Второй Шанс

      Довольно скоро все вернулись в школу, занятия возобновились, и всё вернулось в норму. Гермиона действительно не видела слизеринцев в течение первых нескольких дней занятий, хотя быстрый разговор с Блейзом после завтрака однажды заставил её удостовериться в том, что, по крайней мере, Тео был в порядке. Она вообще ничего не слышала о нём до конца каникул, да и не ожидала услышать, но была рада, что Блейз держит всё под контролем. Она ужасно скучала по нему, но это была её проблема, и она должна была взять на себя ответственность за неё. Скоро всё будет кончено.       Малфой подошёл к ней перед обедом на четвёртый день.       — Грейнджер.       Она повернулась, почти боясь предстоящего разговора, хотя и знала, что это было именно то, что им нужно.       — Малфой. Может пойдём поговорим где-нибудь наедине?       — Я думаю, что это хорошая идея, — ответил он, и впервые она заметила, что он действительно немного нервничает. Это было необычно. Обычно он был полностью поглощён собой.       Она последовала за ним в пустой класс, и как только дверь закрылась, он набросился на неё. Его губы были на ней как огонь, но на этот раз, хотя его поцелуи были такими же страстными и захватывающими, как и всегда, всё, о чём она могла думать, был Тео. Малфой не был похож на него вкусом, не целовался как он, не чувствовал себя как он. Это было неправильно. Она фыркнула и попятилась, а Малфой нахмурился.       — В чём проблема? — резко спросил он.       — Я… я больше не хочу этого делать, — неловко сказала Гермиона.       Он рассмеялся, хотя нервозность всё ещё исходила от него волнами, и она могла сказать, что он был обеспокоен.        — Да брось ты, Грейнджер. Тебе это нравится.       — Послушай, Малфой, — начала она, но он прервал её ещё одним страстным поцелуем, прежде чем она смогла сформулировать какие-либо слова. Он был голодным и отчаянным, как будто он умирал, а она была его единственным источником жизни. Она с трудом отстранилась и начала снова:       — Малфой.       Он бросился вперёд и снова попытался поцеловать её в губы, но на этот раз она была слишком быстра для него.       — Малфой, прекрати!       Услышав её громкий голос, он замолчал, и она впервые увидела в его глазах какое-то настоящее волнение. Он действительно не хотел, чтобы она сказала то, что они оба знали, что она собиралась сказать. Он вздохнул.       — Тогда я могу говорить первым, Грейнджер? Гермиона, — поправился он, и её челюсть чуть не упала на пол. Он воспринял её молчание, как намёк на продолжение разговора, и сел на один из пустых столов.       — Послушай, — сказал он, — мне это нелегко. Это… — он сделал жест между ними, — я очень давно хотел этого. До этого года я ничего не говорил и ничего не мог поделать, но после стольких лет мне трудно правильно выразить себя. Я предпочитаю делать вещи более физическим способом. Это проще для меня, чем говорить о чувствах.       Гермиона поймала себя на том, что кивает. Это было совсем не похоже на Драко Малфоя, которого она знала. Это был человек, которому причиняя боль, она действительно чувствовала бы себя плохо. Эта мысль была как нож в её груди.       Он продолжал, неловко откашлявшись:       — Я послал тебе этот рождественский подарок, который, надеюсь, тебе понравился, кстати, чтобы показать, что ты значишь для меня больше, чем просто случайный поцелуй в коридоре. Я тоже хочу значить для тебя больше, чем это.       — Драко… — начала Гермиона, и это слово странно прозвучало у неё на губах, но в ответ на её предостерегающий тон он поднял руку. — Позволь мне закончить, пожалуйста, — сказал он. — Послушай, я знаю, что у нас было не самое лучшее прошлое. Я знаю, что был полным придурком. Я также знаю, что у тебя нет причин давать мне реальный шанс. Но это всё, о чем я прошу, Гермиона, — дать мне шанс. Я не очень хороший парень, и я не могу выразить свои чувства очень хорошо, и я раздражительный и надменный, и я ненавижу твоих друзей. Всё это правда. Но я больше не отрицаю, что ты мне нравишься, и я действительно хочу попробовать.       Гермиона чувствовала себя самым плохим человеком на Земле. Она закрыла глаза, даже не зная, что сказать. Это был не тот Драко Малфой, которого она была готова отвергнуть. Она чувствовала себя так, словно в последнюю минуту на неё неожиданно обрушились все обвинения. Она открыла рот, всё ещё неуверенная, что собирается сказать, даже когда слова слетели с её губ.       — Я не могу этого сделать, Драко, — сказала она и увидела, как он заметно напрягся.       — Но почему же? — потребовал он ответа. — Почему я не стою такого шанса?       — Это не ты, — сказала она, отчаянно стараясь не смотреть ему в лицо, — мне нравится кое-кто другой. — Она была очень осторожна, чтобы не упоминать Тео, вспоминая, как злился Драко на него во время их спора. Лучше бы он не узнал об этом прямо сейчас.       — Кто-то другой? — эхом отозвался Драко, нахмурившись. — Мы занимаемся этим уже несколько месяцев. Я никогда не видел тебя ни с кем другим.       — Это довольно недавнее развитие событий, — признала Гермиона. — Я целовалась с ним на каникулах.       Драко выглядел раздражённым, затем спрыгнул со стола и принялся расхаживать взад-вперёд.       — А ты и этот другой парень, — вы собираетесь куда-нибудь пойти?       — Я не знаю, — честно ответила Гермиона. — Я знаю, что хочу этого, но всё так сложно.       — Сложно, — фыркнул Драко. — Это ещё один способ сказать, что ему всё равно. Я делаю. Я достаточно делал, чтобы попытаться и на самом деле оставить свою гордость ради тебя. Он тебе нравится, но кажется, что он этого не заслуживает, иначе он бросился бы к твоим ногам, чтобы быть с тобой, как и я. Как и я…       — Это не так просто, — запротестовала Гермиона, которой не нравилось, как он говорил о Тео, но было трудно не согласиться, — он не хочет причинять никаких проблем.       — Проблем? — глаза Драко опасно сверкнули. — Я доставлю ему проблемы, что бы ни случилось в конце этого разговора. Я ни с кем не делюсь, и того факта, что ему даже удалось завладеть твоим вниманием, достаточно, чтобы заставить меня ненавидеть его. — Гермиона сглотнула. Она была очень рада, что не сказала ему, кто это был.       Драко подошёл к ней очень близко, и она посмотрела ему в глаза. Штормовой серый цвет, который она помнила, был полон бурлящего сожаления и печали.        — Я дам тебе время подумать, — сказал он. — Мне… трудно говорить так откровенно, так что прости меня, если я ещё немного замкнусь в кругу своих друзей. Ты придёшь на день рождения Тео, восемнадцатого?       Гермиона даже не знала, что он есть, но ей не хотелось возбуждать у Драко подозрения, вопросом почему её не пригласили на день рождения их близкого друга.       — Конечно, — сказала она, — но Драко…        Он приложил палец к её губам.        — Подумай об этом, а потом расскажи мне.       Она открыла рот, чтобы возразить. Это должно было закончиться, здесь и сейчас.       — Я не собираюсь передумывать, Драко. Извини.       Драко кивнул, ничуть не смутившись.       — Расскажешь мне об этом на вечеринке. Я дам тебе вот это на память обо мне. — Он втянул её в ещё один обжигающий поцелуй, знакомый яд распространился по ней и заставил её покалывать. Она сопротивлялась ему, молясь, чтобы он не воспользовался легилименцией, когда она думала о лице Тео перед ней. Это было для Тео. Она разбивала Драко сердце ради Тео. Она должна быть сильной.       Драко вырвался и ушёл, не сказав больше ни слова. Она глубоко вздохнула и прислонилась к стене. Восемнадцатое января — это было примерно через две недели. Надо надеяться, что тогда Драко действительно прислушается к ней. А пока ей нужно было сделать Тео подарок. Она не собиралась прекращать заботиться о нём так, как он, очевидно, хотел, и, возможно, получение им чего-то значимого поможет передать её чувства.       Она вышла из комнаты, намереваясь быстро добраться до своего класса древних рун. Она действительно не хотела опаздывать. Она скользнула на свое место чуть раньше времени и была потрясена, увидев болезненно знакомую фигуру двумя рядами впереди.       — Тео! — крикнула она, почти не задумываясь.       Он обернулся, его лицо было тщательно натянуто на нейтральную маску.       — Гермиона. Рад тебя видеть.       — Ты решил пойти на занятия, — сказала она, и её глаза заблестели. Он сглотнул, явно подавляя что-то, и кивнул.       — Да. Я думаю, что ты права, я должен сосредоточиться на будущем, как будто оно есть. Если я хочу быть учителем, то мне кажется, что нужно сдать как можно больше ТРИТОНОВ.       Гермиона широко улыбнулась ему. Она была искренне рада видеть, что он прислушивается к её советам и действительно верит в себя, ведёт занятия и стремится добиться успеха, несмотря на то, что происходит в их личной жизни. Ещё одна черта, которую она разделяла с ним. Но она всё же придержала язык.       Удивительно, но следующим заговорил Тео.        — Спасибо, — просто сказал он, и его лицо ничего не выражало. — За то, что ты послала Блейза, на… на Рождество. Я это очень ценю.       Сердце Гермионы снова разорвалось пополам, но она скрыла это с улыбкой и кивком. Больше ничего не нужно было говорить на эту тему, поэтому вместо этого она просто спросила:       — Драко упомянул, что через пару недель у тебя день рождения. Я понимаю, что меня не пригласили, но он хотел, чтобы я встретилась с ним, чтобы поговорить о некоторых вещах, я надеюсь, что это нормально. Я постараюсь не беспокоить тебя.       — Конечно, ты приглашена, — слишком поспешно ответил Тео. — Я был бы рад видеть тебя там.       В этот момент вошла профессор Синистра, и Тео обратил своё внимание на учительницу. После урока он практически сбежал из класса, прежде чем она успела собрать свою сумку. Она вздохнула. По крайней мере, с ним всё было в порядке, и она была в восторге от того, что он взял дополнительный курс. Он был в долгу перед самим собой.       Дата вечеринки наступила слишком рано. Гермиона провела последние две недели в состоянии постоянной тревоги, беспокоясь о том, что она скажет Драко и как с этим справиться. Её общение с Тео ограничивалось неловкими взглядами и неестественными случайными разговорами в классе Синистры, и она ненавидела это. Она отчаянно хотела исправить весь этот беспорядок, но в то же время боялась сказать Драко, что не хочет быть с ним, зная, что он абсолютно точно спросит имя человека, ради которого она его бросила, и не уверена, сможет ли она или захочет лгать ему прямо в лицо. Меньше всего ей хотелось причинять неприятности Тео, особенно после того, как он сказал ей дать Драко шанс.       Как обычно, Гермиона и Джинни собрались вместе. Парвати теперь почти нигде не появлялась, они с Дином на Рождество стали закадычными друзьями, так что теперь у них было собственное общежитие, только для них двоих. Джинни пошутила, что это было намного приятнее, чем делить с ней комнату в «Норе». Сегодня вечером Джинни была на дежурстве у второго курса, и она пыталась подбодрить Гермиону, говоря ей, что она может сделать это, обещая ей, что вернёт всё, если Малфой уйдёт, говоря, что бы она знала, что Гермиона и Тео выйдут из этого вместе. Гермиона улыбнулась и кивнула, скрывая бурлящую неуверенность и страх, которые накачивали адреналином её вены и заставляли дрожать от беспокойства.       Они встретились с Невиллом и Симусом в гриффиндорской гостиной. В последнее время эти двое, похоже, проводили вместе гораздо больше времени, хотя Гермиона всё ещё не знала, стоит ли верить подозрениям Парвати, что они действительно встречаются. Ей казалось более вероятным, что они просто болтаются вместе, потому что она и Джинни были заняты своими делами, а Дин и Парвати сошлись вместе, так что их просто притянуло друг к другу. Однако, видя, как близко они стоят, и чувствуя какую-то странную атмосферу между ними, она была готова к тому, что это окажется неправдой.       Все четверо направились к выходу и болтали по дороге. Всё это было очень поверхностно, и Гермиона догадалась, что под поверхностью происходит гораздо большее для всех, потому что ни один из них действительно не был задействован в разговоре. «Ну и поздравим же мы тебя с Днём рождения!» — мрачно подумала Гермиона. Они распахнули дверь в Выручай-комнату и остановились, шокированные тем, что находилось внутри.       Это было похоже на танцевальный клуб. Обычно их вечеринки были гораздо более спокойными, с тихой музыкой, столиком для напитков и диванами; на этот раз, правда, было почти негде сесть, свет был тусклым, а музыка громкой, и это напомнило Гермионе те школьные дискотеки, на которые она ходила, когда была маленькой девочкой, где было всё, соответствующее для детей. В дальнем конце комнаты стоял заваленный всевозможным алкоголем стол, платье Пэнси едва прикрывало её соски, а две или три пары восьмикурсников, включая Дина и Парвати, довольно усердно крутились на танцполе. Гермиона присвистнула. Значит, это была такая вечеринка. Она вдруг почувствовала себя одновременно плохо одетой и неподготовленной.       Тео подошёл поприветствовать их, когда они вошли.       — Извините за это, — тихо сказал он им, — я позволил Драко и Блейзу всё организовать, это не совсем мой тип вещей.       Гермиона уже догадывалась об этом.       — Всё в порядке, я уверена, что нам будет весело, — сказала она и протянула ему подарок. — С днём рождения!       — Ты не должна была мне ничего дарить… — голос Тео звучал неловко.       — Ну, а я захотела, поэтому и сделала, — ответила Гермиона, решив не позволять ему неловко переминаться с ноги на ногу, игриво высунув язык. Он слабо улыбнулся и взял у неё листок, поглаживая его пальцами, как делал это на Рождество.       — Спасибо, — искренне сказал он, и она улыбнулась. Их глаза на мгновение встретились, затем он отвёл взгляд. Невилл кашлянул позади них.       — Может, пойдём выпьем чего-нибудь? — весело спросила Джинни и, схватив Гермиону за руку, потащила её прочь. — Ты была слишком очевидна, учитывая, что там кое-кто есть, — прошипела она, чётко подчёркивая свою фразу и оставляя озадаченных Невилла и Симуса следовать за ней.       — Между вами что-то происходит? — спросил Симус, указывая на Тео, который повернулся, чтобы поговорить с Милли и Гойлом.       Гермиона вздохнула.       — Налейте мне ещё пять порций, и тогда я вам всё расскажу.       Финниган усмехнулся.       — Тогда давайте начнём.       Гермиона предпочла остаться со своими друзьями вместо того, чтобы немедленно искать Драко. В любом случае, для этого ей понадобится немного обыкновенного мужества, и она не хотела, чтобы это выглядело не так, как ей хотелось, несмотря на то, что её разум кричал довольно громко о том, чтобы она уже решилась на это. Вместо этого она провела большую часть ночи в углу со своими друзьями, становясь всё более пьяной. Блейз присоединился к ним вскоре после этого и увёл Джинни танцевать, так что она продолжала пить с Невиллом и Симусом, пока комната не поплыла, и она едва могла сформировать сознательную мысль. Это сделало вечеринку гораздо более приятной.       Внезапно она почувствовала, как на неё накатывает волна тошноты, и, извинившись, побежала в соседнюю ванную, которую создала эта комната. Она стояла над раковиной, тяжело дыша, отчаянно пытаясь не стошнить. Вскоре всё прошло, и она посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела очень пьяной. Её волосы были повсюду, хотя в этом не было ничего нового, платье немного сползло с плеч, а лицо выражало счастливое ликование человека, который совершенно напился. Она чуть не захихикала, — она никогда не видела себя в таком состоянии.       Из соседней комнаты донёсся громкий возглас одобрения, она встряхнулась и пошла посмотреть, что происходит. Её брови взлетели до небес, когда она оглянулась на то место, где недавно стояла, и увидела, как Невилл и Симус яростно целуются. Ну, похоже, она совершенно определённо была не права. Свист и хлопки эхом разнеслись по комнате, и двое мужчин расступились, широко улыбаясь, затем повернулись к собравшейся толпе и слегка поклонились, Симус засмеялся, Невилл виновато улыбнулся. Блейз хлопнул в ладоши, и Тео поднял свой бокал с кивком и улыбкой, затем все медленно вернулись к своим предыдущим делам.       Гермиона подошла к ним, улыбаясь от уха до уха.       — Ну и что? Это официально?       — Да, — ответил Невилл, не отпуская руку Симуса. — Мы так долго ходили вокруг этого, что показалось, что пришло время собраться с духом и сделать это.       — Говори за себя, — пробормотал Симус, игриво подталкивая его локтём. — я бы сделал это ещё до Рождества.       Невилл рассмеялся.       — Ладно, значит, это был в основном я.       Гермиона удивила их обоих, прыгнув на них и крепко обняв обеими руками.       — Я действительно рада за вас обоих, — сказала она, отодвигаясь и сияя им. Они обменялись взглядами, очевидно считая её слишком пьяной, чтобы её слова имели какой-то смысл. — Она глубоко вздохнула. — Продолжайте целоваться, — приказала она. — мне нужно кое-что сделать.       — Никаких жалоб, — ответил Симус, поворачиваясь к Невиллу, но тот ударил его по плечу. — Гермиона? Ты в порядке?       — Да, — сказала она, и это действительно было правдой. Она чувствовала себя спокойно. Подготовленный. Даже дерзкой. — Вы меня вдохновили. Я срываю пластырь.       Невилл был совершенно сбит с толку, понятия не имея, что такое пластырь, но Симус, чей отец был магглом, ухмыльнулся.       — Сделать это. Потом всегда будешь чувствовать себя лучше.       — Что за… — начал было Невилл, но Гермиона уже не слушала его, развернувшись на каблуках и зашагав искать Драко. Вот оно, здесь и сейчас. Если Невилл и Симус могут быть вместе без каких-либо проблем или сомнений, то почему она и Тео не могут сделать то же самое? Она заботилась о нём, будь проклят Мерлин, и она не позволит своим моральным принципам или его самоуважению, или Драко, грёбаному Малфою, встать на пути того, что она хотела. То, что они хотели.       Она подошла к Драко, который болтал с Пэнси, и похлопала его по плечу.        — Могу я поговорить с тобой минутку?       — Конечно, — промурлыкал он очень уверенным, сексуальным голосом. Она могла бы сказать, что он тоже был довольно пьян. Пэнси усмехнулась и закатила глаза, быстро покидая их, а Драко притянул Гермиону к себе, обхватив её руками за талию.       — Хочешь потанцевать? — спросил он, и по его глазам было видно, что он хочет сделать с ней гораздо больше.       Гермиона покачала головой. Её взгляд скользнул по комнате, и она увидела, что Тео наблюдает за ними с лицом, полным печали и потери. Он даже не сделал попытки отвести взгляд, когда она заметила его; просто улыбнулся задумчивой улыбкой и поднял свой бокал к ней. Она понимала, в каком компрометирующем положении они оказались, и ругала себя, — но если ничего другого не было, то вид того, что это делало с Тео, только укрепляло её решимость.       — Извини, Драко, но я не могу, — твёрдо сказала она, стараясь не запинаться. — Я же сказала тебе, что мне нравится кое-кто другой, и мой ответ не изменился. Извини. Я действительно оценила этот подарок, он прекрасен, и я действительно хотела бы дружить с тобой когда-нибудь, но я не могу быть с тобой в таких отношениях.       Драко нахмурился и отстранился от неё. Он начал ходить очень маленькими кругами.       — И кто же это?       — Я… я не собираюсь говорить, — ответила Гермиона. — Я не хочу никаких неприятностей.       — Неприятностей? А кто вообще говорит о неприятностях? — спросил Драко тошнотворно сладким голосом. — Я только хочу убедиться, что он тот человек, который будет относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь.       Гермиона прикусила язык. Тео и Блейз были распределены в Слизерин, потому что они были честолюбивы, преданны и умны. В Драко было всё это, но больше всего он был хитёр, и он был абсолютно тем типом слизеринца, с которым надо было следить за своей спиной, — она хорошо знала, что раскрытие любой информации ему прямо сейчас было бы сродни удару Тео самой. Она усилила ментальные барьеры, удивляясь тому, что может практиковать Окклюменцию даже в таком состоянии.       — Более того, — возразила она ему, — ты сказал мне, что ни с кем не делишься. Как я могу быть с тобой, когда мы оба знаем, что моё сердце принадлежит кому-то другому? Я буду жить во лжи, и тебе придётся всё время делиться моим вниманием. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим.       — Я заставлю тебя забыть его, — прорычал Драко, снова подходя ближе и кладя руку ей на бедро. — Я сделаю для тебя всё что угодно, и довольно скоро ты забудешь о нём и начнешь любить меня вместо него.       — Нет, — запротестовала Гермиона, зная, что это неправда. Ничто, ничто из сказанного или сделанного Драко не заставит её забыть, как сильно ей нравился Тео. Ей хотелось его доброй улыбки, его нежных рук, его тёплых губ, его глубокого голоса, она хотела стянуть с него чистый белый оксфорд и провести руками по его груди. Хотелось свернуться с ним калачиком и почитать книжки у камина, хотелось проводить Рождество за Рождеством, лепить снеговиков вместе, хотелось — хотелось всего.       — Да, — выдохнул Драко, подходя ещё ближе и ища разрешения поцеловать её. Она попыталась вырваться.       — Пожалуйста, Драко, отпусти меня, — взмолилась она, успешно высвобождаясь из его объятий.       — Но почему же? — спросил он, повышая голос, но не от гнева, поняла она, а от отчаяния. Люди начали оглядываться на них, и Гермиона съёжилась под их взглядом, но Драко был слишком пьян и слишком расстроен, чтобы даже заметить это.       — Почему я даже не заслуживаю шанса?       — Это не из-за тебя, Драко, — отчаянно ответила Гермиона, чувствуя, что теперь за ними наблюдает половина зала. — Пожалуйста, мы можем пойти куда-нибудь ещё и обсудить это?       — Нет, — ответил Драко. — Пусть они услышат, пусть знают. Мне всё равно. Мисс высокомерная и могущественная Грейнджер, — объявил он всей комнате, пьяно покачиваясь на месте, — считает, что она слишком хороша для меня. Она не хочет меня видеть.       — Драко, пожалуйста, — взмолилась Гермиона, совершенно сбитая с толку и мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. — Пожалуйста, давай поговорим об этом не здесь. Давай же. — Она потянула его за рукав, выводя из равновесия, пытаясь затащить в ванную, но он не поддался.       — Ну же, Гермиона, скажи мне, почему. Почему ты не можешь оторваться от своей грёбаной влюблённости на достаточно долгое время, чтобы дать мне шанс на отношения? Почему этот другой парень так важен для тебя?       Гермиона не осмеливалась взглянуть на Тео, но чувствовала на себе его взгляд. Смесь опьянения, стресса, гнева, разочарования и разбитого сердца заставила её почувствовать, что она вот-вот взорвётся, и зная, что он наблюдает, что ему больно, она почувствовала, как слова вылетают из её рта, как рвота, которую она не могла держать.       — Потому что я его люблю! — она взорвалась, не понимая, что это было даже правдой, пока она не сказала это. Хотя, конечно, это было правдой. Он безостановочно занимал её мысли в течение многих недель, он был первым, о ком она думала утром, и её сны были полны ими обоими на Рождество, вспоминая его прикосновения и его слёзы. Это всегда был Тео, и так будет всегда.       Лицо Драко почти мгновенно изменилось от злого и насмешливого до шокированного; толпа затихла; и Гермиона покинула сцену так быстро, как только могла. Она не могла смотреть на него, не могла смотреть ни на кого из них. Первый раз, когда она сказала Тео, что любит его, должен был быть особенным, волшебным, но не это, косвенно на вечеринке через комнату, говоря это кому-то другому.       Она была уже на полпути по коридору седьмого этажа, когда упала на пол и заплакала. Она увидела, как Малфой выскочил мгновение спустя и направился к подземельям. Затем она услышала, как Джинни бежит за ней по коридору, выкрикивая её имя, но она спряталась, не желая видеть свою подругу прямо сейчас. В мире был только один человек, которого она хотела видеть, и она вдруг смутилась, понимая, что сбежала после того, как испортила его день рождения. Она уткнулась лицом в колени и плакала, заглушая рыдания, пока Джинни не сдалась и не вернулась в комнату, ясно понимая, что Гермиона не хочет, чтобы её нашли.       Примерно через двадцать минут Гермиона услышала, как кто-то ходит, и узнала гибкую фигуру и тёмные взъерошенные волосы, по которым она так тосковала. Тео выглядел смущённым, но явно искал её взглядом. Она выбралась из своего укрытия, вытирая последние слёзы с глаз, и раскрыла себя.       — Гермиона, — тихо сказал он и подбежал к ней, взяв её за руку. — С тобой всё в порядке?       — Да, — ответила она, хотя уже начала чувствовать новый приступ тошноты. — Прости, что испортила тебе день рождения. Я не хотела, чтобы это случилось.       — Испортила мне день рождения? — недоверчиво спросил Тео. — Мой день рождения — это просто случайный день в году. До этого года я даже не отмечал его. Мой день рождения даже не регистрируется в масштабе вещей, о которых я забочусь прямо сейчас. — Он провёл рукой по волосам, подошёл ближе и осторожно приподнял её подбородок, чтобы она посмотрела на него. — Ты это серьёзно?       Гермиона кивнула, не отводя взгляда от его тёмных горящих глаз.       — Конечно, это серьёзно. Это всегда был ты.       — Скажи это ещё раз, — хрипло произнес он, его горло перехватило, а руки уперлись ей в бедра, удерживая её так, словно она была единственной вещью, привязывающей его к этому миру. — Скажи мне.       — Я люблю тебя, Тео, — тихо сказала она и поднесла руку к его лицу.       — Мерлин, — ответил он, радостно закрыв глаза, — я так сильно люблю тебя, Гермиона.       Она не знала, кто инициировал поцелуй, но в тот момент ей было всё равно. Их губы встретились, и она выгнулась ему навстречу, обхватив руками всё его тело, ощущая его прикосновение, как огонь на своём теле. Она прижалась к нему так близко, как только могла, пытаясь передать всю глубину своих чувств. Его язык встретился с её языком, и когда поцелуй углубился, он потянул её за талию, его руки медленно двигались по её бёдрам. Она чувствовала, как его возбуждение пробивается сквозь атласные брюки от костюма. Это не заставляло её чувствовать себя неловко или тревожно, как было с Роном. Это не заставило её остановиться, как случилось с Драко. Вместо этого она чувствовала только возбуждение, которое подпитывало её собственное возбуждение, и намёк на гордость за то, что она произвела на него такое впечатление.       Он прижал её к стене, и она с радостью позволила ему сделать это, их языки боролись, а губы слились вместе. Он глубоко застонал, когда она потёрлась рукой о его брюки, и она никогда не слышала более удивительного звука. Она хотела услышать это снова. Но прежде чем она успела протянуть руку, он отстранился, затаив дыхание, и посмотрел ей в глаза.       — Только не так, — выдохнул он. — Я так сильно хочу тебя, но не здесь.       — Башня Гриффиндора недалеко, — ухмыльнулась Гермиона.       Тео снова застонал, явно пытаясь сопротивляться своим инстинктам, и этот звук вывел её из себя.        — Я имел в виду… я хочу сделать всё правильно, пойти и пригласить тебя на свидание, как ты того заслуживаешь. Я не хочу, чтобы это была просто какая-то глупая интрижка, я должен всё сделать правильно.       — Тео, — настаивала Гермиона, — я люблю тебя. Это никогда не может быть какой-то глупой интрижкой для меня, независимо от того, как это происходит. Я хочу всего тебя: твоей головы, твоего сердца и, ну, ещё того, что у тебя в штанах. — Она сама удивилась, сказав это таким грубым тоном, и Тео тоже поднял бровь, но она всё равно продолжила. — Мы провели последние несколько недель в полном отчаянии, и я хочу наверстать упущенное.       Тео встретил её взгляд глазами полными нежности.        — Я не могу поверить, что чуть не потерял тебя из-за своих собственных глупых проблем. Спасибо, что не отворачиваешься от меня. Мы — это то, о чём я всегда мечтал, и теперь я вижу, что ты действительно хочешь быть со мной, я собираюсь сделать тебя счастливой. Я обещаю.       — Я обещаю, — ответила она с улыбкой, её губы были очень близко к его губам, — я никогда не откажусь от тебя, и я никогда не позволю тебе чувствовать себя второсортным, потому что ты не такой. Ты самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Ты мой Тео, и я люблю тебя больше всех на свете.       Тео снова поцеловал её, закрыв глаза, и она почувствовала, как он усмехнулся. Он слегка отстранился, и она попыталась поймать его губы, прежде чем поняла, что он говорит, его глаза сверкали так, как она обожала так сильно.       — Всё в порядке. Башня Гриффиндора. Показывай дорогу.       Удивлённая собственной смелостью, но понимая, что именно этого она и добивается, Гермиона взяла Тео за руку и повела его по коридору к общежитиям, счастливо хихикая. Он охотно последовал за ней, и на его лице в равной мере отразились предвкушение и блаженство. Они вошли через отверстие в портрете мимо неодобрительной Толстой леди, и Гермиона быстро потащила его через общую комнату. Она не думала, что кто-то будет здесь в это время, — большинство людей были либо на вечеринке Тео, либо в постелях, — но было лучше не искушать судьбу, задерживаясь слишком долго.       Она прошептала заклинание, которое было написано на стене туалета для девочек, чтобы отключить скользкую лестницу, и повела Тео вверх по ней за руку, втягивая его в свою комнату и комнату Джинни.        — Ты уверена, что это нормально? — нервно спросил он, оглядывая другие кровати.       Гермиона кивнула, подводя его к своему креслу.       — Одна принадлежит Джинни, другая пуста, а третья — Парвати, она будет с Дином сегодня вечером.       Тео усмехнулся, и Гермиона, не теряя времени, волшебным образом задёрнула полог вокруг своей кровати и упала на неё, когда он приблизился. Его дыхание скользнуло по её коже, и от запаха его одеколона у неё заныло между ног. Это было даже лучше, чем она могла себе представить, а ведь они ещё даже не начинали. Он наклонился и завладел её губами, и она ответила ему страстным поцелуем, расслабившись от его прикосновения.       Он явно не был уверен в себе, в том, как далеко идти, и Гермиона поняла, что ей придется взять инициативу в свои руки. Она опустила руку вниз и провела ею вдоль края его брюк, её палец скользнул по его животу, а затем мягко потянула за нижнюю часть его джемпера. Он получил сигнал и одним быстрым движением снял его, оставив на себе лишь один из белых оксфордов, которые она так любила. Теперь она наконец-то увидит, что находится под ними.       Осторожно, соблазнительно, она расстёгивала его пуговицы одну за другой, проводя рукой по обнажённой коже и оставляя следы поцелуев вдоль его ключицы. Он застонал от удовольствия и неуверенно протянул руку, чтобы коснуться её прикрытой груди. Она приблизила свои губы к его и снова поцеловала его, чтобы подбодрить, а он начал нежно массировать её, заставляя её стонать в его рот. Этот звук, казалось, подействовал на него, и он снова углубил поцелуй, его язык нашёл её, а бёдра безудержно впились в неё.       Покончив с его оксфордом, стянув с его плеч, Гермиона ненадолго прервала поцелуй, чтобы расстегнуть молнию на платье. Она наполовину стянула его вниз, обнажив лифчик, как Тео изумлённо уставился на неё.        — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел, — заметил он, наблюдая за тем, как его собственная рука мяла её грудь сквозь лифчик, а затем поднял глаза и встретился с ней взглядом. Его голая грудь была безволосой и тонкой, и она вздымалась, когда он тяжело дышал. Гермиона улыбнулась и снова поцеловала его, притянув к себе, а затем без предупреждения перевернула их так, что он оказался на спине под ней.       — Что… — она заставила его замолчать поцелуем и провела руками вниз по его груди, остановившись, когда добралась до пояса его брюк. Она прервала поцелуй и начала целовать и облизывать его до самого живота, двигаясь по дорожке, проложенной её руками. Он следил за ней из-под полуопущенных век, и она видела, как он весь напрягся, пытаясь выбраться из своих атласных брюк. Она осторожно расстегнула пуговицу, проверяя, всё ли в порядке, но, не получив никаких жалоб, стянула с него брюки и боксеры, под которыми обнаружился её приз.       «Он хорошего роста», — подумала она. По общему признанию, у неё вообще не было большого опыта с этой частью, но он не выглядел настолько большим, чтобы было больно, и когда она взяла его в свою руку, он красиво заполнил её ладонь. Тео застонал и нырнул ей в руку, а потом смутился.       — Извини, — хрипло сказал он.       — Не стоит, — ответила она. — Мне нравится, когда ты теряешь контроль.       Она начала осторожно водить рукой вверх и вниз по стволу, чувствуя, как он подёргивается от её прикосновения. Она уже делала это несколько раз для Рона и знала, как это работает, хотя и не была уверена, что это хорошо. Но Тео, похоже, так и думал, потому что он откинул голову назад и сжал в кулаках простыни, пытаясь сдержать свои радостные возгласы. Становясь всё смелее, подпитываемая алкоголем и похотью, пока он не смотрел, Гермиона решила быть смелой; она наклонилась и сразу же взяла в рот весь его пенис.       — Твою мать! — крикнул Тео и снова дёрнул бедрами, но она была к этому готова. Это было то, что она никогда не делала раньше, никогда не была склонна делать, но для Тео, она поймала себя на мысли, что хотела бы знать, каков он на вкус. Она провела языком по нижней стороне его члена, как и полагалось, и была вознаграждена стоном. — Чёрт, Гермиона, о, Мерлин!..       Ободрённая, она качала головой вверх и вниз, находя удобный ритм. Она провела языком по его кончику и в какой-то момент опустила руку вниз, чтобы коснуться его яиц, что ему, казалось, очень понравились. Вскоре она почувствовала, как он напрягся и начал бормотать: «Гермиона, дерьмо-дерьмо, я…» за мгновение до того, как он вздрогнул и тёплая, солёная жидкость заполнила её рот. Она сглотнула, не находя вкус отвратительным вообще, и лизнула кончик несколько раз, прежде чем закончить.       Тео выглядел совершенно разбитым.       — Срань господня, — пробормотал он, когда она отодвинулась от него, — ты потрясающая. Ты просто потрясающая. Мне жаль, если я разочаровал тебя, или если он недостаточно большой.       Она приложила палец к его губам.       — Это прекрасно. Ты идеален. Перестань волноваться. На самом деле, это был первый раз, когда я сделал это, поэтому я волновалась сама, что тебе не будет хорошо от этого.       — Но было хорошо, — сказал он, затаив дыхание, и она рассмеялась. Потом он снова занервничал. — Я хочу отплатить тебе тем же, — сказал он, — но не знаю, как это сделать.       Гермиона улыбнулась: в этом она знала, как ему помочь. Она прижалась к его груди, затем взяла его руку и опустила её между своих ног, направляя его к своему клитору.       — Вот, — сказала она, проводя по нему двумя пальцами так, как ей нравилось, — вот так.       — Вот так? — повторил он, продолжая движение, и она застонала, когда удовольствие начало нарастать. Он ухмыльнулся, довольный, что всё сделал правильно. Гермиона расстегнула лифчик и сняла его, а глаза Тео стали большими, как блюдца, когда он просто посмотрел. Она рассмеялась.       — Ты же знаешь, что можешь к ним прикоснуться.       Тео даже не притронулся к ним. Вместо этого он наклонил голову и захватил её сосок ртом, водя по нему языком и дразня его зубами. Она задохнулась и слегка дёрнулась, хотя его пальцы продолжали творить свою магию на её клиторе.        — О, Тео, — выдохнула она, и услышав своё имя, показалось, что оно подтолкнуло его на ещё большее. Он начал массировать другой рукой её грудь, сжимая сосок, перекатывая его под своей рукой, и она почувствовала, как неизбежные волны оргазма начинают подниматься. — Ммм… Тео! — крикнула она, когда они налетели на неё, она вздрогнула и вцепилась в него. Потом он отпустил её грудь и лег, а она прижалась к нему всем телом.       Он поднёс пальцы к лицу и вдохнул её запах.        — Ух ты, — сказал он, крепче обнимая её другой рукой, — когда-нибудь я точно хотел бы узнать, какая ты на вкус.       Гермиона хихикнула.        — Когда-нибудь ты это сделаешь. Знаешь, это первый раз, когда кто-то другой смог довести меня до оргазма, — добавила она, и он удивлённо посмотрел на неё.       — Неужели? Я действительно не знал, как это сделать, даже в самом конце, — признался он. — Но я рад, что тебе понравилось.       — Потому что это была ты, — сказала Гермиона, подавляя зевок и сворачиваясь калачиком у него на груди. Он глубоко и удовлетворённо вздохнул и натянул на них простыни.       — Я люблю тебя, — просто сказал он, устраиваясь поудобнее и крепко обнимая её.       — Я тоже тебя люблю, — ответила она, уже задрёмывая. Она была такой тёплой, окружённой руками Тео и его запахом, и измученной тем, что они только что сделали, так что вскоре она обнаружила, что засыпает.