Признание

Прошло несколько молчаливых минут, прежде чем Майк смог ответить на вопрос. – Зачем нам вообще что-то делать, что-то менять? – пальцы Майка крепче вцепились в бедра вокалиста, в страхе, что тот в любой момент отпрянет и уйдет. Не уходи. Не бросай меня. Только не сейчас, когда я знаю, что мои чувства взаимны. Пожалуйста, не уходи! Честер со вздохом зарылся лицом Майку в шею, рука заскользила по чужой макушке и затылку вниз, к спине, легкими прикосновениями выписывая на голой коже круги. Майк чувствовал, как теплое дыхание Честера растворяется у него на ключице, губы украдкой касаются его кожи. Едва ощутимые прикосновения, но Майк готов был поклясться, что это не игра его воображения. – Честер… Мы можем все оставить как есть, как было всегда. Просто быть вместе. Без объяснений. Никому не говорить. Ребятам, Анне… Тали. Пусть все останется между нами, Чес. Только в этот раз я буду всё помнить. Пожалуйста… – Честер отстранился, и Майк, рвано выдохнув, затих. Открыв глаза, он увидел, как Честер тяжело осел на кровать. Противоречивые чувства сменялись на его лице одно за другим, и Майку больно было на это смотреть. Не понимаю! Зачем ты целуешь меня, если собираешься оттолкнуть в следующий же момент? Честер провел рукой по лицу, морщась, как от боли. Наконец, он посмотрел Майку в глаза. – Просто… Я думаю… Я не знаю, что я думаю. То есть, все и так было достаточно очевидно. Джим как минимум что-то подозревает, иначе он не селил бы нас постоянно в смежных комнатах, – взгляд вокалиста мимолетом скользнул по комнате, остановившись на двери, что вела в его собственный номер. Его губы тронула улыбка: – Думаю, он бы очень удивился, если бы узнал, что мы до сих пор не потрахались. По телу Майка разлилось тепло от того, как обыденно это слово прозвучало. Потрахаться? С тобой? Черт, да! Я однозначно за. – Тогда о чем тут еще думать, Чес? – мягко спросил Майк. Честер упал спиной на кровать, перекинув ноги через спинку. Майк смотрел на него с расстояния протянутой руки. Только посмотри на себя, Чес. Я вижу каждую черточку твоего тела, каждую твою часть, к которой я уже прикасался, каждый изгиб, который мне еще предстоит изучить. Я хочу исследовать тебя всего, до последней частички. Им необязательно об этом знать. – Мы никому не обязаны говорить. Пусть все останется так. Майк с трудом мог поверить в то, что просил, фактически умолял Честера пойти на обман. Это было совсем ему не свойственно. Одно дело – скрывать свои чувства, и совсем другое – интрижку. Интрижка. Слово заполнило его сознание, и он осторожно начал прощупывать свои чувства. Майк был уверен, что его накроет чувство стыда. Возможно, вины. Но сколько бы он ни ждал, ни то, ни другое так и не появилось. Он ощущал лишь ничем не разбавленное радостное предвкушение. – Я устал игнорировать свои чувства. Наши чувства. Давай просто чувствовать, Чес? Хотя бы раз в жизни. Разрываемый внутренними противоречиями, Честер смотрел Майку прямо в глаза. Шинода несмело потянулся к нему рукой. – Если сейчас соглашусь, то навсегда. Я не хочу скрываться всю жизнь, – Честер взял протянутую руку и бережно поднес ее к губам, запечатлевая на ладони Майка легкий поцелуй в той же манере, что и прошлой ночью. Его слова заставили сердце Майка ухнуть куда-то вниз, а глаза – предательски заблестеть. Честер продолжил: – Я не говорю «нет», Майки. Я говорю, что нам нужно подумать, как двигаться дальше, чтобы не разрушить все, над чем мы работали всю жизнь. В том числе наши семьи. Потому что я знаю, что как только скажу «да», ты станешь для меня единственным, что по-настоящему важно. И тогда рано или поздно все всё узнают. Мы действительно к этому готовы? Майк? – Честер сделал небольшую паузу и, обдумав свои следующие слова, продолжил: – Нам некуда торопиться. Мы идем по этому пути уже двадцать лет, спокойно, никуда не торопясь, со скоростью 5 миль в час, – Честер широко улыбнулся. – Так что незачем сейчас топить педаль в пол. Вокалист встал с кровати и притянул Майка к себе. Они снова стояли совсем рядом, Майк прикрыл глаза, мягкая ткань пижамных брюк Честера касалась его кожи. – Майки, – прошептал Честер. – Мы во всем разберемся, хорошо? – его щека прильнула к щеке эмси. Они дышали в одном ритме, что было для них абсолютно естественным. Сами их жизни давным-давно переплелись вот уже как пятнадцать лет, может, больше. Майк молча кивнул, еле сдерживая в себе порыв толкнуть Честера на кровать и взять у него все, чего он так давно хотел. Терпи. Он прав. Я ждал десять лет, могу подождать еще. Я готов ждать, если это позволит мне наконец быть с ним так, как я этого хочу. Получить его целиком. Без остатка. – Ладно, Чес. Давай одеваться. Есть охота. *** Остаток дня пролетел мгновенно: поздний завтрак и три интервью подряд. В интервью участвовали только Майк и Честер. Остальные ребята уехали играть в гольф, но Майк не очень-то жалел об упущенной возможности: гольф ему не особо нравился. А вот Честер любил сновать по площадке в дизайнерских шмотках и отпускать ехидные комментарии о чужих способностях. Пожалуй, один только Дейв мог сойти за сносного игрока, но собраться вместе на площадке и повалять дурака с мячами и клюшками было не так уж и плохо. К тому же Дэйву нравилась возможность поиграть в разных уголках мира, поэтому, если во время тура выдавался свободный денек, они дружно собирались и всей толпой ехали опробовать новое местечко, несмотря на то, что просто ужасно играли в гольф. Ребята договорились встретиться после интервью и вместе пообедать, но когда закончилось последнее интервью, Честер взял Майка за руку, сидя на заднем сидении микроавтобуса, и устало пробормотал: – Давай не пойдем, а? Я слишком вымотался. Несмотря на то, что сам Майк был полон сил и голоден, как стая волков, сказать Честеру «нет» было выше его сил. – Конечно, – мягко ответил он, наклоняясь в сторону водителя: – Планы поменялись, возвращаемся в отель. Водитель ответил коротким кивком, и Майк быстро достал телефон, отправляя сообщение Брэду, чтобы их не ждали. Покончив с этим, Майк уставился в окно и позволил мыслям течь в свободном направлении. Он прокрутил в голове последние 24 часа, события, связанные с Честером, все что было между ними сказано, их легкий поцелуй… Черт, я хочу поцеловать его еще раз. До сих пор не могу поверить, что он это сделал. Майк бессознательно провел по нижней губе ребром большого пальца, живо ощущая отголоски утреннего поцелуя: губы Честера открыты под его напором, рука запуталась у Майка в волосах, оглушительный стук его сердца у самого горла. Интересно, что я почувствую, получив то, о чем мечтал долгие годы? Боже, я слишком долго его хотел. Майку стало некомфортно в джинсах, и он неловко поежился. В голове возникли неуместные образы: губы Честера на его коже, плавно скользящие по темной дорожке чуть ниже пупка, целуя, вылизывая, прикусывая, спускаясь все ниже и ниже… Взглянув на Честера, Майк почувствовал знакомый трепет, который всегда переполнял его, когда он украдкой бросал на него взгляд. Честер откинулся на спинку сидения и что-то негромко напевал с закрытыми глазами не размыкая губ, все еще крепко держа Майка за руку. Взгляд эмси задержался на его подбородке, скользнув ниже, к шее, которую ему очень хотелось попробовать на вкус, но... Терпение. Ага. Боже, он настолько терпелив, что медаль пора выдавать. Майк одновременно услышал и одновременно почувствовал, как Честер провалился в сон: рука на ладони Майка расслабилась, дыхание выровнялось и стало более глубоким. Шинода не мог заставить себя отвернуться, не мог перестать легонько гладить руку Честера большим пальцем и надеяться, молиться, что сможет убедить его согласиться быть с ним. Спустя каких-то пять минут они подъехали к отелю. Майк, отстегнув ремень свободной рукой, наклонился к Честеру и легонько тронул его за плечо. Майк ненавидел тревожить его сон. – Чес? Честер? Мы приехали. Глаза вокалиста открылись, подернутые сонной дымкой. Взгляд стал осмысленным и сфокусировался у Майка на глазах, через мгновение переместившись вниз, задерживаясь на губах. – Ага... Да, – шепнул Честер и выпрямился в кресле. Выпустив ладонь Майка из рук, он потянулся к ручке, чтобы открыть дверцу. В отель они вошли молча, Майк не был уверен, стоило ли ему что-то сейчас говорить. Странный день. Н-да. Страннее не бывает. Еще вчера вся жизнь была простой и понятной, границы – четко очерчены. А сейчас, когда я знаю правду, все стало пиздец как неловко, да и… Узнать это одно, а поверить… Только об этом и думаю весь день, даже во время интервью. Совершенно не помню, что я там плел, надеюсь, ничего глупого не ляпнул. Поверить не могу, что Честер все это время молчал. Как и в то, что фактически предложил ему изменить жене. Измена. Интересно, я бы чувствовал вину сильнее, будь Честер женщиной? Они зашли в лифт. Погруженный в свои мысли, Честер стоял рядом, очевидно тоже размышляя над событиями минувшего утра. Телефон Майка завибрировал, и он отвел глаза, чтобы прочитать сообщение от Брэда. «Вам взять чего-нибудь из ресторана?» Майк переадресовал вопрос Честеру, заранее предвкушая, как здорово будет наесться китайской еды, когда ребята вернутся в отель, но Честер отрицательно помотал головой. Майк нахмурился. Подавив зевок, Честер сказал: – Знаешь что? Мы сто лет не заказывали пиццу. Хочу лежать в кровати и обжираться пиццей. Задолбался я от всех этих интервью. – Хочешь пиццу? – переспросил Майк, сознание услужливо подбросило ему образы расплавленного сыра и грибов. От всех этих мыслей есть захотелось еще больше. – Да, пицца это хорошо. Окей, сейчас закажу, а ты пока, может, сходи в душ? Тебе полегчает, вот увидишь. Когда двери лифта распахнулись, Майк взял Честера за руку и уверенно повел вниз по коридору. Оба зашли к Майку в номер, но Честер тут же направился к себе через смежную дверь, на ходу стягивая рубашку. А ему правда не терпится оказаться в душе. Майк улыбнулся и, вытащив телефон, принялся гуглить местные службы доставки, которые принимают заказы онлайн. Через стенку послышался шум воды, и голова Майка наводнилась разными картинками: Честер избавляется от одежды, обнажая все больше и больше участков своего тела, Честер заходит в кабинку, окутанный паром, запрокидывает голову и втирает шампунь в коротко постриженные волосы, его кожа мгновенно покрывается каплями воды. Я могу пойти к нему прямо сейчас. Подкрасться сзади и обнять, поцеловать в шею, сказать, что люблю его. Интересно, как он отреагирует? Оттолкнет? Или ответит тем же? Надеюсь, он согласится, что держать отношения в тайне для нас единственный вариант. Блядь, я скоро с ума сойду! Честер был прав, пицца оказалась божественной. Плавленый сыр таял на языке, тянулся тонкими полосками от куска к зубам. Только Шинода едва чувствовал вкус, сосредоточив на Честере все свое внимание. Что бы Честер ни делал, во всем была какая-то чувственность. Он проживал свою жизнь со всей доступной ему страстью, без полумер, и даже не замечал, какое воздействие это оказывает на окружающих. Или, по крайней мере, на Майка. Через несколько минут, когда от пиццы осталось одно лишь воспоминание, Честер растянулся у Майка на кровати, довольно похлопывая свой живот. – Так нажрался, что не могу пошевелиться, – простонал Честер, глядя Майку в лицо; тот рядом упал на кровать. – Угу. Та же история, – согласился Майк, хлопнув себя по животу в ответ. Несколько минут они лежали в полной тишине, пока Честер не заговорил: – Сегодня я буду спать у себя, – сказал он и отвел взгляд, когда Майк повернулся к нему лицом. На какой-то момент время остановилось, между ними повисла тяжелая, напряженная тишина. Никто не предпринимал даже попытки дотронуться или хотя бы спросить, будет ли смежная дверь сегодня ночью незаперта. Честер и без того прекрасно знал, что будет, как и то, что Майк все равно станет его ждать. Он знал, что Майку было сложно без него засыпать. Еще он знал, что если сейчас останется в его комнате, в его постели, пути назад сегодня уже не будет. Да и вообще никогда. Честер не был уверен, что сможет выдержать бремя такого секрета, но он точно знал, что выдержать еще один развод и совместную опеку над детьми выше его сил. Он действительно любил Талинду… Практически также сильно, как и Майка. Он стоял на перепутье, один на один с невозможным выбором. В этот момент он почти жалел о своем утреннем признании. Было бы намного проще продолжать притворяться, что они ничего не замечают. По крайней мере, проще для Честера. – Спокойной ночи, Майки, – сказал он решительно, уверенность в своем выборе резонировала в его голосе. Майк прикрыл глаза, чтобы не видеть, как Честер покидает комнату, оставляя его одного в пустой кровати. Не уходи! – кричало все внутри отголосками утренних мыслей. Когда он открыл глаза, Честер уже ушел. Дверь в смежную комнату осталась слегка приоткрытой. Узкий просвет стал для Майка символом надежды. Честер в своей комнате. Майк – в своей. Пространство. Время, чтобы все обдумать и решить. Только вот Майку нахрен не сдалось ни то, ни другое. Обдумать? Последние десять лет он только этим и занимался. Решить? Он все решил как только почувствовал губы Честера на своих губах. На взводе Майк вскочил на ноги, нетерпеливый, разгоряченный. Сейчас же пойду к нему и… и… не знаю. Почему ничего не приходит в голову? Боже, Майк, держи себя в руках. Ты ничего не сделаешь, пока он не будет готов. Он – не твоя собственность. Так что иди уже, блядь, в душ и ложись спать. Мысли пробудили в нем отголоски агрессии, и Майк выплеснул раздражение, от души пнув чемодан по пути в ванную. Душ не помог ни на йоту. Майк стоял у раковины и чистил зубы, чувствуя как раздражение сменяется отчаяньем, страхом и всепоглощающей нуждой немедленно поговорить с Честером. Он всеми силами стремился чем-то занять руки, делать хоть что-то, потому что что-то в его ситуации было гораздо лучше, чем совсем ничего. Майк сполоснул рот и медленными крадущимися шагами подошел к смежной двери, легонько поддев ее пальцем, чтобы слегка увеличить просвет. Нет. Я этого не сделаю. Не пойду к нему. Да и зачем? Он все равно меня выставит. Майк заглянул в щель: Честер спал поверх одеяла, бледный свет не выключенного телевизора освещал его лицо. Черт, как он смог так быстро заснуть? Хотя это, наверное, к лучшему. Мне тоже стоит попробовать лечь. Он придет сам. Я знаю. Должен прийти. Через несколько часов бесплодных метаний по кровати Майку удалось кое-как погрузиться в неуютный сон, беспокойный, несмотря на подушку, которую он отчаянно прижимал к себе. Он не мог не скучать по теплу, которое дарил ему Честер, по безыскусному, но такому нежному поцелую, воспоминания о котором делали тянущее чувство внутри живота просто невыносимым. Сон был почти иллюзорным, не приносящим бодрости; через час Майк снова сидел в кровати, проснувшись, и невидящим взглядом смотрел в темноту. Голова слегка кружилась, в груди поселилось беспокойство. Кое-как он доковылял до ванной и не включая свет сделал свои дела, моля всех богов о том, чтобы поспать еще хотя бы немного. Завтрашняя… сегодняшняя ночь будет кошмаром, если я сейчас не засну. Черт тебя возьми, Честер! Ты же знал, что у нас сегодня вечером шоу. Не мог подождать, пока кончится тур? Всего один концерт оставался! Мы бы отыграли его и разъехались по домам. Где все равно спали бы одни. Выйдя из ванной, Майк заметил тень Честера в темноте. Шинода даже не услышал, как тот вошел. – Чес? Что ты делаешь? – усталость навалилась на Майка бетонной плитой, и он упал на кровать, укрываясь одеялом по самую шею, чтобы скрыться от холода. – Я давно не сплю. Услышал, как ты встал, – пояснил Честер, застыв у кровати. – Я много думал. Прости, что все усложняю, наверное... наверное, мне просто страшно, Майк. Ты для меня всё, и я не хочу в очередной раз облажаться. В этом я спец. Я знаю, что не справлюсь, если потеряю тебя, особенно теперь… теперь, когда ты знаешь, что я тоже тебя люблю. Люблю тебя так сильно… – голос Честера затих; Майк перестал дышать, когда он забрался к нему под одеяло. – Я согласен, Майк. Пусть это будет секрет. Лучший во всем мире, – прошептал вокалист, прежде чем мягко накрыть губы Майка своими. Осторожно, словно прощупывая почву. Майк почувствовал, как в кровь хлынул адреналин, мгновенно стирая усталость. – Да, Чес... Лучший... в мире... секрет... Поцелуй ему не снился. Они неслись вперед сломя голову со скоростью 100 миль в час.