Милый дом Хичи

Мир близнецов

Хичиго радостно запрыгнул на кровать, ожидая, пока Бакуго закроет дверь и приляжет на спину. Бакуго похлопал рядом с собой, приглашая лечь под боком, но Хичиго решил по-своему: улёгся на нем сверху и начал облизывать ему ухо. Бакуго покраснел от такого проявления кошачьей любви, ведь тело-то принадлежало парню, который ему нравился, и эти «кошачьи приставания» неимоверно возбуждали. Бакуго материл физиологию женского тела, напоминая себе, что неправильно возбуждаться просто от прикосновений и присутствия тела, когда в нем нет самого главного — Хичиго. У них же не просто «мы понравились друг другу, а почему бы нам не познакомиться поближе?», а, наверное, что-то больше, чем простое физическое притяжение. Бакуго хотелось любви большой и чистой. Ну ладно, можно поменьше и реальной: секс никто не отменял, но все же, секс с Хичиго, а не с котом непонятного происхождения… Такой диссонанс между физиологическим удовольствием и моральным предательством в очередной раз ломал ему мозг. Бакуго начал гладить «котика» по спине, стараясь переключить свое внимание, в ожидании когда ему наскучит играть с его ухом, и он заснёт. Похоже Хичиго спать не собирался и вознамерился облизать все, до чего сможет дотянуться: лоб, щеки, нос, глаза. Бакуго только морщился, смеялся и продолжалего гладить в ответ. Когда Хичиго почувствовал, что теперь Бакуго чистый, он обнял его руками и ногами и заурчал в ухо. Бакуго обнял того за шею, одной рукой поглаживая по голове и, слушая постепенно утихающее мурчание, задремал. Впрочем, сладко поспать, придавленным тяжёлым телом Бакуго не удалось, спихнуть «котика» и повернуться на бок — тоже. Он чмокнул его в нос и почесал за ухом, чтобы тот проснулся. Не помогло: Хичиго только улыбнулся, потерся носом о его щеку и продолжил спать как ни в чем ни бывало. Бакуго вытянул руку и поскреб край кровати, в надежде привлечь внимание и выбраться из-под приятной, но тем не менее увесистой, ноши. С третьей попытки белобрысая макушка поднялась, а Хичиго прислушался — где-то внизу раздавалось шебуршание.