Второй Шанс

      Драко сидел у стойки бара, наблюдая, как они танцуют рядом с Джинни и Блейзом. Он был очень рад за своих друзей, но это сопровождалось горьким чувством реальности; что с этого момента Гермиона вряд ли когда-нибудь будет принадлежать ему. Конечно, за последние несколько недель он смирился с этим, но это было трудно, когда объект его желаний за последние семь лет так основательно отверг его, отдав предпочтение другу, которого он никогда даже не считал угрозой.       Он допил свой девятый бокал за вечер и угрюмо наблюдал, как тот наполняется в его руке. Было очень трудно смириться с тем, что, будучи Малфоем, он проиграл Нотту. Всё должно было пойти совсем не так. Как бы трудно ни было забыть её, ещё труднее было признать, что всё изменилось. Теперь Блейз был женат на Уизли. Тео и Грейнджер, вероятно, не будут сильно отставать от них, судя по пронзительным взглядам между ними и той скорости, с которой он попросил её стать хозяйкой его поместья. Даже Грег и Милли наконец заметили друг друга. Он покачал головой и залпом выпил половину нового напитка. Где же его место в этом новом мире, созданном другими?       — Добрый вечер, — раздался голос слева от него, и он обернулся с одинаковым удивлением и презрением, увидев Поттера, занимающего место рядом с ним. Он выглядел так же дерьмово, как и Драко. Он сердечно кивнул, чего Поттер действительно не заслуживал, и вернулся к своей выпивке, надеясь, что золотой мальчик на этот раз уладит свои проблемы мирно. Однако, когда он снова открыл рот, Драко сжал челюсти и заставил себя быть вежливым, хоть это и давалось ему с трудом. — Что ты там пьёшь?       — Огненный виски, — коротко ответил он, надеясь, что каким-то чудом это всё, что Поттер хотел сказать.       — О. Я сам всегда пил только исключительно сливочное пиво, — прокомментировал Поттер, и Драко сдержался, чтобы не рассмеяться, так как это только дало бы другому парню больше повода продолжить разговор. Поттер вздохнул и наклонился ближе. — Послушай, Малфой, я знаю, что ты очень расстроен из-за Гермионы. Я всё понимаю. Я имею в виду, что моя бывшая девушка вышла замуж сегодня вечером. — Как обычно у гриффиндорцев, это было прямо в нос, совершенно нежелательное сочувствие. — Если ты хочешь поговорить, то…       — Тогда уж точно не с тобой, — резко оборвал его Драко.       — Тогда с кем же? С Блейзом? С Тео? С Гойлом? Мне кажется, что у тебя не так уж много вариантов, — ответил Поттер, и на этот раз Драко пришлось признать, что чудо-мальчик был прав. — Просто хотел сказать, что я здесь, понимаешь. Гермиона теперь дружит с тобой, и она думает, что ты на самом деле не придурок, так что если я могу помочь, я бы хотел этого.       — Отвали, Поттер, — огрызнулся Драко, но тот ничего не сказал, а просто сидел с тем же самым выражением на лице. Драко вздохнул. — Чего ты от меня хочешь? Скажи мне, а потом уходи.       Затем выражение лица Поттера изменилось, его глаза сузились.       — Знаешь что, чёрт возьми, я собираюсь прямо сейчас сказать это, — сказал он, выпрямляясь и глядя Драко прямо в глаза. — Ты абсолютный придурок. Ты уже много лет обращаешься со всеми нами как с дерьмом, и даже в этом новом междусобойчике, который они умудряются культивировать, ты колючий и недружелюбный и не хочешь присоединиться.       — Я буду благодарен, если ты заткнёшься, когда поймёшь, что ты не имеешь ни малейшего понятия, о чём говоришь, — сказал Драко, его рука сжалась в кулак вокруг бокала. Тупой грёбаный Поттер.       — Я знаю, что ты очень переживаешь за Гермиону и ненавидишь то, что она сейчас с Ноттом. Это не изменится, так что тебе нужно найти способ забыть её, особенно если ты собираешься остаться частью этой группы дружбы, которая формируется, потому что слизеринцы не будут потакать тебе вечно, Малфой. Ты будешь сам по себе, если не разберёшься со своим дерьмом.       — А? И что заставляет Святого Поттера думать, что он знает хоть одну грёбанную вещь обо мне? — спросил Драко насмешливым тоном, его рука дрожала, полностью осознавая, что каждое слово, которое выходило из уст его соперника, было несомненно правдой.       Поттер грустно улыбнулся ему и провёл рукой по швабре, которую называл волосами.       — Ты полагался на меня в лесу во время отработки в первый год, поэтому я знаю, что ты не думаешь, что я полностью неспособен. Я знаю, что ты любишь летать и живёшь ради квиддича так же, как и я. Ты взял меня за руку, когда был в выручай-комнате во время битвы, так что я знаю, что ты знаешь о сострадании. Ты не отдал нас Беллатрисе и позволил нам сбежать с твоей палочкой, поэтому я знаю, что ты никогда не поддерживал Волдеморта. И ты опустил свою палочку, Малфой. Говори что хочешь, но когда дело дошло до драки, ты не смог убить Дамблдора. Несмотря на всё, что ты проецируешь на весь остальной мир, я был твоим соперником в течение восьми лет, я видел тебя в лучших и худших проявлениях, и я знаю о тебе больше, чем ты хочешь признать.       Драко не ответил, злясь на то, что Поттер хоть немного зацепил его. Он не думал обо всех тех случаях, когда они были вместе на протяжении многих лет, забыл, что Поттер был там, когда он столкнулся с Дамблдором на крыше. Он никогда не забывал, что обязан Поттеру жизнью, но не любил, когда ему об этом напоминали. Он хмуро уставился в свой стакан. И куда только золотой мальчик мог пойти с этой тирадой?       Поттер вздохнул, и Драко почувствовал, что надвигается что-то большое.       — Слушай, Малфой, я тут немного рискну. Я не люблю тебя, а ты не любишь меня. Но все наши друзья объединяются в пары, и мы будем видеться намного чаще, так что… — он сделал паузу и глубоко вздохнул, словно набираясь откуда-то смелости, — ты хочешь забыть Гермиону со мной?       Сначала Драко не понял вопроса.        — Ты, блять, что, Поттер? Тебе нравится Грейнджер? Да ладно тебе, я знаю, что это неправда.       — Нет, ты не так понял, — сказал он, качая головой, и румянец выступил на его щеках. — С тех пор, как ты познакомился с Гермионой, я… ну… я вроде как влюбился в тебя.       — Какого чёрта?       Он бросился вперёд, прежде чем Драко успел собраться с мыслями.       — Я столько лет держал это в голове, потому что, во — первых, я не хотел, чтобы все знали, что я би, — а во-вторых, потому что ты — это ты, а я — это я. Это просто смешно. Это уже за гранью грёбаной шутки. Но сегодня моя бывшая подружка, Уизли, вышла замуж за Блейза Забини, и в этом странном новом месте, где мы оказались, я не могу не задаться вопросом, есть ли шанс. Я иду на риск. Полностью физически, ты понимаешь, что я не люблю тебя как человека, и я знаю, что ты чертовски не любишь меня. Поэтому, прежде чем ты начнёшь надо мной насмехаться, подумай, что для того, чтобы забыть Гермиону, возможно, вам нужно что-то — кто-то — совершенно другое. Я хочу быть твоим защитным механизмом, потому что я могу быть тем, что тебе нужно. В этом есть что-то и для меня, конечно, — я не знаю, почему ты не даешь мне спать по ночам, я не знаю, почему я так сильно хочу тебя, и если я между нами что-то произойдёт, может и уйдёт это чувство.       Поттер, наконец, замолчал, и Драко на секунду задумался, пытаясь понять, какого хрена он только что услышал из уст золотого мальчика. Поттеру он понравился? И не только потому, что он нравился Поттеру, но и потому, что у Поттера хватило нафиг наглости прийти и предложить ему что-то вроде соглашения о врагах-с-выгодой? Мерлин, сама мысль об этом заставила его содрогнуться. Он очень старался сдержать свой гнев, потому что кричать на Поттера прямо сейчас было бы нехорошо, и встретился глазами с ним.       — Спасибо за заботу, Поттер, — саркастически фыркнул он, — но единственное, что ты понял, так это то, что ты мне чертовски не нравишься. Я собираюсь сообщить тебе, что я не гей, и даже если бы я был, ты буквально последний человек на земле, которого я когда-либо хотел бы трахнуть. Так что, пожалуйста, будь добр отвалить и никогда больше со мной не разговаривать.       Несмотря на его леденящий душу отказ, Поттер нисколько не казался обеспокоенным. Он просто пожал плечами и наклонил голову.       — Твоя потеря, Малфой. Мне это тоже показалось безумием, честно говоря, но я рад, что хотя бы рискнул и спросил. Не найдя больше слов, наконец, Поттер покинул своё место и присоединился к остальной группе на танцполе.       Драко продолжал сидеть в баре, взбешённый, ещё некоторое время после этого. Какое право имел Поттер приходить и делать ему такое предложение? Как он посмел войти в его личное пространство, зарезервированное для выпивки, и предложить какую-то больную договорённость, когда, кстати, Драко был абсолютно не гей, и весь мир знал, что он ненавидит Поттера с удвоенной силой. Дело было даже не в его отце, не в его убеждениях и не в чем-то ещё, — Поттер смутил его в первый год, когда он не взял его за руку, и как бы мелко это ни казалось, с тех пор всё, что делала голова со шрамом, задевало не тот нерв. Он его терпеть не мог.       Пока он глубоко погружался в свои мысли о том, как сильно ему не нравится Поттер, кто-то подошёл и сел рядом с ним. Кипя от злости, думая, что это Поттер снова вернулся, чтобы преследовать его, Драко повернулся, чтобы послать его к черту, и остановился с открытым ртом, когда увидел, что это была Гермиона.       — Грейнджер, — выдавил он вместо этого и снова уставился в свой стакан.       — Привет, Драко, — ответила она, и он всё ещё не мог вынести чувства, которое возникло, когда она произнесла его имя, но у него не хватило духу сказать ей, чтобы она не произносила его. — Я видела, как Гарри говорил с тобой раньше. Вы двое наконец-то закопали топор войны?       — К чёрту все это, — поспешно ответил Драко. — Я буду недолюбливать Поттера до самой своей смерти. Ещё дольше.       — О чем же вы тогда говорили? — спросила Гермиона, и Драко пришлось сделать над собой усилие, чтобы не подавиться этой мыслью. Однако он подумал, что если об этом узнает кто-то другой, то это поможет подтвердить его уверенность в том, что на самом деле он не сошёл с ума, и, возможно, Гермиона сможет постоянно держать Поттера на расстоянии тридцати футов от него.       — Поттер сделал мне предложение, — выплюнул Драко, тяжело глотая свой напиток и глядя на него. — Он пришёл сюда и начал болтать о Дамблдоре или квиддиче, или о чём-то ещё, чёрт возьми, что выходило у него изо рта, а потом ни с того ни с сего сказал мне, что я ему нравлюсь, и спросил, не хочу ли я его трахнуть. Я сказал ему, чтобы он отвалил и никогда не возвращался, и он так и сделал.       Брови Гермионы удивлённо поползли вверх. Драко не знал, знала ли она о сексуальности Поттера или нет, но он был чертовски уверен в том, что любое количество сказанного вызвало бы такую реакцию.       — Ну… не могу сказать, что я это предвидела, но в этом есть смысл. Он всегда был немного одержим тобой в школе, — прокомментировала она, и от этой мысли у Драко скрутило живот. — Он уже спрашивал меня, стоит ли рисковать и добиваться того, чего хочешь. Думаю, именно это он и имел в виду.       — И тебе больше нечего сказать? У меня тут чёртова травма, — заметил Драко, и Гермиона хихикнула, что заставило его приподнять бровь.       — Ну, — сказала она, — я просто говорю то, что вижу здесь. Ты был угрюм и печален весь вечер, по понятным причинам, но всё равно стыдно видеть Драко Малфоя таким. — Она указала на одну из близняшек, которая сидела в одиночестве в другом конце комнаты, потягивая вино из своего кубка. — Падма смотрела на тебя почти всю ночь, а ты даже не заметил. Но Гарри подходит и говорит с тобой в течение десяти минут, и ты настолько изменился в настроении, чего я не видела уже несколько месяцев. Просто есть о чём подумать, вот и всё.       — Отлично. Теперь ты тоже можешь отвалить, ты в моём списке, — сказал Драко, и Гермиона засмеялась и подмигнула ему перед уходом. Он снова повернулся к своему стакану, сердитый и смущённый. То, что сказала Гермиона, было правдой, но это не означало, что он когда-нибудь будет развлекаться мыслью о долбаном Поттере. Это было более чем отвратительно. Единственная причина, по которой он был так страстно увлечён этим, заключалась в том, как сильно он ненавидел его.       Гермиона оставила Драко и вернулась на танцпол. Она знала, что Гарри некоторое время был бисексуалом — у них было много глубоких задушевных разговоров в палатке во время бегства, — но он никогда не упоминал ей, даже тогда, что у него были какие-то романтические чувства к Малфою. «Ну что ж, она могла понять», — подумала она. Драко был очень красивым мужчиной, и трудно было не заметить этого. Его личность была для неё проблемой в течение очень долгого времени, и она предполагала, что именно поэтому Гарри так неохотно признавался в своей привлекательности. Но теперь он очень медленно становился тем человеком, с которым они могли бы общаться, и вдобавок ко всему, судя по грубым словам Драко, Гарри не хотел ничего, кроме физических отношений. В глубине души она считала, что это было бы хорошо для них обоих, но понимала, что Драко ещё долго не придет в себя.       Когда она присоединилась к Тео, Блейзу, Невиллу, Симусу и Джинни на танцполе, Гермиона снова посмотрела в сторону бара и увидела, что Драко ускользнул. Она надеялась, что он сможет понять, чего хочет — даже если это был не Гарри, иметь цель снова, что-то, что мотивировало бы его, действительно помогло бы вытащить его из угнетающего места, в котором он оказался. Гермиона протянула Тео его стакан и улыбнулась, когда он повернулся к ней.       — Всё в порядке? Я видел, как ты там довольно долго разговаривала с Драко, — спросил он, и Гермиона пожала плечами. Она не чувствовала, что то, что Драко сказал ей, должно быть распространено среди всех — возможно, она расскажет только Тео позже, но она не собиралась говорить это посреди бального зала.       — Он немного пьянее, чем мне бы хотелось, я просто хотела убедиться, что он не собирается упасть, — солгала она, и Тео рассмеялся, облегчение отразилось на его лице.       — Я бы не волновался. Малфой умеет пить лучше любого из нас, когда захочет, — заверил он её и обнял за талию, приглашая на очередной танец. Гермиона положила голову ему на плечо и позволила себе покачиваться в такт музыке, позволяя всем мыслям о Драко улетучиться, и наслаждаться последними мгновениями этого совершенно невероятного вечера.       Через некоторое время музыка наконец смолкла, и к Луне стали присоединяться ещё несколько человек, наколдовывая одеяла, матрасы и палатки и сворачиваясь калачиком в разных местах бального зала. Гермиона приготовила все комнаты для гостей, которых было предостаточно, но, похоже, многие из её друзей выпили слишком много алкоголя, чтобы даже подумать о попытке подняться по лестнице, и предпочли пьяно заползти в постельные принадлежности собственного изобретения и отключиться.       Тео очень устал, поэтому Гермиона позволила ему лечь спать, пока убирала последние остатки бара. Она всё ещё чувствовала себя совершенно бодрой, и ей не хотелось делать это утром, прежде чем они все уйдут в школу, поэтому, стараясь никого не разбудить, она кралась по тёмному бальному залу, приводя в порядок и убирая весь их беспорядок. Она по-новому оценила работу домовых эльфов, когда осторожно переступила через край палатки у бара, изо всех сил стараясь не наткнуться на неё.       — Миона? — послышался голос изнутри, и она выругалась.       — Прости, Рон, я не хотела тебя будить, — прошептала она, наклоняясь к пологу палатки. — Просто немного прибиралась в комнате.       — А вот и нет, — последовал угрюмый ответ. — Я всё равно толком не могу спать.       — Ты хочешь поговорить об этом? — предложила Гермиона, с тоской думая о своей удобной кровати и тёплом парне, ожидающем наверху, но зная, что у Рона была очень тяжёлая ночь, и он, вероятно, нуждался в друге, чтобы поговорить прямо сейчас. Кстати, а где же Гарри? — А Гарри тоже там есть?       — Нет, — ответил Рон, когда она забралась в очень просторную палатку, — я не видел его со свадебной церемонии. Я всё ещё не могу поверить, что это действительно произошло.       — Ну, — рассуждала Гермиона, устраиваясь поудобнее на подушках и снимая высокие туфли, — это же Джинни, мы все знаем, какая она. Она что-то придумает и пойдёт на это независимо от того, есть ли другие люди на борту или нет.       — А ты думала, что это хорошая идея? Правда, ведь? — спросил Рон, и его усталые глаза расширились от удивления.       Гермиона вздохнула.       — Поначалу — нет. Нисколько, — я была совершенно шокирована, как ты, конечно, можешь себе представить. Но после того, как я выслушала мнение Джинни, честно говоря, я смогла её понять. Они счастливы вместе, и они были такими с самого начала, — честно говоря, ты не видел их в школе, и это удивительно, сколько времени им удаётся провести, целуясь. — Рон поморщился от этой мысли, но позволил ей продолжать говорить. — Всё в них пламенное, полное возбуждения и страсти, и ты знаешь, — продолжала она, — я думаю, что это был довольно естественный следующий шаг для них, хотя в любых нормальных отношениях это было бы слишком быстро. Это заставит их гореть ещё жарче на некоторое время, и даже если отношения не продлятся долго, то они будут счастливы, что сделали это независимо от всего.       — И всё же мне кажется, что это довольно глупо, — проворчал Рон, но Гермиона видела, что он понял всю силу её аргументации. — Я рада, что мне не придётся говорить об этом маме. Она сейчас взбесилась бы.       — Да уж, в этом я Джинни не завидую, — ухмыльнулась Гермиона, и Рон улыбнулся ей в ответ, и на мгновение ей показалось, что между ними всё вернулось в норму, как это было до войны. Однако прошло некоторое время, и Рон снова заговорил:       — Значит, ты завидуешь тому, что она выходит замуж? — его тон был любопытным и несколько напряжённым.       — И да, и нет, — задумчиво ответила Гермиона. — Женитьба — это огромное обязательство, и это не то, что я бы легко сделала, — я поддерживаю традиции в этом отношении, — поэтому свадьба, подобная той, что только что была у Джинни, определённо не мой стиль. Но с учётом сказанного, я думала об этом несколько раз, и когда-нибудь в будущем, когда мы станем старше и более устойчивыми, я знаю, что определённо хочу выйти замуж за Тео.       — Ты действительно так сильно в него влюблена? — спросил Рон без тени горечи, только удивлённо.       — Да, — ответила она, краснея и пожимая плечами. — Мы подходим друг другу. Я действительно не могу объяснить это лучше.       Рон криво усмехнулся.       — Я очень рад за тебя, Миона. Даже если это будет со слизеринцем. Если уж быть до конца честным, то Тео не так уж плох для змеи, да и Блейз тоже. По крайней мере, никто из вас не встречается с Малфоем, это было бы слишком.       — Ты должен узнать его получше, — с улыбкой сказала Гермиона, вставая и собираясь уходить. Она решила не делиться с Роном информацией, которую получила от Драко ранее. — Сейчас он действительно не так уж плох. Всё ещё мерзавец, но гораздо более терпимый.       — Да, я поверю в это, когда у Джорджа отрастёт ухо, — фыркнул Рон, и Гермиона хихикнула. — Спокойной ночи. Увидимся утром.       — Да, спокойной ночи, — ответила Гермиона и вышла из палатки, радуясь, что сегодня ей удалось поговорить с Роном по-настоящему. После драматической церемонии она забеспокоилась, что он не успокоится, но его попытки справиться с гневом, казалось, действительно работали. «Может быть, скоро они все станут настоящими друзьями, будут смеяться и шутить в большой компании, включая Гарри и Рона», — с тоской подумала она, пересекая комнату и гася последнюю свечу у входа.       Шаркающий звук, донёсшийся из коридора, примыкающего к прихожей, заставил её напрячься, и она медленно подползла поближе, чтобы посмотреть с палочкой что там. Она не думала, что что-то опасное может пройти мимо палат Тео, но после войны, её инстинкты всегда были в такой ситуации, чтобы держать палочку наготове. Стараясь не издавать ни звука, она тихонько прошлась по коридору и высунула голову из-за угла, чтобы посмотреть, что происходит, но тут же поспешно отстранилась, зажав рот рукой, и быстро убежала.       Гарри и Драко были прижаты к стене, основательно занятые тяжёлым поцелуем, и судя по состоянию их раздетости, казалось, что они собирались стать очень близкими друг другу в физическом плане. Гермионе не нужно было видеть ничего, и она прокралась наверх, в свою и Тео спальню, отчаянно пытаясь придумать способ, как бы забыть вид Гарри без одежды.       — Всё в порядке? — сонно спросила Тео, когда она забралась в кровать рядом с ним, обняв его тёплую спину.       — Да, — сказала она, решив, что сейчас не самый лучший момент для разглашения информации. — Всё просто замечательно.       Тео удовлетворённо вздохнул, и когда она уютно устроилась под одеялом, последней мыслью Гермионы было то, что, несмотря на её желание никогда не видеть этого, она была чрезвычайно счастлива, что Драко последовал её совету.