***
Дни текли мучительно медленно. Я вязнул в каждом из них, словно в бочке со смолой, — по самые яйца и без какого-либо шанса выбраться. Я всё так же ходил в школу, на смены в клубе, и всё так же работал бок о бок с Тони. За прошедшие пару месяцев его картель неплохо так развернулся. Не без помощи наших дорогих «коллег» из клана Якудзе, конечно. Денег было, как мы и предполагали, немерено. Я откладывал большую их часть в надежде рано или поздно съебнуть из этого гадского города, прихватив с собой Карен. Мой маленький ангел, крылья которого не в силах запачкать даже самое плотное дерьмо. Ей здесь не место. И я увезу её отсюда, чего бы мне это ни стоило, а со мной она уедет или без меня — уже не имеет значения. Злоба на Такера, кстати, изжила себя уже по истечении нескольких недель. Видимо, всепрощение — единственное хорошее качество, которому всё ещё хватало сил теплиться в моей тёмной душе слабеньким светлым лучиком. Не, ну, а что? Трахался он отменно и к тому же беспрекословно выполнял все условия нашей сделки. Я даже стал периодически брать его с собой на какое-нибудь очередное грязное дельце. Из нас вышла неплохая команда, и Такер, в конце концов сдавшись под уговорами Тони, вступил в нашу мафиозную семью уже официально, в качестве моего главного помощника. Мы, можно сказать, даже сдружились. Ну… немного. Это, конечно, странно, но всё же имеет место. В общем, моя дерьмо-жизнь, как и прежде, текла своим чередом. Но сегодня со мной случился один из таких дней, когда я вляпывался в очередную хуйню чуть больше обычного. И эта «очередная хуйня» началась сразу же, как только я переступил порог старшей школы Южного Парка…***
— Нищеброд! Где тебя черти носят?! Тут уже с утра пораньше пиздец какой-то происходит, а ты опаздываешь! Картман. Такое ощущение, что он «любит» меня больше всех остальных. Уж больно часто в последнее время его приветствия звучат в числе первых. — Привет, жиртрест, — зевая, ответил я и прикурил сигарету. — Стоило мне поспать лишние двадцать минут, как вы тут без меня уже чудить начали? — Пошёл ты, Кенни, — Картман как-то внезапно поник, что заставило меня слегка заволноваться. — В чём дело, жиртрест? Что-то с пацанами? — напряжённо спросил я. — Нет. Не с пацанами… — всё его нутро резко встрепенулось, причём явно не от холода, а знакомые показушные выебоны испарились, словно их и не было. Он выхватил из моих рук сигарету и несколько раз подряд быстро затянулся. — Картман! — не в силах справиться с нарастающей паникой вскрикнул я. — Быстро говори в чём дело, пока я тебе в рожу не двинул! — Венди… — еле слышно проговорил он, возвращая мне сигарету. — Что с ней?! — нарастающая паника в один миг достигла своего апогея. Но Картман вдруг резко расслабился, оскалившись одной из самых мерзких своих ухмылочек. Я потупил на него недоумённый взгляд, от чего жиртрест не выдержал и расхохотался в голос. Вот пидорас! Да он меня наебал! Как какого-то сосунка! И почему я до сих пор ведусь на его чушь?! Внезапная злоба охватила меня, и я, недолго думая, двинул наглецу в его наглую жирную рожу. — Совсем охренел?! — взвыл толстяк, пытаясь остановить стремительно вытекающую кровь из разбитого носа. — Сам напросился, — ядовито выплюнул я, туша уже тлеющий бычок о бетонный угол школы. — Да я ведь серьёзно, дерьма ты кусок! — запричитал Картман, прикрывая измазанное кровью лицо шарфом. — Ну, подумаешь, драмы немного добавил! Чего в рожу-то бить сразу! Я лишь смерил его тяжёлым взглядом, от чего толстяк снова насупился, наскоро обтёрся снегом и, приобретя самое серьёзное выражение морды лица, добавил: — Дело и правда в Венди. Её вчера ограбили. Эти слова заставили меня вытаращиться на своего собеседника во все глаза в ожидании подробностей. — Хули вылупился? — рыкнул он и направился в сторону школьного входа. — Неужели кто-то посмел выкинуть такое, зная, кто её бойфренд? — впопыхах последовав за ним, спросил я. — В этом-то и состоит ведь пиздец… — многозначительно начал Картман, не сбавляя шага. — Нужно ясно показать невеждам, с кем связываться нельзя, — тут толстяк резко остановился и устремил свой грозный взгляд на меня: — Ты ведь всё ещё тусуешься с Такером?..***
Семь часов вечера. Солнце уже почти село. В горном городке оно и так было нечастым гостем, а уж накануне зимы и подавно. Холодный северный ветер пробирал до самых костей, но холода я не чувствовал. Так же, как и страха. Я уже давным давно забыл это чувство. Для этого вполне хватило одного довольно-таки продолжительного визита в ад. В один конец. Мне было лет восемь или девять. Я даже не помню, от чего тогда умер, во имя спасения своих друзей или же просто в угоду Мистеру Невезению, но приятного было мало при любом раскладе. Кто бы что ни говорил, ад — страшное место, даже несмотря на то, что я довольно неплохо поладил с его тёмным властелином. Вечная тьма, огонь и стенания — вот, что ждёт каждого, кому посчастливится оказаться там… Заманчивая перспектива, не правда ли? А вообще, человек — существо удивительное, умеющее приспособиться ко всему. Мы умудряемся приспособиться даже к боли. Любого рода. И нет абсолютно никакого значения, мимолётная эта боль или вечная. В аду она, кстати, вечная. После смерти агония остаётся с тобой, со временем вытесняя все прочие чувства, присущие человеку. Это будет длиться до тех пор, пока ты не исчезнешь полностью, не растаешь от своих мучений, словно кубик льда в горящих руках самого Сатаны, а может быть, и после… В раю мне тоже доводилось побывать разок другой — вечнозелёные сады и тёплый свет, дарующий вечный покой. Но сколько раз я хотел остаться там навсегда, столько же раз я возвращался в этот жестокий, холодный и неприветливый мир. Мне не привыкать возвращаться… А вообще, давно я не посещал этот божественный оазис. А всё потому, что моя душа поросла в грехах настолько, что даже давняя помощь силам небесным в войне с самим Сатаной не способна отмыть эту грязь. Ничто не способно… В мире всё слишком относительно, чтобы давать этому какие-либо характеристики, но я всё равно чувствую себя каким-то потерянным между двумя мирами, самое простое название которым «добро» и «зло». Чтобы спокойно дожить свой век, человеку было даровано нечто важное (помимо всего прочего) — это смирение и умение мириться с тем, кто ты есть при своём рождении, кем мог бы быть, и кем стал в итоге. Просто смиритесь, и всё встанет на свои места… Наверное… Ну, а пока пора выкинуть из головы всю эту философскую хуйню. Кулаки уже чешутся, предвкушая скорую драку. Настало время показать наглым засранцам, кто здесь главный. Даже если ценой этому станет очередной весёлый визит к старому приятелю…