Истории тёмного королевства

       Ах она чертовка! Оказывается, пока он денно и нощно, как проклятый, за демонами и прочими чёрными гадами гоняется, себя не жалеет, она, роскошная красавица из его снов, несмотря на то, что уже пять лет как жена ему, людей обычных мочит? Дин поверить в это не может, барабанит по рулю бедной старенькой детки «Импалы» и включает «Highway to hell на максимум. Ну погоди, Джейн! Сейчас он как придет домой, да как задаст трёпку! Жёсткую. В постели. Весь вечер. Чтобы знала, как ему врать.        — Алло, — набрав брата, Дин сердито сопит в трубку и ча-ча-ча на руле выбивает, — ну что, еду домой. Сегодня, наверное, к тебе приду ночевать. В одних трусах. В лучшем случае. Жди!        Ах он паскудник! То есть, пока она, рук своих не жалея, пули в лбы неуправляемых ублюдков и просто сложных личностей пускает, он, оказывается, за всякими ведьмами, чертами, демонами носится. И ведь верит же, что байда из оккультистских книжек существует! Детский сад! Лгал все пять лет, что вместе, лгал безбожно. Она-то врала за неимением выхода из ситуации, а он? От нечего делать! «Дорогая, я груз повёз, стою на британской границе, завтра приеду!», «Милая, мы с Сэмом в Техасе до завтра задержимся!»        Джейн фырчит, нервно в зеркало заднего вида смотрит и в голове лишь одно рисуется — приедет домой, накажет. Жёстко. В постели.        — Алло, Марта, — дождавшись ответа подруги, оживилась Джейн, — возможно, сегодня я приду ночевать к тебе. Пьяная. И без белья. Жди!        Дороги осталось всё меньше.        Эпические разборки ближе с каждой секундой. ****        — Милая! Дорогая!       Дин улыбался так широко, что челюсть сводило, и зубы от боли ныло. И как эти ср*ные голливудские супер-стар в камеры целыми днями скалятся? Не понятно.        Ответа не последовало. И даже после того, как он позвал супругу, назвав её цветом своей жизни, Джейн не откликнулась.        Ладно, видно, придётся таки на живца негодницу ловить. Разувшись и тщательно вытерев грязные от дождя ботинки (за это Джейн по голове не погладит, хотя, чего это он сейчас о таком думает?), Дин заглянул в ванную. Но там её тоже не обнаружил.       — Джейни! — сияя пожелтевшими от напряжения (ладно, еще и пицца с анчоусами виновата) зубами, Дин идёт в кухню. Крадётся, как кот по крыше, что более крупных конкурентов чмырить в погоне за кошечкой собрался. — Джейни, любовь моя, ты где? У меня это… сердце тоскует, милая! Иди, я тебя приласкаю!        От миссис Винчестер, кажись, и следа не осталось. Где же она? Неужто криминальные авторитеты голову свернули? Неужели он овдовел? Беда-беда, у него же траурных трусов нет! У Сэма, что ли, одолжить?        Холодный приклад ружья целует ему затылок. О-оу.        — Погоди, любимый, — слышит он щебетание своей Дульсинеи Нью-Йоркской, — сперва я тебя поцелую. В засос.        Кажется, он попал…