Истории тёмного королевства

       [В этом городе никто не живёт. В этом городе все выживают].        София красит губы красной помадой, ослепительно-яркой, а всё равно в зеркало смотрит с недовольством. Нет, не то. Не выглядит она шикарно, а выглядит, точно побитая кошка.        София волосы в новую причёску собирает, и тяжёлый вздох прячет у края глотки. Она должна работать. Она больше ничего не смеет делать иного. Она не должна ни о чём другом думать.        Но думает только об Айви Белфри. В каждом отражении видит её глаза, взгляд с поволокой и улыбку. В каждом лице ищет её лицо.        [Отпусти меня, Айви Белфри. Умоляю! Пожалуйста…].        София дорогие туфли обувает, вертится на каблуках, чтобы было устойчиво. Она к этим шпилькам не очень привыкла, хоть приходится из себя королеву гламура корчить. Проклятый город, в котором ни у кого нет лица, одни только маски.        Она в руки зонтик берёт и неохотно из дому выходит. Дождь капает на асфальт густыми пятнами, мелкий, противный, омерзительный. Она бы посмела надеяться, что дождь её душу очистит, да только душа в таком дерьме, что не очистится никогда.        Ты живёшь в Готэме, детка, напоминает София себе. Оставь надежду, всяк сюда входящий. И детскую наивность тоже оставь.        София по мокрому асфальту шагает спешно, почти бегом. Летит вперёд не оглядываясь. Боится быть пойманной в толпе. Боится быть остановленной.        [Дура ты, София Фальконе. Бояться нужно бежать к, а не от].        Она Айви сидящей за столиком кафе видит, как всегда, тянущей мартини через трубочку, нетерпеливо, медленно всех вокруг разглядывающей. Она бы Айви за километр узнала бы, в любой толпе, рядом с любыми людьми, плевать, что зрение какого-то чёрта в последнее время упало. Люди — безликие. Айви — одна такая. Личность. Персона.        София к столику подходит неспешно, руку на холодное покрытие кладёт, медленно садится, стул поближе придвигает.        [Соберись, София. Нужно смотреть в будущее. И видеть цель.].        Да только видит София лишь Айви Белфри и смотрит на её чертовски прекрасные губы, шальной улыбкой манящие, и нежно шепчущие:        — Привет.        И понимает София, что пропала безнадёжно, в мрачную бездну свалилась навечно, в вихре барахтается, тайфуном по имени Айви наслаждается. А все разговоры об общем деле, и что мужчин они уделают однажды, и что влияние в свои нежные дамские пальчики получат — самообман.        Пропала София Фальконе в любви, больше ей не выбраться.        [В этом городе никто не живёт. В этом городе выживает не каждый].