h a t e

***

      Бегу по лестнице, слыша позади себя тяжёлые шаги. Я ненавижу опаздывать. Вот сейчас зайду в кабинет, и на меня все будут смотреть, разглядывать, шептаться, как малые дети, а учительница недовольно сложит на груди руки, приподнимет брови и начнёт задавать глупые вопросы. Она возвышается над учениками, думает, что ей всё позволено и совершенно не следит за своим языком. Очень забавно наблюдать именно за своим классом, потому что никто не обращает на неё внимания. Ругательства, звонки родителям, плохие оценки — им всё равно. Я делаю домашнее задание по истории, выхожу к доске и отвечаю довольно неплохо, но не всегда эта курица ставит хорошую отметку. Она всё время допытывает меня, задаёт вопросы не по теме; каждый раз, в мыслях, говорю ей всё, что думаю о ней, матерю такими словами... Только приходится молчать, чтобы та не поставила какую-нибудь тройку и не устроила истерику, которая закончится походом к директору. Я не хочу проблем на последний год, не хочу испортить аттестат, а хочу просто спокойно отучиться, сдать экзамены и свалить нафиг отсюда.       Да, может у неё проблемы в семье или какая-нибудь депрессия, но круглый год одно и тоже? Тогда, милочка, покидай школу и сиди дома, срываясь на своих близких, а не поливая своим дерьмом невинных людей. Меня раздражают такие люди, правда. Хотя, может, историчка привыкла так разговаривать со всеми, любит выливать на общество свои негативные эмоции. А может, её задели в детстве: удар в спину заставил утратить всякое доверие, без которого невозможно делать добро. Возможно, грымзе просто нужно время, чтобы снова открыться миру с лучшей своей стороны, но я в это слабо верю.       Привожу дыхание в порядок. Протягиваю ладонь к ручке. Нет, всё-таки похожу чуть-чуть. Пусть первый зайдёт Адам. Отхожу к окну и вижу, как парень еле-еле поднимается по лестнице. Курить что ли начал? Замечает меня и сразу же делает бодрый вид, будто не устал. Видимо, думал, что я уже сижу за партой. Глупый мальчик. — Почему ты сидишь? — спрашивает с ниткой удивления. — Ты первый заходи, — болтаю ногами. — Боишься? — хмыкает, подходит ко мне и запрыгивает на большой подоконник.       Ничего не отвечаю. Продолжаю сидеть и ждать. А что ждать — не знаю. Снова слышатся шаги по лестнице, и я даже знаю, кто поднимается. Кристофер не спеша перебирает ногами, усердно печатая в телефоне. Вот будет весело, если упадёт. Поднимает свои карие глаза на нас, смотрит несколько секунд, затем открывает дверь... Вот смельчак. — Где крики? — шепчет шатен. — Не знаю, — непонимающе смотрю на Малика. — Тогда пойдём, — встаёт на ноги, — наверное, у неё хорошее настроение.       И только мы открываем дверь, сразу же слышим нелюбимый голос: — От урока прошло семь минут!       Что, блин? Тогда почему она не повысила голос на Пенетратора? — Извините за опоздание, миссис... — обрываюсь, потому что, чёрт возьми, забыла её фамилию. Некоторые хихикают, а некоторые застывают в шоке, как я. — Причина опоздания? — гневно задаёт наитупейший вопрос. — Я проспал, — виновато произносит Адам, — а у Эвы задержался автобус. — Мун сама может ответить, — ну вот, что и требовалось доказать. Складывает руки на груди. — Автобус задержался, — повторяю слова за молодым человеком, хотя это неправда. — Кажется, что транспорт тут не причём, — говорит женщина. — Тебе надо спать вовремя ложиться, — что, прости? Курица мне ещё «тыкать» будет? — А вы знаете, во сколько я ложусь? — Твои круги под глазами выдают тебя. — поправляет очки, я начинаю смеяться. — Что смешного ты услышала? — К вашему сведению... — облизываю сухие губы, — тёмные круги появляются не только от недостатка сна; они появляются из-за эмоционального перенапрежения, неправильного рациона, наследсвенного фактора, возраста и так далее. — Ты меня учить будешь?! — охает учительница. — Прошло десять минут от урока, — показываю рукой на часы, — можно нам сесть на место? — Нахалка! — вот и бессмысленная истерика началась. — Я сама разберусь, когда тебе можно будет сесть, а когда — нет. — Ладно, — пожимаю плечами. Значит, ей нравится прерывать урок больше, чем ученикам. — Попроси прощения! — За что? — удивляюсь её наглости. — За своё поведение! — Я не собираюсь просить у вас прощения, ясно? — кое-кто окончательно сейчас взорвётся. Интересно, кто первый: я или она? — В журнале будет стоять двойка, — угрожает мне. — Да хоть сотня двоек, — смотрю на неё, как на дуру. — Ах ты грубиянка! — кричит на всё помещение. Я для одноклассников просто цирк устроила, они поблагодарить меня должны. — Выросла после употребления наркотических веществ? — окончательно прихожу в шок. — Моя личная жизнь вас не касается! — выплёвываю ей в лицо. — Вы лучше разберитесь в своей, прежде чем совать свой длинный нос, понятно? — Ну всё! Быстро к директору! — Да с радостью, — машу руками в разные стороны, — скажу ей, какая вы ненормальная! — захлопываю за собой дверь со всей силой. Идиотка!       Для начала захожу в женский туалет, чтобы привести себя в порядок. Лицо всё красное, глаза почему-то мокрые, а ноги все дрожат. Всегда, когда спорю или ругаюсь меня начинает трясти. Умываюсь холодной водой, затем направляюсь в кабинет. — Входите!       Захожу, здороваюсь и сажусь на стул. Аманда, мамина подруга, заполняет документы, не поднимая своих глаз. Сижу так несколько секунд, а потом женщина наконец-таки видит меня и начинает улыбаться. — Как ты, Эва? — накрывает своей ладонью мою руку. — Самочувствие улучшилось? — Да, спасибо, всё замечательно, — киваю. — Я пришла от... — как же её зовут-то, — учительницы по истории. — И что же ты сделала в первый день после больничного? — Опоздала, — виновато улыбаюсь, — она начала докапываться до меня; я понимаю, что виновата, но историчка никак не разрешала мне просто спокойно сесть, в итоге мы начали кричать друг на друга... — прерываюсь, чтобы сглотнуть. — И та сказала, что я выросла после... — замолкаю, — ну, вы сами понимаете после чего. — Ох, — встаёт со стула, поправляя пиджак. — На миссис Шульц очень много жалоб, — грустно смотрит в мои глаза. — Я не могу уволить её именно сейчас. — Почему? — Потому что новый преподаватель сможет занять её место только через две недели. — То есть, нужно подождать две недели до нового учителя? — Да, потерпите, пожалуйста, — трогает мои волосы. — Ты решила поменять причёску? — Надоели длинные, — ага, и в этом мне помог сам аноним. — Тебе подходит короткая стрижка, Эва. — Спасибо, миссис Одли, — улыбаюсь. — Так что… потерпите, — возвращается к теме. — Она, конечно, сложный человек. Даже слишком. — Почему она такая? — С дочерью проблемы. — А срываться лучше на всех нас, — фыркаю. — Миссис Шульц старается держать свои эмоции. — У неё получается, — саркастически отвечаю. — Две недели, Эва, две недели.