Второй Шанс

      На следующее утро Гермиона проснулась от того, что полог вокруг кровати был сорван, а также от громкого и возбуждённого восклицания: «Я ТАК И ЗНАЛА!» Она подняла глаза, моргая, и увидела Джинни, торжествующе стоящую над ними, скрестив руки на груди и улыбаясь от уха до уха. Тео выругался и перевернулся на другой бок, всё ещё полусонный, прикрывая глаза от света, а Гермиона натянула одеяло на них обоих.       — Джин! Да и на мне не очень много одежды, — сказала она, указывая на себя и Тео.       — О, прекрасно, — сказала Джинни, снова задёргивая полог и отворачиваясь. — Кстати, твой лифчик лежит на полу, — приглушённо крикнула она.       — Благодарю тебя! — резко сказала Гермиона, поднимая лифчик и поспешно надевая его. Так будет лучше, пока она не примет душ. Она нашла рубашку Тео и надела её, чтобы прикрыть себя, решив, что платье требует слишком больших усилий, затем осторожно выбралась из кровати, оставив Тео, который свернулся калачиком и снова заснул. Она выскользнула из-за полога и повернулась лицом к Джинни.       — Я так рада за тебя! — закричала Джинни и обняла её. Гермиона хихикнула, но приложила палец к губам.       — Ш-ш-ш. Он всё ещё спит, — она потянула подругу к другой кровати, и они сели.       — Я знала, что это случится, я знала, я знала, — выпалила Джинни. — Я велела ему пойти и найти тебя, после того как ты спряталась от меня. Мерлин знает, что вы двое принадлежите друг другу, всё, что вам было нужно — это толчок.       — Ты так думаешь? — послышался голос позади них, и из-за полога показались взъерошенные волосы Тео и его усталое лицо. Он надел брюки, но всё ещё был без рубашки, и с удивлением посмотрел на Гермиону, когда подошёл к ним. — А я всё гадал, куда она делась.       — Извини, — сказала она, когда он сел рядом с ней на кровать и обнял её, — это было единственное, что я могла быстро надеть.       — Не извиняйся, — ответил он, целуя её в щеку, — ты выглядишь в ней лучше, чем я.       — Ну и что? Что случилось?! — настаивала Джинни.       — О, так теперь мы говорим, как девочки? — спросил Тео, приподняв бровь. — Может, мне уйти?       — Ты не должен, — сказала Гермиона, крепче сжимая его руку. — Джинни просто любопытствует, так что мы расскажем ей достаточно для того, чтобы она заткнулась, а потом пойдём завтракать.       Тео усмехнулся и положил голову ей на плечо.        — Тогда продолжай. Расскажи ей все пикантные подробности.       — Он мне нравится, — заявила Джинни, и Гермиона рассмеялась.       — Слушай, тут особо нечего рассказывать. Ты же слышала, что я сказала на вечеринке. Я выбежала, Тео пришёл, чтобы найти меня. Я сказала ему, что не шучу, и он ответил, что тоже любит меня. А потом… ну, кое-что случилось, и ты нашла нас сегодня утром в постели. Я уверена, что с остальным ты можешь разобраться сама.       Джинни звизгнула.       — Значит, ты влюблена? Это правда? Это так замечательно!       Гермиона посмотрела на Тео, который улыбнулся ей, и снял голову с её плеча, чтобы нежно поцеловать.        — Да, это так.       — Я не могу справиться с этим, слишком много сахарина для утра, — объявила девушка Уизли, затем встала и пошла к двери. — Я собираюсь допросить Невилла и Симуса, а вас двоих жду в общей комнате — одетых и готовых к завтраку — через десять минут. Я умираю с голоду.       — Требовательная, не так ли? — заметил Тео, уходя, и Гермиона хихикнула. Он снова поцеловал её, и она счастливо ответила ему. Это был определённо один из лучших возможных способов проснуться утром.       — Нам нужно одеться, — выдавила Гермиона между поцелуями.       — М-м-м, — сказал Тео, но не остановился.       — Тео, — хихикнула она, отстраняясь, но он просто продолжал спускаться по её шее вместо этого. Она вздохнула и на мгновение сдалась, проведя руками по его обнажённые плечам, но потом спохватилась. — Нет, нет, нам надо идти завтракать, на это нет времени.       — О, хорошо, — мрачно сказал Тео, но огонёк в его глазах выдал, что он шутит. — Тогда я могу забрать свою рубашку?       — Я думала, что выгляжу в ней лучше, чем ты, — поддразнила его Гермиона. — Я подумала о начале нового модного тренда.       — Позволь мне внести ясность, — сказал Тео, вставая и следуя за ней обратно к её кровати, — ты выглядишь фантастически в ней, но ты также заставляешь меня хотеть сорвать её с тебя, и это будет неуместно в Большом зале, так что, возможно, тебе следует переодеться. Кроме того, мне нужно что-то надеть.       — О, я не знаю, — сказала Гермиона, при этом расстёгивая пуговицы, — мне очень нравится то, как ты сейчас выглядишь.       — Только ты это видишь, — ухмыльнулся Тео, забирая у неё рубашку и надевая её, — но я сомневаюсь, что кто-то ещё это захочет. Тем более я не хочу, чтоб меня кто-то видел без неё.       Гермиона снова поцеловала его и неохотно отодвинулась, чтобы найти себе что-нибудь из одежды. Тео закончил надевать рубашку и лёг на её кровать, наблюдая за ней с улыбкой.        — Ты такая красивая, — заметил он, качая головой. — Я всё ещё не могу в это поверить.       — Поверь мне, — сказала она, удивляясь тому, что совершенно не стыдилась того, что оказалась практически обнажённой перед ним в холодном свете дня. На самом деле её не беспокоили проблемы с телом, но её шрам, который всё ещё оставался на её руке от Беллатрисы, обычно вызывал у неё дискомфорт. Но, как ни странно, не с ним. Она просто не была против того, чтобы он видел её, — она не была против, если он видел её шрамы и недостатки, потому что он был Тео. Он не упомянул об этом, хотя она была уверена, что он должен был заметить это, и за это она почувствовала ещё одну волну благодарности. — Я всё ещё не могу поверить, что ты любишь меня, если честно. Я чувствую, что не заслуживаю этого, — сказала она ему, натягивая джемпер. — Как будто я не сделала достаточно, чтобы заслужить это. Я почти не разговаривала с тобой до этого года, а потом обидела тебя, встречаясь с Драко. Мне повезло, что ты хочешь быть со мной.       — Ты чувствуешь, что не заслуживаешь меня? — недоверчиво спросил Тео. — Это просто нелепо. Ты такая красивая, умная, храбрая, добрая, герой войны. В тебе есть всё, о чём все мечтают. Я всего лишь второсортный слизеринец, слишком трусливый, чтобы принять сторону в войне, увлекаемый моими более успешными друзьями, попытавшийся бросить девушку, которую он любил из-за проблем с самооценкой. Я должен был умолять тебя выбрать меня, я не знаю, о чём я думал.       — Я ненавижу, когда ты так говоришь о себе, — предупредила Гермиона. — У меня есть недостатки, и у тебя тоже есть хорошие качества. И я повторяла тебе снова и снова, — она села верхом на его колени, — ты никому не уступаешь.       Он зарычал и жадно поцеловал её.       — Тогда, только для тебя. И на это я не приму никакого ответа.       Она улыбнулась в ответ на его поцелуи.       — Тогда согласна не согласиться. Пойдём завтракать, я проголодалась.       Тео усмехнулся и последовал за ней из общежития, остановившись, чтобы схватить свой джемпер с пола по пути наружу. Они спускались по винтовой лестнице рука об руку, и Гермиона чувствовала себя так, словно плыла на облаке. За все те годы, что она провела, тоскуя по Рону, она понятия не имела, что такое настоящая любовь. Внезапно она поняла, почему другие девочки в её классе были больше заинтересованы в преследовании мальчиков, чем в знаниях; глядя на Тео с гордостью и счастьем в груди, и видя, как он с обожанием смотрит на неё, она не могла винить их за то, что они хотят найти это.       Пара появилась в общей комнате, и Джинни, Невилл и Симус нетерпеливо посмотрели вверх.        — Как раз вовремя! — воскликнула Джинни, когда Финниган вскинул руки и радостно закричал. Невилл закатил глаза на своих спутников и улыбнулся им.       — Поздравляю, ребята.       — И вас тоже, — ответила Гермиона, многозначительно кивнув на близость Невилла и Симуса. Невилл взял Симуса за руку и улыбнулся ирландцу. Джинни фыркнула.       — Теперь, когда мы выяснили, что я единственная иду завтракать без парня, мы можем идти?       — Не единственная, — весело ответил Тео, обнимая Гермиону за плечи. — у меня тоже нет парня.       Джинни шлёпнула его, и он рассмеялся.       — Кстати, я бы так не поступила, — предупредила она, указывая на руку Тео. — Если секретность всё ещё в порядке вещей, так вы не заденете чувства Малфоя или потенциально лицо Тео, тогда вам стоит попытаться сделать всё, как можно более тоньше. Сделать так, чтобы всё выглядело, как будто мы встретились по дороге.       — Хорошая мысль, — Гермиона прикусила губу. Лицо Тео слегка вытянулось. Они были так поглощены собой прошлой ночью, что совершенно забыли о Драко. — Может быть, сейчас это и к лучшему, — согласилась она, глядя на Тео в поисках подтверждения. — Я имею в виду, что я не хочу причинить тебе неприятности, а также, чтобы ты потерял своего друга.       Тео провёл рукой по волосам.       — Я не знаю, что лучше. Быть честным с ним может быть даже лучшим курсом действий, но с другой стороны, Драко может позволить своим эмоциям иногда брать верх над ним, и он действительно, действительно влюблён в тебя. Я не знаю, простит ли он меня когда-нибудь, — или на каком-то уровне простит себя за то, что «проиграл» мне. Потому что именно так он это и увидит.       Гермиона кивнула.       — Он смотрит свысока на всех, но особенно на самых близких ему людей. Зная, что ты увёл меня из-под его носа, это может убить его. Возможно, лучше держать это в себе, пока он не остынет.       — Замечательный план, — вставила Джинни, — а теперь, если мы не поторопимся, я тебя съем.       Гермиона позволила подруге вывести себя из общей комнаты, ободряюще улыбаясь своему парню. Это не будет длиться вечно. Тео улыбнулся ей в ответ, хотя улыбка и не коснулась его глаз. Они вели обычную беседу всю дорогу до вестибюля, где их с нетерпением ждал Блейз.       — Вы знаете, как долго я… м-м-м, — начал он ругать их, но был прерван губами Джинни. Он, казалось, совсем забыл о том, как долго он ждал, когда они погрузились в него, и Гермиона восприняла это как намёк на то, чтобы потянуть Тео и Невилла за руку.       — Они ещё не скоро вернутся, — объяснила она, — так что мы можем начинать.       — Мне всё равно придётся подойти к слизеринскому столу, так что я подожду его, — ответил Тео. — Было бы странно, если бы я вдруг поел с вами, ребята. Но увидимся позже. — Он добавил, обращаясь к Гермионы, — встретимся в библиотеке после уроков? Я хочу начать занятия по древним рунам, которые ты мне обещала.       Гермиона не была уверена, что её больше волновало: перспектива поцеловаться с Тео в тёмных углах библиотеки или на самом деле поговорить с ним о древних рунах. Она сделала мысленную пометку, чтобы её приоритеты проверил профессионал. Быстро оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит, она поцеловала его в щёку и усмехнулась.        — Тогда до встречи.       — Честно говоря, — сказал Невилл, когда они покинули всё ещё целующихся Джинни и Блейза, оставив Тео неловко стоять рядом с ними, — почти нет смысла пытаться спрятаться, ты знаешь. То, как вы двое смотрите друг на друга, оставляет очень мало места для воображения. Вы явно по уши влюблены друг в друга.       Гермиона с трудом сдержала усмешку. Симус легонько толкнул её в плечо.        — Это хороший взгляд на тебя.       — Спасибо, Симус, — ответила она, когда они сели, и покачала головой, отгоняя мысли о Тео. — Итак, вы двое, ещё раз поздравляю! Расскажите мне всё, как это случилось.       — Невилл, ты лучше рассказываешь, — сказал Симус, уже наполовину набив рот яйцами. — Кроме того, я должен был рассказать Джинни раннее, пока ты спал, так что теперь ты, так как уже не спишь.       Невилл нерешительно толкнул его локтём, но спорить не стал.        — После того, как всё началось, это было немного неловко для меня сначала, — объяснил он, — и я действительно не знал, что другие подумают обо мне или как вести себя с ними. Я не хотел никому причинять неудобства или что-то в этом роде. Для меня это тоже самое, что и всегда, я думаю, но я пытался быть немного более сознательным по отношению к другим.       Он положил немного яичницы на свой тост и взглянул на Симуса, румянец появился на его щеках.       — Симус первым делом подошёл ко мне на Хогвартс-экспрессе и спросил, правда ли это. Когда я сказал ему «да», он ответил, что уже много лет ждёт, когда я наконец решусь. Он сказал, что я мог бы объявить об этом с четвёртого курса. Я спросил: «Как ты мог знать, если даже я не понимал этого?» — а он сказал: «Не знаю. Я просто знал. Наверное, раз уж я так рано об этом узнал, то и ты тоже.» Конечно, — продолжал Невилл, держа во рту половину бутерброда с беконом, — я вообще не знал, что Симус — би. Так что это вроде как выбило меня, но это помогло иметь кого-то ещё, кто был в той же лодке. Так что в этом году мы часто держались вместе. Это было на той вечеринке в октябре — ну, ты знаешь, первой у нас со слизеринцами, — Гермиона поморщилась при воспоминании о том, что она сделала той ночью, — Симус так напился, и после того, как я помог ему добраться до комнаты в общежитии, он поцеловал меня. Он был наполовину вне себя от выпивки, так что я действительно не знал, что делать, но я не остановился, и он говорил мне, как долго он хотел поцеловать меня, и как сильно он мечтал об этом.       — Эй, если ты собираешься рассказать все эти неловкие моменты…  — вставил Симус, выглядя смущённым.       — Это вовсе не стыдно! — оборвала его Гермиона. — Я думаю, что это мило. Пожалуйста, Невилл, продолжай. Это звучит как самая очаровательная история.       — Симус намного романтичные, чем он хочет, чтобы о нём думали, — поддразнил Невилл, подмигивая своей второй половине. — Так или иначе, мы оказались в одной постели, хотя ничего и не делали. На следующее утро Симус очень стеснялся произошедшего, но признался, что я нравлюсь ему с шестого курса. Конечно, всё это было для меня в новинку, но я не понимал, почему бы нам не попробовать, — он шутливо улыбнулся и погладил Симуса по руке, — мы провели пару месяцев наших отношений в комнате в общежитии. А потом, на Рождество, я сказал бабушке, — он поморщился, — и это… могло бы пройти лучше через некоторое время, но я был полон решимости сделать это именно тогда.       — Мои мама и папа тоже не были в восторге, — ответил Симус с набитым тостом ртом, — католики до мозга костей. Даже мама, хотя она тоже ведьма. Я никогда по-настоящему не покупался на всё это, они это знали, но всё равно не были счастливы иметь сына-гея. Впрочем, мне всё равно, — по их словам, я уже иду в ад, так что пусть будет ещё немного греха на этом пути.       Невилл рассмеялся.       — Итак, после того, как мы поговорили с нашими семьями, мы подумали: «Ну что мы потеряем, если все остальные тоже узнают?» В конце концов, это действительно так, — мы всерьёз влюблены друг в друга. Потом была ещё прошлая ночь, и теперь ты в значительной степени в курсе событий.       Гермиона не могла перестать улыбаться.       — Я так рада за вас обоих, — сказала она. — Это хоть позор для ваших семей, но пока вы есть друг у друга, это самое главное.       — Согласен, — сказал Невилл и повернул голову, чтобы быстро чмокнуть Симуса.       В этот момент Джинни тяжело опустилась рядом с ними. Она не выглядела счастливой.        — Что случилось? — с тревогой спросила Гермиона, оглядываясь на двери.       — Малфой, — последовал её ответ, и Гермиона почувствовала, как на неё накатывает волна вины. — Он подошёл к нам и спросил, не знаю ли я, в кого ты влюблена. Он выглядит полумёртвым, Гермиона, — я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ещё хуже, но честно — он действительно надеялся на ваши отношения. Я сказала ему, что знаю, но что если он узнает, кто это был, это не улучшит ситуацию, и что он должен отпустить это. Он угрожал мне, но всё было бесполезно, я даже не боялась его, как раньше. Это была определённо хорошая идея, — не выставлять ваши отношения с Тео напоказ перед ним. Я думаю, тебе нужно поговорить с ним.       — Я бы тоже хотела это сделать, — ответила Гермиона, чувствуя, что как будто нож пронзает её живот, — но он не разумен. Я уже дважды пыталась подвести его к этому, и оба раза он не принимал мой отказ. Я не знаю, что ещё я могу сказать  — я извинилась, я сказала ему, что это не его вина, я сказала ему, что ценю его подарок, и что на самом деле, единственная причина, по которой я отказала ему, это то, что было бы нечестно для нас обоих быть в отношениях, когда моё сердце принадлежит другому.       Джинни выглядела обеспокоенной.       — Я не знаю, что сказать, Гермиона. Ему что-то нужно, это точно. Я никогда не видела его таким раньше, даже на шестом курсе, когда он получил это задание от Волдеморта. Он наполовину сломан, а другая, колючая, ворчливая половина совсем не такая, как раньше.       — Ему нужно время, — сказал Невилл, — но я думаю, что одно-два твоих слова, Гермиона, не повредят. Хочешь ты этого или нет, но ты вселила в него надежду, завязав отношения с ним в начале года. Я не говорю, что это всё твоя вина, но он не был бы так расстроен от потери тебя, если бы никогда не чувствовал, что ты была у него на первом месте.       — Но что я могу сказать? — удручённо спросила Гермиона. — «Давай будем друзьями» — это, наверное, последнее, что он сейчас хочет услышать. «Прости» — это тоже бесполезно. «Я забочусь о тебе, но не так сильно, как о нём» — это как удар под дых. На этот раз, у меня просто нет правильных слов.       Все четверо закончили свой завтрак в мрачном молчании, никто не мог найти подходящего ответа.       Позже, тем же вечером, Гермиона сидела с Тео в библиотеке. Совсем не то тайное романтическое свидание, которое они ожидали, оказалось, что это место было абсолютно переполнено людьми, готовящимися к их СОВам. Они провели настоящее занятие по древним рунам, Гермиона, помогающая Тео пересмотреть материал, который он догнал, но, честно говоря, ему не нужна была большая помощь, — он был так же хорош в этом вопросе, как и она, поэтому она была приятно удивлена, обнаружив это. Через некоторое время они заговорили о Драко, и лицо Тео вытянулось.       — Он совсем запутался, — честно признался Тео. — Я чувствую себя таким виноватым из-за того, что мы делаем.       — Я тоже, — призналась Гермиона. — Я вообще не должна была идти с ним. Мне очень жаль, но это моя вина.       Тео пожал плечами.       — Что сделано, то сделано. Честно говоря, я думаю, что независимо от того, сделала ты это или нет, он отреагировал бы точно так же. Он очень долго считал тебя своей, даже если на самом деле ничего тебе не говорил, — а он не любит делиться. Он начал унижать меня ещё больше после того, как узнал, что ты мне тоже нравишься. Хотел, чтобы я поверил, что у меня никогда не было шансов в этом по сравнению с ним, потому что таким образом у него никогда не будет никакой конкуренции. Я тоже очень долго ему верил.       Гермиона нежно погладила его по лицу.        — Похоже, он действительно поставил тебя в трудное положение.       Тео покачал головой, его лицо всё ещё было отчаянно грустным.       — Кому-то другому трудно понять, каково это — быть слизеринцем, особенно в последние несколько лет. Ты не можешь никому показать свою слабость, и ты не можешь никому довериться, потому что если ты это сделаешь, то тебя ударят в спину и убьют так, что кто-то другой сможет перелезть через тебя. Это было жестоко. По крайней мере, Драко называл меня своим другом, что само по себе было благословением, потому что это означало, что я был защищён от любого другого, кто попытался бы это сделать. — Он вздрогнул. — Я рад, что это больше не так. Но я многим обязан Драко, независимо от того, какие ужасные вещи он сделал, потому что в Слизерине он подставил свою шею для меня.       Гермиона не могла представить себе ничего подобного. Уже не в первый раз она горячо благодарила все существующие силы за то, что её распределили в Гриффиндор. Должно быть, ужас отразился на её лице, потому что Тео взял её за руку и слегка улыбнулся.       — Не волнуйся. Блейз, Милли, Гойл и Пэнси — всё это уже в прошлом. Мы все видели и прошли через слишком многое, чтобы мелкие школьные амбиции имели значение. Я просто хотел, чтобы ты поняла, что Драко сделал для меня, и что я ему должен, — и почему я чувствую себя таким виноватым, делая то, что мы делаем.       — Ты хочешь остановиться? — спросила Гермиона, хотя ей потребовались все её силы, чтобы выдавить из себя этот вопрос.       — Цирцея, нет, — ответил Тео с ужасом на лице и быстро поцеловал её. — Когда я не с тобой, то чувствую себя в сто тысяч раз хуже. Последние несколько недель я чувствовал себя совершенно разбитым, хотя и не выглядел таковым. Я почти ничего не ел и не спал, а Блейз наблюдал за мной круглые сутки, заставляя меня вставать и идти в класс. Нет, я выучил свой урок, я никогда не откажусь от тебя снова. Ни для кого и ни для чего. — И вдруг он запнулся. — Если только — если только ты не хочешь продолжать…       Гермиона почувствовала тёплое жужжание в груди и яростно замотала головой в ответ на его предложение.        — Я тоже не могла обойтись без тебя, — призналась она. — я всё время волновалась, и Джинни не раз приходилось будить меня, потому что я плакала во сне. Быть с тобой, целовать тебя, видеть твоё лицо каждый день, — вот что делает все эти стрессы и чувство вины того стоящими.       — Тогда мы договорились, — мягко сказал Тео, — определённо не будем расставаться. Когда-либо. Так что же это за план Б?       — Хотела бы я знать, — ответила Гермиона, положив голову на стол. — А что заставит Драко почувствовать себя лучше? Я никогда не думала, что можно чувствовать такую вину перед кем-то, кого я даже не особенно люблю как человека.       — Он потерял тебя, — ответил Тео, — так что, честно говоря, мы ничего не можем сделать для него, что могло бы даже сравниться. Мы просто должны дать ему немного времени и посмотреть, как он поживает. Мы с Блейзом пытаемся заставить его чувствовать себя лучше, но он одержим тем, что знает, кто «украл» тебя, он не будет фокусироваться ни на чем другом. Я чувствую себя ужасно, но только на этот раз я буду эгоистичным и сделаю то, что правильно для меня. — Для нас. Со временем Драко всё поймёт. А пока я советую тебе держаться на расстоянии и никому не говорить обо мне. Мы, вероятно, должны начать встречаться только в выручай-комнате или общежитиях Гриффиндора. Я также начну носить свои книги по древним рунам, куда бы я ни пошёл, поэтому у меня есть причина не быть в общей комнате по вечерам. К счастью, я беру дополнительный предмет, так что никто не может усомниться в этом.       Гермиона смотрела на него со всевозрастающим удивлением и признательностью в глазах. Он действительно заботился о своём друге, и он брал на себя ответственность и делал всё возможное, чтобы убедиться, что чувства Драко были защищены, но он не отступал, как раньше, и не отказывался от того, что он действительно хотел. Впервые, она увидела, как глубоко укоренившиеся черты характера, которые привели его к Слизерину, поднялись на поверхность. Она была одновременно впечатлена, горда и немного возбуждена. — Звучит как план. Я действительно люблю тебя, Тео, — она чувствовала, что ей нужно добавить.       Он улыбнулся, его волосы упали на лоб, и наклонился к ней.       — Я тоже тебя люблю. Мы с тобой вместе с этим разберёмся.       Следующие несколько дней были напряжёнными для Гермионы по целому ряду причин. Она всегда была сверхинтеллектуальной, сверх анализатором, поэтому, когда у неё на уме постоянно были Тео и Драко, ей было трудно войти в правильное состояние ума для занятий. Конечно, не в первый раз в этом году она ругала себя за то, что связалась с мальчиками прямо перед экзаменами, но потом вспомнила, каково это — быть с Тео, и всё это ушло. А потом, через пять минут, она снова начинала себя пинать. Она, как обычно, составила для всех них расписание подготовки к экзаменам, и хотя Джинни и Невилл неохотно приняли их, поскольку уже знали свою судьбу, Тео и Блейз были потрясены.       — Что это такое? — спросил Блейз, подозрительно глядя на ярко раскрашенный кусок пергамента.       — Это твое расписание по подготовке к экзаменам, — ответила Гермиона, строго глядя то на него, то на Тео, который скептически смотрел на страницу. — Если ты будешь продолжать в том же духе с этого момента и до мая, то будешь более чем готов к встрече со своими ТРИТОНами.       — У меня такое чувство, что ты уже делала это раньше, — слабо сказал он, и она кивнула.       — Каждый год, для всех гриффиндорцев. Поздравляю, вы тоже вошли в клуб.       — Иногда я забываю, какая ты зубрила, — вздохнул Блейз, и Тео явно пытался сдержать смех. Гермиона повернулась к нему, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь ещё, а затем твердо сказала:       — Ты — причина, по которой я делаю это так рано в этом году! Я не знаю, сколько времени у меня будет с этого момента, поэтому важно начать прямо сейчас!       При этих словах Тео больше не мог сдерживаться и рассмеялся. Гермиона была расстроена на мгновение, прежде чем он схватил её и прижал к себе. Блейз усмехнулся и притворился, что его тошнит.       — Не волнуйся. Мы будем придерживаться нашего расписания. Я просто не могу поверить, насколько ты организована — это открытие для моих глаз.       — Полагаю, до этого года ты не знал меня так хорошо, — Гермиона позволила себе улыбнуться. — Ну, тебе лучше привыкнуть прямо сейчас! Я собираюсь убедиться, что мы все сдадим наши экзамены с честью.       Улыбки Тео было достаточно, чтобы она чувствовала себя лёгкой и счастливой весь день.       Конечно, с расписанием занятий была одна вещь, которую Гермиона забыла. Она планировала, что все они будут учиться вместе в разные дни по предметам, которые они разделяли, и, естественно, она приходила на пятнадцать минут раньше на каждую учебную сессию, потому что если не прийти раньше, то ты опаздал. Она привыкла к тому, что её сверстники суетятся в последний момент, поэтому она выстроила все свои экзаменационные материалы, готовясь в пустом классе, который она выбрала в качестве места встречи, и ждала.       Однако она совсем забыла, что её очень легко выследить, если учесть, что кто-то хорошо знал её и имел доступ к расписанию, которое лежало в его общежитии.       За четырнадцать с половиной минут до запланированного сеанса чар Гермиона сидела с книгами наготове и была отвлечена внезапным хлопком закрывшейся двери. Она подняла голову, чтобы посмотреть, кто это был, и почти отпрянула при виде Драко, волшебным образом закрывая за ним дверь. Её сердце забилось быстрее, но она напомнила себе, что ей нечего бояться. Это был всего лишь Драко. Он не был Драко прошлых лет, он повзрослел, и он не причинит ей вреда.        Она заставила себя улыбнуться.       — Драко. Может быть, ты хочешь присоединиться к учебной сессии?       — Нет, — ответил он напряжённым голосом. Они были правы, — он действительно выглядел ужасно. — Я просто пришёл поговорить с тобой заранее. — Он подошёл к ней, и все следы страха и нервозности немедленно исчезли из её тела. Он выглядел сломленным человеком, и в его серых глазах застыла небывалая печаль. Она была почти встревожена своим внезапным желанием обнять его.       — Хорошо. Мы можем поговорить, — сказала она, глубоко вздохнув.       — Послушай, — начал он таким тоном, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Я же сказал тебе, что не… я не умею выражать свои мысли. Я делаю это не так, как надо, что не подходит для этой ситуации. Так что прости меня, если я немного не так выражусь. Но у меня есть кое-что, что я хочу сказать тебе. Прежде всего, я хотел бы извиниться за свои действия по отношению к тебе на вечеринке. Я выпил слишком много спиртного, и мне было страшно услышать то, что я не хотел слышать, и я позволил себе стать слишком эмоциональным. Я не могу винить тебя за то, что ты расстроилась, и мне очень жаль, что я поставил тебя в такую ситуацию. — Его серые глаза были очень серьёзными, и Гермиона была шокирована тем фактом, что Драко Малфой действительно извинился перед ней. Это было высоко в списке вещей, про которые она никогда не думала, что это может произойти. Она открыла было рот, чтобы сказать, что прощает его, но он быстро заговорил, не давая ей вставить ни слова. — Во-вторых, я хотел бы объясниться. Ты знаешь, что у меня было довольно ужасное время в последние пару лет. Ты же знаешь, через какое дерьмо мы все прошли, — включая нашу сторону, — и ты одна из немногих, кто действительно понимает это. Знаешь, не было ни одного дня, когда бы я не думал о том, что Беллатриса сделала с тобой, и как я даже пальцем не пошевелил. Если бы у меня был маховик времени, это первое, что я бы изменил.        Гермиона инстинктивно провела рукой по предплечью, потирая его, и Драко заметил этот жест. Он положил ладонь на свою левую руку и потянул рукав вниз, открывая обожжённое, изуродованное и искривлённое изображение тёмной метки, проходящей через столько рубцов, что она могла бы сказать, что он пытался вырезать её. Она постаралась не подавиться.       — У всех нас есть шрамы, которые мы хотели бы стереть, вещи, которые мы хотели бы сделать по-другому, и ты понимаешь это лучше, чем кто-либо. Меня всегда тянуло к тебе, я чувствовал, что мы две стороны одной медали, даже в самом начале, когда все мои инстинкты боролись с этим. Я-я думал, что ты такая же. Я думал, что в начале этого года нам наконец-то удалось нажать кнопку. Если бы я знал, что ты не видишь во мне ничего, кроме отвлечения, тогда, возможно, я бы постарался сильнее. Я должен был постараться ещё больше. Но я не понимал — не знал, пока не стало слишком поздно, — что на самом деле тебя со мной не было. Ты всё время была с кем-то другим, и это ранит меня до глубины души, потому что, когда всё, казалось, наконец-то сошлось, мне пришлось признать, что на самом деле это не мой счастливый конец. Глупо в это верить, но так уж вышло, и я надеюсь, что теперь ты понимаешь, почему я так сильно переживал и почему не мог отпустить тебя. Я был влюблён в тебя очень долго.       Сердце Гермионы словно разорвалось пополам. Она так сильно любила Тео, но ведь ей нравилось быть с Малфоем, не так ли? Она думала о нём, и ей было очень хорошо с ним, и она, не характерно и очень безответственно, во имя того, чтобы позволить своим инстинктам вести её, вела его вперёд, не думая о последствиях того, что это могло означать. Его разбитое сердце было её виной. Она открыла рот, и на этот раз он её не остановил.       — Драко, — она тщательно подбирала слова, не сводя с него глаз, — я так сожалею о том, что сделала тебе. За то, что я всё ещё делаю с тобой. Ты этого не заслуживаешь, и я ненавижу причинять тебе боль. Я никогда не должна была ни во что ввязываться с тобой, пока у меня развиваются чувства к кому-то другому, это было необдуманно и ужасно с моей стороны. Это я должна извиняться за это. И… — она заколебалась, потом продолжила, — ты не сумасшедший. Я знаю, что ты имеешь в виду, и я тоже это почувствовала. Мы так похожи, и у нас так много общих качеств, но у каждого из нас есть добродетели, которые отражают друг друга. В другое время, в другом месте, определённо есть мир, где я тоже могла бы влюбиться в тебя. Ты умный, амбициозный, решительный и, — честно говоря, очень храбрый человек. Я действительно сожалею о том, как сильно я обидела тебя, вставая между нами вот так, потому что я действительно хотела бы провести с тобой гораздо больше времени в будущем. Я надеюсь, что когда-нибудь это станет возможным.       Драко слегка улыбнулся.        — По крайней мере, я знаю, что у меня был хоть какой-то шанс. Я не собираюсь больше спрашивать тебя, кто он, потому что я думаю, что пришёл к пониманию, что знание не поможет. Он всегда будет тем человеком, из-за которого я потерял тебя, а я ненавижу терять; но пока он относится к тебе правильно, и ты любишь его, я не буду мешать, потому что твоё счастье имеет значение. Но я всегда буду думать «а что, если». И если он когда-нибудь причинит тебе боль, не жди, что я буду сдерживаться.       — Он не причинит, — сказала Гермиона, пытаясь сохранить выражение лица, которое не показывало всепоглощающую печаль и гнев, которые она испытывала внутри себя из-за боли, которую она ему причинила. Почему она была такой безрассудной, такой безрассудной? Но Гермиона Грейнджер не хотела быть такой. Она поклялась себе никогда больше не относиться с таким пренебрежением к чувствам других людей. — Но я действительно ценю это чувство. И спасибо тебе, что сказал это. Это очень много значит, что ты хочешь, чтобы я была счастлива.       Мгновение прошло между ними, короткая вспышка чего-то, что она не могла точно определить, что заставило её затаить дыхание; затем всё прошло, и Драко принял ту же самую кривую улыбку.       — Я справлюсь с этим, Грейнджер. Я вернусь прежде, чем ты это поймёшь.       — Лучше бы ты был таким, — сказала Гермиона, возвращая ему улыбку, — без тебя всё не так.       Драко вздохнул и повернулся, чтобы уйти.        — Спасибо, что выслушала меня, Грейнджер. Увидимся, как только я буду готов. Будь готова к тому, что я снова стану язвительным мерзавцем.       — Я всегда готова к этому, — сказала она с лёгким смешком, и он поднял руку на прощание и открыл дверь. За ней ждали Тео, Блейз и Джинни, и все они с удивлением переводили взгляд с Гермионы на Драко. Она приподняла бровь, заметив конец удлинённого уха, торчащий из кармана Джинни, который она поспешно спрятала с виноватой улыбкой. Тео и Блейз, по крайней мере, имели приличие выглядеть пристыженными.       Драко поднял бровь, но ничего не сказал, затем молча повернулся и пошёл прочь по коридору. Троица проводила его взглядом, а потом сгрудилась в комнате, опустив глаза в пол в ожидании неизбежного выговора. Гермиона только вздохнула и закатила глаза.        — Вы двое, — сказала она, обращаясь к Джинни и Блейзу, — должны научиться не совать свой нос в чужие дела. А ты, — она посмотрела на Тео, но он не смотрел ей в глаза, — мне немного обидно, что ты их не остановил, и очень обидно, если это было из-за того, что ты мне не доверяешь. Тем не менее, теперь один-один за подслушанные разговоры с Драко, поэтому я была бы лицемеркой, если бы сказала вам слишком много. Но это всё, мы квиты. Больше не надо.       — Это не потому, что я тебе не доверяю, — поспешно выпалил Тео, — я не хотел слушать, но потом мне сказали, что там Драко, и я подумал, что, может быть, ты предпочтёшь его мне, и если это так, то я не хотел быть здесь, когда ты откроешь дверь.…       — Другими словами, ты мне не доверяешь, — ответила Гемиона, поддразнивая его, но сохраняя строгое выражение лица.       — Нет! Я знал, что ты не целуешься и всё такое! Я никогда не думал, что ты так поступишь! — Тео запротестовал, глядя на Блейза в поисках поддержки, но тот поднял руки и отступил назад.       — Не верить в то, что я люблю тебя и ни за что не брошу, — сказала она, подходя ближе, — это всё равно что не доверять мне.       — Всё равно трудно поверить, что ты предпочла меня ему, — признался Тео. — Когда тебе дают ещё один такой шанс… ну, я бы не стал тебя винить.       Гермиона печально покачала головой.       — Нам действительно нужно помочь тебе преодолеть эти твои проблемы с самооценкой. Вот оно, Тео, — сказала она, указывая между ними, — это мы. Только ты и я. Мы. Ничего не меняется. Хорошо?       — Хорошо, — ответил он с запыхавшейся улыбкой, и она нежно поцеловала его.       — Ладно, теперь всё кончено, давайте начнём подготовку.