Часть 6
28 мая 2020 г. в 22:45
Первые рождественские каникулы Гермионы в Хогвартсе не могли начаться лучше.
Она боялась, что будет скучать по своим друзьям и семье, но на самом деле была слишком поглощена празднованием, чтобы даже думать об этом. Учителя прилагали особые усилия, устраивая каждый день игры и мероприятия для тех, кто хотел принять участие, и каждый обед был полон смеха и веселья за маленьким столиком в центре Большого зала. Это было так же весело, как и пребывание в Норе, и в некотором смысле это было даже более особенным, так как она проводила больше времени с людьми, которых она обычно не видела во время каникул.
Она была единственным восьмикурсником из Гриффиндора, который решил остаться. Невилл хотел побыть с бабушкой, а Симус с мамой, Джинни вернулась в Нору, а Парвати отвела Дина знакомиться к родителям. Блейз уехал в Италию навестить свою мать, остальные слизеринцы вернулись к оставшимся членам своих семей, за исключением Тео. Луна тоже уехала, решив навестить своего друга Рольфа Скамандера, который исследовал новый вид волшебного бизона, обнаруженного в Аргентине. Так что большую часть каникул Гермиона проводила наедине с Тео, не считая тех мероприятий, которые устраивали учителя, и должна была признать, что это было самое прекрасное времяпровождение.
В первый же день она забеспокоилась, потому что Тео сказал Малфою, что он не подойдёт к ней. Она не хотела проводить Рождество в одиночестве, поэтому решила найти его пораньше и доказать, что хочет провести с ним время, и надеялась, что этого будет достаточно, чтобы склонить его на свою сторону. Она нашла его в Большом зале, с весёлой улыбкой наблюдающим за группой четверокурсников, которые с нетерпением пытались найти следующую подсказку к охоте за сокровищами Хагрида.
— Эй, — сказала она, садясь рядом с ним, — что ты там делаешь?
— Думаю, стоит ли сообщить этим четверокурсникам, что ключ, над которым они корпели полчаса, на самом деле является ловушкой, а настоящий находится под столом, — ответил Тео с озорным блеском в глазах.
— Ты что, спрятал его? — неодобрительно спросила Гермиона.
Тео посмотрел на неё с выражением лица, которое говорило: «Правда? Как будто я могу вмешаться. Просто я заметил это гораздо раньше, чем они.»
— Возможно, тебе стоило принять участие, — с усмешкой сказала Гермиона. — Скорее всего, ты бы выиграл.
— Играть в охоту за сокровищами в одиночку? Да, спасибо, — ответил Тео. — Может, я и неудачник, но не настолько же.
Гермиона хихикнула.
— Ну, я не думаю, что ты неудачник. Но, с другой стороны, многие люди думают, что это так, так что, возможно, это не очень хороший комплимент.
Тео рассмеялся, и его волосы ещё больше упали на лоб.
— Может быть, мы вместе пойдём на следующее мероприятие, если ты хочешь? Команда-Неудачников.
— Команда-Неудачников, — искренне согласилась Гермиона и повернулась, чтобы посмотреть на четверокурсника, который, казалось, наконец-то понял, что их разгадка зашла в тупик. — Как ты думаешь, может, нам стоит им сказать?
— Не-а, — сказал Тео, — судя по тому, что я слышал, на четвёртом курсе тебе пришлось работать над разгадкой заданий в Турнире Трёх Волшебников. Пусть сами разбираются, они достаточно способны.
Они вместе покинули Большой зал и с тех пор были неразлучны до конца каникул. Они оба закончили все свои домашние задания в первые два дня, желая избавиться от этого, и Гермиона очень одобрила то, что Тео согласился с её рабочей этикой в этом отношении. Она никогда не понимала, как можно что-то оставлять до последней минуты, потому что это всегда затмевало весь отдых. Гарри и Рон никогда не соглашались с ней. Мысли о Гарри и Роне, которые всё ещё не ответили на её письмо, заставило сердце сжаться, поэтому она встряхнулась и сосредоточилась на друге перед ней, старательно работая над своим проектом трансфигурации. Она была разочарована тем, как два её лучших друга отреагировали, оценив её решение, даже не выслушав и отказываясь говорить с ней об этом после. Она была рада, что у неё есть Джинни, Блейз, Тео и гриффиндорцы, которые, как она знала, всегда будут на её стороне.
— Ты там в порядке? — мягко спросил Тео, заметив, что она остановилась.
— Да, извини, — сказала она, слегка встряхнувшись. Его улыбка была открытой и искренней, и она поймала себя на том, что пристально смотрит на него. Её сердце болело от того, что она не могла прикоснуться к нему. — Просто отвлеклась на минутку.
— Ты не хочешь сделать перерыв? — спросил Тео, потягиваясь. — Я и сам немного устал.
— Нет, всё в порядке, — ответила Гермиона с улыбкой, стараясь не смотреть на ту часть живота, которая виднелась, когда он потягивался. Если бы она сделала перерыв, то только больше думала бы о Гарри и Роне, или о своих проблемах с Малфоем, или о том, как сильно ей хотелось провести руками по тому кусочку живота, который она видела. — Я расслаблюсь, как только всё закончится. Но ты можешь отдохнуть.
— Нет, — Тео размял шею и снова сел, — нет никакого смысла, если ты этого не сделаешь, то я буду только отвлекать, если не буду работать. Ты права, мы должны это закончить.
Гермиона не могла бы оценить его больше, чем в тот момент.
Довольно скоро наступил канун Рождества, и Гермиона с Тео завтракали вместе в Большом зале. Было приятно иметь возможность разделить с ним трапезу, так как они не могли сделать это в обычное школьное время. Она заметила, что его манеры за столом были безупречны, вероятно, результат воспитания в чистокровном доме, но это было то, что она могла оценить, как деликатно он держал свои столовые приборы и то, что он оставлял очень мало беспорядка. Она чувствовала себя вульгарной по сравнению с ним, и это кое о чём говорило, так как она всегда очень серьёзно относилась к манерам.
— Ну и какой у нас сегодня план? — с усмешкой спросил Тео.
— Я уже говорила тебе, — ответила Гермиона, — что мы делаем снеговика.
Он застонал.
— А это обязательно? Может ты сделаешь, а я посмотрю?
— Это не весело, если мы не будем делать это вместе, — настаивала Гермиона. — Ну же, не будь ребёнком, я использую на тебе согревающие чары!
— Согласен. Но только потому, что это ты, — неохотно согласился Тео, и Гермионе пришлось подавить учащённое биение своего сердца при этом намёке. Ей было трудно держать в себе то, что она услышала в коридоре, и то, что она чувствовала к Тео, но хотя она не чувствовала, что обманывает кого-то, — в конце концов, она ничего не должна была Малфою, — она всегда была очень прямолинейна с людьми. Было бы нечестно по отношению к Малфою внезапно начать что-то, по крайней мере, не сказав ему об этом, ни к Тео, потому что это привело бы к ссоре между ним и его другом. Хотя, как она предполагала, её действия всё равно привели бы к этому, хотя, скорее всего, нет, если то, что Малфой сказал о его симпатии, было правдой.
Вскоре они уже были на улице, смеялись и играли в снегу. Их снеговик был жалкой попыткой, так как он не был достаточно мокрым, чтобы правильно лепиться, и поэтому развалился в их руках. Гермиона начала использовать заклинания, чтобы слепить снег вместе, затем случайно приклеила один к своей руке и визжала от холода, пока Тео не отлепил его от неё. Тем не менее, им удалось построить то, что можно было бы назвать своего рода красивой кучей снега, и Гермиона с гордостью сунула туда морковку, которую она стащила со стола, и назвала её законченной. Морковка, как и следовало ожидать, была слишком тяжёлой для этого снега, который не справился с ней, и всё это быстро рухнуло, вызвав ещё один приступ истерического смеха со стороны Тео. Ей нравился его смех, громкий и звонкий, как колокольчик.
Они в изнеможении улеглись на снег, и когда смех Тео затих окончательно, Гермиона вздохнула.
— Мне сегодня было очень весело.
— Спасибо, Тео.
— Честно говоря, — ответил он, слегка задыхаясь от смеха, — это самое весёлое, что у меня было за очень, очень долгое время. Определённо лучшее Рождество, которое у меня когда-либо было, не считая конкурса.
Гермиона счастливо улыбнулась.
— Он определённо входит в мою тройку лучших. Я думаю, что самым лучшим был бы тот год, когда мои родители взяли меня в Бразилию. Мы провели рождественский Сочельник на сказочном пляже в лучах солнца и танцевали всю ночь до самого рождественского утра, — она вспомнила это с нежной улыбкой. Это всегда было её самое любимое воспоминание о родителях: двенадцатилетняя девочка сама втыкала в волосы отца зонтики от коктейлей, а мать смеялась и танцевала с ней.
— А почему ты в этом году не поехала домой? — серьёзно спросил Тео.
Она повернулась к нему, переворачиваясь на бок в снегу, и посмотрела ему в лицо. Он был очень близко, и его одеколон дразнил её. Она сделала глубокий вдох для храбрости и ответила ему, — он был её другом, и теперь она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы обсудить это.
— Мне в действительности некуда идти, — призналась она, и у неё перехватило горло. — Гарри и Рон так злятся на меня из-за Малфоя, что не хотят со мной разговаривать, так что я не хочу ставить их в неловкое положение в Норе. А мои… родители… мои родители меня не помнят.
— Как это?! — Тео встревожился, его брови озабоченно нахмурились.
— Использовала заклинание забвения, — прошептала Гермиона, не в силах больше сдерживаться, — и отослала их в Австралию. Они маглы, и беззащитны, — я не могла позволить им быть захваченными, замученными или убитыми теми, кто хотел добраться до меня. Я знала, что они будут мишенями, поэтому убедилась, что они в безопасности. У них там совершенно новая жизнь, та, в которой у них никогда не было дочери.
— Гермиона… — Тео выглядел потерянным. — Не могу себе представить…
— Нет, можешь, — сказала она с грустной улыбкой. — Ты ведь тоже потерял своих родителей, не так ли?
— У меня никогда не было матери, — ответил Тео со стоической маской на лице, — и мой отец не был тем, по кому я когда-либо буду скучать. Он сделал моё детство несчастным — избиения и оскорбления каждый день. Честно говоря, я был более чем рад услышать, что он был убит на войне, потому что это означало, что я наконец выйду из-под его тени. Я не могу себе представить, каково это — иметь родителей, которые любят тебя, и заставить забыть их о тебе, как ты это сделала. Я никогда не думал, что бывают настолько сильные люди.
Гермиона слабо улыбнулась.
— По крайней мере, они живы и в безопасности, и я знаю, что они счастливы. Есть некоторые люди, которые не могут сказать то же самое о своих близких.
Тео сжал руки в кулаки.
— Так много ненужных смертей… я понимаю, почему это произошло, и что никто из нас не был достаточно силён, чтобы прекратить это, но я просто никогда не смогу простить себя за то, что сидел в стороне, когда это происходило. Я был эгоистом. Я только хотел, чтобы Волдеморт проиграл, потому что это означало бы, что и мой отец проиграл. Что я никогда больше его не увижу. Я был так поглощён своей крошечной, незначительной жизнью, что даже не думал о том, чего это стоило другим людям.
Гермиона положила свою руку на его, наклоняясь ещё ближе к нему. Их носы почти соприкасались.
— Не надо, — тихо сказала она. — Теперь это в прошлом. Мы все совершали ошибки, — Мерлин знает, сколько совершила их я, — и пришло время оставить их и стать теми, кем мы хотим быть, а не теми, кем мы были.
— Быть теми, кем мы хотим быть, да? — пробормотал Тео, его красивые тёмные глаза блуждали по её лицу. — Я никогда не знал, как это. Дома отец говорил мне, что я ничего не стою, а в школе был Драко, который… — беспокойство промелькнуло на его лице, и он замолчал.
— Расскажи мне, — тихо попросила Гермиона.
— Я не хочу создавать никаких проблем, — Тео покачал головой и немного отодвинулся от неё. — Он мой друг, и ты тоже, и это неправильно портить всё.
— Малфой вполне способен испортить всё сам, — ответила Гермиона, немного опечаленная тем, что он больше не хочет с ней откровенничать.
Тео грустно улыбнулся.
— Ну, он ведь ещё не испортил всё, не так ли? Я не вижу причин для ускорения этого процесса. Давай вернёмся в замок, я уже проголодался.
Когда он сел и протянул ей руку, Гермиона с трудом удержалась, чтобы не выпалить это перед его галантной и доброй улыбки. «Я хочу закончить с Малфоем. Это с тобой я хочу быть, Тео. Ты так много значишь для меня во всех отношениях, и я хочу знать тебя лучше, чем кто-либо другой. Я хочу слышать всё, что ты хочешь сказать, хочу обнимать, касаться, целовать тебя и никогда не останавливаться».
Ей удалось взять себя в руки, но ненадолго.
Позже, тем же вечером, они развалились на диване в слизеринской гостиной. Тео предложил вернуться туда и провести рождественское утро с бутылкой Огдена, поскольку он был единственным слизеринцем, который остался в школе, и поэтому их никто не потревожит. Гермиона никогда раньше не бывала в общей комнате, и её поразили огромные подводные окна и вид гигантского кальмара, который махал ей через стекло. Они с Тео пили виски, смеялись и поднимали тосты, и она не могла припомнить, когда в последний раз испытывала такое неторопливое веселье. Это было так легко, — быть с Тео, и она была так благодарна, что у неё был шанс узнать его хорошо.
Часы пробили полночь, и Гермиона подняла свой бокал.
— Твоё здоровье, Тео.
— Твоё здоровье, — ответил он, поднимая свой бокал, и они оба допили свои напитки и ухмыльнулись.
— Я так голодна, — внезапно сказала Гермиона, прекрасно сознавая, что её желудок пуст. Это было странно, потому что она не так давно ужинала, но сейчас ей явно хотелось есть.
— У нас нет никакой еды, — печально сказал Тео. — Может быть, в рождественских подарках есть что-то такое? Сладости или ещё что-то? — он указал на груду коробок, появившихся под ёлкой.
— Нет, это на завтрашнее утро, — ответила Гермиона, отказываясь даже думать о том, чтобы нарушить святость рождественских подарков. — Ну же, пошли на кухню. Нас никто не заметит.
— Ты знаешь, где находится кухня? — удивлённо спросил Тео.
— С четвёртого курса, — с усмешкой ответила Гермиона, протягивая ему руку. Она не знала, зачем делает это, но это было весело, и это было похоже на приключение, ещё в первые школьные дни, когда она, Гарри и Рон пробирались под плащом-невидимкой. — Пойдём, это будет весело.
— Я иду, — ответил Тео, хватая её за руку и позволяя вывести себя из общей комнаты. Она не отпустила его, и он тоже, так что они вместе прошли весь путь до портрета с фруктом, держась за руки. Гермиона прекрасно понимала, что он не отстранится. К счастью, это было недалеко, и когда они подошли, она отпустила его и торжествующе махнула рукой.
— Просто пощекочи грушу, — сказала она, как будто это была самая нормальная вещь в мире.
Тео недоверчиво посмотрел на неё, но, к его чести, не стал задавать вопросов и просто следовал её инструкциям. Дверь в кухню открылась в стене, и он усмехнулся.
— О, это великолепно. Кто догадывался, что гриффиндорцы знали, где это было всё время?
Гермиона озорно улыбнулась.
— Ты, наверное, многого не знаешь о том, что мы, гриффиндурцы, узнали.
— Погоди, ты знаешь это прозвище? — смущённо спросил Тео, входя следом за ней в дверь, и она рассмеялась.
Хотя домовые эльфы были не слишком рады её видеть, что она объяснила Тео на обратном пути в общую комнату под его хриплый смех, им удалось раздобыть несколько бутербродов и пирожных, которые они принесли с собой. По прибытии Гермиона плюхнулась обратно на то, что она окрестила «своим» диваном, и Тео последовал её примеру, прихватив по пути бутылку Огдена.
— Ещё один раунд? — спросил он.
— Давай сделаем из этого игру, — предложила она, вдохновлённая разговором, который они вели на обратном пути из кухни. — Ты рассказываешь мне что-то о себе, какую-то историю или факт, что-то интересное, и если я этого не знаю, то должна выпить. Потом наоборот.
— Ладно, это звучит забавно, — согласился Тео и, повернувшись к ней лицом, сел на диван. — Тогда я буду первым. У меня день рождения 18 января.
Гермиона сделала глоток. Она не знала этого о нём, и это было удивительно. Она сделала мысленную заметку, чтобы как можно скорее купить ему подарок на день рождения.
— Неплохо. На первом курсе я тайком помогла вывезти из замка детёныша дракона.
Тео не пил, его улыбка была самодовольной.
— Хорошая попытка, но Драко рассказал нам всё об этом.
— Чёрт, я и забыла, что он всё это видел, — Гермиона сморщила нос. — Тогда ладно. Твой ход.
— Ну и что же? Хм-м… я с самого детства мечтал стать учителем, когда закончу учёбу, — сказал Тео, и Гермиона снова выпила.
— Ты никогда не упоминал об этом, — сказала она, потрясённая.
Тео пожал плечами:
— Наверное, это глупо. Учителя здесь любят нас не больше, чем студентов из других факультетов, так что я не думаю, что они захотят видеть меня частью их коллектива. Не говоря уже о том, что у меня нет отличных результатов СОВ, потому что в то время я вообще не ожидал, что у меня будет шанс на карьеру, поэтому я не уверен, что смогу чего-то достичь.
— Это вовсе не глупо, я думаю, что это здорово, — хотеть что-то сделать со своей жизнью, — возразила Гермиона. — И я думаю, что ты слишком суров к себе. У тебя есть такое хорошее умение — обсуждать предметный материал, и у тебя есть хорошие идеи, и ты действительно старателен в работе. Учителя точно увидят это, и у них не будет причин отказать.
Тео улыбнулся.
— Я никогда не устану от твоей способности видеть хорошее абсолютно в каждом.
— Это совсем не сложно, когда речь заходит о тебе, — возразила Гермиона, не замечая, как краска заливает щёки Тео. — Хорошо, теперь моя очередь, не так ли? Ну-ка посмотрим…
— Можно ли спросить то, что я хочу знать? — внезапно сказал Тео. — Я выпью, так как не знаю ответа, могу даже два раза.
— Я думаю, что за два бокала это справедливо, — ответила Гермиона, её сердце снова начало биться быстрее.
Тео сделал два глотка Огненного виски и глубоко вздохнул.
— Тебе нравится Драко?
Гермиона покачала головой.
— С самого начала я даже не знала, что делаю. Он просто внезапно оказался рядом, и никто ещё не целовал меня так, как он. Мне было одиноко, и я хотела иметь то, что есть у Джинни, а он предлагал мне это. Глупо было продолжать в том же духе. Я собиралась сказать ему, что хочу прекратить это до Рождества, но…
— Но что же? — настаивал Тео.
Гермиона покачала головой.
— Это достаточный ответ на один вопрос, как ты думаешь? — решительно сказала она, сама делая глоток. Её сердце бешено колотилось, и она была так близка к тому, чтобы раскрыть то, что подслушала их разговор за пределами общей комнаты в тот день. Ей действительно нужно было держать себя в руках в состоянии алкогольного опьянения.
— Окей. Теперь моя очередь, — сказал Тео, его тёмные глаза смотрели прямо на неё, пытливо и дерзко, как будто они пытались прожечь её душу. — А вот и оно, — он глубоко вздохнул. — Ты мне нравишься с четвёртого курса, и до сих пор нравишься.
Гермиона была слегка шокирована его открытым и честным признанием, и её сердце бешено заколотилось, когда она услышала его признание вслух. К ней же. Она была на седьмом небе от счастья, но в то же время знала, что сейчас самое время быть с ним честной. Он нашёл в себе мужество, и ей пора было найти своё. Она поставила свой стакан, не сделав ни глотка.
— Так ты знала? — Тео разинул рот, его лицо выражало сотни различных эмоций. Затем он закрыл лицо руками и свернулся калачиком. — Твою мать, ты же знала. Я сделал из себя полного придурка.
— Нет, ты этого не делал, — тихо ответила Гермиона и откашлялась. — Я знаю, только потому, что была на днях за пределами общей комнаты. Я спустилась вниз, чтобы сказать Малфою, что мы должны закончить, а потом услышала, как вы оба разговариваете, и спряталась.
— Ты подслушивала наш разговор? - Тео медленно сел и нахмурился. — Это не хорошо, Гермиона.
— Я знаю, — вздохнула она. — Это было неправильно. Я хотела просто повидать Малфоя, но тут появился ты, и к тому времени, когда я поняла, что должна уйти, было уже слишком поздно, это было бы уже так неловко. Я поступила трусливо, и мне очень жаль.
Тео вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Наверное, я поступил бы также. — Он снова посмотрел на неё, и глаза его были печальны. — Это значит, что ты уже неделю знаешь, что я в тебя влюблён. — Это прозвучало почти как обвинение или вызов.
Гермиона придвинулась ближе к нему, встретившись с ним взглядом. Его глаза были великолепны.
— Ты мне действительно нравишься, Тео, — призналась она и заметила, как у него перехватило дыхание. — Я пыталась решиться уже несколько месяцев. Я просто не знала, нравлюсь ли я тебе в ответ, или чего ты хочешь, и я также не хотела вызвать разлад между тобой и Драко. Потом, когда я услышала, как ты говоришь, что я тебе нравлюсь, я была так счастлива, но у меня ещё не было шанса поговорить с Драко, и… я не хотела делать это в ближайшее время.
— Я тебе нравлюсь? — спросил Тео, его дыхание участилось, а лицо выражало недоверие. — Я тебе нравлюсь. Я.
— Ты, — застенчиво подтвердила она.
— Чёрт возьми, Гермиона, — сказал он, проводя рукой по волосам, — ты даже не представляешь, как сильно я хотел услышать это от тебя с четвёртого курса. Это похоже на сон. Это ведь не сон, правда?
— Конечно, нет, — сказала она и подняла руку перед своим лицом. — Вот видишь! Пять пальцев. Во сне наши руки странные, потому что мозг не может точно воссоздать их.
Тео покачал головой, и медленно улыбка расползлась по его лицу, когда он с удивлением уставился на её руку.
— Пять пальцев. Я не могу… я не могу в это поверить. Я всегда был для всех лишь вторым в любом отношении. Не такой мускулистый, как Грег и Винс, не такой популярный, как Блейз, не такой богатый, как Пэнси, не такой умный, как Драко. Это… почему ты выбрала именно меня?
Гермиона с улыбкой пожала плечами.
— Мы не выбираем, кто нам нравится. Хотя для протокола, я не думаю, что ты для кого-то второй в каком-либо отношении. У тебя есть много черт, которых нет у других, ты добрый и нежный, честный и умный, и красивый… ты Тео, и ты изумительный.
Он судорожно сглотнул.
— К чёрту Драко. Я не могу больше ждать.
Она знала, что сейчас произойдёт, но у неё не нашлось внутренней силы, чтобы остановить его. Его губы нашли её, такие же мягкие и нежные, как и он сам. Она погрузилась в него, проводя руками по его волосам, прижимаясь к нему, целуя его снова и снова. Это было великолепно. Их губы идеально подходили друг другу, и она почувствовала взрывной огонь внутри себя, который никогда не чувствовала с Роном, и глубину эмоций и обожания, которых она не испытывала к Малфою. Это было всё, и она никогда не знала, что поцелуй может быть таким приятным. Его губы были такими мягкими, и он был тёплым, и его запах окружал её, и она хотела, чтобы это никогда закончилось.
Слишком рано, по мнению Гермионы, они прекратили, и он прижался лбом к её лбу, тяжело дыша.
— Это был мой первый поцелуй, — признался он, задыхаясь. — Прости, если я был не очень хорош.
— Без сомнения, — ответила Гермиона, — это был самый лучший поцелуй в моей жизни.
Тео усмехнулся и крепко обнял её.
— Я так счастлив, — просто сказал он, и она согласилась. Больше сказать было нечего. Она тоже была счастлива.
Они уснули вместе на диване, свернувшись калачиком рядом друг с другом, Гермиона наслаждалась чувством комфорта и безопасности, которые она чувствовала в его объятиях, закрыв глаза и вдыхая его запах. Именно с ним она должна была находиться всё это время, теперь она это знала.
На следующее утро она проснулась в полной растерянности и увидела улыбающееся ей лицо Тео. Она улыбнулась в ответ.
— Доброе утро.
— Это было на самом деле, — прошептал он. — Ты же здесь.
Вместо ответа Гермиона просто наклонилась и нежно поцеловала его. Он вздохнул, когда её губы коснулись его, закрывая глаза и нетерпеливо отвечая. Она играла с его нижней губой, а его руки легко скользили по её плечам и бокам, заставляя её дрожать от удовольствия. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней, и хотела, чтобы это зашло ещё дальше, но ей нужно было поговорить с Малфоем прежде, чем это произойдёт. Ему нужно было знать, что всё, что они делали, уже закончилось.
Тео отстранился, и его веки снова затрепетали.
— Счастливого Рождества, Гермиона.
— Счастливого Рождества, Тео, — ответила она, не отрывая рук от его лица. Она почувствовала, как он усмехнулся в ответ на её прикосновение, его мускулы задвигались под её пальцами. Даже утром, с взъерошенными волосами и усталыми глазами, он был очень красив, по крайней мере, в её глазах. Как она вообще могла подумать, что может быть с кем-то другим, она не знала.
Большая часть разрушений, которую они оставили на полу общей комнаты прошлой ночью, была убрана эльфами, и остатки их полуночной закуски были аккуратно положены на тарелку на столе. Теперь Гермиона была благодарна им за это, потому что снова умирала от голода, поэтому она высвободилась из объятий Тео и схватила торт, предложив ему тоже. Вместо того чтобы взять тот, который она протянула ему, он с ухмылкой наклонился и откусил от её кусочка.
Гермиона с притворным отчаянием покачала головой.
— А я тут как раз на днях думала, как безупречны твои манеры за столом.
Тео разразился лающим смехом.
— Мои манеры за столом ужасны по стандартам чистокровок. Я даже десертными ложками не пользуюсь.
Гермиона тоже рассмеялась.
— Ты же знаешь, что такое десертная ложка, это лучше, чем познания любого из моих обычных обедающих товарищей. Можно ли винить меня за то, что я этим восхищаюсь?
Тео поцеловал её в макушку.
— Я рад, что ты хоть чем-то восхищаешься во мне.
Гермиона покраснела от этого интимного жеста.
— Может, откроем наши подарки?
Тео пожал плечами.
— Я не думаю, что у меня будут они, но мне бы хотелось посмотреть, как ты их откроешь. Похоже, их сюда прислали.
Гермиона усмехнулась.
— Я знаю, что у тебя будет хотя бы один.
Тео нахмурился, затем пересёк комнату, чтобы осмотреть груду бумаг. Она последовала за ним и увидела, что он держит свёрток, который она завернула с его именем, нежно поглаживая. Он поднял глаза, и она увидела чистую благодарность в его взгляде.
— Ты мне кое-что сделала. Мне так жаль, я ничего тебе не купил, я даже не думала об этом…
— Всё в порядке, — Гермиона с улыбкой плюхнулась перед своими подарками. — Дело не в том, чтобы получить что-то взамен, я сделала это для тебя, потому что хотела.
— Ты просто невероятна, — сказал Тео, крепко прижимая к себе коробку. — Это самое лучшее Рождество, которое у меня когда-либо было. Никакой конкуренции.
Гермиона улыбнулась.
— Знаешь, после вчерашнего вечера я с тобой согласна. Это превзошло Бразилию.
Тео просиял. Он осторожно развернул свой подарок, не разорвав бумагу, и открыл коробку, увидев в ней красивое орлиное перо, сделанное вручную. Он с благоговейным трепетом уставился на него, вытащил и повертел в пальцах. Именно тогда он заметил гравировку на древке, сделанную крошечными золотыми буквами: «С Рождеством Тео. С любовью, Гермиона.»
— Он заколдован на водонепроницаемость, и он изменит чернила на любой цвет, который тебе нравится, — взволнованно сказала Гермиона. — В то время я, конечно, не знала, что ты хочешь стать учителем, но сейчас это кажется мне весьма полезной функцией.
Тео не мог вымолвить ни слова. Она видела по его лицу, что он был совершенно ошеломлён. Он наклонился и нежно поцеловал её, и она наслаждалась этим, радуясь тому, как её сердце, казалось, выпрыгивало из груди навстречу ему каждый раз. Когда она отстранилась, то увидела, что в его глазах собираются слёзы.
— Это прекрасно, — прошептал он. — Спасибо.
Гермиона улыбнулась, радуясь, что ему это понравилось. Она оставила его изучать перо и повернулась к своим собственным подаркам, открывая их один за другим. Во-первых, это была большая пачка шоколадных лягушек от Рона, что было разочарованием, так как она не очень любила их, но она была по крайней мере рада, что он подумал о ней. Гарри купил ей несколько мятных леденцов для чистки зубов, которые она любила больше всего, давая тем самым ей надежду, что он, возможно, скоро простит её. У неё также был обычный джемпер от Молли Уизли, шарф от Невилла и прекрасная брошь от Джинни в форме кошки, которая была зачарована мурлыкать. Она прижала его к себе, думая о Живоглоте, который в настоящее время живёт с Андромедой, и ужасно скучая по нему.
Там был ещё один пакет, и она с любопытством посмотрела на него; она не знала, кто ещё мог купить ей что-нибудь. В её сердце вспыхнула короткая надежда, что, может быть, каким-то образом её родители вспомнили об этом, но потом всё рухнуло, когда она перевернула его и увидела инициалы. Немецкая марка. Малфой купил ей подарок. О, боги. Она ничего ему не прислала, предполагая, что они не были на подобной стадии отношений.
Она осторожно открыла её дрожащей рукой и ахнула. Внутри лежал прекрасный экземпляр первого издания «Хогвартса: история», переплетённый в шёлк и скреплённый розой. Она вытащила его из бумаги, дрожа, на мгновение отложив розу на длинном стебле, и открыла его, чтобы вдохнуть знакомый, успокаивающий аромат старой книги. Но это не помогло ей успокоиться. Она чувствовала себя ужасно.
Она повернулась к Тео, который держал розу в руке, подняв её с пола, и пристально смотрел на неё.
— Я не понимаю… это прекрасно, но почему? — вяло спросила она. — Зачем ему это делать? Мы не вместе, мы даже… даже не друзья…
— Может быть, — с горечью произнес Тео, — он последовал моему совету. Он попытается завоевать тебя, расскажет тебе, что он чувствует. — Его рука крепче сжала розу, и Гермиона увидела кровь между его пальцами. — Я сказал ему это, думая, что так будет лучше для вас обоих, что он действительно станет мужчиной, и вы будете счастливее вместе, и я смогу исчезнуть на заднем плане, как всегда, потому что я не думал, что была хоть какая-то крохотная надежда в этом аду, что ты когда-нибудь выберешь меня.
— О, Тео, — сказала Гермиона, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча. — Это был ты с самого начала.
— Тогда зачем же ты связалась с ним? — прямо спросил он. — Если я нравился тебе так же сильно, как ты говоришь, — как и ты мне нравишься, — тогда почему ты связалась с Драко?
— Эй, не смей так со мной разговаривать, — раздражённо ответила Гермиона. — Я ничего не затевала с Малфоем. Он всегда сам подходил ко мне, а я была так одинока, и ты сказал мне, что я ему нравлюсь, и я просто увлеклась чувством, считая, что действительно нужна ему. Я никогда не знала, что нравлюсь тебе, ты никогда не давал мне никаких намёков.
— О, так это моя вина? — спросил Тео, более агрессивно, как никогда раньше. Она знала, что ему больно, и он расстроен, поэтому старалась быть терпеливой, хотя чувствовала себя виноватой больше, чем когда-либо в своей жизни.
— Нет, — расстроенно ответила Гермиона, — это моя вина, и я это знаю. Я пытаюсь это исправить.
Плечи Тео поникли, и он уронил розу на пол, его собственная кровь потекла по руке.
— Я не думаю, что теперь это можно исправить. Ты понимаешь, что означает этот жест? Драко никогда и ни для кого не покупает подарков. Он никогда никому даже не показывает, что чувствует, потому что думает, что чувства делают тебя слабым. Для него, чтобы показать такую большую привязанность, — он должен серьёзно хотеть быть с тобой. Чёрт, — сказал он, ударив кулаком по полу, — я действительно облажался.
— Нет, — твёрдо сказала Гермиона, — это я облажалась. — Она обычно не употребляла грубых выражений, если только не была пьяна, но в этой ситуации не было другого способа описать это. — Я скажу ему, что всё кончено. Я сейчас же отправлюсь в поместье и всё ему расскажу.
— Нет! — воскликнул Тео, вставая и загораживая собой камин. — Ты не можешь, ты не знаешь, как много это значит для него. Это убьёт его. Я не могу так поступить с моим другом, не могу.
— А что потом? — спросила Гермиона, уперев руки в бока. — Неужели мы должны быть вечно несчастными? Я не хочу быть с Малфоем, я хочу быть с тобой.
— Не обижайся, Гермиона, — сказал Тео с невеселым смешком, — но ты должна была подумать об этом, прежде чем давать ему надежду. Он прав, ты ему понравилась первым, и он сделал первый шаг. Я трус, и я ничего не сделал с этим, а ты — ты наслаждалась с ним. Прежде чем мы всё испортили прошлой ночью, вы двое могли бы перейти на новый этап отношений. .
Гермиона яростно замотала головой.
— Он был всего лишь механизмом преодоления, бегством, — возразила она. — Ты для меня всё.
Печальный взгляд Тео сказал ей всё, что она не хотела знать.
— Это не имеет значения. Единственный способ исправить это — удалить «нас» из уравнения. То, что я чувствую — должно быть — не имеет значения, потому что с самого начала речь шла о вас двоих. Он мог бы быть просто бегством, но он мог бы быть и чем-то большим, если бы попытался, если бы он показал тебе, что чувствует. Теперь он пытается, впервые в жизни, и я не могу быть тем, кто сломает его. Тебе нужно дать ему шанс.
— Нет! — закричала Гермиона. — А как насчёт того, что я хочу?
— Ты будешь счастливее с ним, — ответил Тео, выглядя так, будто вот-вот заплачет. — Он красивее, богаче, популярнее, умнее и опытнее меня. Я не могу предложить тебе ничего, кроме пустого поместья и второсортного существования, потому что это всё, чем я когда-либо был. Если ты дашь ему шанс, — позволь себе влюбиться в него, потому что я знаю, что ты сможешь, — ты будешь намного счастливее, со временем.
— Тео, — взмолилась Гермиона, — не говори так о себе. Пожалуйста. Я никогда не смогу быть счастливее с Малфоем, потому что он не ты.
— Нет, — отрезал Тео, рухнув на диван и обхватив голову руками, — ему уже лучше. Просто, пожалуйста, уходи, это слишком сложно для меня. Обещай, что ты попробуешь с Драко, потому что он заслуживает настоящего шанса с тобой. Он был достаточно храбр, чтобы попытаться первым, и я всё испортил ему.
Гермиона глубоко вздохнула и собрала свои вещи, запихивая их в сумку и стараясь не заплакать. Она знала, что действительно всё испортила, будучи с Малфоем вообще в первом месте, но теперь она собиралась потерять Тео после того, как она только что нашла его? Она всё исправит. Тео, возможно, не поверит, что это возможно, но она найдёт способ, чтобы они все смогли выйти из этого нормально, даже Малфой. Она ещё раз взглянула на Тео, сидящего в одиночестве на диване, его плечи тряслись.
— Я выбрала тебя, Тео, — тихо сказала она, уходя. — Я поговорю с Малфоем, но не собираюсь обещать, что дам ему шанс. Я больше никогда не позволю ему прикоснуться ко мне. Пожалуйста, помни, что ты тоже заслуживаешь счастья.
Тео не ответил и даже не показал, что услышал её. Она вздохнула и ушла, расстроенная, сердитая и убитая горем. Однако она не отчаивалась. Если и было что-то, что Гермиона Грейнджер могла сделать, так это решить проблемы, и это была всего лишь одна гигантская, грязная эмоциональная проблема, которую нужно было решить. Ей просто нужно было посмотреть на это, как на задание или логическую головоломку, и она найдёт решение. Она должна была поверить, что это было правдой, потому что если она рассматривала альтернативу — возможность того, что у неё никогда не будет шанса поцеловать Тео снова, — она чувствовала, что собирается сломаться пополам изнутри.
Она не хотела идти в Нору, надеясь, что сможет провести Рождество с Тео, но прямо сейчас ей не хотелось оставаться одной. Она направилась в гриффиндорскую башню, намереваясь воспользоваться камином и запасным порохом, который она носила в своей сумке, чтобы навестить Джинни и поблагодарить Уизли за их подарки. Она была рада, что Тео помешал ей отправиться прямиком в Малфой-Мэнор, — она не думала, что ей там будут рады, да и сам Малфой вряд ли обрадуется, если его бросят на Рождество.
Она подумала о Тео, сидящем в одиночестве на диване, и её шаги замедлились, и она почти повернулась назад. Неужели она действительно может оставить его в таком состоянии? Он не заслужил такой боли. Она отчаянно не хотела, чтобы он оставался один. Ей пришла в голову одна мысль, и она быстро направилась к Гриффиндорской башне, намереваясь как можно быстрее добраться до Норы.
Вскоре после этого она появилась в знакомом кухонном камине с фальшивой улыбкой на лице.
— Здравствуйте!
— Гермиона, дорогая! — Молли возилась с плитой, но в тот момент, когда Гермиона позвала её, она убрала сковородку и вытерла руки о фартук, поспешно подхватив её в объятия. — Мы не знали, что ты придёшь!
— Я подумала, что удивлю вас, — сказала Гермиона, обнимая её в ответ.
— О, как мило, я уверена, что все будут так рады видеть тебя, — восторженно воскликнула Молли, — они все уже в гостиной. О, и джемпер на тебе отлично сидит, — добавила она, довольная тем, что Гермиона надела его.
— Мама! А когда будет обед? — в дверях показалось знакомое веснушчатое лицо. Гермиона улыбнулась Рону, надеясь, что он больше не сердится, но увидев её, он решительно проигнорировал и повернулся к матери.
— Рональд, Гермиона здесь, ты не хочешь поздороваться? — спросила Молли, ощетинившись. — Я не потерплю грубости в своём доме.
— Привет, Гермиона, — машинально поздоровался Рон, не глядя на неё. — А когда обед, мам? Мы с Джорджем умираем с голоду.
— О, я думаю, через час, — ответила Молли, снова занявшись печкой, явно не замечая напряжённости между ними. — Иди в гостиную, я позову тебя, как только всё будет готово.
Рон быстро ушёл, и Гермиона, чувствуя, что её отпускают, неуклюже последовала за ним. В гостиной сидели Гарри, Джордж, Перси, Билл, Артур, Джинни, Флёр (кормившая свою дочь Викторию) и, как ни странно, Блейз, который приветственно помахал ей рукой, когда она вошла.
— Привет всем, — сказала она немного робко.
— Гермиона! — Джинни вскочила и обняла её. — Рада тебя видеть, так хорошо, что ты пришла. Хороший джемпер.
— И у тебя тоже, — ответила Гермиона, заметив на Джинне такую же вещь. Она поприветствовала каждого из Уизли по очереди, и Гарри, который выглядел потрясённым с тех пор, как она зашла, затем повернулась к Блейзу. — Могу я одолжить тебя на минутку?
— О, это похоже на сплетни, — сказала Джинни и последовала за ними из комнаты. Они вышли в коридор, и Блейз прислонился к стене.
— В чём дело?
Впервые с момента прибытия в Нору Гермиона позволила себе улыбнуться.
— Блейз, мне нужно, чтобы ты поехал в Хогвартс.
— Но почему же? — подозрительно спросил Блейз. — Я должен вернуться в Италию примерно через час, я только быстро зашёл, чтобы увидеть Джинни и познакомиться с другими восемью Уизли.
— Семью, — поправила его Джинни, — Чарли здесь нет.
— Пожалуйста, — перебила её Гермиона, и слёзы чуть не брызнули из её глаз. Джинни была поражена тем, как расстроена её подруга, и обеспокоенно положила руку ей на плечо. — Мы… я… очень сильно напортачила, и Тео сейчас один в слизеринской гостиной. Ему нужен друг, и он не хочет меня видеть.
— О, чёрт возьми, — выругался Блейз, закрывая лицо рукой. — А что случилось? Он к тебе приставал, что ли? Я знал, что вы вдвоём пробудете в замке наедине целую неделю, и это закончится только слезами.
— Подожди, Тео нравится Гермиона? — спросила Джинни, просияв. — Это же отличная новость!
— Подожди, так Гермионе нравится Тео? — спросил Блейз. — Тогда в чём же проблема? Почему бы тебе не вернуться к нему в замок прямо сейчас?
— Малфой, — всхлипнула Гермиона.
— Я думал, ты сказала, что тебе не нравится Драко? Что это был просто поцелуй? — спросила Блейз. — Я так запутался.
— Так и было, — сквозь слёзы сказала Гермиона, — пока он не дал мне это. — Она достала из сумочки красивую книгу и розу и показала им. Блейз тихо присвистнул, и Джинни встревожилась. — Я собиралась прекратить отношения с Малфоем до Рождества, но у меня не было возможности поговорить с ним. Потом мы с Тео пили вчера вечером, и всё закончилось тем, что мы поцеловались, и я сказала ему, что хочу быть с ним, что это он мне всегда нравился. Он был счастлив, а потом, сегодня утром, — это случилось, и теперь он хочет, чтобы я была с Малфоем вместо него, и я не могу убедить его в обратном.
Блейз вздохнул, вертя книгу в руках.
— Один из главных недостатков Тео состоит в том, что он всегда считает себя ниже тех, кто его окружает. У него был большой комплекс самоуважения в течение многих лет. Теперь, когда Драко проявил к тебе настоящий интерес, он думает, что делает вам обоим одолжение, становясь мучеником и отступая в сторону, чтобы позволить вам быть счастливыми. Это понятно с его точки зрения, но прискорбно.
— Я всё исправлю, — решительно заявила Гермиона. — Я не знаю, о чём думает Малфой, потому что Мерлин знает, что мы никогда не сможем быть вместе, но как только снова начнутся занятия в школе, я скажу ему, что мы расстаёмся.
По лицу Блейза пробежала тень.
— Я не знаю, насколько хорошо это пройдёт, — объяснил он. — Это первый раз, когда Драко начал отношения с кем-то подобным. Ты действительно оказываешь на него влияние, и он очень старается быть лучше в последнее время. Разрыв отношений, даже не попытавшись, может убить его. И Тео тоже не поблагодарил бы тебя за это.
Гермиона закрыла лицо руками.
— Тогда что же мне делать?
Блейз невесело рассмеялся.
— У тебя есть немного времени?
— Больше нет, — простонала Гермиона.
— Подожди… ещё? — спросила Блейз, а затем остановился под взглядом Джинни. — Всё порядке. Я тебе помогу. Мы с этим разберёмся. Сейчас я еду в Хогвартс, чтобы убедиться, что с Тео всё хорошо, а затем я остановлюсь в поместье Малфоев, чтобы посмотреть, смогу ли я поговорить с Драко, прежде чем вернуться в Италию.
— Спасибо, Блейз, — слабо произнесла Гермиона. — Прости, что испортила тебе Рождество.
— Блейз махнул рукой.
— Это ещё ничего. Я же итальянец. Мы любим драму.
Он поцеловал Джинни на прощание и пошёл попрощаться с Молли. Джинни сочувственно погладила Гермиону по спине.
— Мы всё уладим, обещаю, — сказала она. — Признаюсь, я чувствую себя в некотором роде ответственной за это, так что я хочу помочь тебе исправить всё.
— А как ты за это отвечаешь? — Гермиона подавилась глухим смехом. — Это всё моя ошибка.
— Я же говорила тебе, что надо начать это, — вздохнула Джинни. — Я с самого начала уговаривала тебя начать отношения с Малфоем, хотя и знала, что Тео тебе нравится. Я думала, тебе нужен кто-то, но ты не такая, как я, ты Гермиона Грейнджер. Тебе никто не нужен. Если бы я не дала тебе этого совета…
— Наверное, рано или поздно я бы всё равно начала с Малфоем эти отношения, — грустно призналась Гермиона. — Я была одинока, и я не знала, что Тео думает обо мне, или на том этапе, Малфой был так настойчив, он на самом деле хотел меня, а Гарри и Рон разозлились на меня… это был просто идеально, — пояснила она, слёзы грозились появится снова. — Я просто хочу быть с Тео, — вяло закончила она.
— Всё будет хорошо, я обещаю, — Джинни пыталась утешить её, но Гермиона знала, что её слова прозвучали пусто. Как они могут реально быть чем-то другим? Это было между ней, Малфоем и Тео, и в конце концов они были единственными, кто мог что-то изменить.
— Э… Гермиона? — в дверном проёме показалось знакомое лицо, и Гарри с робким видом прошаркал внутрь. — Я пришёл, чтобы найти тебя… я слышал, что всё кончилось. Мне правда жаль, что я ушёл тогда, на Хэллоуин. Я не понимал, чем это было для тебя, что Малфой был тем, с кем было не одиноко, и я не должен был так реагировать.
— Если ты так считаешь, то почему не отвечаешь на мои письма? — Гермиона всхлипнула.
— Какие письма? — спросил Гарри, и на его лице промелькнуло неподдельное удивление. Затем он хлопнул себя по лбу. — Ах, Мерлин, я забыл тебе сказать, что сменил заклинания на площади Гриммо. Твои совы не добрались бы до меня. Мне так жаль, я собирался дать тебе письменный адрес для заклинания Фиделиуса, когда увижу тебя, но потом случилось это, и я забыл.
— О, — слабо произнесла Гермиона, — я думала, ты просто игнорируешь их всех.
— Мерлин, нет! — Гарри сел с другой стороны от неё и схватил её за руку. — Я был раздражён, но не настолько. Рон всё ещё… ну, Рон есть Рон. Я уже давно простил тебя и очень огорчился, что ты не придёшь сегодня.
— Ох, Гарри, — всхлипнула Гермиона и бросилась в его объятия. — Он обнял её, потирая плечи. — Я так рада, что мы всё ещё друзья.
— Всегда, — серьёзно ответил Гарри.
Гермиона отстранилась и слабо улыбнулась.
— На этот раз я действительно облажалась.
— Я слышал, — сказал он. — Тео Нотт? Неужели?
Гермиона серьёзно кивнула.
— Он мне очень, очень нравится, Гарри. И теперь он грустит из-за меня.
— Если он тебе достаточно нравится, то в конце концов всё получится, — пообещал ей Гарри, и она уткнулась в его плечо, чтобы успокоиться, и обнаружила, что действительно хочет верить ему