Истории тёмного королевства

       Если бы в Канаде были бриллианты, им, определенно, была бы ты, Робин Щерабтски.        Я спал с массой женщин. И ни одна из них ни разу не оставляла след в душе (были следы по телу, вроде, укусов, но ведь это не считается?). Я видел столько буферов, самого разного размера и типа, в самых разных декольте самой разной формы, но твоя грудь, которой практически нет, манит меня сильнее. Я мог бы составить «Путеводитель по женщинам Нью-Йорка», а вместо того с самой первой минуты знакомства брожу в женщине, что родом из Канады.        Если бы Нобелевскую премию давали за парадоксы, мы оба получили бы её, Робин Щербатски.        Мне было тридцать и ещё пару годиков, когда, проснувшись утром, я понял, что влюбился в тебя. Заставить меня влюбиться, а не просто облизываться в предвкушении вкусной ночки — как такое может быть? В твоём роду были мольфары? Они твои далёкие предки? Ты околдовала меня, и, кажется, я вовсе не хочу лишаться твоих чар.        А ты — думаешь, ты бы не получила Нобелевку как человек-парадокс? Ты кричишь, что не создана для отношений, но строила их так часто, что другие женщины должны завидовать. Может, тебе учебник «Как построить отношения» написать? Подумай, Робин Щербатски, это очень выгодный бизнес. Ты можешь спокойно пустить человеку пулю в лоб и обожаешь оружие — и я знаю, как ты ранима, и что ты умеешь так же плакать на моём плече.        Ты называешь себя немного мальчишкой — и ни одна женщина, которую я видел, не была даже приблизительно так же красива и женственна, как ты.        Ты очень красивая, Робин Щербатски, знаешь об этом?        Ты куришь кубинские сигары, и, пожалуйста, разреши мне считать, что мы с тобой — родственные души. Никто не может курить сигары более эстетично, чем это делаем мы с тобой. Ты красивая, когда заворачиваешься в халат по утру (думала, я не увижу? не оценю? не стану смотреть?). Ты красивая, когда улыбаешься, и когда плачешь. Красивая, когда смеешься.        Ты говоришь, что другая, и, конечно, не лжёшь. Ни одна женщина, которую я знал в своей жизни, не была и приблизительно похожа на тебя. Ты — самый необычный человек, которого я знаю.        Ты — самый замечательный человек на свете.        И я могу сколько угодно пытаться солгать себе, что это — всего лишь дружеское увлечение, и такое со мной не впервые случается, но это всё равно будет наглая ложь.        Потому что больше всего на свете я надеюсь, самый замечательный человек на свете Робин Щербатски, что ты станешь моим человеком. Навсегда.