Восточный цветок

Чимин стоял на виду всего народа. Забитого и сжавшегося. В глазах их был только страх. Они боялись каждого шороха, движения. Боялись за себя, свою семью. Сейчас они все наблюдали за унижением всей королевской семьи. Оба короля стояли на коленях, избитые и сломленные. Молодой принц почти без сознания лежал где-то в стороне. А над ними возвышался сам дьявол — Пак Чимин. Он смотрел на все надменно, с высокомерием и победой. Так долго ждал этого момента. Тэхен плакал. От боли, от страха. Было так страшно. Хотелось проснуться от этого кошмара. Открыть глаза и забыть. Только сон все не заканчивался. Он все продолжался дальше, уничтожая с головой. Тэхену шестнадцать. А у Тэхена уничтожена жизнь. Личный тиран с усмешкой смотрел прямо в его глаза, заставляя плакать сильнее. — Ну что ж, — начал громко Пак. Его слышали все, в каждом углу. Даже сама природа замолчала. Всех окутал страх. Все преклонили колени. — Сегодня, тот самый день, когда свершится суд и справедливость. Династия Ким — свержена! Они отплатят за всю кровь, которую пролили. Если вы думаете, что я тиран, так вы ошибаетесь. Единственные тираны тут Кимы! — он осмотрел своих жгучим взглядом каждого кто стоял на площади. Видел, что те слушали. — Отныне вы принадлежите Северному королевству. Будете исправно работать и платить ему. В честь моей победы над вами, я обезглавлю королей Кимов, а их сын станет моим трофеем! Тэхен вздрогнул, глаза закрыл. Какое унижение. Оно стало частью его жизни. Его лицо грубо приподняли, заставили привстать. Смотреть на казнь. Он видел в руках альфы небольшой меч, средних размеров. Тэхен видел как тот, сел на корточки за его родителями, что-то говоря им на ухо. А Чимин змеиным шепотом шипел в чужие уши: — Этот меч очень тупой, — оповестил тот. — Я специально попросил такой. А ваша смерть будет долгой и мучительной. Вы будете умирать в муках. И пока вы будете захлебываться собственной гнилой кровью, ваш сын будет жить. Жить на правах раба и… шлюхи, — прошипел со злорадством. — Как вы, Ким Лиен, или мне лучше назвать вас… папа? — он это сказал именно в ухо омеги, тем самым показывая, что знает о его грязном прошлом. А омега вздрогнул, глаза округлились, слезы полились одна за одной. На этом Пак отстранился и встал на ноги. Сейчас он думает, кого убить первым: короля предателя или его мужа шлюху? Ему мерзко думать, что этот омега его биологический папа. Ему мерзко от этого. Он ему никто, а тот, настоящий папа, замерзает уже несколько лет под холодной землей севера. Альфа сдержал слезы. Ему не свойственно плакать. Он больше никогда не будет плакать. Все выплакал. Все прошло. Тот добрый и чувствительный мальчик далеко в прошлом. Выбор пал на омегу. Потому, что его он ненавидит намного больше. Больше всех в этом мире. Жалкая шлюха, которая бросила его и отца через пару месяцев после его рождения, ради денег. Но, в то же время благодарен ему, отец встретил его настоящего папу. Любимого родителя. Но и они умерли. Все. Вся его семья. Благодаря им. Благодаря ебанным Кимам. Чимин со злостью замахнулся, с криком разрубая чужую шею. Меч застрял где-то посередине. У него не получилось прорубить ее насквозь, из-за тупости металла. Альфа приложил много сил, медленно и мучительно рвав кожу. Сантиметр за сантиметром. Кровь полилась ручьем. Она попала на его одежду, ботинки, лицо. Он весь в этой гнили. Рубить голову было тяжело. В чужих глазах застыл ужас. Как Пак и говорил, это было ужасно больно. Он ведь еще не умер. Все чувствовал, как медленно той меч разрывает кожу. Как мучительно боль разрывает его. А вместо крика, из горла полилась густая кровь. Приложив еще немного усилий, голова была снята с плеч и покатилась по деревянной поверхности. Звук сломанных позвонков все еще стоял в ушах. Чимин тяжело дышал. Удовлетворенно. Тело также упало. Лужа крови подобралась к его сапогам, пачкая. Король Ким смотрел на чужую голову в ужасе. Слова сказать не мог. Мертвые глаза его мужа смотрели прямо на него. Тело пробрала дрожь. Он хотел дернуться, заорать, напасть, защитить себя и сына. Но он не мог. Тело не слушалось. Следом и голова самого короля слетела с плеч. Чимин приложил для этого намного больше сил. Альфия шея была намного шире, намного сильнее. Руки дрожали, но это была приятная дрожь. Кровь текла не только по рукам, она стекала по лицу, пачкая всю одежду. А Пак умывался ей, будто водой. Тэхен рыдал. Он чувствовал, что теряет связь с этим миром. Что его тошнит. Ему плохо. Душу будто вырвали. Разодрали и уничтожили. По ней прошлись грязными ногами, не оставляя следа. Из-за пелены слез, он ничего не видел. Грубые руки солдата все еще держали его лицо, заставляя смотреть в глаза своего хозяина. В последний раз, посмотрев в чужие холодные омуты, омега потерял сознание. Тело перестало чувствовать и мешком упало под чужие ноги.

***

Очнулся омега от того, что его жутко тошнило. Его трясло и от этого тошнота становилась сильнее. Он открыл глаза. Его тело лежало на чужих коленях, а рядом были и чужие ноги. Когда зрение сфокусировалось, омега осмотрелся. Они были в тележке. Он и много других слуг. Часть его воспитателей, нянек, охранников. Те, заметив, что омега пришел в себя, посмотрели на него сочувственно. С жалостью и болью. Ребенку от этого стало еще хуже. Чужая рука, которая до этого была в его волосах, мягко перебирая, исчезла, а сверху послышался знакомый голос. — Господин… Тэхен поднял взгляд, встретившись с глазами своего наставника. Юнги был тут, был рядом. Так хорошо. Стало спокойней. Но ужас пережитый за этот день не отступал. Тело трясло. — Г-где… мы? — Мы едем на Север, господин, — тихо ответил омега. — Мы все заложники и теперь обязаны служить Северному королевству. Нас отправляют в замок… Тэхен вздрогнул, понимая, что не спастись им. Стало холодно, намного. Это он почувствовал только сейчас. Он озяб. Легкая порванная ночнушка совершенно не помогала. Будто он оголенный лежит. Один из слуг передал Тэхену небольшую накидку, чтобы хоть чем-то накрыться. Омега с благодарностью принял это, прижимаясь к Юнги сильнее, носиком утыкаясь в чужой живот. Ким не знал сколько они еще ехали. Ему казалось, что они уснули. Но когда повозка остановилась, их очень сильно тряхнуло. Тэхен проснулся от неожиданности, открывая сонные глаза. Им в повозку забрались северные солдаты, грубо заставляя всех выйти. Никто не жалел пленников, их грубо и больно толкали, хватали за руки. Тэхену все еще было больно передвигаться. Раны, которые он получил от изнасилования начали болеть еще сильнее, заставляя выть. Но его грубо подняли, заставили стоять. Один из солдат подошел к нему, внимательно посмотрел, а после, взяв за волосы поволок к королю. Тот восседал на белом коне, отрешенно смотря на маленького омегу. Он опустился на землю, сам лично подошел к нему. Смотрел долго в глаза, ничего не говорил. Только тонкую рубашку разорвал в клочья, заставляя опять к ногам, а накидку выкинул к чертям. Та упала на снег, никому не нужная и одинокая. Как омега, маленький принц. Тэхен вскликнул, слезы снова покатились по щекам. Чимин рукой подал знак охранникам, через мгновение получив увесистый ошейник. Громоздкий и грубый с тяжелой цепью. Через секунду он уже был на омежьей шее. Тэхен чувствовал, что дышать тяжело. Он перекрывает путь кислорода к легким, а альфе напротив было наплевать. Он наслаждался чужими страданиями. Голый на холоде и с ошейником на шее, куда еще больше унижаться? Тэхену хочется убежать, одеться, лишь бы никто не видел его нагое тело. Это такое унижение для незамужней омеги. Хотя, какой тут замуж? Он раб. Как там говорил Северный король? Трофей? Точно, он ведь трофей. Его потянули за цепь ошейника, почти заставляя упасть на колени. Чимин усмехнулся, проверяя реакцию. Ему понравилось. Тэхен решил в очередной раз оглянуться вокруг, посмотреть где они. А вокруг оказался один лес. Большие ели и много снега. Небо чистое, голубое и без единого облака. Тут могло бы быть красиво, и Тэхен бы точно влюбился бы в этот пейзаж. Только не в этой ситуации. Пак сел на своего красивого коня, ведя его вперед. Тэхену пришлось идти следом, сопротивляться невозможно. Он мимолетно посмотрел назад, увидел своих слуг, земляков. Те шли просто со скованными руками и ногами, в ровном туре. Сейчас хотя бы немного было спокойней. Судьба его слуг была почти наравне с его. Смирившись с судьбой Тэхен шел, почти теряя сознания от холода. Ноги почти синие, он их почти не чувствует. Омега не понимал, сколько времени прошло. Не понимал, сколько они идут. Ошейник натирал кожу, почти до крови и никто не обращает на это внимание. На всхлипы и тихие стоны боли, когда его тянут. Наверное этим наслаждались. Его болью. Омега уверен. По внутренней стороне бедра текла чужая сперма. Она мерзко засыхала на коже, опошляя его. Тэхен молился Богам, кое-как шевеля обветренными губами. Какой грех он совершил, что Боги его так наказывают? Или дети отвечают за грехи своих родителей? Омега готов молить прощение всю свою жизнь за упокой родителей. За упокой погибших солдат. За их спасение. Он закрыл глаза, не собираясь смотреть куда его ведут. Где будет место его смерти. Шаг за шагом, очередная боль. Вокруг начался шум. Не шум шагов или тихих разговоров солдатов, а самый настоящий ужас. Плач детей, выкрики людей, свисты. Тэхен открыл глаза. Они шли по некому живому туннелю. Люди стояли с двух сторон, смотрели и смотрели. Некоторые смотрели с презрением, другие с желанием. Грязным и мерзким, который впивается в тело, саму кожу. Тэхен же старался держать голову высоко. Показать, что его еще не сломали, не убили. Он жив и все еще горд. Хотя, какая гордость, когда тебя голым и оттраханым заставляют ходить по городу, на глазах у всего города. А Чимин, он наслаждался. Ему было хорошо. Вот уж у кого гордость зашкаливала. Сладкое чувство упоения окутало с ног до головы. Месть, такое сладкое слово. От мести, когда ты ее совершаешь, еще лучше. Великолепное чувство. Весь народ восхвалял его. Все поклонялись ему. Его любили и Пак любил их. Потому, что они спасли его, вырастили. Дали поддержку и поставили на ноги. Они его семья. А Ким Тэхен игрушка, трофей, грязь, тот кто будет ему ноги лизать. Пак хищно улыбается. А придя в замок, приказывает посадить омегу в темницу.