***
POV EVA
Открываю глаза, но передо мной всего лишь темнота. Жмурюсь и снова их приоткрываю. Зрение возвращается. Обшарпанные светло-зелёные стены плавно переходили в белый потолок, на котором висело несколько длинных ламп. Поворачиваю голову в правую сторону: здесь было тихо и холодно. Чёрный стул стоит рядом с моей кроватью, а на тумбочке лежит какая-то папка. Перевожу взгляд в другую сторону: уличный свет проник через небольшое, ужасно грязное окошко. Неужели я в больнице? Ужаснувшись, поднимаю голову, но мгновенно ложусь обратно на подушку — нет сил. Медленно вытягиваю ладони из-под одеяла, затем со всей силой сжимаю простынь, потому что больно сглатывать. Дышать становится тяжелее. Срываю кислородную маску и через несколько минут жалею о содеянном. В горле, как будто застрял комок, мешающий мне дышать полной грудью. Думала, что маска мне наоборот мешает и я могу обойтись без неё. Она лежит на полу, не смогу её поднять, поэтому пытаюсь поднять руку, чтобы нажать на кнопку, которая должна находиться сзади меня. Нащупываю что-то, нажимаю, надеясь, на врача. Тело начинает дрожать, глаза закрываются от недостатка кислорода. Чувствую, как на меня снова натягивают кислородную маску. Открываю глаза, втягивая носом воздух. Издаю какие-то непонятные звуки, смотря на врачей. Тело почему-то ещё больше дрожит, словно меня окатили ледяной водой. Они что-то говорят между собой, но я даже не понимаю, о чём, потому что сейчас не до них. Не хочу опять терять сознание. Делают укол в руку, поэтому медленно расслабляюсь. Да, нахожусь в больнице, только вот по какой причине? Момент с анонимом точно помню, дальше поехали на вечеринку, а потом... всё. Так, Эва, успокойся и не думай ни о чём. Я отчётливо слышу, как ровно бьётся моё сердце — в данную секунду мне больше ничего не надо. — Я ваш лечащий врач, Николас Холл, — искренне улыбается седой мужчина в очках, — вы не приходили в сознание два дня... — открывает, видимо, мою медицинскую книжку. — Сейчас состояние стабильное, — перелистывает страницы, — без кислородной маски, к сожалению, пока не можете и, кстати, не стоит её снимать, — смотрит в мои полуоткрытые глаза. — Знаю, у вас есть вопросы, так как вы некоторые моменты забыли, только не надо переживать, это нормальный процесс и... — замолкает на несколько секунд, — поспите, а через несколько часов я приду вас навестить, мы чуть-чуть поболтаем, — гладит по голове. — До скорого, мисс Мун. Когда он уходит, слеза скатывается по моей щеке. Вспомнила папу, который был таким же добрым и вечно улыбающимся. На самом деле, таких очень мало. Мой отец — хороший человек, и я очень рада, что видела все его мужественные поступки. Выдыхаю, сжимая рукой крепкий шнур. Мне так не хватает их. Хочу обнять родителей, поцеловать их, поговорить с ними и услышать родные голоса. Рассказать обо всём, что меня тревожит. Просыпаюсь, вроде бы, уже утро. Я всем сердцем ненавижу лежать в больницах. Первый раз в ней побывала в десять лет, но не помню из-за чего. И с того момента старалась больше не попадать сюда. Во-первых, врачи приходили не часто, маме было не понятно, что вообще будут делать со мной. Во-вторых, еда отвратительная, поэтому папа втихую приносил нам вкусняшек. В-третьих, нельзя было поиграть. Как раз я познакомилась с одним мальчиком, начали чуть-чуть хулиганить и всё... Санитарка со злым лицом послала нас по палатам. — Добрый день, — входит Николас вместе с женщиной, которая, наверное, работает санитаркой. — Бетти, снимите, пожалуйста маску, пора ставить капельницу, — блондинка кивает, подходя ко мне. Умело делает всё своими руками, а после выходит из палаты. — Как вы чувствуете себя, мисс? — присаживается на стул, рядом со мной. — Тело всё ломит, — тихо говорю, потому что болит горло. — Это пройдёт через несколько дней. — Что со мной случилось? — спрашиваю хриплым голосом, надеясь на то, что он меня слышит. — Передозировка наркотиков... — внимательно всматривается в мои глаза. Что? Неужели я специально превысила дозу? — Вы до сих пор не помните, как всё произошло? — отрицательно качаю головой. — Давно употребляете? — Два года назад начала баловаться, после забросила это дело, — останавливаюсь, чтобы сглотнуть, — когда погибли родные люди мне не помогали никакие психологи и выписанные лекарств, поэтому около года я употребляю наркотики. — К сожалению, таких людей очень много; они не могут справиться с собой и занимаются, извините, такой дрянью. — произносит правильные, конечно, слова, но эта дрянь, как он выразился, хоть немного мне помогала. Заходит женщина вместе с капельницей. Что-то делает с ней несколько минут, затем перетягивает мою руку жгутом, дальше говорит мне поработать кулаком, чтобы вена стала заметной. Вводит острую иглу, фиксирует её лейкопластырем и снимает неудобный жгут. Слегка улыбается мне и кивает, якобы всё сделано. — К вам хочет зайти тётя, мисс, — снимает очки Холл. — У вас есть силы на разговоры? — Наверное, да, — дрожащим голосом произношу я. Как теперь смотреть ей в глаза? — Нельзя волноваться, — строго проговаривает врач, — если станет плохо, обязательно нажмите на кнопку позади вас! — киваю. Он покидает палату, и сразу же после него врывается тётушка. Подбегает ко мне, целует моё лицо, руки, крепко обнимает, а я издаю стон, потому что всё болит, будто меня избили. Чувствую, как моя ночнушка намокает из-за её слёз. Лежит вместе со мной несколько минут, а затем привстаёт и осматривает меня. — Ты меня так напугала, Эва! — шепчет она и касается своими губами моей щеки. — Я знаю, какое сейчас у тебя состояние, поэтому не буду задавать вопросы, но, надеюсь, ты усвоила этот урок, — намекает на то, чтобы я больше не употребляла наркотики. — Я люблю тебя, — срываюсь и начинаю плакать, прижимая её к себе. У меня самая лучшая тётя, которая поймёт и поддержит независимо от ситуации. Мой единственный и самый близкий человек. Через час зашёл Николас и сказал, что пора принимать лекарства, а Аделаиде — пора покидать помещение, конечно же, та начала спорить с ним. — Увидимся завтра, — ещё тихо говорю, но она прекрасно меня слышит, поэтому поворачивается ко мне, — я ужасно хочу спать. — Извини пожалуйста, — целует в макушку, — и вы примите извинения, — обращается к врачу, — просто я переживаю за Эву, все дни толком не спала. — Я понимаю, — дружелюбно улыбается мужчина. — До завтра, милая, — ещё раз целует. — По... — хочу сказать, но резко дыхание становится тяжёлым. — Покиньте палату, — обращается к моей тёте, а та сначала стоит на месте, затем выходит, не сводя с меня своих глаз, в которых стоят слёзы. — Мисс Мун, внимательно смотрите на меня, — его лицо становится расплывчатым. — Нужна кислородная маска, — восклицает Бетти. — Нет, она сможет сама, — рявкает он, трогая моё горло. Пульс слабеет. Сердце, будто покидает меня. Зрение пропадает, но через секунду я будто выныриваю из глубины, начинаю вдыхать и выдыхать лёгкими. Запиваю две таблетки, которые даёт мне Холл, сразу же засыпая. В дверь стучатся, а затем заходит Лолита. Удивляюсь, не верю своим глазам. Брюнетка смотрит на меня, счастливо улыбаясь. Медленными шажками подходит, касается рукой моей щеки. Наклоняется, обнимает долго-долго. — Я так рада, что с тобой всё в порядке! — тот же сладкий голос, по которому я скучала. — Ч-что, — заикаюсь, — что ты тут делаешь? — Навещаю тебя, дурочка, — громко хихикает, — я ничего не купила из еды — мне сказали, что есть тебе ещё нельзя. — Это правда ты? — дотрагиваюсь до её длинных волос. — Хватит дурить, — Лола хмурится. — А ещё надеюсь, что ты забудешь про наркоту. Я тебе буду помогать с этим. Вдруг в палату заходит аноним. Понимаю, что он сделает с моей подругой то же , что и с родителями. Издаю крик, а девушка смотрит назад. — Ты чего? — Там... там он. — Кто, Квиг? Я никого не вижу, — произносит она, складывая руки на груди. — Дьявол приближается, — парень держит в руках пакет. Мгновенно натягивает его на Лолиту и тащит к окну. Хочу встать, но капельница мешает это сделать. Кидаю её куда-то в сторону, одёргиваю лейкопластырь и вытаскиваю иглу. Не могу поднять своё тело, чтобы спасти подругу. Кидаю в него подушку, одеяло — всё, что попадается под руки. Закрываю глаза, слыша, как шуршит пакет, а затем Лола падает на пол уже без пульса. Мун, это сон. Успокойся. Ненормальный медленно подходит ко мне, а я ожидаю его действий. Сон, Эва, сон. — Неправда, — шепчу, — это неправда. — Ты не сможешь взять себя в руки... — произносит грубый голос.