Истории тёмного королевства

       Пожалуйста, скажи мне, что всё будет как прежде. Что мы будем сидеть у кустов пышных роз и дышать их одурманивающим сладким запахом. Что будем читать сказки — как всегда, по ролям, по очереди, рассматривая яркие картинки. Ты так любил подолгу любоваться рисунками. Говорил, что станешь знаменитым художником и мы отправимся путешествовать вместе. Только нужно чуть-чуть подождать, когда вырастем, помнишь?        Но ты не можешь, верно? Я шла сюда, через весь свет. Спускалась медленно, долго, трудно, будто в ад. И всё это время меня грела надежда. Слабый, хилый луч во мраке боли. Затухающее солнце на горизонте. Постоянно ноющая рана в груди. Мне нужна была надежда. Как только она начинала затухать, я закрывала глаза, сильно жмурилась, и повторяла про себя: «Ты должна найти Кая. Ты. Должна. Найти. Кая».        Надежда… Самое гадкое чувство на свете. Она разбилась на осколки — мельче, чем те, из которых ты складываешь слово «Вечность». Острее.        Твои осколки могут ранить, а те, которые комарами впиваются в моё сердце, — убить.        — Кай?        Ты смотришь на меня огромными глазами. Я узнаю их красоту и пытаюсь поймать хоть что-то знакомое. Но снова проигрываю. Ты чужой как новая неизведанная страна.        Отстраненный, будто багровый закат. Ты сам похож на кусок льда. Я боюсь к тебе прикасаться. Я проделала тяжкий путь — а теперь лишь мечтаю не замёрзнуть рядом с тобой.        — Кай?        Ты смотришь на меня, но взгляд твой безжизненный. Ты жив, но мёртв. Всегда ли так было, с тех пор, как эта женщина, другая, чужая, неизвестная, увезла тебя на красивых санках? Или я просто опоздала?        — Кай…        Это — моя последняя попытка напомнить бездушной льдине, что однажды он был человеком. Я вижу чужое лицо, синее, похожее на каменное изваяние, И больше нет надежды узнать в нём тебя. Тебя — нет. Ты уже мертв.        Но я жива. И, умоляю, скажи мне, что однажды я перестану вспоминать тебя, едва прохожу мимо куста роз или чувствую их запах. Что однажды я смогу читать сказки и смотреть, как дети, возможно, мои, разукрашивают картинки в ярких книжках. Что когда-то я научусь есть оладьи с мёдом и не плакать, вспоминая, как сильно ты любил мёд и уплетал его всякий раз, как банка оказывалась на столе. Что я буду спокойно смотреть на людей, не ища в лице каждого человека, даже простого прохожего, твои черты. Что если однажды моих губ коснется кто-то или я захочу кого-нибудь поцеловать, не буду дрожать, вспоминая твоё ледяное прикосновение.        Я знаю, у меня нет шансов, ничего этого не будет. Но, пожалуйста, скажи мне то, что я хочу слышать, Кай. Солги мне. Молю.        Но ты лишь сверлишь пустым взглядом ледяную стену и, перекладывая осколки в ладонях, повторяешь:        — Вечность. Вечность. Вечность.