The Burning Ground/Сожженная Земля

Эри осталась одна. Первый делом, она решила осмотреть все помещение и окна. Личные покои Харальда скорее напоминали пещеру Али Бабы, чем простого воина. Здесь были дорогие шкуры редких животных, сундуки с драгоценностями, жемчугом, красивыми тканями, а также золотые монеты, блюда и прочее. Особенно Эри впечатлила довольно большая коллекция оружия и не простого, а очень замысловато украшенного и некоторые клинки были большой редкостью, привезенные из дальних стран. Здесь Эри увидела два кинжала, которые лежали рядом с небольшим красивым деревянным резным сундучком. Она узнала — эти кинжалы были украдены из ее города, она узнала работу мастера Фераджи, зарезанного на рыночной площади, при нападении викингов. На нее нахлынули воспоминания… — Это лишнее, лишнее, сейчас, это лишнее — старалась успокоиться она. Нога по-прежнему болела и даже снова начала кровоточить, девушка понимала, что с этим надо что-то срочно делать и просто травы здесь уже не помогут. Но сначала, нужно было промыть рану, да и в обще, привести себя в порядок. Она решила выйти и посмотреть, можно ли раздобыть где-нибудь воды. Дверь, на удивление, была не заперта. Зря Эри надеялась, что она так спокойно может выйти отсюда. Как только она открыла дверь, то столкнулась нос к носу со здоровенным детиной. Это был Айварс. — Да уж, — подумала девушка — с таким замков действительно не нужно. Она повернулась и закрыла за собой дверь, но не успела она присесть, как дверь снова отворилась и в комнату зашло четыре служанки, которые несли очень красивое платье, украшения и еду с вином. Все это было поставлено на большой, грубой работы, дубовый стол, располагавшийся недалеко от кровати. Эри очень надеялась, что в кувшине вода, но большому разочарованию, там опять было вино. Эри с досадой швырнула кувшин в стену. Буквально в тот же момент в комнату зашел и сам Харальд.  — О! Я вижу ты уже отдохнула после путешествия? — спросил Харальд, со своей завсегдатай хитрой улыбкой.  — Зачем?! Зачем ты меня похитил? , — Эри хотела получить ответ.  — Что ж, изволь, я тебе объясню — ответил Харальд, жестом приглашая девушку присесть. — Как ты могла заметить, у меня есть почти все, о чем я мечтал. Я король почти всей Норвегии, у меня самая большая армия и флот, я пользуюсь уважением среди самых почитаемых воинов. Но моя мечта не была бы полной без королевы.  — И ты решил, что я стану твоей кюной? — Эри не смогла сдержать смех. — Я рабыня, я никто… какой тебе от меня прок?! Я не принцесса и даже не знатная дама…  — У меня уже была принцесса… — сказал Харальд, продолжая улыбаться, но уже не так весело звучали его слова — Она только и повторяла, что ей очень жаль, когда она, не дождавшись меня, вышла замуж за другого! И за кого? За какого-то датского ярла! За ничтожество!  — Но, это был ее выбор — продолжила Эри, — и что ты сделал?  — Я убил ее ничтожество-мужа — ответил он, — а когда она хотела соблазнить меня и отомстить мне, попытавшись заколоть меня ножом, мой брат Хальфдан убил ее.  — Ты и меня убьешь, если я не соглашусь — сказала Эриель, осознавая, к какому отважному и дикому негодяю она попала. Харальд рассмеялся как ни в чем не бывало — Ну уже нет, ты — не она, я и волосу с твоей головы не дам упасть. Ты мне понравилась, сразу, еще там на корабле, когда тебя Хельга забрала себе. Мне не важно кто ты, рабыня или знатная дама. Я сам могу сделать тебя свободной и равной. Хотела бы ты стать королевой? Обладать безграничной властью, повелевать и возвыситься?  — Власть нужна тому, кто готов склониться, кто готов отказаться от себя самого. Король себе не принадлежит. Он не свободен. Это непосильное бремя, несущий власть подобен втаскивающему тяжелый камень в гору, но только лишь для того, чтобы он снова скатился вниз. Нести бремя власти, значит быть одному — ответила она. — Прости, но я не могу разделить твои мечты и убеждения. Ты выбрал не ту женщину.  — Да, я вижу это, но что, если по воле богов, по воле судьбы, ты именно та, — не унимался Прекрасноволосый. Эр молчала, нога стала болеть еще сильней. Она прижала руку к тому самому месту на ноге, где было особенно больно. Кровь проступила сквозь платье.  — Что с тобой, Эри? Ты ранена? — спросил конунг. — Это твои люди постарались, еще там в городе… — платье уже промокло от крови и рука Эри тоже была в крови.  — Дай посмотрю — серьезно заявил Харальд. — Не бойся, я просто посмотрю, тебе нужен лекарь, если рана так долго не заживает.  — Не надо, — отозвалась девушка, — я сама справлюсь мне нужна только чистая вода и льняная ткань для перевязки. И еще, что бы кто-то крепко подержал ногу. Харальд вышел из комнаты и через несколько минут снова вошли те же служанки с огромным чаном воды и льняным полотном. — Я тебе помогу — Прекрасноволосый снова зашел в свои покои и судя по его уверенному взгляду покидать их снова не собирался. Эриель было уже все равно, боль отдавал по всей ноге и пульсировала. Она кивнула, хотя ее согласие не волновало Харальда. Он жестом приказал служанкам выйти. — Что нужно делать? — с готовностью спросил он.  — Я помою рану, посмотрю, настолько ли все плохо как я думаю, если да, то мне придется немного надрезать края раны ножом и положить туда вот эту паутину, которую я вижу в углу на подоконнике — со знанием дела ответила девушка.  — Паутину? — изумился Прекрасноволосый.  — Да, именно, где же еще я найду что-то против заражения — подтвердила его сомнения Эри и начала промывать рану, — ты разве этого не знал? А вы что делаете в таких случаях? — Впервые слышу об этом. Что делаем мы — либо прижигаем раскаленным железом, либо отрезаем ненужную конечность — заключил Харальд. Эри посмотрела на короля с удивлением, но отвечать не стала. Нагрев немного нож она попросила Харальда держать ее ногу крепче, чтобы она не дернулась. Харальд старался почему-то смутился, но сделал все, как просила девушка. Закончив с ногой Эри положила в рану паутину и закрыла льняным потном и крепко перевязала.  — Вот и все, теперь должно стать лучше, только надо чаще менять повязку и все пройдет — лицо ее было усталым. Сама она изрядно исхудала и осунулась. Повернувшись спиной, Эри положила нож на стол. В это мгновение ее туника немного сползла с плеча и обнажила часть спины. Девушка поспешно натянула тунику и крепко ее завязала, но Харальд успел рассмотреть часть ее спины… Его взору открылись ужасные шрамы, он догадался сразу — такое мог оставить только хлыст, очень толстый хлыст как у погонщиков волов.  — Кто это сделал?! — глаза Харальда налились яростью. Он сам не ожидал такого, впервые он, закаленный в боях жестокий воин, испытывал чувство, которому не мог найти объяснения.  — Люди, — коротко ответила Эриель.  — Что с тобой случилось?! Кто ТАКОЕ сотворил с тобой?! — Харальд не унимался, — Я должен знать!  — Хорошо, — ответила девушка, — если ты настаиваешь. Эриель начала свой рассказ. Я не помню откуда я родом, не помню свою родную мать и отца, не помню свой дом и свою страну. Я почти забыла свой родной язык, лишь отдельные слова всплывают в памяти. Мне было лет пять или шесть, уже не помню точно, помню только одно — меня сажают на лошадь и везут куда-то. Я слышу крики и шум битвы, жесткое седло впивается мне в тело. Странные люди, в меховых шапках, к седлам у них привязано сырое мясо, либо они кладут его под седло. А потом отрезают и едят кусками. У них черные прямые волосы, раскосые глаза. Все они как единое целое, сплетенные с лошадьми всадники. Вооружены стрелами и копьями. Вокруг крики, пожар. Меня куда-то везут. Позже я попала на корабль и оказалась в чужой, далекой стране. Чуть позже я узнала, что это страна — Франкия, а я всего лишь рабыня, которую одна добрая франкская женщина забрала к себе в дом. Так я обрела новую семью. Мой приемный отец был добрым и работящем земледельцем, моя приемная мать была просто ангелом на земле. Она научила меня распознавать травы, врачеванию и любви к познанию. Помимо меня у них было двое сыновей, которые стали для меня братьями. Так я росла и обрела свой новый дом. Но все на этой земле бренно… Когда мне исполнилось четырнадцать лет, на меня стал заглядываться местный граф. Его поместья были обширны и он часто объезжал их. Наша ферма была неподалеку. Это был уже не юнец, которому достались земли в наследство. Крепкий и немного тучный, всегда разъезжал со своими людьми… Он просто преследовал меня, не давая проходу. Ни в церкви на службе, ни в городе не давал мне покоя. Я отвергала его ухаживания, он был мне противен. Так длилось какое-то время. Эри замолчала. Харальд услышал судорожный вздох. У меня был день рождения. Мне исполнилось шестнадцать. Тот день я запомнила на всю жизнь. Мать испекла большой пирог с ягодами, братья раньше закончили пахату и помогали накрывать праздничный стол. Отец привез из горда, мне в подарок, коня. Я очень любила наших лошадей и отец копил целый год деньги, что бы меня порадовать. Конь был не чистых кровей, но мне это было не важно. Эриель замолчала снова…ее глаза наполнились слезами.  — Что случилось потом? — нарушил тишину Харальд.  — А потом я потеряла все… — Эриель вытерла слезы и продолжала. Раздалось ржание коней, в наш двор ворвались люди. Это были люди графа. Отец выбежал с вилами, чтобы защитить свою семью. Граф полоснул его мечом. Отец упал и больше уже не вставал. Мою мать повесили на воротах дома. Мои братья отчаянно защищались, но этих ублюдков было больше. Их окровавленные тела бросили тут же во дворе…  — Что стало с тобой, Эри…? — нерешительно спросил Прекрасноволосый.  — С мной…в тот день меня не стало — отвечала девушка, но уже как-то отрешенно и спокойно. Меня вытащили за волосы из дома, граф утащил меня в хлев избил до полу-смерти, а потом взял силой. Но этого ему показалось мало. Он подвесил меня за руки и избил кнутом, тем самым, которым погоняют волов. До сих пол помню эти удары… На моей спине не осталось и клочка живой кожи. Наш дом, хлев и все хозяйство подожгли. Это было еще не самое страшное. Граф приказал надеть мне мешок на голову и увез к себе в поместье. Там он издевался надо мной. Так продолжалось из дня в день. Так прошел месяц, потом еще один и еще… Я все никак не могла понять, когда же Господь пошлет мне смерть. А он все не посылал. Спустя еще месяц, он все же решил мою участь… Граф решил продать меня на галеры каким-то работорговцам. Не помню сколько я тогда пробыла на этой посудине, трюмы которой были битком забиты такими же обреченными как я. Мне не повезло — я была порченным товаром, шанс, что меня хоть кто-то купит на ближайшем невольничьем рынке был очень мал. Хозяин судна уже хотел просто выбросить меня за борт. Как в один прекрасный день Господь услышал меня… Мы прибыли в арабский Халифат, в Средиземное море, в Испанию. Так началась моя вторая жизнь. Меня выставили на продажу на ближайшем рынке. Бог пожалел меня и послал мне доброго человека — Мухаммеда-ибн-Абу-Амира. Этот человек купил меня, а вернее сказать просто сжалился и отвел меня к себе домой. Он стал мне вторым отцом, его жена — второй матерью, их дочь — сестрой. Я обрела новый дом, новую семью, новую жизнь. Они воспитали меня как свою дочь. Отец научил меня всему — языкам, наукам, травам и астрономии. Геометрии и философии. Множеству других вещей. Научил ездить верхом, стрелять из лука и защищаться. А также он научил меня самому главному — избегать невежества и осквернения своей души, чтобы не случилось. Я вздохнула полной грудью, будто крылья выросли у меня за спиной, я могла смотреть людям в глаза и высоко держать голову. Здесь я обрела истинное счастье и свободу. Свободу знаний, свободу возможностей. Свободу быть собой.  — Что было потом — не смея больше прерывать ее, тихо вымолвил Харальд.  — А потом пришли вы… — Эри опять судорожно выдохнула. — В тот день был праздник и почти все были на улицах… Весь мой мир разрушился с твоим приходом… ты убил мою мать и отца на моих глазах. Что стало с моей сестрой я не знаю. Если господь над ней сжалился — она должно быть мертва. Харальд не мог вымолвить ни единого слова, лишь только — Эри… я…я не знал…  — Да, — прервала его девушка — там на рынке, ты перерезал ей горло, а твой брат зарубил моего отца. — У меня больше ничего не осталось… Харальд молчал. Он не знал, что ей сказать. Оправдания были ни к чему и бесполезны. Харальд понимал, что она вряд ли сможет простить его. Он не мог подобрать слова, не мог смотреть ей в глаза. Он лишил ее всего, волею богов ли, или судьбы, стал тем, кем он быть не хотел. Впервые, за свою долгую жизнь он испытывал до сих пор неведомое ему чувство — чувство вины. Эриель сама нарушила тишину, — Плохая из меня королева, король Харальд Прекрасноволосый. Ты выбрал не ту женщину. Харальд посмотрел на нее. Пронзительный взгляд резал воздух. Голубые глаза снова встретились с карими. — Как звали того графа? — спросил Харальд.  — Его звали Одо, граф Одо — отозвалась Эриель.  — Я клянусь тебе, что однажды я принесу тебе его голову — сказав это, Харальд опустился перед девушкой, положил свою голову ей на колени и обнял ее ноги. — Когда-нибудь я вымолю твое прощение, Эри.  — Что ты хочешь взамен? — холодно спросила девушка. Она не верила его бескорыстию.  — Согласишься ли ты стать моей женой, королевой Вестфолда и других моих земель, если я отомщу за тебя? , — заглядывая ей в глаза спросил Харальд.  — Плохую награду ты предлагаешь взамен, я должна подумать, сейчас у меня нет сил, прости — отозвалась она. *** В этот вечер пира не было. Король Харальд сидел на своем троне в пустом зале и думал, сжимая в руке льняную ленту Эриель. Холодную землю укутал снег, где-то бушевала вьюга. На земле китов наступила зима.