Если встретили человека, улыбнулись Идите познакомьтесь, не теряйте моментов Время и так быстро проходит Без всяких там себе остановок Если любите, то скажите Жизнь так коротка, что до больного больно Найдите все силы на простые слова на поступки Что жизнь решили бы вам Не будьте злыми, плохими, расистами Гомофобами или нацистами Мир одинаково открыт для каждого Вам подают на тарелочке — забирайте, граждане
***
Резко открываю глаза и поднимаю голову с подушки. Снился какой-то глупый сон, и я рада, что он оборвался. Голова неприятно болела. Ночью не могла нормально спать: то было холодно, то слишком жарко. Мысли, воспоминания, чувства — они разрывали меня, заполнив до краёв. Встаю на ноги, подхожу к огромному окну и открываю шторы. Как всегда идёт дождь, даже на улицу смотреть не хочется. Оглядываю комнату и вижу рамку. Подхожу к ней, беру в руки: маленький мальчик сидит на кроссовом мотоцикле, широко улыбаясь. Да, любовь к адреналину у Пенетратора проснулась очень в раннем возрасте. На другой фотографии запечатлена Тори, которую держал парень. Красивые. Минуты три разглядываю все его вещи, немного усмехаясь, потому что весь рабочий стол заполнен книгами. Читать тоже с детства любит, и из-за этого, мне кажется, в своей компании он наиболее умён и даже, не побоюсь слова, начитан. Этот тип просто идеальный. Красивый, спортивный, образованный и ещё куча эпитетов. Только вот характер не из лучших. — Проснулась? — хрипло спрашивает, когда открывает дверь, а я даже не услышала лишних звуков. Осматривает меня, не забывая хмыкнуть; подходит слишком близко и даёт стакан воды с таблеткой. Девушки, совет номер два: ищите таких, которые будут с вами даже на утро, держать ваши косы при рвоте — только начало. — Если хочешь, можешь принять душ, — поставив пустой бокал, киваю и жду чистое полотенце. Тот открывает свой шкаф, роется, как крот в земле, потом кидает в моё лицо тряпку. Хмурюсь, но ничего не отвечаю. Голова сейчас расколется от боли. Закрываюсь на замок, снимаю с себя футболку, нижнее белье и захожу в кабинку. Надеюсь, у него нет какой-нибудь камеры слежения, а то мало ли маньяком заделался. Смотрю на полку и удивляюсь: она заполнена разными шампунями, гелями, скрабами. Выбираю клубничный запах, растирая по телу. Такое ощущение, что я душевно перерождаюсь, словно Раскольников. Ещё немного стою под прохладными капельками и выхожу из Рая. Быстренько вытираю тело, натягиваю трусы, чёрный лифчик. Смотрю на стиральную машинку. До меня мгновенно доходит — моих вещей тут нет, а это значит, что нужно опять надеть ту футболку. Чуть-чуть прибираюсь за собой, после чего спускаюсь вниз. Кругом чистота и свежесть. Неужели сам всё убрал? Тот, кто устраивает вечеринки в своём же доме, — настоящий идиот. В глаза бросаются часы, на которых было уже пять часов. Чёрт, целый день уже прошёл. Подхожу к кухне и блаженно закрываю глаза. Кушать не хотелось, но пахнет невероятно. Не понимаю, как можно после тусовки проснуться с нормальным видом, так ещё бодрым. Если вы проснулись с хорошим настроем, значит, мало пили, ребят. — Я почти дожарил блины, — говорит с серьёзным лицом. Видимо, полностью сконцентрирован на готовке. Девушки, совет номер три: ищите умеющих готовить. — Хочешь? — отрицательно качаю головой. — В смысле нет? — хмурится и поворачивается ко мне. — Вообще-то ты должна попробовать, потому что я обязан похвалиться, — сдерживаю улыбку. — Скажи хоть что-нибудь, Мун, — внимательно смотрит в мои глаза. — Язык проглотила? — Где мои вещи? — мокрые волосы плотно ложились на плечи и из-за этого становилось некомфортно. Или мне некомфортно из-за проницательного взгляда. — Вещи? — удивлённо приподнимает идеальную бровь. — Зачем они? В моей футболке тебе, кажется, лучше, — нагло усмехается и ставит на стол стакан с чаем. — Я серьёзно, Крис, — выдыхаю, делая глоток горячего. — Я тоже на полном серьёзе, детка, — видит моё раздражённое лицо. — Мокрые ещё, — пожимает плечами, — в стирку кинул только недавно. — Супер, — закатываю глаза, — а телефон где мой? — Тон поменяй свой, — отвечает, сжимая свои скулы, — и хоть раз в жизни поблагодари меня по-человечески. — Что? — чуть ли не давлюсь напитком. — Может, ещё что-нибудь сделать? — Можно конечно... — усмехается. — Слушай, — пытаюсь успокоиться, — никто тебя не просил помогать мне, понятно? — протягивает мобильник, ничего не отвечая. Снимаю блокировку и вижу множество сообщений от подруг. Пишу им, что со мной всё в порядке. Теперь мне ещё больше некомфортно сидеть вместе с ним. Парень молча пьёт чай, уплетая свои блины. Зачем я так грубо веду себя? Он же правда спасает мне жизнь, мать его. Закусываю губу, не зная, что делать. Извиниться? Вряд ли. Сказать спасибо? Точно нет. Звонит телефон: берёт трубку и облокачивается о спинку стула, смотрит на меня, а я прожигаю дыру в чашке, крепко её держа в руке. Блять, просто мучения. Будто расчленяет своим цепким взглядом. Когда допиваю чай, подхожу к раковине и мою за собой посуду. Положив бокал на полку, закрываю дверцу. Вдруг чувствую, как Кристофер ставит руки по обе стороны от меня — оказываюсь в ловушке. — Ты меня чертовски раздражаешь, Мун, — шепчет на ухо, отчего мурашки побежали табуном, — Разговариваешь со мной так, будто я не человек. — Я тебя раздражаю? — повышаю голос. — Конечно, — размахиваю руками, — я же вчера тебя засосала при всех твоих чудесных друзьях, — потушите во мне пожар, — тебе было всё равно, а я просто находилась в ярости всё оставшееся время. — О, да, — опускает свою голову, облизывая губы, — поэтому кое-кто решил напиться в хлам и станцевать на столе. — Ты не имеешь право до меня дотрагиваться! — чеканю каждое слово, говоря прямо ему в лицо. — Тем более целовать! — Да успокойся, блять, с этим поцелуем, — прижимает моё тело к тумбе. — Раньше ты чуть ли не до секса доходила с незнакомыми парнями. — Лучше с кем-то, чем с тобой, — задыхаюсь от такой близости. — Крис ведь такой плохой, — зло проговаривает, сверкая своими глазами, — только, когда ты, блять, реально нуждалась в помощи, никто к тебе не подошёл, — громко кричит. — Сколько раз я спасал твою никчёмную жизнь? — теперь уже моя очередь опускать голову вниз. — М? — грубо хватается за мой подбородок. — Знаешь что? — толкаю со всей силой, и он делает несколько шагов назад. — Я по-настоящему нуждалась в помощи тогда, когда мои родители умерли, — шумно вздыхаю, — мне было настолько хуёво, что хотела жизнь покончить самоубийством, — подхожу к нему, — но у меня не получалось, а знаешь почему? — тычу длинным ногтём в его грудь. — Потому что тётя всё время спасала мою, как ты сказал, никчёмную жизнь. А вы, сука, все до одного, проходили мимо меня, а всё из-за того, что кое-кто связался с наркоманом и помогал ему, — начинаю дрожать, зная, что это разозлит Пенетратора ещё больше. — Ты ввязался в дерьмо, но я до последнего была с тобой! Даже то сообщение, которое написала тебе, ты просто взял и проигнорировал, — прочищаю горло. — А когда твои родители развелись? — вот сейчас точно по больному. — Я сидела с тобой. Я успокаивала тебя. Я поддерживала тебя. Я ночью сбегала из дома, чтобы проведать, блять, тебя. Из-за этого ссорилась с мамой и папой, а сейчас хочу возвратиться в прошлое, плюнуть тебе в лицо и быть рядом с моей семьёй, — закрываю лицо руками, тяжело дыша. — А теперь ты слушай, — с силой сжимает моё запястье. — Да, ты помогала, поддерживала, но не надо винить меня в том, что ты убегала ночью и подставляла родителей, — грубо притягивает к себе, — нажирался до потеря сознания не я, Мун, а ты! — Да по... — перебиваю его и мгновенно рука шатена оказывается на моём горле. Не больно. Просто страшно. — Заткнись, — хрипит, — ты с радостью сбегала по ночам не из-за меня, а из-за тупых тусовок, чтобы взглянуть на своего любимого парня, не так ли? — усмехается. — Забыла? А я напомню, как ты крутилась возле него, только он не обращал на тебя внимания и начал встречаться с другой, — закрываю глаза. Не хочу это вспоминать. — Бедная малышка расстроилась и побежала к своему лучшему другу, только немного удивилась, да? — спокойно. — Удивилась тому, что у меня были проблемы поважнее, чем невзаимная любовь. И конечно, её ведь кинули, можно и друга пожалеть. — Неправда, — всхлип вырывается из моей груди, — я приехала к тебе сразу же, как узнала, — вытираю слёзы, — только ты был не один! У тебя же, блять, смесь урода и бабника, почему бы не надавить на жалость, чтобы малолетние дуры тебе отсосали. — Слишком поздно решила прибежать. Ты ужасно дерьмовый человек. Теперь я уже в этом уверен. — Ненавижу тебя, — слёзы текут, а руки начинают дрожать. — Скорее всего саму себя, детка. Ничего не отвечаю. Подхожу к окну.Вдох. Выдох.
Считаю до десяти.Один. Два. Три. Четыре. Пять...
Обрываюсь, потому что на мой телефон звонят. Беру его в руки и вижу, слава Богу, Нуру, а не анонима, которого вспомнила впервые за четыре дня. — Отдай мои вещи. — Произношу тихо. — Нет. — Нет? — Нет. — Я хочу уйти отсюда, Шистад. Отдай эти грёбаные вещи. — Заткнись и подожди несколько минут. Опять. Он опять указывает мне. Пальцы собираются в кулаки. Как же всё надоело. Я глотаю комок, подступивший к горлу, и шумно вздыхаю воздух на полную грудь. Почему? Почему этот парень появился в моей жизни? — Последний раз прошу, — тот упрямо молчит, смотрит на меня, так ещё улыбается. Довёл до истерики, почему бы и не повеселиться, да? Беру мобильник в руки и отправляюсь в коридор. Пальто, видимо, тоже сушится; только оно и было чистое. Вот сукин сын, а. Вижу сумку на вешалке, кладу туда айфон. Обуваясь в ботинки, слышу шаги. Да, с голыми ногами. Да, в футболке. — Какого чёрта? — как только я ладонью касаюсь дверной ручки, разъярённо спрашивает кареглазый. — Куда ты собралась? — Домой, Крис. — Ты дура, блять? — Да пошёл ты, — показываю фак, кланяюсь и выхожу на террасу, не забывая громко хлопнуть дверью. Свобода. Выхожу под дождь, широко улыбаясь. Заболею — плевать. Но с этим мудаком не останусь. Ни за что в жизни. Складываю руки на груди. Безумно рада, так как людей нет, лишь машины, в которых водители думают, что я сбежала из психушки. — Мун! — слышу голос позади себя. — Остановись, — снова приказ. Громко смеюсь, поднимая голову. Капли дождя капают на моё лицо. Кристофер хватает меня за плечо и разворачивает: — Пиздец ты ненормальная, — изумляется он. — Вся мокрая! На улице не май месяц, — берёт за руку, но я выдёргиваю её. — Развернулась и зашла в дом, — проезжающий автомобиль на несколько секунд сбавляет скорость, бибикает и открывает окно. Оттуда вылезает молодой человек, начинает свистеть, осматривая меня. — Съеби отсюда, — шипит тот и накрывает меня курткой. — Пошли, Мун. Хмурюсь, а затем отдаю ему эту накидку. Быстренько перехожу через дорогу. Злость будто испарилась. Мне сейчас так хорошо, что просто не передать словами. — Стой ты уже! — Отвянь, Шистад. — Так значит, да? — Да, — разворачиваюсь и иду дальше по какому-то парку. — Вообще-то на тебя моя любимая футболка, — резко останавливаюсь, а он громко хмыкает. Думает, что так всё просто? Ага, конечно. Поднимаю руки и стягиваю с себя мокрую тряпку. Кидаю в его удивлённое лицо. Подумаешь, девушка в нижнем белье по городу ходит, так ещё и в дождь. — Какая же ненормальная, — оказываюсь на его плече, а Крис хватает ноги, чтобы я не дёргала ими. Выдыхаю, хватаясь руками за его спину. Мои ягодицы прямо около его лица, за это мне безумно стыдно, ребят. Громко дышит и открывает дверь. Тело всё дрожит от холода — я чокнутая. — Не смотри так, — чувствую его взгляд. — Там, блять, на дороге чуть авария не случилась, когда ты футболку стянула, — укрывает пледом. Непонятное ощущение наполняет меня, как будто я сделала что-то нереальное. Закрываю глаза, громко сглатывая. Хорошо или плохо? Определённо хорошо. Честно. Пройдитесь в одной футболке или в нижнем белье под дождём. Вы почувствуете свободу, а ещё холод. — Чай, — говорит Пенетратор, подавая мне чашку. — Спасибо. — Что? — Что? — Тебе надо было давно пройтись под дождём, — улыбается, — в нижнем белье, — подмигивает и садится на диван, кладя мои укутанные ноги к себе на колени.Это точно мы кричали друг на друга? Видимо, дождь смыл всю злость. Но не до конца...