться, поделиться, принять помощь. — Я не избегаю, — выдает омега, — просто мне с ним тоже не о чем говорить. Я не хочу с ним больше видеться. — Не лги самому себе, Сокджин, — осуждающе, но также тепло отвечает мужчина, — поговори с ним. Попробуй. Ты можешь вечно сидеть в своем коконе. Но не думаешь, что лучше жалеть о содеянном, чем жалеть о том, что даже не попытался? Джин молчит. Ногтем сильнее давит в истерзанное покрытие стола. Палец резко уходит вправо, врезаясь в еще нетронутую часть. — Он ведь знает, что с тобой? — утвердительный кивок, — Тогда попроси его о помощи. Доверься ему, если… — Джин поднимает глаза, взглядом натыкаясь на доброжелательную улыбку напротив, —…если в будущем хочешь иметь такие же фотографии, — доктор указывает пальцем на счастливое семейство. Джин сглатывает ком в горле, прогоняя непрошеные слезы. Смотрит, смотрит, смотрит на изображение. Палец отрывается от стола, в последний раз мазнув ногтем до соединения линий. Возможно, его потом отчитают за это. Но надпись «HELP» теперь навсегда останется в этом кабинете.***
Разноцветные мягкие лепестки призывно поблескивают под прямыми солнечными лучами. Букет, собранный из различных полевых цветочков, забирает все внимание омеги. Джин не знает, сколько времени прошло с того момента, как он пришел в палату, сел на кровать, подальше от манящих цветов, и начал их разглядывать. Сколько он уже борется с желанием взять их и уткнуться в бархат ароматных листочков. Но они ведь от него. Вчера вечером, точно так же, как и во все предыдущие дни, медсестра принесла ему этот букет, бросив в придачу немного завистливое «все от того же». Джин к нему так и не притрагивается, будто боится, что если возьмет в руки, то окончательно сдастся. Перед настырным альфой, перед своими новыми, непонятными ощущениями. Он не верит в чувства Намджуна. В себя не верит. Зато точно уверен в том, что его обманут, бросят, если он все же доверится. Больше всего в жизни Джин боится боли. Не физической — от нее медицина нашла способы избавиться. Душевной. В свое время Джину пришлось с ней столкнуться. Он пережил, справился. Но что с ним будет, если он искренне полюбит Намджуна, а альфа оставит его? — Что мне с вами делать? — обращается он к цветам. Вся комната напоминает цветочный сад из-за насыщенного аромата. Самый яркий, перебивающий остальные непринужденной резкостью и терпкостью — запах шалфея. Но цветов этого растения в букете нет. Из раздумий омегу выводит настойчивый стук в дверь. В проеме появляется дежурная медсестра. — К вам посетитель. Джин напрягается. Намджун вроде оставил попытки увидеться с ним. Неужели это он? — Кто? — Представился Ким Тэхеном. — Хорошо, сейчас спущусь. Шумно выдохнув, Джин последний раз бросает взгляд на букет. Глубоко внутри заживо сгорели крупицы зародившейся надежды.***
Омега спускается на первый этаж клиники, в конце коридора сразу замечая альфу. Тот стоит спиной, красуясь широким разворотом плеч, обтянутых белой рубашкой. Темно-синие джинсы выгодно подчеркивают длинные ноги. Джин на цыпочках подбирается к другу. Остановившись рядом, сглатывает, пытаясь как можно сильнее изменить голос. — Все полы истоптал, я только их помыла, — досадливо произносит омега и громко смеется, встретившись с испуганным Тэхеном взглядом. Альфа, поняв, что его разыграли, ухмыльнувшись, кидается на Джина, начиная щекотать его под ребрами. — Только что помыл, да? — не прекращая пытку, издевательски тянет Тэхен. Под громкий смех и просьбы прекратить он перемещает руки на бока, тыкая и пощипывая, затем заключает Джина в крепкие объятия. Утыкается носом в макушку, жадно втягивает аромат. — Я скучал, — говорит альфа, теснее прижимая тяжело дышащего омегу. — Как ты узнал, где я? — с неподдельным интересом спрашивает Джин, отодвигая альфу от себя и игнорируя разочарованность в чужих глазах. — У Хосока выпытал. Ты только не ругайся на него, он до последнего держался, не выдавал тебя, — заверяет Тэхен, — но ты же знаешь, никто не может устоять перед моим очарованием. «Никто, кроме тебя», — с грустью добавляет альфа про себя. — Это да, — безропотно соглашается Джин, — и что же привело тебя сюда? — Я подумал, что тебе здесь очень одиноко и скучно, поэтому отныне ты будешь скучать вместе с ним, — альфа подходит к стульчикам, вытаскивая спрятанную игрушку, — это Джуси, не обижай его, он хороший. Тэхен отдает забавного плюшевого зайца омеге, задерживая руки на его ладонях. — Эм, спасибо, — Джин моментально отстраняется, пряча появившуюся от действий альфы нервозность за улыбкой, и разглядывает игрушку, — Джуси будет напоминать мне пить таблетки, — кивает омега зайцу, будто договорившись с ним об этом. — Ой, а это что? Омега замечает торчащую из кармашка комбинезона сложенную вдвое бумажку. — Наверное, Джуси хочет тебе что-то сказать, — Тэхен восторженно ждет, когда омега развернет записку. «Надеюсь, ты скоро выздоровеешь и мы сможем сходить вместе в кино», — читает Джин, попутно теряя радость от встречи с другом. Тэхен даже не смущается в открытую показывать свои намерения. Заваливает Джина подарками, излишнее внимание уделяет, чрезмерно заботится, пропуская мимо ушей отмазки и отказы. Напирает на сопротивляющегося омегу. Джин все это замечает, но никак не отвечает, не движется навстречу чувствам Тэхена, буквально тыча ему приевшимся званием «друг». А этот самый «друг» сдаваться не намерен, год уже не сдается. Джин ему в душу запал давно и сильно, а альфа только рад демонстрировать ему это. — Джуси очень хочет этого, — ничуть не смущаясь, говорит Тэхен, смотря на поникшего омегу, — ты ведь не откажешь этому милому зайке? — Посмотрим на его поведение, — пытается отшутиться Джин. Подошедшая медсестра сообщает, что время посещений закончилось. Омега мысленно благодарит ее за спасение ситуации. — Ну, я пойду тогда, — печально произносит Тэхен, — проводишь? Джин кивает, не поднимая глаз на альфу. Стоя на крыльце, омега машет уходящему другу. В нос неожиданно бьет знакомый аромат. Возле забора, рядом с лестницами, валяется брошенный букет. Точно такой же, какой стоит в палате омеги. Джин подходит, берет цветы в руки, отчетливее чувствуя терпкий запах. Шалфей. Он был здесь.