Второй Шанс

      Пока шёл октябрь, Гермиона почти не видела своих друзей. Погода становилась невыносимой, ледяные ветры и непрекращающийся дождь стучали в стены продуваемого сквозняками замка. Джинни почти всё время отсутствовала в общей комнате, завязав бурные, — ну, Гермиона не назвала бы это отношениями, но что-то в этом роде, — отношения с Блейзом, и между ними и квиддичной практикой она видела девушку только за едой и перед сном.       По вечерам она часто сидела с Невиллом, Симусом, Дином и Парвати. Дин и Парвати теперь «встречались», хотя это больше походило на те неловкие отношения, которые у неё были с Роном, чем на то, что было у Джинни с Блейзом. Похоже, им двоим нужно было решить что-то внутри себя, чтобы быть способными в действительности выразить что-либо друг другу. Однако Гермиона не считала это своим делом и просто получала удовольствие, проводя больше времени с другими людьми, кроме Гарри и Рона.       Малфой больше не подходил к ней после той вечеринки, и она была искренне рада этому. Это был самый горячий поцелуй в её жизни, но он был с Малфоем. И это тоже был факт. Она надеялась, что он и дальше будет игнорировать её, как делал это раньше. Однако она всё больше сближалась с другими слизеринцами, теперь она часто сидела за одной партой с Блейзом на зельях, иногда обедала вместе с Милли и иногда останавливалась поболтать с Тео в коридорах. У них больше не было возможности тусоваться всей компанией, и Гойл с Пэнси твёрдо стояли вне её зоны комфорта, но она была рада, что сделала большие успехи с остальными тремя, которых теперь она будет считать своими друзьями.       — А? — голос вывел её из ззадумчивости. Она испуганно огляделась и увидела смеющихся Симуса и Невилла с приподнятыми бровями. — Ты хоть слышала меня, Гермиона?       — Нет, извини, — кратко ответила она. — Я была в другом месте.       — Хэллоуин. А какой у нас план? — повторил Невилл. — Я думал, что мы пойдём все вместе, но теперь Джинни с Блейзом, Дин с Парвати, которые хотят пойти парами, а нас будет только трое. Ты не против этого?       — Конечно, — ответила Гермиона и тут же вспомнила, что Парвати рассказывала ей на днях о Невилле и Симусе. Может быть, она была здесь третьим лишним. — Если только ты сам этого хочешь.       — Нет, мы так и сделаем, — серьёзно ответил Невилл, — в противном случае на нас слишком сильно давят. Гораздо интереснее просто пойти компанией и посмотреть, что произойдёт, когда мы туда доберёмся.       За его спиной Финниган согласно кивнул.       Гермиона кивнула, вспомнив неприятное бремя, которое она испытывала на четвёртом году во время Йольского Бала. Конечно, эта вечеринка была совсем не такой шикарной, но директриса Макгонагалл приложила большие усилия, чтобы попытаться сделать что-то весёлое для всей школы. Затем, очевидно, они запланировали вечеринку после уроков в «выручай-комнате» только для восьмикурсников и гостей, с настоящими напитками, и Гермиона подозревала, что это будет не лучше, чем в прошлый раз.       На следующий день она шла по коридору к своему классу арифмантики, когда почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Она ускорила шаг, старые инстинкты с войны включились, и её рука нашла свою палочку. Она знала, что кто бы это ни был, что бы это ни было, это было, вероятно, безвредно, и она была в безопасности в замке, но это не остановило волосы, встающие дыбом у неё на затылке, или волнение в животе, вызванное воспоминаниями о прошлых похитителях.       Как раз в тот момент, когда она подошла к двери своего класса, перед ней внезапно возник предмет её дурного предчувствия.       — Грейнджер.        Она сделала глубокий вдох.       — Малфой, ради Мерлина, — упрекнула она, — ты заставил меня подпрыгнуть.       Светловолосый слизеринец прислонился к колонне слева от неё, выглядя так же небрежно и непринуждённо, как и всегда, волосы были гладко зачёсаны назад, и ухмылка идеально расплылась по его лицу.       — Ты собираешься на вечеринку в честь Хэллоуина?       — Да, как и все остальные, — ответила она, а затем добавила с насмешливым взглядом, — ты просишь меня быть твоей парой?       — Как будто меня увидят за твоими бобровыми зубами, — ответил Малфой. — Я имел в виду настоящую вечеринку, послепраздничную, а не какую-то там фруктово-пуншевую подростковую тусовку, которую устраивает Макгонагалл.       — Ответ всё тот же, — отрезала Гермиона, желая быть свободной от этого разговора и раздражённая его неуважением к одному из учителей, которого она больше всего любила. — Я не знаю, почему ты думаешь, что тебя пригласили, Малфой. Или почему ты вообще хочешь прийти, ты совершенно ясно показал своё презрение ко всем нам. А теперь я могу пойти в свой класс?       — Презрение? — Малфой проигнорировал всё остальное, что она сказала, и оттолкнулся от колонны, подходя к ней. — Грейнджер, у тебя нет ни малейшего понятия. Я даже не испытываю к ним никакого презрения.       — Так зачем же ты идёшь на нашу вечеринку? — она вызывающе окинула его взглядом.       — Потому что я не могу выкинуть тебя из своей грёбаной головы, — ответил он, прищурившись, и она поняла, как близко он подошёл. Она могла заглянуть прямо в его бушующие серые глаза, сосчитать каждую ресницу. Она судорожно сглотнула.       — Послушай, Малфой, я не… — начала она, но не успела закончить, как он её поцеловал. И снова, несмотря ни на что, его губы были восхитительны, его тело было горячим, и она могла забыть, забыть, что это был Малфой, и погрузиться в это чувство. Несмотря ни на что, оно обладали самой невероятной химией, которая заставляла её хотеть большего. Она думала, что это было просто из-за количества алкоголя, которое они выпили прошлой ночью, но она чувствовала это и сейчас, вплоть до кончиков пальцев ног. Почему? Неужели именно Малфой заставил её так себя не чувствовать? Ну почему у них с Роном не было такой захватывающей, сильной страсти? Она отстранилась и пристально посмотрела на него.       — Говори, что угодно, — прошептал он с торжествующей ухмылкой, — но ты поцеловала меня в ответ. Ты хочешь меня.       — Вряд ли, — неловко сказала Гермиона, отступая от него, зная, что это правда. — Я была пьяна и думала, что ты тоже пьян. Этого никогда не должно было случиться, это безумие.       — Я сейчас не пьян, и я готов поспорить, что ты тоже, Грейнджер, — сказал он, и она заставила себя посмотреть ему в глаза, в глубину этих серых глаз. Это был, пожалуй, самый долгий настоящий разговор, который она когда-либо вела с ним. — Ты совершенно права. Это безумие, — продолжал он, — но я чертовски хочу большего.       — Большего? Вот этого? — раздражённо сказала Гермиона, указывая куда-то между ними. — Ненависть, уклончивость, споры, а потом что? Странные тайные поцелуи в коридорах, когда ты не ведёшь себя как придурок для всех кого повстречаешь? Нет, Малфой, больше никаких «вот этого».       — Твоё тело хочет этого, — правильно заметил Малфой. — Почему бы тебе не позволить ему решить раз и навсегда избавить от этого твоего непривлекательного всезнающего мозга?       — Я не раб своих низменных побуждений, в отличие от тебя, — выплюнула Гермиона в ответ, желая заставить себя поверить в это, — и я не собираюсь трогать тебя снова.       — Может быть, и нет, — сказал он, ничуть не сожалея об этом, — но ты снова прикоснёшься ко мне, и я заставлю тебя умолять о большем. — Он оскалился, как волк. — Увидимся на Хэллоуин, Грейнджер. Надень что-нибудь сексуальное, хорошо?       — Я так и сделаю, но это будет не для тебя, — возразила она, отказываясь позволить ему победить, удивляясь своему присутствию духа, чтобы придумать что-то подобное.       Он резко обернулся, в его глазах была настоящая ярость, он пристально посмотрел на неё.       — Тогда для кого же? Сопливого Лонгботтома? Громкой, раздражающей ирландской задницы? Ни один из этих идиотов, с которыми ты тусуешься, не может сравниться со мной, и ты это знаешь.       — Любой из моих друзей, — сказала Гермиона, дрожа от гнева, — стоит десяти таких, как ты, Малфой. Так что вынь свою голову из задницы и оставь меня в покое.       — Кто же это? — спросил Малфой. — Я больше не буду спрашивать, Грейнджер. Скажи мне его имя.       — Убирайся с моих глаз, — ответила она, и прежде чем он успел что-либо сказать, вбежала в класс. Она прислонилась спиной к двери и глубоко вздохнула. Неужели он не поймёт этого и не оставит её в покое? Может быть, ей стоит сделать вид, что она будет с кем-то на Хэллоуин, чтобы он не приближался к ней? С другой стороны, это был Малфой; вместо того, чтобы быть сдержанным, он, вероятно, просто взял бы и похитил её, чтобы она никого не привлекла. И хотя она ненавидела его, и несмотря на то, что считала подлым и неприятным человеческим существом, у которого практически не было никаких достоинств, притяжение между ними было неоспоримым, и тихий голосок в её голове отчаянно хотел выбежать обратно и продолжить там, где они остановились.       Как же ей удалось вляпаться в эту историю?       Через неделю они с Джинни уже собирались вместе. Хотя официальной темой вечеринки Макгонагалл был маскарад, большинство восьмикурсников не воспринимали это всерьёз. Они все достаточно хорошо знали друг друга и в любом случае были довольно сплочённой группой, так что «таинственность» этого не будет действительно витать с ними; и кроме того, они хотели убедиться, что они будут одеты во что-то достаточно удобное для последующей вечеринки. Обе девочки выбрали простые, гладкие платья, золотое у Гермионы и ярко-красное у Джинни.       — Блейз говорит, что у него есть что-то важное, и он хочет сказать это сегодня вечером, — говорила Джинни Гермионе, застёгивая молнию. — Интересно, что это такое.       — Понятия не имею, — ответила Гермиона, пожимая плечами. — О чём вы, ребята, обычно разговариваете? Он упоминал что-нибудь, из чего ты могла бы извлечь подсказки?       Джинни хихикнула.       — Мы почти не разговариваем, если ты понимаешь, что я имею в виду.       Гермиона закатила глаза.       — Ты просто невозможна, — рассмеялась она. — Ты хоть что-нибудь о нём знаешь?       — Да, — сказала Джинни, защищаясь, — он итальянец, его мать овдовела семь раз, он чистокровный, его рост около шести футов два дюйма, и у него есть…       — Прекрати, — вмешалась Гермиона, закрыв глаза и зажав нос. — Может быть, ты знаешь о нём что-нибудь такое, чего нельзя было бы узнать из газет?       Джинни задумалась.        — Вообще-то нет. Это не то, что он мой парень или что-то ещё, мы просто весело проводим время. Так что мне действительно не нужно знать о нём так много.       Гермиона покачала головой.       — Ты живёшь в другом мире, чем я, Джин.       Рыжеволосая девушка рассмеялась.       — Я просто немного более спокойна, вот и всё. Такие отношения, как у меня с Блейзом, тебе всё равно не подойдут. Ты всегда была более серьёзным человеком, чем я. Ты любишь полную приверженность и чувства, что является удивительным в своём роде, но это меньше того, что мне нужно, особенно сейчас. Для тебя, однако, это прекрасно.       Гермиона поморщилась, вспомнив поцелуй Малфоя.        — Вообще-то, есть кое-что, о чём я тебе не рассказала, — сказала она. У неё еще не было возможности сообщить Джинни о том, что произошло, и она действительно могла воспользоваться её советом. — На днях Малфой снова загнал меня в угол, и мы закончили тем, что поцеловались. Или, вернее сказать, он поцеловал меня, и я его не остановила.       Джинни повернулась к ней с открытым ртом.       — И ты так долго ждала, чтобы сказать мне? Я думала, что всё это только потому, что ты была пьяна!       Она беспомощно покачала головой.       — Даже не знаю. Я тоже так думала, но потом, — даже при том, что он ненавистный, мерзкий и ужасный во всех мыслимых аспектах — что-то просто кажется правильным. Он тоже это чувствует, и это действительно странно. Это то, что я хотела бы чувствовать рядом с Роном.       Джинни задумалась.       — Значит, тебе нравится его общество? Тебе нравится быть рядом с ним?       — Вовсе нет, — запротестовала Гермиона. — Он заносчивая свинья.       — Тогда похоже, что у тебя просто накопилось сексуальное напряжение, — сообщила ей Уизли, — думаю, потому что у тебя так много произошедшего связано с Малфоем, и такие сильные чувства к нему, — даже если это негативные чувства, — уточнила она на заикающееся замечание Гермионы, — они всё ещё очень сильны. Так что что-то в вашем теле распознаёт это, и я думаю, что вы выражаете это в сексуальном плане.       Гермиона застонала.       — А как мне перестать это испытывать?       Джинни усмехнулась.       — Трахни его. А потом всё это может исчезнуть.       — Эй! — Гермиона вскочила и пошла через комнату. — С Малфоем? Ни за что! В следующий раз, когда я буду заниматься сексом, я хочу, чтобы это было с кем-то, кого я люблю.       Её подруга пожала плечами.       — Так что продолжай нагнетать напряжение до тех пор, пока не сможешь больше этого выносить, а потом трахни его. Рано или поздно это случится.       — Ты, кажется, ужасно спокойна по этому поводу, — заметила Гермиона, пристально глядя на неё.       Джинни снова пожала плечами.       — Я целуюсь со слизеринцем, не так ли? Я имею в виду, я знаю, что Малфой намного хуже, и я была бы обеспокоена, если бы он действительно нравился тебе, но так как это просто сексуальное напряжение, я понимаю. Кроме того, разве ты не говорила мне, что тебе нравится Тео?       — Но как я могу это сделать? — беспомощно спросила Гермиона. — Я думала, что мне нравится Тео, — может быть, — я имею в виду, что он такой добрый, спокойный, красивый, и мы так хорошо ладим, — но если я действительно влюблена в него, как это так, что в то же самое время не могу забыть ощущение языка Малфоя во рту?       — Всё образуется само собой, — мягко сказала Джинни, понимая, что подруга искренне расстроена. — Послушай, у тебя еще не было большого опыта ни в любви, ни в сексе, и ты всё ещё решаешь, чего хочешь. Ну и ладно. Пусть всё происходит так, как оно происходит. Я не буду судить тебя, ты же знаешь. Просто… убедись, что никто не пострадает, ладно? Я знаю, это может показаться, что у Малфоя нет никаких чувств, но он тоже человек, и если вы, ребята, слишком увлекаетесь… ну, скажем, я могу видеть, как он влюбляется в тебя, — заметила она. — Если ты не хочешь этого, держи его на расстоянии вытянутой руки. Убедитесь, что он знает границы.       — А почему всё это не может быть просто так? — Гермиона застонала. — Почему глупый Малфой просто не оставил меня в покое? Почему я не могу перестать хотеть сделать это снова?       — Жизнь никогда не бывает лёгкой, — сказала Джинни, возвращаясь к своему макияжу, — но я обещаю, что в конце концов выбор будет казаться, что он вообще никогда не был выбором.       Пока они спускались по лестнице в общую комнату, мысли Гермионы были тревожно спутаны, и по привычке она была занята тем, чтобы разделить их все, когда удивлённый крик Джинни вырвал её из оцепенения и вернул в реальность. Она сосредоточилась и увидела, как рыжие волосы Джинни пролетели мимо неё, когда она вбежала в общую комнату и бросилась на ухмыляющегося Рона.       — Привет, — раздался голос позади неё, и она, сияя, обернулась, чтобы увидеть знакомую голову с растрёпанными чёрными волосами. Она с визгом обхватила Гарри руками.       — Мы получили выходной, чтобы прийти и удивить вас, — Макгонагалл пригласила нас.       — О, как я рада видеть вас обоих, — сказала Гермиона и крепко обняла Рона. — Ну и как ты поживаешь? Как там программа аврора?       — Это удивительно, — сказал Рон и пустился в объяснения их последнего набега на заброшенное убежище Пожирателей Смерти. Гарри с энтузиазмом присоединился к ним, и беседа продолжалась всю дорогу вниз по лестнице и в вестибюль, где они встретили Невилла и Симуса, которые одновременно приветствовали и хлопали Гарри и Рона по спине. Гермиона счастливо вздохнула. Это, здесь, было похоже на Хогвартс. Все они снова собрались вместе, болтая и смеясь, в то время как призраки летали над их головами, а звуки музыки плыли из Большого зала.       Иллюзия была внезапно разрушена звуком другого голоса.        — Эй, Гермиона!       Она повернулась и улыбнулась Тео, который подошёл к ней сзади в сопровождении Блейза и Малфоя, одетых в разные оттенки тёмных шелковых мантий.        — Ты прекрасно выглядишь, — сказал он с улыбкой, и её сердце слегка затрепетало от комплимента.       — И ты тоже, — ответила она с благодарностью, а затем повернулась к своим спутникам, намереваясь представить их должным образом. Однако она поморщилась, увидев выражение на лицах всех присутствующих: Гарри был ошеломлён, Рон пришёл в ярость, смешанную с болью, Невилл чувствовал себя неловко, а Симус напрягся, как будто бомба собиралась поразить их всех. Джинни была её спасительной милостью, она подошла к Блейзу и поприветствовала его, хотя и гораздо более скромно, чем обычно. Блейз, казалось, понял намёк и держал свои руки подальше от неё, хотя Гермиона была уверена, что это не продлится долго.       — Что они здесь делают? — спросил Рон.       — Ну, Уизли, — послышался язвительный голос из-за спины Тео, — мы здесь ходим в школу. Я думаю, что лучший вопрос заключается в том, почему два опытных аврора, таких как вы, околачиваются в Хогвартсе.       Гермиона закатила глаза.       — Заткнись, Малфой. Они здесь, чтобы навестить нас.       — Рад видеть, что некоторые вещи не изменились, — тихо сказал Гарри. — Не могли бы вы объяснить, почему мы теперь дружим со слизеринцами?       — Потому что они тоже люди, Гарри, — твёрдо сказала ему Гермиона, её взгляд метнулся к Рону, который выглядел так, словно готов был кого-то убить. — Блейз и Тео стали нашими хорошими друзьями в этом году, и Милли тоже иногда тусуется с нами.       — Милли? — в замешательстве спросил Гарри.       — Булстрод, — уточнила Гермиона, и Гарри моргнул.       — Послушай, Поттер, — сказал Блейз, вставая между ними. — У нас было не самое лучшее прошлое, это правда. Однако Гермиона считает, что мы не должны позволять прошлому встать между нами, и я с ней согласен. — Он протянул Гарри руку для рукопожатия. — Ты потерял людей, о которых заботился ради крестового похода этого больного ублюдка, и мы тоже. У большинства из нас больше нет родителей. Я отвечаю за всех нас, когда говорю, что мы хотим твёрдо оставить это позади и двигаться вперёд в своей жизни.       Гарри с минуту смотрел на него, потом вздохнул и взял его за руку.       — Ты прав, Забини. Нет никакого смысла цепляться за старые предрассудки и дурную кровь. С чистого листа.       — Блейз, — поправил его слизеринец, ухмыляясь.       — Тогда, я Гарри, — ответил черноволосый мальчик, и на мгновение Гермиона поймала себя на мысли, что надеется на то, что всё будет хорошо.       Но когда Гарри повернулся, чтобы пожать руку Тео, Рон взорвался.       — Неужели вы все сошли с ума? Они же Пожиратели Смерти! Пожиратели Смерти! Это те люди, которых мы выслеживаем и сажаем в тюрьму ежедневно!       Блейз решительно закатал левый рукав и сунул руку под нос Рону.        — Ты видишь там тёмную метку? Я такой же Пожиратель Смерти, как и ты.       — Ну, мы все знаем, что по крайней мере один из вас здесь есть, — многозначительно сказал Рон, с ненавистью глядя на Малфоя, который на этот раз не был таким уж язвительным и невыносимым, вместо этого неловко ёрзал и потирал предплечье сквозь мантию.       — О, ради бога, Рон, — огрызнулась Гермиона, — ты думаешь, он был готов к этому? Ты думаешь, что кто-то из них прошёл через то, что они сделали это, потому что они этого хотели? Я уверена, что ты тоже стал бы Пожирателем Смерти, если бы они угрожали жизнью твоей матери. Отпусти ситуацию. Пожалуйста, — добавила она, — ради всех нас. — Она внутренне съёжилась при мысли о том, что произойдёт, когда он узнает, что Джинни встречается с Блейзом, или что она поцеловала Малфоя.       Рон выглядел обеспокоённым и сжал челюсти.       — К этому нужно привыкнуть, — наконец сказал он, но протянул руку Тео. Гермиона почувствовала, как её захлестнула волна облегчения. Маленькая победа. Тео крепко пожал руку Рону, затем Гарри, представившись с мерцающей улыбкой, которая показалась ей такой соблазнительной.       — Тогда, может быть, мы пойдём? — неуверенно спросил Невилл.       — Конечно, — ответила Гермиона, беря Гарри за руку. — Кстати, а где девочки и Гойл? — спросила она через плечо.       Блейз усмехнулся.       — Пэнси начала накладывать четвёртый слой макияжа сразу же, как мы ушли, так что она будет готова только через час, а Милли и Грег отстают в своей домашней работе, поэтому они хотели закончить её вместе. Они будут здесь позже.       — Милли и Грег, — тихо повторил Гарри, и Гермиона хихикнула. — И как долго это продолжается? — спросил он её, и она пожала плечами.       — Около месяца. Я думала, что уже пора. Ты не видишь, как с ними здесь обращаются, Гарри, это хуже, чем было, когда люди думали, что ты лжёшь о Дамблдоре. Я должна была что-то сделать.       Гарри расплылся в отеческой улыбке.       — Это ведь ты, Гермиона. Ты всегда хотела помочь людям. Даже тем, кто не хочет, чтобы им помогали, — добавил он, бросив взгляд на Малфоя, который сердито смотрел на них сзади, и она рассмеялась.        — Да, мы пока не очень продвинулись в этом направлении. Дай ему время.       — Я был бы просто счастлив, если бы этого никогда не случилось, — ответил Гарри, как только они вошли в Большой зал, и Гермиона остановилась, чтобы насладиться окружением.       Выросшая как магглорождённая, она всё ещё никогда не принимала как должное, насколько красивой и невероятной может быть магия. Плавающие тыквы выстроились вдоль коридора, свечи над ними были точной копией ночного неба, зачарованные скелеты играли тихую музыку со сцены у учительского стола.       Вскоре вся враждебность была забыта, и они послушно выпили немного пунша, танцевали и смешивали его под бдительными взглядами учителей, подавая прекрасный пример младшим детям, как они и предполагали. Гарри, как и ожидалось, постоянно окружали вниманием, как желанным, так и нежеланным, но он справлялся со всем этим гораздо лучше, чем раньше, улыбаясь и болтая с каждым в отдельности. Гермиона танцевала с Роном, Пэнси выглядела очень гламурно и вытащила Малфоя из его обиды, и в целом все отлично провели вечер.       Вскоре часы пробили полночь, и было объявлено время ложиться спать. Они похлопали в ладоши оркестру и поблагодарили учителей, а затем разошлись небольшими группами, восьмикурсники всех факультетов поглядывали друг на друга в тайном общении, гораздо более подходящем по возрасту вечеринки. Смеясь, Гермиона за руки потащила Гарри и Рона вверх по лестнице. Они ещё не были ни на одной из вечеринок «выручай-комнате», и ей не терпелось показать им, насколько они веселы.       Вот тогда-то всё и пошло наперекосяк.       — Ой, ещё минутку, — сказал Рон, останавливаясь на лестнице. — пойду-ка я лучше за Джин, она наверняка захочет к нам присоединиться. Я полагаю, что видел её с одним из змей около получаса назад.       — О, Рон, я бы не стала, — сказала Гермиона, — она встретит нас там. — Она видела, как Джинни выходила из зала, держась за руки с Блейзом, и была совершенно уверена, что младшая Уизли определённо не хотела бы, чтобы её брат беспокоил её прямо сейчас.       — В чём дело, Гермиона? — с любопытством спросил Гарри. — Конечно, она хотела бы, чтобы мы её подождали.       Не желая раскрывать ей псевдо-отношения Джинни, Гермиона была вынуждена солгать.       — Я думаю, что она уже пошла вперёд, я видела, как она поднималась по лестнице с какими-то людьми ранее.       — Нет, она определённо была в вестибюле, — ответил Рон, теперь уже у подножия лестницы. — Всё в порядке, это не займёт много времени.       Гермиона на мгновение закрыла глаза, пытаясь придумать выход из этой ситуации, но было уже слишком поздно.       — Эй, Джинни, мы… что ты делаешь с моей сестрой?!       Громкость голоса Рона убедила Гермиону, что её худшие опасения подтвердились, и, переглянувшись с Гарри, она побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, придерживая платье, чтобы не споткнуться. К счастью, большинство младших учеников уже легли спать под надзором учителей, так что вокруг было только несколько отставших, большинство из которых поспешили прочь от сцены. Рон стоял с красными, как помидор, ушами, тяжело дыша и указывая дрожащей рукой на Блейза, который стоял спиной к стене с поднятыми руками. Джинни стояла в стороне, выглядя ошеломлённой и совершенно растерянной.       — Слушай, успокойся, — сказал Блейз, и Рон взревел и занёс руку, чтобы ударить его.       — Петрификус Тоталус! — завопила Гермиона, указывая палочкой как раз вовремя, и Рон с глухим стуком упал на пол. Блейз, приготовившийся к удару, приоткрыл один глаз и облегчённо вздохнул.        — Слава Мерлину, что ты так быстро управляешься с палочкой, Гермиона. Это было бы очень больно.       Глаза Рона были выпучены, предательство, гнев и смятение кружились в равной мере.        — Я отпущу тебя, Рон, но ты должен быть спокоен, — сказала Гермиона таким же тоном, каким мадам Помфри убеждала людей принимать отвратительные лекарства. — Ты не захочешь этого слышать, но я без колебаний заколдую тебя снова, если ты попытаешься кого-нибудь ударить.       Она отпустила палочку, и Рон вскочил на ноги.       — И зачем ты только меня заколдовала, Миона? Он напал на Джинни!       — Ты идиот, он не нападал на меня, — впервые заговорила Джинни, её обычная уверенность была поколеблена ситуацией. Она посмотрела на Гарри глазами, полными извинений за то, что ему пришлось узнать об этом таким образом. — Мы целовались.       Лицо Гарри не изменилось, но Гермиона заметила, как дёрнулась его челюсть, что говорило о необходимости поговорить с ним об этом позже. Рон медленно краснел ещё сильнее.       — Целовались?! Со слизеринцем? Неужели тебе совсем не стыдно?       — Отстань от неё, — сердито сказал Блейз, делая шаг вперёд. — Я думаю, что ты должен уважать свою сестру достаточно, чтобы знать, что она может сделать свой собственный выбор.       — И я думаю, что ты должен уважать её достаточно, чтобы оставить её в покое, — прорычал Рон, поворачиваясь к итальянцу. — Просто вернись к своим милым слизеринским девочкам и перестань играть с Джинни.       — Почему ты думаешь, что я просто играю с ней? — Блейз впервые на памяти Гермионы повысил голос, и она увидела в его раскрасневшемся лице и острых глазах часть пылкой итальянской страсти. — У нас с Джинни есть чувства друг к другу.       — Ах, вот как? Вот почему вы целуете друг друга в тёмном коридоре, а не на открытом воздухе? Ты стыдишься её, признай это, — выплюнул Рон.       — Мы ничего не делали в открытую, потому что знали, что ты так отреагируешь! — завопила Джинни. — Как ты думаешь, что было бы, если бы ты кричал на нас перед всем залом с наблюдающими учителями?! Дело в том, что тебе просто придётся иметь с этим дело, потому что мы… — она указала между собой и Блейзом, — не остановимся в ближайшее время.       — Гарри, что ты можешь сказать по этому поводу? — бесчувственно спросил Рон, его гнев всё ещё не утихал.       Гарри вздохнул и пристально посмотрел на Джинни.       — Так вот почему начались все эти междусобойные тусовки? Потому что вы двое нравились друг другу?       — Нет, — честно ответила Джинни. — Я познакомилась с Блейзом на первой вечеринке, куда пришли слизеринцы, и с тех пор мы… вроде как вместе.       — Вроде как вместе? — Блейз поднял бровь. — Скажи это правильно, Джин. Ты же моя девушка.       Гермиона могла бы сказать, что это было новостью для Джинни, но надо отдать ей должное, она восприняла это спокойно.       — Да. Мы же с тобой встречаемся. Он мне очень нравится, Гарри, и я надеюсь, что ты будешь счастлив за меня.       Гарри судорожно сглотнул.       — Если он тебе нравится, значит, пусть нравится. Это ведь не имеет ко мне никакого отношения? Как бы то ни было, меня не волнует, что он слизеринец. На самом деле, он гораздо симпатичнее многих других людей, с которыми ты могла бы встречаться. Позаботься о ней, Блейз, — добавил он, обращаясь к итальянцу.       — Я так и сделаю, — серьёзно ответил он, и все посмотрели на Рона, который всё ещё тяжело дышал.       — Я выясню, что ты задумал, — вызывающе сказал он. — Я этому не верю. Внезапно захотелось стать друзьями? Хорошо ладишь с моей сестрой? — он повернулся к Гермионе. — Скажи мне, что это только она. Скажи мне, что ты не была ни с кем из слизеринцев.       Гермиона покраснела и открыла рот, но не смогла заставить себя солгать.       — Нет… не совсем так, — запинаясь, ответила она.       — НЕ СОВСЕМ ТАК?! И что это должно значить? — закричал Рон, его гнев снова вспыхнул.       — Я… слушай, мы можем обсудить это позже? — спросила Гермиона. По крайней мере, его гнев был не на Джинни, предположила она, хотя и хотела бы, чтобы он был не на ней.       — Где этот долбаный Нотт, я ему сейчас горло вырву, — сказал Рон и начал подниматься по лестнице.       — Подожди, Тео? Что? — Гермиона быстро последовала за ним, остальные замыкали шествие, Блейз и Джинни держались за руки. — А при чём тут Тео?       — Она с Забини, — сказал Рон, не замедляя шага, — а Гойл похож на древесного слизняка. Так что единственный из этих чёртовых змей, с которым ты могла связаться, это Нотт, и я собираюсь убить его.       Гермиона не знала, отвечать ей или нет, но, к счастью, ей не пришлось принимать это решение.       — О, Гермиона, ты не сделала этого, — в ужасе сказал Гарри, правильно прочитав её молчание, остановился на середине лестницы. — Пожалуйста, скажи мне, что это не так.       — Не так? — сказал Рон, поворачиваясь, потом до него медленно дошло, и всё его лицо исказилось. — Малфой? — спросил он почти шёпотом. — Малфой?       Гермиона почувствовала себя так, словно кто-то ударил её в живот, когда оба лучших друзей посмотрели на неё. Она прикусила губу.        — Эм… послушай, пожалуйста, давай обсудим это наедине. Это ничего не значит, клянусь, но ты должен просто выслушать меня.       Гарри отрицательно покачал головой.       — Я больше не буду тебя слушать. Блейз, Тео, Булстрод, Гойл — отлично. Странно, но хорошо. Пэнси? Сомнительно. Малфой? Грёбаный Малфой? Совершенно неверно. Я не готов иметь с этим дело, и я не буду говорить с тобой, пока не буду готов. Прости, Гермиона. Я пришлю сову, ладно?       — Мы же не встречаемся, — взмолилась Гермиона. — пожалуйста, Гарри, ты должен понять. Это просто… — она не могла ничего объяснить. — Ничего страшного, — сказала она, опустив руки по швам.       — Ну, я надеюсь, что «ничего» не стоило этого, — сказал Гарри. — Я должен был оставить его в «выручай-комнате» в тот день. Я должен был оставить его позади.       — Гарри, — Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — Ты же не это имел в виду. Скажи мне, что ты этого не хотел.       Гарри вздохнул:.       — Нет, это не так, прости. Но мне нужно время, чтобы всё обдумать. Ну же, Рон. Я думаю, нам пора домой.       Рон кивнул, не сводя глаз с Гермионы, и последовал за Гарри вниз по лестнице. Гермиона почувствовала, как слёзы падают из её глаз, когда Джинни и Блейз стояли по обе стороны от неё, предлагая ей утешение, когда она смотрела, как два её лучших друга выходят из дверей замка. Она никогда не хотела расстраивать их, никогда не хотела, чтобы всё было так, как сейчас. Малфой и та странная химия, которая была между ними, никогда не стоила того.       — Малфой? — спросил её Блейз, и она с ужасом поняла, что он этого не знает.       — Я тебе потом расскажу, — пообещала Джинни. — Кстати, мы официально встречаемся? Было ли это на самом деле?       — Надеюсь, что так, — ответил Блэз, подмигнув, — учитывая, что я уже познакомился с твоей семьей.       Джинни улыбнулась.       — Один есть, осталось восемь.       Блейз вздохнул и снова повернулся к Гермионе.        — Ты в порядке?       — Э… не совсем, — честно призналась она, глядя прямо перед собой и чувствуя онемение.        — Я хочу написать Гарри, извиниться и сказать, что это ничего не значит. Я хочу, чтобы этого эпизода никогда не было. Больше всего на свете мне хочется пойти и напиться так, что я ничего и не вспомню. Это звучит нормально для вас?       — Меня это вполне устраивает, — сказал Блейз, и Джинни кивнула. — Мы позаботимся о тебе, хорошо?       Остальная часть вечеринки прошла для Гермионы, как в тумане. Выстрелы фаервиски, громкая музыка, лица Невилла, Симуса и Тео, то появляющиеся, то исчезающие в фокусе, — Тео так хорошо выглядел в своем парадном костюме, — поразительный костюм Луны заставлял её подпрыгивать несколько раз, и наконец, и это было особенно ясно, тёплое, опьяняющее, ядовитое прикосновение Драко Малфоя, запертого в темном углу комнаты, изучая её руками и ртом, пока она вздыхала, стонала и отдавалась хаосу.