***
Выходим из автомобиля. Ветер ударяет в лицо — мурашки бегут по телу, и я укутываюсь в пальто. Кудри разлетаются в разные стороны, глаза неприятно слезятся от туши — из-за этого не люблю ходить с макияжем. Деревья, рядом с домом, красиво украшены огоньками, придавая улице какое-то волшебство. Улыбаюсь, потому что совсем скоро должен выпасть снег. Потом начнём с тётей готовиться к новогодним праздникам и дарить подарки близким людям. Поднимаемся на террасу: музыка становится ещё громче. Парень открывает дверь и пропускает нас с подругой вперёд. Как всегда, народ уже танцевал со стаканчиками в руках, громко хохоча. Снимаю с себя верхнюю одежду. Вильям забирает её из моих рук и говорит, что положит всё в отдельную комнатку. Киваю, сжимая ладонь белокурой, неприятные мысли забрели в голову. Молюсь Богу, чтобы со мной и друзьями ничего не случилось. Направляемся к столику. Девушка делает глоток безалкогольного напитка, а я наливаю из коробки яблочный сок. — Эва! — кто-то тянет меня за талию, отчего неожиданно вздрагиваю. — Ты выглядишь слишком горячо в этом топе, чёрт возьми! — Ингрид, — улыбаюсь, когда вижу шатенку, — ты меня напугала. — Почему вы не пьёте? — спрашивает она, пританцовывая. — Пока не хочется, — морщится Сатре. — А вы с Сарой уже выпили? — Немного, — мы садимся на мягкий диван, — договорились, что не будем напиваться, — Норштлин приобнимает меня, а затем встаёт на ноги. — Пойдёмте танцевать! Все начинают отрицательно качать головой и закатывать глаза, а я, сама от себя в шоке, беру за руку подругу и веду в центр танцпола. Играет энергичная песня — виляю бёдрами в разные стороны, размахиваю руками, смеюсь, запрокидываю голову, затем обнимаю зеленоглазую. Внутри бушуют эмоции — они определённо положительные. Ведь как говорят? Алкоголь не обязательно употреблять для веселья. Помню мама всё время говорила, что человеку всего лишь нужна хорошая компания, с которой не соскучишься, остальное — не важно. Раньше я опровергла бы это, но сейчас понимаю, — всё правильно сказано. На смену приходит медленная мелодия. Вся красная и счастливая иду к диванчику. — Эва Квиг Мун, — раздаётся мужской голос. Подняв голову, вижу перед собой Малика, — потанцуем? — Нет, — получается очень грубо. Парень сначала усмехается, а потом хватает меня за запястье и кладёт свои руки на мою талию. Устало выдохнув, начинаю плавно покачиваться в стороны. Он рассматривает моё лицо, отчего становится некомфортно. Облизываю губы и смотрю за спину партнёра: длинноволосая в чёрном обтягивающем платье стоит рядом с Кристофером и что-то ему рассказывает, мило улыбаясь. Накрашенные глаза, которые сразу же бросаются, сверкают, словно маленькой девочке подарили игрушку. Она сумела показать свою идеальную фигуру и при этом не оголила ни грудь, ни другие достоинства. Просто остальные девушки, в том числе и я сегодня, натягивают на себя короткие юбки, открытые рубашки или майки, но ведь без этого тоже можно быть секусальной, уверенной и красивой. Перевожу свой взгляд на Пенетратора. Замерев, осматриваю его с ног до головы: этот самоуверенный тип всегда в форме. Белые кроссовки подходят под футболку, которая обтягивает его торс, чёрные джинсы, на правой руке — любимые часы, а на шее виднеется татуировка — она нереально подходит парню. Делает несколько глотков пива, затем улыбается, оголяя свои ровные зубы. Отворачиваюсь и чувствую теперь уже его глаза на мне. Вспоминаю про то, что вообще-то танцую с Адамом. Он резко разворачивает меня, и я становлюсь к нему спиной. Кладёт свои руки на мой животик, потом через несколько минут оказываюсь совсем тесно прижата к его горячему телу. Горячему, конечно же, от температуры. — Всё, — кладу ладони на его грудь, якобы отдаляя от себя молодого человека, — песня закончилась, пока. — Пока? — переспрашивает, подняв бровь. — Что не так? — Я думал, что мы ещё поболтаем. — Увы, — пожимаю плечами, — не сегодня. — Может, завтра? — И не завтра. — А когда, Мун? — Никогда, — говорю последнее слово и наконец-таки ухожу от него. Не люблю надоедливых людей. Неужели не видно, каким тоном я разговариваю с ним? Либо он дурак, либо... полный дурак. На столике лежит маленькая тарелка винограда, беру её и направляюсь к девочкам через толпу. Все толкают меня в разные стороны своими локтями. Мысленно матерюсь и надеюсь, что дойду до заветного дивана. — Где остальные? — спрашиваю, когда подхожу к Нуре и Вильяму. — Ингрид подцепила какого-то паренька, а Сара пошла в туалет, — отвечает она и даёт мне стакан с соком. — С ними точно всё в порядке? — Не переживай, — ласково улыбается. К нам подбегает какая-то девчушка и говорит, что на втором этаже собираются играть в «правду или действие», мы с Сатре — сторонники всего этого, поэтому отрицательно качаем головой, но Магнуссон начинает нас упрашивать туда пойти. Я наперёд знаю, какие будут вопросы, так как народ очень банальный, тем более под градусом: иди поцелуй того, трахнись с этим — и всё. В итоге поднимаемся и заходим в большую комнату. Стоп, это же дом Криса? Такое ощущение, что я была пьяная уже в самом начале вечеринки и не узнала даже место, в которое иду. Сажусь в маленькое кресло. На стеклянном столе аккуратно лежат фрукты, коробки из-под пицц, энергетики, чипсы и виски. Беру яблоко, откусываю кусочек, обводя всех взглядом. Человек было около одиннадцати, в том числе нелюбимый Майк, только он хотя бы не доставучий, как Адам, и слава Богу его тут нет. Напротив меня сидит Присцила — почему-то удивляюсь и утыкаюсь в пол. — Без меня начали? — заходит Шистад. Вальяжно усевшись рядом с той длинноволосой, пьяно улыбается. Недавно видела, а уже нетрезвый. — Ещё не начали, брат, — проговаривает незнакомый мне парень. — Итак, — начинает, — напоминаю: если кто-то не отвечает на вопрос или не выполняет действие, тому мы загадываем самое жестокое желание, и вы обязаны его исполнить, — делает глоток алкоголя, — все поняли? — радостно кричат, и даже некоторые свистят. — Тогда погнали. Я начинаю, — как поняла, играем мы по часовой стрелке. — Клео, — обращается к незнакомой. — Правда или действие? — Правда, — тихо отвечает, и я даю сто процентов на то, что он спросит: был ли у неё секс. — Сверху или снизу? — ну, почти попала. — Сверху конечно, — закатывает глаза. — Моя очередь, — ёрзает на месте. — Маркус, твой выбор? — Действие. — Ты должен выпить всю бутылку виски ровно за минуту, — блять, это фиаско, ребят. Что за детский сад? Ведь так круто обжечь горло этим дерьмом. Закрываю лицо руками и прикрываю глаза. Они громко смеются, хлопают, играют дальше; очередь доходит до меня. Поднимаю голову и вижу наглую улыбку Майка. Отлично, этого мне ещё не хватало. — Действие, — сразу же опережаю его. — Пойдём прогуляемся, — мужская фигура возвышается надо мной. Что? Куда? Зачем? — Это желание? — Да, — кивает, подавая мне руку. — Эй, вообще-то меня забыла, — хмурится Присцила. — Правда или действие? — спрашиваю у неё, так как она сидит напротив меня и ближе ко мне никого нет. — Правда, — странно, почему не второе. Побоялась? — Какой самый плохой поступок ты совершала? — Трахалась с парнем моей лучшей подруги, — кладёт ногу на ногу, а я вскидываю брови и удивляюсь, потому что она сказала это без капли стеснения. Мне кажется, это ненормально. — Ты так гордо об этом говоришь, — хмурю свои брови, — не жалеешь? — Нет, — берёт стакан с вином, — я не виновата, что мальчишка втюрился в меня. — Случайно, подруга не кинула в тебя вазу? Та отрицательно качнула головой. — Я бы кинула, — спокойно произношу, — и не только вазу. — Мне всё равно, — делает глоток и причмокивает сладко губами, — кстати, милашка, ты задала мне два вопроса — теперь моя очередь, — поворачивается лицом к кареглазому. — Правда или действие? — Действие, — зачем-то смотрит на меня, нагло усмехаясь. Весело ему? — Сделай что-нибудь с человеком, который раздражает тебя. — Пойдём, Квиг, — Майк берёт меня за руку, — пора выполнять обещанное. Поднимаемся на ноги, но мельком смотрю на Кристофера: кого он выберет? Тут полно недоброжелателей, и уверена, что у него чешутся кулаки. Обхожу столик, направляясь за парнем. Кто-то хватает меня за запястье и резко разворачивает. Значит, раздражаю его тут только я? Что сделает? Польёт грязью, ибо любит это делать? Испуганно замираю, чувствуя подступающий страх. По щелчку его влажные, чуть шершавые, губы накрывают мои. Язык хаотично вырисовывает непонятные узоры — мои ноги легко подкашиваются. Кристофер чувствует это и, не прекращая поцелуй, который набирает обороты, крепко обхватывает талию двумя руками. От него пахнет кошмарным алкоголем, духами и сигаретами.Опомнись, идиотка!
Отталкиваю и раздаётся звонкая пощёчина. Внутри меня всё разгорается. Я в ярости, чёрт возьми. Я, блять, пиздец в какой ярости. — Придурок. — Проговариваю осевшим голосом. Разворачиваюсь, толкаю тупого Майка, которого разорву на части, если услышу его писк. Захлопываю дверь и слышу смех. Ненавижу. Всем сердцем ненавижу. За мной бежит подруга, что-то говорит, но я лишь отмахиваюсь. Какое право меня трогать имел этот сукин сын? Хватаю в руки шампанское и наливаю в стакан. — Либо ты пьёшь со мной, Сатре, либо я одна, — зло смотрю на неё. Блондинка берёт со стола бутылку с виски. Сделав глоток, широко улыбается. Лучшая. Поднимаемся на третий этаж и ищем пустую комнату. Когда наконец-таки находим её, входим внутрь. Садимся на кровать, делаем глотки. Тепло разливается по телу. — Ты видела, Нура? Видела, как он нагло подошёл ко мне и прикоснулся? — сверкаю глазами. Хочется разнести весь дом. — Успокойся, — кусает губы, — ты знаешь, какой он идиот. Тем более, будучи пьяным. — Ещё эта Присцила, — устало выдыхаю, — она кажется мне такой сукой, — сжимаю кулаки, — так спокойно говорила о том, что трахалась с парнем лучшей подруги — я готова была оттаскать её по полу. — Это не твоё дело, Эва, — шепчет голубоглазая. — Девчушка страдает от отвращения к себе. Самоуверенная на людях — одиноко плачущая по вечерам. Не надо связываться с ней, окей? И не воспринимай всё близко к своему сердцу, рыжая, — чокаемся бутылками, а после зажмуриваю глаза от неприятного вкуса. Прошло около двух часов. Это время мы с Нурой разговаривали на разные темы: рассказывали друг другу смешные истории, делились переживаниями, обсуждали фильмы, музыку, спорили. Спускаемся вниз и идём на танцпол. Надеюсь, меня по дороге не стошнит, потому что напилась я знатно.Billie Eilish — bad guy
Народу было немного. Наверное, кто-то находится в туалете, кто-то — в комнате, а кто-то ушёл домой. Подпеваем во всё горло песне, двигая всем телом. Господи, как мне хорошо. Сексуально шевелю бёдрами, что-то рисую руками, размахиваю волосами и пьяно смеюсь. Плевать, блять. — I like when you get mad Мне нравится, когда ты злишься I guess I’m pretty glad that you’re alone Я думаю, я рада, что ты одинок You said she’s scared of me? Ты сказал, что она боится меня? I mean, I don’t see what she sees Я не в курсе, что такого она подметила But maybe it’s ’cause I’m wearing your cologne Но, может быть, это из-за того, что на мне твой одеколон? — на следующий день у кого-то будет болеть горло. И вот она — концовочка. Залезаем на какую-ту тумбу, покачиваемся в разные стороны. Я закусываю губу и запрокидываю голову, исследую своё тело руками; слышу, как хлопают, не забывая громко свистеть: вытирайте слюни. Вижу Сару, которая снимает с себя футболку, а затем Ингрид подбегает к нам и начинает радостно кричать. — I’m a bad guy Я — «плохой парень» I’m a bad guy Я — «плохой парень» Bad guy, bad guy Плохой парень, плохой парень I’m a bad Я плохая. — теперь нас становится больше.Billie Eilish — Sex Feet Under
Хватаю виски и делаю глотки. Жалеть буду завтра, а сейчас я счастлива. Верчу задницей, хочу снять топ, но в глазах темнеет. Нет, только не сейчас. Спускаюсь на ноги и иду в туалет, держась за стенку. — Давно в стриптизёрши записалась? — сладкая хрипотца раздаётся позади меня. Игнорирую, но тот хватает моё запястье. — Шистад, я сейчас, мать твою, блевану. Глаза у него были слишком красные. Понятно, не только мне же нажираться, как свинья. Бегу к унитазу и падаю на колени. Я чувствую, как одна из его рук мгновенно обвивается вокруг талии, не давая мне свалиться в этот сортир головой. Вздрагиваю от его тёплой ладони. Опускаю голову, и вторая рука подбирает мои короткие волосы, которые мешают мне. Пенетратор одним движением сгребает их вместе на одну сторону. Ищите, девочки, таких парней, а то будете засирать толчок одни, без всякой помощи. Комок в горле становится ещё больше, и меня всю передёргивает, будто ударили шокером. — Нахуя так бухать, Мун? — грозно шипит. — Захотела, ясно? — Ты умудряешься ещё выёбываться? — спрашивает он. — Блюй давай. — Мне плохо, — блевоты уже нет, но пиздецки холодно. — Поднимайся, Эва, — тихо шепчет, и тепло его дыхания проносится рядом с ухом, — надо охладиться, — включает кран, затем умывает моё лицо. Нет, мне точно не стыдно. Это случается с каждым человеком. Оказываюсь прижатой к нему. Крис несёт куда-то мою тушу — я дрожу от холода, крепко держа его за плечи. Забавная чёлка, густые брови, линии которых изогнуты так, словно их обладатель на чём-то сосредоточен, и самодовольный взгляд, исходящий из прекрасных карих глаз. Открывает дверь, заходит со мной в комнату, аккуратно кладёт на кровать, потом достаёт из шкафа какие-то тряпки и кидает мне их. — Переодевайся. — Я буду в своих вещах, — говорю, а после этого икаю. — Твой белый топ мокрый и грязный, — закипает парень, — не надо портить мне кровать, — закатываю глаза, взяв в руки то, что он дал. — Выйди. Хмыкает и закрывает за собой дверь. Быстро снимаю с себя свою одежду, надеваю футболку, которая была мне чуть ниже колен. Она шикарно пахнет. Ложусь под тёплое одеяло, закрывая глаза. Музыка утихает, словно тусовки никакой не было. Неужели все ушли?