The Burning Ground/Сожженная Земля

«Есть восемь всех главных помыслов, от которых происходят все другие помыслы. Первый помысел чревоугодия, и после него — блуда, третий — сребролюбия, четвёртый — печали, пятый — гнева, шестой — уныния, седьмой — тщеславия, восьмой — гордости. Чтоб эти помыслы тревожили душу, или не тревожили, это не зависит от нас, но чтоб они оставались в нас надолго или не оставались, чтоб приводили в движение страсти, или не приводили, — это зависит от нас». Евагрий Понтийский

Прошла еще неделя. В Вестфолде началась подготовка к будущему походу во Франкию. Бьорн понимал, договориться с Ролло будет нелегко. Харальд тоже собирался ехать с ним, собрав немалое войско и несметное количество драккаров. Вместе они представляли собой огромную непобедимую армию. За все это короткое время Хальфдан превзошел все ожидания и с успехом обучался мастерству у Эриель. Они проводили вместе каждый день, подолгу оставаясь на берегу и проводя в тренировках добрую половину времени. Иногда, они просто гуляли вдоль пристани, когда Харальда не было рядом, король должен был править. Эри рассказывала Хальфдану о дальних странах, где ей удалось побывать вместе с ее приемным отцом, о другой жизни в теплых краях, об их обычаях, сказаниях и боге, которого было запрещено изображать. Хальфдан с упоением и жадностью слушал длинные рассказы Эри, а она была рада найти такого благодарного слушателя и в добавок, талантливого ученика. Спустя еще одну неделю, Хальфдан делал поразительные успехи, теперь он как и Эри, владел мечом с потрясающей ловкостью и грацией. Вместе с Эри он повторял, каждый день, шаг за шагом, все движения и повороты. Со стороны все это выглядело столь завораживающе и необычно, что местные жители часто собирались просто поглазеть на этот смертельный диковинный танец мечей. Хальфдан выучился очень хорошо танцевать, искусству владеть некоторыми приемами акробатики, которым обучила его Эри. В свою очередь Хальфдан научил ее владеть щитом, он сам изготовил для нее крепкий и легкий щит, который мог уберечь девушку от ран. Он всегда старался развеселить ее, заставлял улыбаться и смеяться. Ему нравилось видеть ее улыбающейся, ее глаза снова зажглись задорным огоньком.  — Ты сама не понимаешь, какая ты! — однажды воскликнул Хальфдан. Не выдержав, после очередной тренировки, он подхватил ее на руки и закружил, со смехом напевая забавную песенку. — Спасибо тебе — поставив на ноги девушку, выпалил Хальфдан — ты научила меня не просто искусству владения мечом. Ты поведала мне о дальних землях, чудесных и волшебных странствиях. Я бы отдал всю свою жизнь без остатка, если бы еще хотя бы раз оказаться там, где был твой дом. Сказав это, он снова устремил свой карие глаза на Эри и взял ее руки в свои — Ты подарила мне свободу мечтать! Их карие глаза снова встретились вместе. Руки Хальфдана были теплыми, крепкими, мозолистыми, он легко сжал нежные длинные тонкие пальцы Эри.  — Я был бы самым счастливым… — тихо начал он. Эри сама прервала Хальфдана, приложив пальцы к его губам, призывая тем самым к молчанию.  — Он убьет тебя — ответила Эриель. — Я принадлежу ему навсегда. Они оба понимали, о ком идет речь. Ничто и никто не могли укрыться от взора Харальда Прекрасноволосого. Он уже давно наблюдал за своим братом и своей возлюбленной. Как всегда, незаметно для других, он стоял вдалеке, спрятавшись за снасти китобоев так, что бы с берега его не было видно. Его глаза пылали огнем, лицо искривилось в презрительной гримасе, в его сердце закрались ревность и гнев. Руки его сами потянулись к рукояти меча, который он прятал под длинным тяжелым плащом. Каждое движение в сторону его брата, каждый взгляд Эриель на Хальфдана, заставляли кипеть его кровь. Прекрасноволосый тысячу раз пожалел, что разрешил своему брату познакомиться с Эри. Гнев и ревность душили его. На всем белом свете он любил лишь двоих — своего брата и Эриель. А теперь он отчетливо понимал, что может потерять все в одно мгновение. " — Я убью каждого, если хоть кто-то попытается к тебе приблизиться!.. — вспоминал Харальд, когда он в порыве страсти шептал ей эти слова по ночам и когда он учил Эри сражаться топором. -…убью, если хоть кто-то посмеет прикоснуться к тебе! Ты моя, моя, только моя! …Если хоть кто-то попытается встать на моем пути, встать между нами… я не раздумывая убью его. …Я люблю тебя, у меня ничего и никого нет кроме тебя… тебя и Хальфдана». Он отвернулся и пошел прочь, вынув меч из ножен, чертя в воздухе невидимые знаки, в надежде хоть как-то развеяться. Ему было плохо, очень плохо. Он готов был прямо сейчас напасть на Хальфдана, бить со всей силы, вложив в эти удары то отчаяние, ревность и сожаление, припомнить ему все — когда Хальфдан решил уйти к Бьорну, когда он отказался разделить с ним его мечты, теперь, когда его брат смотрел на его возлюбленную так, как никогда ни на одну из женщин. Гнев и отчаяние не давали Харальду дышать, он рванул ворот своей туники, что было сил, холодный воздух на несколько мгновений остудил его ярость.  — Нет, — сказал он, скрипнув зубами — ее никто у меня не отнимет, даже, если мне придется убить тебя Хальфдан. *** Этим же вечером в длинном доме был ужин, но в этот раз Харальд не пил, а все также наблюдал за всеми и казалось, задумался, о чем-то для себя, очень интересном. Эриель и Флоки разговаривали о чем-то своем, сидя за столом чуть дальше от всех остальных, Бьорн, который успел выпить немного больше, чем обычно, подпевал скальду. Хальфдан также сидел за столом, по правую руку от своего брата и не спускал глаз с Эри.  — Как я рад видеть тебя в добром здравии и при деле — говорил Флоки с улыбкой, обращаясь к Эри.  — И я очень рада видеть тебя, Флоки, очень скучаю по Хельге и твоей верфи — ответила она.  — Ты ведь не собираешься ехать с нами во Франкию? — с любопытством спросил плотник, заметив блеск в глазах Эри, когда разговор в длинном доме зашел о походе.  — Конечно собираюсь — кивнув головой ответила девушка. — Это для меня больше, чем поход за золотом или славой, к коем вы привыкли.  — Я знаю, поэтому и спрашиваю — сказал Флоки. — Для тебя это будет серьезным испытанием, да и на корабле не всегда есть место женщине. Эри, быт воинов отличается от…  — Ты хочешь напугать меня Флоки — перебила его Эри — тем, что помимо меня на корабле будет еще двадцать здоровенных мужиков с топорами? Или, если при первой же стычке я получу смертельное ранение?  — Ты изменилась — ответил Флоки.  — Я близка к своей цели как никогда, друг мой, сказать по-правде, ведь это дело касается только меня — ответила она с улыбкой — Я не могу отступить. Я еду с вами.  — Чего же тебе не сиделось в Каттегате, а, Хальфдан? — с издевкой спросил Харальд, толкнув своего брата в плечо, он расхохотался — Или твой новый друг не очень к тебе расположен?  — Перестань, Харальд! — ответил Хальфдан, чуть не расплескав вино. — Я как и ты хочу участвовать в этом походе. Эри ведь тоже собирается с вами. Мы все едем. Мы же семья.  — Эриель едет? Почему я узнаю об этом последним?! — прорычал Харальд.  — Да, Харальд, она едет с нами и это замечательно — расплываясь в улыбке поддержал беседу, изрядно выпивший, Железнобокий.  — Она не воительница — отрезал Прекрасноволосый.  — Что в этом плохого? — продолжил Железнобокий — Хельга тоже не воительница, но она часто отправляется в походы вместе с Флоки.  — Это не тебе решать, Бьорн — с раздражением ответил Харальд. — Что ж, друзья мои, я собираюсь идти спать и забрать с собой мою обожаемую супругу. Всем доброй ночи.  — Эри, — обратился к девушке Прекрасноволосый, его глаза засветились чем-то добрым и мягким — я хочу, чтобы ты пошла со мной, хочу поговорить с тобой. Прости, Флоки, но я вынужден забрать свое с собой. С этими словами он взял Эриель за руку и вышел из большого зала. *** Усадив Эри на свою огромную кровать, Прекрасноволосый взял ее руки в свои.  — Это правда, что ты хочешь поехать с нами? — спросил он.  — Да, я так решила — ответила девушка.  — Я знал, что женщина, которую мне пошлют боги, будет храброй и мужественной, но я не хочу твоей гибели — глаза Харальда наполнились грустью.  — Я поеду с тобой — твердо ответил Эри и обняла Харальда. — Ты же знаешь почему. С этими словами Эриель продолжила обнимать Прекрасноволосого, ее нежные тонки руки обвились вокруг его мощной груди. Она начала целовать его лицо, губы, шею… Харальд немного отстранился — Не на до, Эри. Я выполню все свои обещания, которые я дал тебе. Я принесу тебе голову твоего обидчика.  — Нет, Харальд, я… — хотела продолжить Эри, но Прекрасноволосый перебил ее.  — Знаю, знаю, что ты меня ненавидишь, я тебе противен… — в глазах Харальда сверкнули отчаяние и слезы.  — Нет, я не ненавижу тебя… Харальд, мой Харальд — Эри крепко обняла мужа и прильнула страстным поцелуем к его губам. Она впервые не чувствовала неприязни к нему. Харальд не верил. Как? Почему вдруг Эриель воспылала к нему страстью? Ещё недавно она ненавидела его. Что же изменилось… Харальда бросило в жар, он не мог сопротивляться своей страсти. Сомкнув свои стальные объятия, он опрокинул Эри на спину и стал целовать её, не спеша, неторопливо, не пропуская не единого сантиметра этой нежной кожи, которая была покрыта шрамами. Харальд не хотел торопиться. Ему нравилось доставлять удовольствие своей любимой, он и сам получал от этого несравнимое наслаждение. Его сильные руки, которые привыкли к грубому топору, стальной рукоятке меча, теперь дарили ласку. Тело Эриель выгибалось и плавилось в его объятиях. Неожиданно Харальд остановился и просто заглянул в глаза Эри.  — Мой брат, кажется, уделяет тебе слишком много внимания… — со вздохом произнёс Харальд. — А ты? Он тебе нравится, я видел как ты на него смотришь!  — Харальд, ты слишком горяч и твоя ревность рисует в твоём воображении совершенно не то, — мягко сказала Эри. — Он очень талантливый и усердный ученик. Харальд, я принадлежу лишь тебе. Обещай мне, пожалуйста, ты не тронешь своего брата.  — Хорошо, обещаю. Мы семья и вы оба очень дороги мне, ответил Прекрасноволосый. Я не хочу вас потерять. Вас обоих. С этими словами он обнял Эри, глаза её были спокойны, она уткнулась носом в его широкую грудь. Харальда насмешил этот жест. Ему захотелось прижать ее к себе крепко и нежно как ребёнка, целовать ее лицо, и просто засыпать рядом, чувствуя как её маленькое, но очень смелое сердце, бьется рядом с его. Но память палач ревнивцев… Харальд не забыл тот ужасный прыжок с утеса, слова Эриель словно отпечатались каленым железом в его сердце. Тогда она была настоящей. «Я ненавижу тебя!.. Ты все отнял у меня…ничего не осталось, лишь сожженная земля в моей душе!». Он ничего не забыл и он не простил. *** Солнце нехотя скрылось за горизонтом, теперь закаты были долгими, а снег кое-где начинал таять. Ночное небо было высоким, синева улетала в высь, унося с собой всю суету дня. Ночь ласкового закрывала землю своим пологом, ожидая приближения весны.